Это было в далекой стране за океаном. Белый песок пляжей и белые города...
Принц был маленьким. Даже для своих лет. А лет было десять. Он любил военную службу. У него был собственный караул и каждый день он проводил упражнения. Со своим маленьким ружьем и маленькой саблей. Он четко вышагивал по плацу под бой барабана. Барабанщиком был старый солдат. Старый негр. Паскуалино
Я в то время был несносный повеса. Бродил по тавернам. Дружил со всяким низким народцем, пил, дрался, приставал к девкам… По пьяни попал в солдаты.
Принц увидел меня, когда случилась история с Паскуалино. Ему стало плохо в один из дней во время военных упражнений. Мы, караульные, бросились к нему, упавшему наземь с побелевшими губами. Белые губы на черном лице. В тот раз все обошлось, но барабанщика у принца теперь не было. Король дал указание искать барабанщика, а временно назначил меня. Сержант сказал, что слышал, что я стучал что-то на деревянном табурете в казарме. Я и, вправду, любил выстукивать танец поживее или под песенку.
Принцу понравилось как я отбиваю марши и команды. Мне удавалось подбирать темп барабанного боя под его укороченный шаг и у принца все получалось очень бойко и складно. Он приказал оставить барабанщиком меня. Это служба была манной с небес.
Принц любил животных. Вокруг него всегда вертелся какой-нибудь пес. Не только из дворцовых псарен, но и дворовые, случайно подобранные на улице. Черный пони еще был. А чуть позже черный жеребец. А любимцем слыл большой пальмовый сверчок. Черный сверчок. С длинными усами и неторопливым характером. Сверчка держали в стеклянной колбочке. Ее принц ставил на столик перед началом занятий, на который ему подавали блюда и напитки в перерывах между занятиями.
Однажды в такие паузы он услышал как я настукиваю на барабане песенку. Простую песенку про девчонку, что спешит по набережной и парни ее задирают всяким словечками. А она покачивает бедрами, босоногая и юная. Ветер скользит в ее волосах и жизнь прекрасна. Принцу понравилась и песенка, и то как я держу ритм и меняю рисунок песенки, припевая. Он попросил меня сыграть еще мелодии, какие знаю. А здесь мне удержу нет. И песенок знал много и желания постучать всегда при мне. С тех пор частенько стали мы с ним оставаться на плацу. Он поначалу только слушал и немного подпевал слегка неприличным моим песенкам. А потом взял второй барабан. Поменьше, но звончей, и тоже начал постукивать. Неплохо кстати у него это получалось. Через год или два у нас уже получались с ним дуэты. Король как-то увидел это безобразие. Начал выговаривать сыну. Но тот убедил отца, что такие занятия вырабатывают у него умение концентрироваться и принимать быстрые решения. Что это очень полезная практика, не мешающая другим его занятиям. Король любил моего маленького принца. Души не чаял. Ничего запретить не мог и ворчал больше для солидности. Принц тоже очень любил отца. Они уединялись в библиотеке и рассуждали об истории, политике, нравах и Боге. Принц был редкая умница и непоседа. Только маленького роста. Врачи сказали, что это некая болезнь, с которой он родился. Ему уже было лет пятнадцать, а ростом он был по-прежнему с десятилетнего мальчика. Старый солдат Паскуалино иногда приходил к воротам дворца и принц не гнушался общаться с ним. Паскуалино щурил свои глаза с бледной поволокой и улыбался. Слушал наши стуки и даже звонко поддерживал ритм своим колокольчиком, который носил, чтобы предупреждать прохожих, что идет инвалид. Зрение у Паскуалино было совсем швах. Однажды он мне нашептал, что в город приехала известная колдунья. Она всех здесь поразила своим искусствам решать проблемы здоровья, любви и ненависти. И присоветовал уговорить принца встретиться с ней и попросить лечения для своей болезни.
Принц не охоч был до темных, как он считал, наук и не признавал колдунов и магии. Бог и его Сын - это единственное, что спасет мир, считал он. Таким же был и Король. Они соблюдали все посты и праздники. Люди это очень ценили в монархе и во всем его поддерживали. Королевство жило не обильно, но мирно. Правда, с некоторых пор о заокеанском владении вспомнили в Европе. Там укрепился сын старшего брата короля и стал поговаривать о незаконности королевства, о желании вернуть его под свою власть.
Правдами и неправдами, скорее неправдами, я заманил принца к колдунье. Она была женщина в соку, скажем прямо, в то время как ожидалось, что будет сморщенная и сгорбленная старуха. Нет, у нее были большие и пронзительные глаза под тяжелыми веками, распущенные и в то же время ухоженные черные волосы, крутые бедра и очень значительная и аппетитная задняя часть. Как опытный повеса я все это определил с одного взгляда. Даже под десятком юбок, которые она носила. Она ждала нас. На голове ее был сверкающий обруч или диадема. Щеки были подрумянены. Или просто пылали тем таинственным жаром, который овладевает женщиной внезапно и глубоко, маняще и сладко. Я, прям, чувствовал это ее желание. Покрываясь знакомым потом вдоль спины.
Она взглянула на принца несколько раз. Взяла его за руку и приблизилась к лицу. Потом попросила закрыть глаза и стала водить вдоль его тела руками. Тело принца поначалу было спокойным, потом начало покачиваться. Он будто впал в забытье. Руки его приподнимались, тело начало делать наклоны и поклоны. Это длилось недолго. Несколько минут, но они показались мне вечностью. Испарина вдоль спины незаметно высохла и в брюхе начало бурчать. Колдунья перестала двигать руками и наступила тишина. Все звуки пропали. Хотя за стеной ее палатки шумел рынок с его торговками, зазывалами, руганью, запахами и зноем приближающегося полудня. Тишина ушла также мгновенно, как и возникла. Но ощущение тайны осталось. Вдруг мне захотелось покинуть это место. Да и живот бурчал очень подозрительно.
Я отдал колдунье две колебасы. Одну с ромом, другую с родниковой водой. Ром она чуть отхлебнула, одобрительно кивнула, а воду вернула, взмахнув над ней своей рукой с длинными и немного пухлыми пальцами с длинными ногтями женщины, которая не ведает черной работы. Опять вдоль спины пошла испарина и глаза заворожено остановились на тяжелых веках невыносимо прекрасной женщины. Она будет мне снится, верно, ночами.
Я приходил потом на рынок несколько раз, но ее палатки уже не было. Она снится мне до сих пор.
После этого визита принц выпил всю воду из большой колебасы, как велела ведунья. И случилось чудо. Он начал расти. Да так быстро. Каждый месяц на толщину пальца и более. Стремительно менялся его облик. Он стал хрупким и худым юношей, одежду ему шили каждые полгода. Король светился от радости. Врачи хвастали своими лекарствами и советами. И через полтора года рост замедлился, а потом вовсе сошел на нет. Принц был по-прежнему невысок, но строен и и хорошо сложен. Это придавало всему его образу таинственную легкость и обаяние.
В походе принц был командиром десанта королевского брига. Он командовал четко и громко. Точнее, звонко. И в бою стоял на мостике рядом с капитаном корабля. Его солдаты четко выполняли приказы. Гремели ружья и пушки. Он был в своей стихии. С горящими глазами и со сверкающей саблей в руке. Поход удался. Врагов потеснили. Но на обратном пути был сильный шторм. Корабли разбросало. Грот-мачта и еще одна на бриге рухнули и корабль накренился и начал тонуть. Люди бросились к шлюпкам. Принца верно оглушило. Он остался на корабле. Когда корабль нашли, он лежал, прислонившись к борту. У него была сломана нога. Он не мог двигаться. Он будто заснул. Его утомила жажда. В руке у него была зажата маленькая стеклянная колбочка с черным сверчком. С длинными усами. Печаль рвала мне сердце.
Но случилось чудо. Неподвижный вроде сверчок вдруг шевельнул усами и заскрипел свою песенку. Скрип сверчка заполнил все простанство. Море. Небо. Солнце. Вдруг… Мне показалось, что пальцы, сжимавшие стекло со сверчком, чуть дрогнули. Я, подхваченный невероятным предчувствие, схватил случайный кусок доски из-под ног и застучал по ней одну из своих песенок. Ну, ту, про девчонку, что весело гуляет по набережной под шутки белозубых парней, что плывет по волне моей памяти. Пальцы снова шевельнулись. И тогда караульные, которые, молча и печально, стояли на палубе, стали подпевать мне и моему сбивчивому стуку. Все увидели, что уже записанный врачами в покойники, Принц начал приподнимать голову. Король бросился к сыну, засуетились врачи, Принцу поднесли трубочку с напитком. Он оживал, оживал на глазах. Значит, он не отстучал еще свою песенку. Значит, еще будет джаз…