Улиц плечи, пухлые погоны,
Эпопея точек и тире,
Снег седлает ветви, и ворона
На суку командует: "В каре!"
Шитый вещей шалостью поэта,
Сбылся облик улицы рябой,
В оттепели плавя эполеты
С каплющей хрустальной бахромой.
Слышит, заткан азбукою Морзе,
Город у слиянья долгих зим -
В давнем, где разгромлены морозы,
Спеет исполинский апельсин
И в домах у кромки щедрого заката
Отраженьями затверженными встарь,
Прожит будущим, случившийся когда-то,
Неизменно грезит розовый февраль.
Осыпается узор калейдоскопа.
Повторяясь, мир запутался в снегу;
Бесконечны чары неба и сугроба,
Вечной птицы на оснеженном суку.
Южный ветер сеет благостную смуту,
Влажной азбукой касается лица.
Верно, в эту ясную минуту
Жизнь совпала с волею Творца.
Прорицает прошлое ворона.
В рыхлом воздухе слышна рука Моне,
Ей по вкусу предрекаемая крона
В точках тающих, стекающих тире.