Я так устал... Уже который год
Иду и дни, и ночи напролёт.
Проходит жизнь, но нет конца пути,
И сколько предстоит ещё идти?
Неведомо. Неведома и цель.
Но где-то там, за тридевять земель
Густая шелковистая трава,
Над ней о чём-то шепчется листва,
А над листвою неба синева,
И благодать, и не нужны слова.
Упасть в траву, и долго, долго спать
И в глади шелковистой утопать.
Но может это где-то там, а здесь
Ответов нет, одни вопросы есть,
И главный всё больнее день от дня:
“За что караешь, Господи, меня?“
Тяжелый, бесконечный путь без сна
И сумерки, и полная луна,
Как непонятно чей следящий глаз,
Он в душу смотрит мне, здесь и сейчас
Ни сил и ни желаний больше нет,
Но, словно в сердце прозвучал ответ:
“Ты заслужил судьбу свою. Никто
“ Помочь тебе не сможет.”
“Но за что?”
И вдруг передо мною, как во сне,
Окраина, в полночной глубине
За мной следящий жёлтый лунный глаз,
Такой же самый точно, как сейчас.
Вокруг домишки бедные толпой.
Иду я мной проложенной тропой,
Точнее же, крадусь я словно вор.
И вот передо мной убогий двор,
И я стою, красавец и гусар
Готов последний нанести удар.
Кому? Врагу? Да нет, лишь только той,
Простой, прекрасной и почти святой,
Той, для кого я, словно свет в окне.
Хоть говорят, что истина в вине,
Сие не так. Я правду ей сказал,
Её я в карты нынче проиграл.
Долг карточный, - гусарской чести долг,
Хоть больно мне, какой в страданьи толк?
Она всегда понятливой была,
Сперва не очень... После поняла,
И так взглянула, помню, как сейчас,
Меня, как будто видит в первый раз.
“Кому, как мне тебе не подсобить?
Раз ты так хочешь, так тому и быть.”
И улыбнулась так спокойно мне.
Собою я доволен был вполне.
Её с тех пор я больше не видал.
За грех мой тяжкий мне Господь воздал...
Я жил без покаяния, грешил,
И получил, я то, что заслужил
И много лет, уже который год
Иду я дни и ночи напролёт,
Без отдыха, и нет конца пути,
И сколько предстоит ещё пройти?