Среди отличных российских поэтов, чьи имена не на слуху у читательской аудитории, есть немало достойных нашего уважения и читательского внимания фамилий. Одним из таких поэтов - по праву является - Анатолий Константинович Передреев (18.12. 1932. – 18.11.1987.).
«Из юности»
Не догорев, заря зарёй сменялась,
Плыла большая круглая луна,
И, запрокинув голову, смеялась,
До слёз смеялась девушка одна.
Она была весёлой и беспечной,
И каждый вечер верила со мной
Она любви единственной и вечной,
В которой мы признались под луной.
…Давным-давно мы навсегда расстались,
О том, что было, не узнал никто..
И годы шли,
И женщины смеялась,
Но так смеяться не умел никто…
Мне кажется, что посреди веселий,
В любых организованных огнях,
Я, как дурак, кружусь на карусели,
Кружусь, кружусь на неживых конях!
А где-то ночь всё догорать не хочет,
Плывёт большая круглая луна,
И, запрокинув голову,
Хохочет,
До слёз хохочет девушка одна…
1961 год.
Русский поэт и переводчик Анатолий Константинович Передреев, родился 18 декабря 1932 года в деревне Новый Сокур, Татищевского района, Саратовской области в крестьянской семье.
Семья была середняцкая, отец Константин Васильевич (1892-1976) и мать Дарья Фёдоровна (1898-1979).
Кстати сказать, фамилия Передреев «говорящая». Происходит от существовавшего в XVI веке на Руси слова «передорщик», обозначавшую редкую профессию переписчика, а также печатника книг.
В 1933 году, накануне вынужденного переселения, дом Передреевых поселил местный пьяница, уже выпивший, член местного комитета бедноты и потребовал самогона.
Отец отказал, сказав, что самогон отродясь не варил, на что комбедовец пригрозил, прийти с уполномоченным и описать хозяйство, то есть объявить семью, среднего достатка - кулаками.
Константин Васильевич знал, что это не просто угрозы, видя какие события, происходят в сёлах, собрал пожитки и увёл семью от беды.
Тайно ночью отправились в русский город Грозный, где жила старшая сестра матери.
В поезде семью обворовали, и они приехали в Грозный едва одетые.
Анатолий был последним ребёнком, ему исполнилось едва год, у него было 6-ть братьев и сестра. В итоге Передреевых было до войны семеро братьев и сестра.
Три старших брата, Виктор, Александр, Илья, погибли на войне, брат Михаил вернулся инвалидом, без ног.
Будучи, уже признанным поэтом, в 1958 году, Анатолий посвятил им выстраданные строки стихотворения:
«Три старших брата были у меня…»
Три старших брата было у меня,
От них остались только имена…
Остались три портрета на стене –
Убиты братья на большой войне.
Один упал под снежною Москвой,
Другой – на сталинградской мостовой,
А третий пал к Берлину на пути…
И каждый не дожил до двадцати.
Безмолвны три портрета на стене.
Идут года. Давно за двадцать мне.
Но боль моя острей день ото дня –
Три старших брата было у меня.
Безмолвны три портрета на стене.
А мне кричат о будущей войне.
Но помните, фанатики огня:
Три старших брата было у меня…
В Грозном жила сестра Дарьи Фёдоровны – Ольга, к ней-то семья Передреевых и приехала.
Прожив кое- как зиму двумя большими семьями в двухкомнатном саманном домике, на следующий год поставили свой саманный дом, так же небольшой – на две комнаты.
Константин Васильевич работал на железной дороге, в депо. Дарья Фёдоровна была домохозяйкой, будучи матерью - героиней была награждена «Медалью материнства» 2-ой степени.
В 1950 году Анатолий закончил десять классов Грозненской средней школы №6.
Одновременно с учёбой в старших классах он учился на курсах шоферов и крановщиков, поэтому после окончания школы он пошёл работать на автобазу «Грознефть», где с 1951 по 1952 работал на автокране.
В 1952 году поступил в Грозненский институт, но проучившись год, попал в аварию на мотоцикле и несколько месяцев пролежал в больнице.
После выздоровления в институт не пошёл. Анатолия тянула к себе литература. В 1954 году младший брат Борис окончил школу, и они вместе отправились в Саратов.
Саратов не был для них каким-то далёким городом. Каждое лето, кроме военных, Анатолий с матерью ездил на родину в село Новый Сокур повидаться с многочисленными родственниками.
В Саратове Анатолий поступил на филфак Саратовского университета.
Поступил на заочное отделение, чтобы иметь возможность работать и завербовался на строительство жилых домов в Москву.
В октябре 1954 года его призвали в армию. Служил в Чехословакии и около Барановичей, на аэродроме, в авиационном батальоне обслуживания полётов.
После окончания службы, Анатолий Передреев в Грозный не планировал ехать, хотя там доживали свой век любимые родители, по ниже сказанной причине:
С 23 февраля по 9 марта 1944 года, Сталин произвёл Депортацию чеченцев и ингушей в Казахстан и Киргизию, выселили 650 тысяч.
В 1956 году они начали возвращаться назад, в Грозный с разрешения Хрущёва, они вели себя нагло, агрессивно.
Многие русские мужчины погибли на войне, в Грозном остались лишь женщины, калеки и молодёжь.
Чеченцы же, наоборот, после войны быстро размножились и буквально подавляли русское население.
В Грозном становилось неуютно. Уже в то время многие, кому было куда уехать, уехали.
К примеру, в 1957 году, из-за провокаций и угроз, со стороны чеченцев, из республики уехало 113 тысяч человек некоренного, русского населения.
Не сразу, но и брат Анатолия Михаил, тоже переехал из Грозного к дочери в Ленинград, где дожил свою жизнь.
Брат Михаил воевал, был в плену, вернулся с войны без ног.
Это о своём брате Анатолий Константинович написал:
«Балладу о безногом сапожнике»
Упал человек
на белый снег
В земном
сумасшедшем громе,
И ноги
Подмял под себя человек
Из мяса,
костей
и крови…
Ходил по земле человек,
как Бог,
Весёлый,
Кудрявый безбожник…
Стучит,
Стучит,
Стучит молоток –
Сидит безногий сапожник.
1961 год.
После демобилизации, в 1957 году, Анатолий вернулся в Саратов и продолжил заочную учёбу на филфаке, работать пошёл на метизный завод им. Ленина.
В трудовой книжке стоит дата приёма – 18 сентября 1957 года.
Первая должность – ученик подручного в оцинковальном цехе.
В Саратове Анатолий Константинович написал несколько стихотворений, которые отнёс в областную газету «Коммунист», где его стихи понравились литсотруднику В. Бойко.
7-го июля 1959 года в газете вышла первая подборка его стихов с названием «Доброго пути! Стихи Анатолия Передреева».
17 декабря 1958 года Анатолий Передреев уволился с завода и уехал на строительство Братской ГЭС, бетонщиком.
По дороге в Сибирь, Анатолий Константинович в Москве передал свои стихи поэту-фронтовику Борису Слуцкому и 9 мая 1959 года они были напечатаны в «Литературной газете».
После публикации стихов в двух газетах, 1-го сентября 1959 года Анатолию Передрееву предложили должность литсотрудника в газете «Огни Ангары» и он ушёл с бригады бетонщиков Братской ГЭС.
Проработав в редакции до середины 1960 года, Анатолий Передреев едет поступать в Литинститут.
Учёба, в Литературном институте имени Горького наиболее освящённая страница в биографии поэта.
С 1962 по 1963 год, Анатолий Константинович, знал и дружил с Николаем Рубцовым,(03.01.1936 – 19.01.1971), жили в одном общежитии Литературного института.
Их талант поэтический не совпадал с искусством безбедно жить.
Николаю Рубцову и Анатолию Передрееву надо было не просто жить, надо было суметь выжить. Они был рыцарями настоящей поэзии, несмотря на постоянное оскорбительное безденежье.
Анатолий Передреев пережил своего институтского товарища почти на 17-ть лет.
Памяти товарища, Анатолий Константинович написал пронзительное стихотворение: «Кладбище под Вологдой», которое я приведу полностью, для ознакомления читателей, в конце данного повествования.
Добрая половина стихов, созданных Анатолием Константиновичем, написаны в годы учёбы в Литинституте (1960-1965).
В эти годы были публикации в журналах: «Знамя», «Октябрь», «Новый мир», «Юность», «Молодая гвардия», в 1964 годувышел первый сборник стихотворений «Судьба».
После Литературного института Анатолий Передреев – вернулся в Грозный, где стал готовить документы для вступления в Союз писателей.
После принятия в Союз на местном уровне получил четырёхкомнатную квартиру, которую после отъезда из Грозного оставил родителям.
Анатолий Передреев прожил на Кавказе около 30 лет, полюбил его, посвятил ему много стихов, хотя с оговоркой «по рождению и по крови я не твой, Кавказ!».
…И надо же такому случится – в то самое время, когда он окончательно понял: «Я не твой, Кавказ!» и уже думал, как бы переехать в Москву, - Чечня вошла в его судьбу с тыла в образе женщины.
Ещё учась в Литинституте, Анатолий Константинович ежегодно ездил в Грозный к родителям. В одной из таких поездок он познакомился с дочерью первого советского прокурора Чечено-Ингушской АССР Шемой Алиевной Альтимировой (1940-2006).
Шема тогда была проводницей, затем официанткой в поезде «Махачкала-Москва».
Анатолий Передреев, видно, не стремился как можно скорее связать себя с Шемой. Он медлил, сомневался… у Шемы, по словам сестры Анатолия Валентины, уже были дети.
Поженились они только после рождения в апреле 1968 года их дочери Лены, поженился, на молодой женщине, а пришлось жить с её нелёгким характером.
В начале 1970-х, Анатолий Передреев ещё жил в Грозном. В Союз писателей окончательно был принят 4-го сентября 1973 года.
После этого он получил квартиру сначала в Московской области, в городе Электросталь, затем в Москве на Волгоградском проспекте, а потом на Хорошевском шоссе, где проживал до конца своих дней.
После окончания Литинститута наступила пора чисто творческого труда.
Анатолий Передреев пишет сам стихи и делает переводы. Он перевёл на русский язык, более сорока поэтов, из Прибалтики, Средней Азии и Кавказа.
Азербайджанский поэт Наби Хазри за сборник стихов в переводе Анатолия Передреева получил Ленинскую премию, но самому поэту Анатолию Пердрееву за собственные стихи от советских руководителей ничего не доставалось.
«Наградам не подвержен» - горько шутил на свой счёт Анатолий Константинович.
После смерти отца в 1976 году и матери в 1979-ом, Анатолий Константинович получил утрату той части малой родины, где рос и учился, имел друзей.
После того как исчез Новый Сокур и Грозный стал для него пепелищем, на котором только могила матери и отца, поэт постоянно жил в Москве.
В 1981 году, Анатолий Константинович был главным редактором альманаха «День поэзии. 1981». Издание получилось более содержательным и красочным, по сравнению с выпусками иных годов и редакторов.
Когда в Москву приехал его родной брат Борис, он сказал: «Анатолий, может тебе ручку подарить? Что-то ты давно ничего не пишешь!».
Анатолий Константинович ответил с горечью: «Пишется, когда душа просит…».
Анатолий Константинович настолько мучился невозможностью выразить самую суть своего мышления в лирике, что его раннюю смерть друзья приняли как следствие страданий из-за отсутствия свободы при жизни в советской системе.
Время перестройки только начиналось.
ПАрижизни у Анатолия Передреева вышли сборники стихотворений:"Судьба"-1964, "Равнина"-1971,"Возвращение"-1972, "Дорога в Шемаху, Баку"-1981, "Стихотворения!-1986.
Посмертные издания:"Любовь на окраине"-1988, "Лебедь у дороги"-1990, "День русской поэзии. Анатолий Передреев"-1992, "Разбуди эту землю, весна"-1996.
Передреев Анатолий Константинович умер от инфаркта 19 ноября 1987 года в Москве, прожив 54 года, в собственной квартире, 30 дней не дожил до своего 55-летия. Похоронен на Востряковском кладбище в Москве.
Глубоко преданная, мусульманской вере Шема, тем не менее, достойно отметила ещё и девятины, и сорокавины.
На первые заработанные деньги дочь поэта Елена установила на могиле металлическую ограду, был водружён деревянный православный крест, повешена скромная табличка с фотографией и годами жизни.
В годовщину кончины поэта, на страницах «Дня поэзии-1988», увидел свет «Венок Передрееву» со стихами В.Соколова, М.Вишнякова, Р.Ромашова, И.Савельева, В.Байбакова, О.Кочеткова.
Вот стихотворение из «Дня поэзии-1988», Владимира Соколова, посвящённое памяти Анатолия Передреева:
***
Душа устала от поминок,
От сожалений и крестов.
Я радости хочу, как инок
Забытых Оптиных скитов.
Прощай, высокий Анатолий,
Прощай, ребёнок бедный мой.
Ещё не сложен капитолий,
Где б мы увиделись с тобой.
Ужасно снег сегодня взвинчен.
Околица пустым - пуста.
И с кем мне радоваться нынче,
С кем… возле этого креста?
Как страшно, Толя, до рассвета
Петлять по полю без следа…
И улиц нет…И нет поэта.
Лишь воля Божьего суда.
А дальше… К величайшему сожалению строки поэта «пускай зароют труп, пускай уходят прочь…» оказались пророческими – много лет могилу никто не посещал.
Анатолий Передреев, как и многие тогда, был выдавлен из деревни и стал жителем городских окраин.
На пороге, своей поэтической стези, Анатолий Передреев, учась ещё в Литинституте, в 1954 году он написал своё программное стихотворение «Окраина».
Многие знавшие Анатолия Константиновича, согласны были с мыслью, что это стихотворение звучало.
Как манифест поколения, чья молодость пришлась на 50-е, 60-е годы ХХ века:
«И города из нас не получилось, и навсегда утрачено село»
«Окраина»
Околица родная, что случилось?
Окраина, куда нас занесло?
И города из нас не получилось,
И навсегда утрачено село.
Взрастив свои акации и вишни,
Ушла в себя и думаешь сама,
Зачем ты понастроила жилища,
Которые ни избы, ни дома?!
Как будто бы под сенью этих вишен,
Под каждым этим низким потолком
Ты собиралась только выжить, выжить,
А жить потом ты думала, потом.
Окраина, ты вечером темнеешь,
Томясь большим сиянием огней,
А на рассвете так росисто веешь
Воспоминаньем свежестью полей.
И тишиной, и речкой, и лесами,
И всем, что было отчею судьбой…
Разбуженная ранними гудками,
Окутанная дымкой голубой!
Поэт Анатолий Передреев видел Россию, перетекающую из сёл в города. Разраставшиеся окраины городов стали новым становым хребтом России.
Здесь люди ещё не научились жить по жёсткому ритму мегаполисов, ещё несли в душе свежесть и чистоту русских людей.
После смерти поэта в Сибири и Саратове, в 1992 – 1998 годах выходили газеты с названием «Окраина».
Понятие это, по новому сформулированное Анатолием Передреевым, оказалось близким для современников.
Хотя и был прописан Анатолий Передреев к блистательной плеяде поэтов- руководителя литературного кружка, критика и литературоведа Вадима Кожинова – куда входили: Станислав Куняев, Николай Рубцов и Владимир Соколов всё равно жил, да и умер, как-то наособицу…
Впрочем, такие понятия, как рождение и смерть, в применении к поэтам, условны.
Поэт рождается отнюдь не одновременно с тем, как его принимает акушерка в роддоме.
Поэт может родиться в любом возрасте. И момент этот мистический.
Рождение поэта в обычном человеке, могут способствовать как трагические обстоятельства, вызывающие точку лирического отчёта, так, и обыденные, вроде бы события, после которых, вдруг, обычный человек начинает писать стихи.
Смерть поэта – тоже условна. Умирая физически, поэты продолжают жить в своих стихах.
Легенд и мифов о Передрееве столько, сколько нет, наверное, ни про одного поэта его поколения. Да он и сам был – мужчина из мифа.
Красивый, статный чубатый Стенька Разин. А уж учитывая у него наличие «персидской княжны» и «шемаханской царицы» одновременно – жены – чеченки Шемы, тем более вызывало интерес.
Мало кто знает, что этот семейный союз дал жизнь одной из красивейших женщин России!
Дочь Передреева и Шемы – Елена заняла 3-е место одного из первых Всероссийских конкурсов красоты «Московская красавица» в 1988 году!
Отца, к сожалению, уже не было как год в живых, что бы он мог погордиться за успехи своей дочери.
Лена Передреева не устроила и жюри, и организаторов неклассическими параметрами тела.
По словам, она, выглядела как классическая модель, а не народной красавицей.
Позднее Елена, вышла замуж за итальянца и переехала в Италию.
Ещё перед смертью, как бы предчувствую это, Анатолий Константинович, писал о любимой дочери:
«Ты ещё моя певунья,
Ты ещё моя плясунья,
Ты ещё моя, моя,
Но уже мне слышен ветер,
Что уносит всё на свете
В неизвестные края…»
Когда отбираешь у Анатолия Передреева его лучшие стихи, видишь, что от русской классики в этих стихах, прежде всего земная простота жизни.
Взрослел Анатолий Передреев на Кавказе, отсюда его обострённое чувство достоинства, независимость поведения, да и то, что в жёны взял чеченку Шему, говорит о многом.
В цикле стихотворений: «Кавказские стихи», Анатолий Передреев так поэтически описал эту жизненную ситуацию своей биографии:
«Что с сияньем этим грозным
Породнило нас?..
Как своим, дышал я звёздным
Воздухом, Кавказ!
И воды твоей напился,
Припадаю – пью…
И нечаянно влюбился
В женщину твою.
И поставил всё на карту,
До последних дней –
На крестовую дикарку
Из страны твоей…»
Поэт Анатолий Передреев – друг и соратник критика и литературоведа Вадима Кожинова, поэтов Станислава Куняева, Николая Рубцова и Владимира Соколова, своими собственными стихами, своей требовательностью к искусству слова, заслужил того, чтобы называться классиком русской поэзии второй половины ХХ века.
Мешает этому, пожалуй, лишь недостаточная известность Анатолия Передреева, отсутствие шума вокруг его имени и поэзии.
Хотя шаги в этом направлении любители его поэзии делают.
4-го сентября 2013 года вышла книга «Анатолий Передреев. Родина внутри нас. Стихи, Воспоминания. Венок Анатолию Передрееву».
В книге собраны лучшие стихи Анатолия Передреева, воспоминания о нём его друзей, поэтов и прозаиков.
Очень информативна вступительная статья, написанная писательницей Александрой Ивановной Баженовой.
15 декабря 2017 года в городе Электросталь прошли Первые Всероссийские чтения, посвящённые поэту Анатолию Константиновичу Передрееву.
14 июля 2018 года в Саратове состоялись первые литературные Передреевские чтения.
Организатором мероприятия стали Саратовский Рубцовский центр и Ассоциация свободных поэтических объединений Саратовской области.
Было решено, что в Саратове наряду с Рубцовским центром будет создан центр любителей поэзии Анатолия Передреева.
Саратовские любители поэзии Анатолия Передреева уже несколько лет добиваются от городских властей решения о присвоении имени Передреева улице или площади в Саратове, но вопрос пока не решён.
Помнят лучших поэтов не всегда и на малой Родине…
Но закончить всё же хочется словами саратовского поэта Геннадия Ступина (1941-2012):
«… русский Божьей милостью поэт Анатолий Передреев был и навсегда останется бриллиантом чистейшей воды».
Поэзия замечательного поэта - Анатолия Константиновича Передреева, отличает лаконичность, гармония и ясность стиля, искренность и сила в передаче чувств, осознание глубинной связи с родной природой, острое переживание современности.
Из поэтического наследия Анатолия Передреева.
***
Не помню ни счастья, ни горя,
Всю жизнь забываю свою,
У края бескрайнего моря,
Как маленький мальчик, стою.
Как маленький мальчик,
на свете,
Где снова поверить легко,
Что вечности медленный ветер
Моё овевает лицо.
Что волны безбрежные смыли
И скрыли в своей глубине
Те годы, которые были
И снились которые мне.
Те годы, в которые вышел
Я с опытом собственных сил,
И всё-таки, кажется, выжил,
И, кажется, всё же не жил.
Не помню ни счастья, ни горя…
Простор овевает чело.
И, кроме бескрайнего моря,
В душе моей нет ничего.
1968 год.
«Ботинки»
Собралось множество народу,
И каждый мне давал наказ,
Поскольку в дальнюю дорогу
Я собирался в первый раз.
А мне завидовало столько!
И надо было понимать –
Я еду
В город Севастополь
В морскую школу поступать.
И, старый шкаф открыв со скрипом,
Собрав меня
В серьёзный путь,
Ботинки чёрные –
Со скрипом –
Мне мать позволила обуть…
В вагон вошёл я по билету,
А ехать мне четыре дня,
И документ за семилетку
Лежал в кармане у меня.
И не сумел понять я толком,
Откуда смог вагон узнать:
Я еду в город Севастополь
В морскую школу поступать!
А пассажиры мне:
- Братишка!
Таких нельзя не принимать,
Да ты, милок, в своих ботинках
Парады будешь принимать! –
И было всё отлично, в общем,
Я ехал весело и всласть,
Хоть ехал я
В вагоне общем,
Где негде яблоку упасть.
И на одном глухом вокзале
Заснул, как мёртвый, среди дня,
И среди дня ботинки сняли,
Ботинки новые,
С меня.
Ах, как я бегал по вокзалу,
Ботинки чёрные искал,
Вокзал
Жевал
И хлеб, и сало,
Вокзал
Сочувственно икал.
И было мне
Понятно только,
Что я остался босиком…
Ну, как я
В город Севастополь
Таким поеду босяком?!
1861 год.
«Отчий дом»
В этом доме
Думают,
Гадают
Обо мне
Мои отец и мать…
В этом доме
Ждёт меня годами
Прибранная чистая кровать.
В чёрных рамках –
Братьев старших лица
На беленых
Глиняных стенах…
Не скрипят,
Не гнутся половицы,
Навсегда
Забыв об их шагах…
Стар отец,
И мать совсем седая…
Глохнут дни
Под низким потолком…
Год за годом
Тихо оседает
Под дождями,
Мой саманный дом.
Под весенним –
Проливным и частым,
Под осенним –
Медленным дождём…
Почему же
Всё-таки я счастлив
Всякий раз,
Как думаю о нём?!
Что ещё
Не все иссякли силы,
Не погасли
Два его окна,
И встаёт
Дымок над крышей
Синий,
И живёт над крышею
Луна!
1960 год.
«Воспоминание о старшем брате»
То ли сон о старшем брате,
То ли память детских лет:
Рук широкое объятье,
Портупея. Пистолет.
Помню всё на цвет, на запах,
Помню. Главное на слух:
«Дан приказ ему на запад…»
Песни слышались вокруг.
С этой песней на неделю
Прибыл он под отчий кров…
С этой песней скрипнул дверью,
Слышу скрип его шагов.
Скрип сапог живого брата,
Уходящего от нас, -
Дан приказ ему на запад,
Дан приказ,
Приказ,
Приказ.
… Он успел из - подо Львова,
Первым принявшим грозу,
Написать, послать два слова:
«Был в бою, стоим в лесу…»
Не узнать мне, что с ним сталось
Во втором его бою,
Может, после не осталось
Даже леса в том краю…
Не воротится назад он,
Слишком столько долгих лет
Дан приказ ему на запад…
Портупея… Пистолет…
1970 год.
«Пехота 41-го года»
Только выйду за ворота,
Только выбегу – и вот,
Вижу: движется пехота,
По бокам стоит народ…
За колонною колонна,
Колыхаются полки –
Непреклонные знамёна,
Неуклонные штыки.
За шеренгою шеренга –
Грудь равняется на грудь –
Пылью светится железной,
Потом, блещущим, как ртуть.
За винтовкою винтовка –
Монолитный взмах руки…
Алюминиевые только
Им мешают котелки.
Этих красок половодье!
Этих труб литая медь!..
Мне догнать бы их сегодня,
Попрощаться бы успеть.
1970 год.
«Дни Пушкина»
Духовной жаждою томим…
А. С. Пушкин.
Всё беззащитнее душа
В тисках расчётливого мира,
Что сотворил себе кумира
Из тёмной власти барыша.
Всё обнажённей его суть,
Его продажная основа,
Где стоит всё чего-нибудь,
Где ничего не стоит слово.
И всё дороже, всё слышней
В его бездушности преступной
Огромный мир души твоей,
Твой гордый голос неподкупный.
Звучи, божественный глагол,
В своём величье непреложный,
Сквозь океан ревущих волн
Всемирной пошлости безбожной…
Ты светлым гением своим
Возвысил душу человечью,
И мир идёт к тебе навстречу,
Духовной жаждою томим.
«Кладбище под Вологдой»
Памяти Рубцова.
Края лесов полны осенним свистом,
И нету им ни края, ни конца –
Леса… Леса…
Но на кладбище этом
Ни одного не видно деревца!
Простора первозданного избыток,
Куда ни глянь…
Раздольные места…
Но не шагнуть меж этих пирамидок,
Такая здесь – до боли! – теснота.
Тяжёлыми венками из железа
Увенчаны могилки навсегда,
Чтоб не носить сюда
Цветов из леса
И, может, вовсе не ходить сюда…
И лишь надгробье с обликом поэта
И рвущейся из мрамора строкой
Ещё
Живым дыханием согрето
И бережною прибрано рукой.
Лишь здесь порой,
Как на последней тризне,
По стопке выпьют… Выпьют по другой…
Быть может, потому,
Что он при жизни
О мёртвых помнил, как никто другой!
И разойдутся тихо,
Сожалея,
Что не пожать уже его руки…
И загремят им вслед своим железом,
Зашевелятся
Мёртвые венки…
Какая-то цистерна или бочка
Ржавеет здесь, забвению сродни…
Осенний ветер…
Опадает строчка:
«Россия, Русь, храни себя, храни…»
«К Отчизне»
Из века в век тебя пытались сжечь
И растоптать, но силою неведомой
Свой лик сберечь сумела ты и речь
И стон свой в песню обратить победную.
Как возникать из пепла ты могла
И, возрождаясь, побеждать со славою
Все силы разрушения и зла,
Что рождены историей кровавою…
С какою на земле ещё страной
Сравнить тебя и в доблести, и в горести?
Едва с одной управишься бедой,
Другие мчат, наращивая скорости.
И гибли в поле сыновья твои –
Храм возводился, освящая поле то…
Но не спасут все Спасы на-Крови
От крови той, какая будет пролита!..
Беда уходит, как кошмарный сон.
Но пред бедой, пока ещё неведомой,
Пускай всё глуше слышится твой стон –
Не умолкает песнь твоя победная!
1985 год.
***
Разбуди эту землю, весна,
Разбуди этот каменный
город
Синевою слепящей со
сна,
И капелью летящей за
ворот.
Удивлённо качнётся
стена,
Поплывут облака над
домами…
Заиграй, заблистай куполами,
Разбуди мою душу весна!
Ты пройдёшь тяжело, словно плуг,
Распахнёшься просторно как поле,
Чтоб я вскрикнул от счастья и боли
Что не слеп я ещё и не глух.
Я проснусь, я заслышу твой звон,
Я увижу под утренней высью,
Как безжалостно я окружён,
Как ликующе встречен я жизнью…
Это щебет, и трепет, и свист!..
Я пойму, что не зря его слышно,
Что имел торжествующий смысл
Этот свист, не имеющий смысла.
1967 год.