Пока трепещат под оболочкой
яд нелюбви к себе, жадность памяти
до разбирательств, сведения старых счётов,
жизнь продолжает идти по кругу -
для мазохистов в её аукционах
не бывает последних лотов.
Но вот ты пытаешься исцелиться:
сочиняешь вдохновенные строки,
разучиваешь очередную молитву
и чувствуешь себя иногда живой.
Хотя продолжаешь кормить внутри
темноту [что разделывает на части]
без надежды увидеть свет,
как неизлечимый слепой...
А под утро, когда соседям
мерещится тихий вой, думаешь:
не креститесь, вам не кажется.