Это был день не такой, как прочие.
Впрочем. и прочие – тоже дни.
Ты написала неровным почерком:
«Боже тебя храни».
Больше тебе было делать нечего
разве что скрещивать пальцы рук.
Как бесконечно часы до вечера
ткали за кругом круг.
Ты замирала при каждом шорохе,
ты выбегала на каждый стук.
То тебе чудился запах пороха,
то канонады звук.
Ты посылала сто раз на улицу,
ты проглядела стекло окна,
ты ощущала себя преступницей.
Ты не могла одна.
И, наконец, от знакомой поступи
в сердце плеснулась кровь.
Вот портупея стукнула по столу
медью своих замков.
Вот он вошёл, сам не свой, растерянный.
Прянула ты вперёд.
Горло зажала в кулак истерика –
выдохнуть не даёт.
- Что?
– Ничего. Ты вели, пожалуй-ка,
чаю мне в кабинет.
А под мундиром лопатки жалкие.
- Не получилось?
- Нет.
Всё впереди: и позор, и каторга,
и приговор суда.
А у тебя на оладьях патока
сладкая, как всегда.
Белое золотом оторочено.
Чай ароматом свеж.
Это был день не такой, как прочие…
- Всё обойдётся. Ешь.
Больше тебе было делать нечего,
разве что… Поздно. Всё.
Вечер – вот он был обычным вечером.
Утро? Ну, Бог спасёт!