1-2-8а
На левом фланге эскадрона,
Счастливый он имея вид,
Не слыша словно ядер стона,
И позабыв своих обид;
Стоял Ростов и зорким взглядом
Оглядывал гусар-друзей,
И этим взором, как под градом,
Себе казался он бодрей.
Смотрите, мол, как я спокоен,
Стою под ядрами, шутя,
И я средь вас уже, как воин,
И я — гусар уже не зря!
Ещё был юнкером Миронов,
Он прятал голову в момент,
Но командир, его сей норов
Признал, как вредный «сантимент».
— Ну, кто там кланяется, юнкер?
Миронов, как нехорошо!
Вам что отдельный нужен бункер,
И выждать, чтобы всё прошло?
Вертелся он пред конным строем,
Не мог на месте устоять,
В руке и сабля, как пред боем,
Себя он еле мог сдержать.
Курносый и черноволосый,
Фигура — мелкая на вид,
С лицом как будто с перекосом,
Как после двух бутылок — сыт.
Начальник общей переправы,
Уже шагая по мосту,
Хотя и видом был он бравым
На сим ответственном посту;
Приказ отдал он эскадрону
Сейчас же перейти сей мост,
Чтоб избежать в полку урона,
Покинуть арьергарда пост.
Два эскадрона павлоградцев
Покинули злосчастный мост,
В войне играя домочадцев,
Без боя покидая пост.
Неясность вдруг одна случилась:
Кто должен уничтожить мост;
Недолго, правда, это длилось,
Но встал вопрос о том в весь рост.
Жерков подъехал к полковому,
И передал ему приказ,
Зажечь мост никому другому,
Как Вам, полковник, в этот раз.
За ним и офицер из свиты,
Несвицкий подтвердил всё вслед:
— Мы от врага уже все скрыты,
Ему должны оставить след.
Денисову, его гусарам
Опять последовал приказ,
Вернуться к мосту, но — не даром,
Поджечь его на этот раз.