Море бьётся, штормит у меня в груди,
Говорит: "Ну, выпусти! Отпусти
Моих брызг отчаянный кипяток!
Отпусти на волюшку, а не то
Уморю! Измором возьму! В дугу
Изогну! Я море! Я всё могу!
Не удержишь в вёдрах моих ветров -
Разорвут по бёдра твоё нутро,
Раскидают косточки да кишки,
Отпусти! Останешься ж без башки!
Не имеешь права держать," - вопит, -
"Море этой нежности на цепи!"
Отвечаю: "Морюшко, не шуми,
Отсидись под замками да за дверьми,
За решёткой рёберной взаперти -
Твоей лютой нежности не снести
Человеку смертному никогда!
Даже если плоть его молода,
Даже если я ему по пупок,
Даже если он по прабабке бог,
Без пяти герой, богатырь, атлет -
От него останется мокрый след!
Даже Голиаф если, исполин -
Раскатаешь ласкою в тонкий блин,
Сядешь тушей мамонтовой на грудь,
Зацелуешь так, что не продохнуть...
И - прощай, храбрец, молодец, чудак!
Залюбить - так до смерти! Только так!
Ты ж моё цунами, ты навь-волна,
Брызги твои с силою табуна
Диких лошадей, вставших на дыбы,
Раскроят упрямцам крутые лбы!
Будет стоить дорого твой кутёж.
Ты всех распугаешь и всё сметёшь...
Ты ж опасней топей, страшней трясин -
Человек не вынесет эту синь,
Не полюбит бурь - больно горячи,
И барашков белых не приручит,
Целовать не станет солёных жвал,
Не нырнёт с разбегу в девятый вал..
Даже этот - пьяный, усы в меду -
Не захочет рыб твоих и медуз,
Не войдёт, не снимет своих одёж...
Не ищи взаимность - не найдёшь!
А когда отвергнут твои шторма,
Ты ко мне вернёшься само. Тюрьма
Тела моего - твой приют и дом,
Здесь ты станешь озером, а потом -
Маленьким прудом, наливным ставком,
Лужей - впору вычерпать и совком...
И придёт пора (будешь думать впредь!)
Морю моей нежности умереть..."