1-2-9б
Увидел себя, окружённым домами,
Огнями окон, массой всех фонарей,
Стоящих красиво, большими рядами,
И шумом чудесных колясок, людей.
Весь город кипел оживлённою жизнью,
И тем привлекал человека с войны,
И он вспоминал и свою в том отчизну,
Но слишком различия были видны.
Он был оживлён больше, чем, как обычно,
Хотя и уставшим от долгой езды,
Бессонная ночь для него — непривычна,
Но вынужден взять он себя «во бразды».
Вновь живо явилась картина сраженья,
Как он императору скажет о нём,
Он думал сейчас, уже без промедленья,
Сам Франц его примет, узнать обо всём.
У главного входа, чиновник — навстречу;
Узнав, от Кутузова прибыл курьер,
Его пригласил на другую он встречу,
К министру военному, сделав барьер.
Казалось бы, весть о победе столь важна,
Что сам император его мог принять,
Похоже, австрийцам уже всё не страшно,
Решили французам себя всех отдать.
У князя исчезли все светлые чувства,
Поскольку лишь завтра возможен приём,
И — чувство досады, в душе стало пусто,
И было заметно и в облике всём.
Себя он почувствовал, как оскорблённым,
И в чувство презрения всё перешло,
К тому же, министром оно подтверждённым;
Не чувствовал он от приёма тепло.
Когда он вошёл в кабинет министерский,
Не сразу привлёк он вниманье к себе,
Уткнувшись в бумаги, всем видом столь дерзким,
Как будто забыл вообще о войне.
«Легко им одерживать наши победы,
Не нюхая пороха», — думал Андрей:
«Всем нам не страшны никакие здесь беды,
Неважно, чем кончится, лишь бы — скорей.
Как будто все действия армии русской
Его не касались, пропал интерес,
Не дрогнул в лице ни один даже мускул,
Почувствовать дать, что теряет весь вес.
Поскольку она отступает с боями,
А значит — слаба, чтобы их защитить,
Курьер подождёт вместе с их новостями,
Сначала дела надо мне завершить.
Его ожидание, сто;я у двери,
В теченье порядка лишь пары минут,
Вконец потеряло в союзника веру,
Коль вести с фронтов теперь все подождут.
Но вот, наконец, удостоился взгляда
Его ожидавший, уставший Андрей,
Как будто бы впрыснута капелька яда,
Отныне он стал как бы чуть посмелей.
А взгляд сей по виду казался, как умным,
Но, в то же мгновенье, как слово сказать,
Лица выражение сделалось глупым,
Улыбка притворства дала себя знать.
— Надеюсь, хорошие с Вами все вести,
Победа, было столкновенье с Мортье?
Пора русской армии для её чести
И не отступать, находиться во тьме!
Прочёл с выражением грустным депешу:
— Ах, боже мой! Шмит! Это просто — беда!
Себя никогда, никого не утешу,
Ну что тут поделать, на то и война!
Я рад, привезли вы хорошие вести,
Однако, Мортье же не взят вами в плен,
Смерть Шмита — большая нам плата всем вместе,
Надеюсь, нам ждать на войне перемен…
Вас видеть желает и сам император,
Не нынче, а завтра, и я вам дам знать,
Пока отдыхайте, вы — наш информатор,
Уж ночь уже грядет, и всем надо спать.
Дворец покидал князь в расстроенных чувствах,
И весь интерес и надежда прошли,
В душе как-то стало особенно пусто,
Что нашу победу неважной нашли.