Всё чин по чину, ставни, окна, дверь,
И крыша под солому с воробьями,
Скрипящий звук не смазанных петель,
На пол села выводят людям гаммы.
То был давно осиротелый дом,
Измученный дождями и ветрами,
И продан был увы уже на слом,
Но он терпел, скрипел и жил упрямо.
Бревенчатый, надёжный хоть куда,
С трубой кирпичной обращенной в небо,
С которой улетали ввысь года,
А по земле стелился запах хлеба.
Но вот ушли хозяева в поход,
За вечной жизнью и за светом мысли,
И дом остался без земных хлопот,
Совсем один с охапкой горьких мыслей.
Стучит как сердце на дверях затвор,
Трава по пояс у порога вьётся,
Дом принял жизни этой приговор,
И в руки времени тихонько отдаётся.