На границе зимы и весны
оборвались спокойные сны
и сменились тревожащей дрёмой,
и смятенное сердце в ночи
то споткнется, то вновь застучит,
как чеканный отсчёт метронома.
Ночь пройдет, но при свете дневном
сердце так же в силке временном,
в неизбывной и острой тревоге:
сколько люду под смертным огнём
подчистую, под корень сведём
мы во славу своих патологий?
Мир стечёт, словно кровь, за холмы,
и не взять нам другого взаймы,
наш добьём и останемся нищи.
Пропадём мы - единый народ,
и чужой посмеётся урод
на свободном от нас пепелище...