…Никто не умер от ложки дёгтя,
от бочки мёда — куда ни шло…
…Наш уроборос рыбёшкой бьётся
и превращается в ремешок
на чьей-то шее, в тропу Сантьяго
без узнаваемых межевых
и прочих знаков… От ложки яда
никто не умер, от слова «вы-
ход» рядом с «нет» – не один заложник
клаустрофобии посреди
открытой местности... Цветоложе
есть осевой элемент… О боже,
не заглушить и не разгрести.
…Закатный шиммер, затактный импульс,
под горлом катышки, кашемир…
…Я собирался в осадок выпасть…
Осада длится, эфирный мирт
питает сон и кислотный ливень –
не напрямую, а вопреки.
…Игла скребёт колеи винила –
хрип механический. Ты прикинь,
шипящий звук не всегда спонтанен,
а убедителен, как живой…
…Я прикасаюсь затылком к тайне,
я ось держу, но горизонтально
выходит лучше, чем головой
в чужую крышу, в паркет – опорной
стопой… Устойчивость – есть покой
без твёрдой почвы, подвижность формы
за счёт идеи – теперь легко?
Теперь доступно… Вокруг друг друга,
сближаясь каждую пару лет,
танцуют чёрные сгустки, румба
ведёт к слиянию, на вселен-
ную драйва хватит, запомнить номер
квазара с ходу не удалось…
…Отставить панику, я не в норме…
…От монотонного шума ось
теряет гибкость. Опять не видно
ни глаз, ни зеркала за бельмом.
Кто первый снимет иглу с винила,
тот будет проклят, а в остальном
задача внятная: лезть из кожи,
достойно биться о все углы.
Снимать с винила иглу – не то же,
что демиургов снимать с иглы,
должно быть проще… Никто не выжил,
никто не выжал довольно миль
по направлению к смыслу… Выжжен-
ный контур сердца всегда чуть выше,
чем зреет опухоль… – На, возьми.
– Оно багровое. – Кошениль.
Напомни, чем и зачем ты дышишь…