О, если б мог я знать заране
Глухую боль души моей,
Я не томился бы в обмане
Напрасном молодости дней.
Я б сразу принял без сомненья
Все на свою младую грудь
И, истязаемый волненьем,
Не смог б спокойно отдохнуть.
Я б мог и чувства болью мерить
И стал бы я их понимать,
Я мог лишь сердцу их доверить,
Но не могло оно страдать.
Оно кипело чистой кровью,
Все силы не щадя свои,
И наслаждалося любовью
Без понимания любви.
Глупец! как мог я те мгновенья
Без колебанья счастьем звать,
Ведь не искал я вдохновенья, –
Не знал я, где его искать.
Тогда и дьявол не вселился
В мою младенческую грудь,
Но он ужасно разозлился,
Не в силах яд в меня вдохнуть.
Но уж тогда он чувство мести
В меня с бесстрашием вселил,
А чувствам совести и чести
Он чужд совсем, конечно, был.
Но я прогнал его свирепо,
Уж не тревожит он меня
И так скитается нелепо,
В сердца вселяя яд огня.
В груди своей пронес устало
Страданья юности моей,
Сияньем полной, не хватало
Лишь зрелости холодной ей.
Страдалец (кроткий иль строптивый?),
Я жаждал правды бытия.
Найдя, я отвечал учтиво:
На кой черт правда мне твоя!
Октябрь 2009