Милосердие вкуса сирени
Разливается в медный настой,
Опостылели летние тени,
Дом стоит непривычно пустой.
Это сон - моё сердце так слепо,
Тёмен камень чужой мостовой,
И уходит в вечернее небо
Лёгкий зной от пиалы простой.
Не предавшись любви к смиренью,
Разозлённый смешной толпой,
Сам я стал своей летней тенью
Никогда не вернувшись домой.
И вторит степь в душе - забвенью,
Греет пальцы настой золотой,
Петербург, измождённый ленью
Умывается синевой.
Он в окошке моём - сутулый,
Он в окошке моём - ночной,
Он в глазах моих вечно хмурый,
Безнадёжный, кривой, большой.
А в пиале - моё рожденье,
А в пиале - свежеет сад,
Не имеет ничто значенья,
Я уже не вернусь назад.
Там, где в белом и старом фарфоре
Грели чёрной смородины лист,
На крыльце том, лишённом боли,
Я душой был, наверно, чист.
Где на ветке лежал серебристой,
Полоскался закатный цвет,
В дымке сладкой его душистой
Потерялся последний след.
Город мой, где ребячья воля,
Исчезать и стираться рад,
В оренбургском сухом просторе
Давно пережил свой распад.
Я сбежал, заплетаясь, оттуда-
Никого я сюда не забрал,
Ожидая беспечно чуда,
Получил лишь Обводный канал.
И сегодня, седой мигренью
Искалеченный невзначай,
Я заварил китайский чай.
Он пах сиренью.