Дед брюзжал незло:
"лахудра–
жисть не жисть, а ё —моё".
Хлопотал, проснувшись,
хутор.
Бабы вешали бельё.
На Юру дрожит верёвка,
треплет юбки ветерок.
Сплюнул дед—глядеть
неловко:
Ни одних мужских порток.
Шла война неспешно, косо
шаг вперёд и два назад.
Почтальонке от расспросов
разъедала соль глаза.
Край берёзовых гнездовий.
Что война !
Не съела б тля..
И, черней косынки вдовей,
грач разведывал поля.
Шебуршали мыши сеном
серопузое жулье,
И густился дух весенний
над потеющим жнивьем.
Избы к Пасхе хорошели,
подновить хватало сил.
День—до вздутых жил
на шее.
Ночь догонит—голоси.
А мальцам—свои печали:
"Васька, в хату, где ты, плут?"
Мужикам пообещали,
пуще глаза берегут.
Солнце день в зубах
таскает,
слава богу, что живой.
И кружиться юбок стая
над проклятою войной.