Мне пишет ночь в просветах облаков,
окутав тайну мантией роскошной…
Ступая по карнизам осторожно,
льёт воск. И пробирается подкожно
беззвучьем невесомых каблуков…
Повсюду взор промокший и нагой,
сквозь плотно занавешенные окна…
Плач сквера и ушедших дней волокна
вплетаются в античные полотна
незримою, но праведной рукой…
Сиротства шаг сквозь сумрачный этюд
скребущим стоном брошенной дворняги…
Плыву по глади девственной бумаги
от тени исполинской в полумраке,
теряя разлинованность минут…
Сменяется безлюдность площадей
зигзагом ускользающих дорожек…
О, сколько здесь ссутулившихся кошек
во влаге неприкаянных ладошек…
В мелодии блуждающих дождей…
Скамья бессмертной повести моей…
Согрей… Прими в объятия былого!
Ах, если бы пришлось родиться снова… —
Ни мысли не исчезло бы… Ни слова...
Ни меточки с листков календарей…