Словно зимнею порой, в пургу,
Слышится сквозь мрак в ночном бреду,
Дикий вой и колокольный звон.
Полон нот тоски печальной он
О грядущей встрече вдалеке
С перевозчиком душ на реке.
Молча, на корме гребёт веслом,
Не жалея никого притом,
Доставляет грешников на суд,
Где делам их приговоры ждут.
Всяк по своему ведёт себя.
Гонор показать всем норовя,
На гребца взирает свысока
Кто-то по привычке барчука.
Тот слезами намочил рукав.
А другой, мелодию поняв
В звуках равномерных у весла,
Песню напевал про скрип седла.
Звук весла для матери как плач
У дитя: «Он болен!! Нужен врач!».
Тот, художник, как и много лет,
Словно бы Куинджи, ищет цвет,
Чтобы ночь на холст перенести,
Передав и глубь, и тьму воды.
Вплоть до безвозвратного столба,
Как бы обстановка не была
Тяжела, сложна, в любой глуши,
Сущность не меняется души.