Иван Шишкин, леспромхозовский шофёр, лет сорока пяти, возвращался с работы домой. Настроение было прекрасное – начало лета, а завтра выходной, значит, день рыбалки. Природа была под стать настроению – сочная зелень деревьев, нежный изумруд травы и ласковые лучи уходящего на покой солнца. Такое расположение духа напомнило ему, как осуществилась давняя его мечта стать коммунистом. На фронт Иван попал 18-летним парнишкой только в конце 1944 года, был там всего несколько месяцев. Но в первом бою получил лёгкое ранение, оказался в госпитале, так и закончилась для него война. А вот мечта осталась, которая осуществилась накануне 20- летия Победы над Германией. И в этот же день ему была вручена юбилейная медаль Победы. Иван был растроган, горд, а выйдя на вручение, торжественно обещал служить Советскому Союзу. Теперь, при всяком удобном случае, напоминал знакомым, что он теперь коммунист. Жена, которая была против всех партий, зная мужа, как бесшабашного, задиристого и озорного, особого значения не придала этому событию, говоря:
- Вступил, вступил… можно во что угодно вступить.
У дороги к дому находился небольшой магазинчик, куда Иван часто заходил купить «чекушку» для поднятия настроения. Но сегодня он уже закрылся, а уборщица Настя, тридцатипятилетняя незамужняя женщина, заканчивала мыть ступеньки магазина. Мыла руками, низко наклонившись и юбка, которую она высоко подобрала, оголила её красивые, полные, сильные ноги. Увидев Настю в такой позе, у Ивана, который был в самом расцвете мужской силы, перехватило дыхание, что-то ёкнуло в животе, и рука сама потянулась к нижней части тела Насти. Он, неожиданно для себя, схватил её за ягодицу, та ойкнула, распрямилась и ударила половой тряпкой по лицу, крича:
-Люди добрые, смотрите, наш партиец, медалист, а всё туда же! Да как это можно! Меня, честную женщину лапать по этому месту! Я так этого не оставлю. Вот возьму и напишу заявление, отнесу твоему партийному начальству. Пусть разбирается.
Иван растерялся, потом забормотал:
-Да я пошутил, что шумишь – то, с тебя не убыло.
Но она разошлась так, что редкие прохожие останавливались, узнать, в чём дело. А он медленно поплёлся дальше под крики Насти:
-Обязательно пожалуюсь, и пусть тебя исключат из партии. Чтобы не хвастался, что партиец.
Понурый он пришёл домой, ничего не сказав жене, улёгся спать, но так и не сомкнул глаз. В голову лезли мысли – а если, правда, исключат? Представляя, как его отчитывает секретарь, отбирают партбилет, которым так гордился, покрывался липким, холодным потом. А утром Иван не смог встать – прострелило. Так, лежачего, и увезла его скорая помощь в больницу. Пролежал там целых три недели, надеясь, что тот позорный случай с Настей забудется. Но она всё- таки написала заявление. Незадолго до выписки, больного навестил парторг, прочитал ему Настину жалобу, взял обещание вести себя с женщинами прилично и попросить у потерпевшей прощение. А для первого раза Иван получил устный выговор. При выписке из больницы его встречала жена, которая уже знала о приходе парторга к нему. Смеясь, сказала:
- Молодец, твоя партия, защищает не только общественную, но и личную собственность. Вот тебе урок на будущее – не тронь то, что не тебе принадлежит.
В то время партийные органы были в большом почёте, часто простой народ искал защиту и поддержку, доверяя только им. А их боялись даже управленцы. Сильна была партийная власть.
Из воспоминаний.