Хоругви облачные ждут,
не шевелясь, крестовый ход.
Закончат предпасхальный суд,
и ветры двинутся вперёд,
погонят воздух за собой
и шепот губ, и чей-то плач,
и голоса наперебой:
«К чему стараешься, палач?!»
Затянут рану под ребром,
касаясь холодом едва.
И камни горьким серебром
омоют матерь и вдова.
(январь 1993)