Шёл смертный бой с фашистскою ордой.
Противник рвался к сердцу Сталинграда.
Сидел в окопе парень молодой.
Тряслась земля. Гремела канонада.
От взрывов погружался день во мрак,
Но парень тот в душе не ведал страха.
Не должен труса праздновать моряк! –
Знал твердо краснофлотец Паникаха.
Его морской пехоты батальон
Геройски бился против супостатов,
И ужас наводил на немцев он
Одним лишь видом форменных бушлатов.
…В тот день фашисты в несколько атак
Бросались при поддержке батареи.
Но каждый раз откатывался враг.
Противник нес тяжелые потери.
И вот на поле боя тишина
Установилась. Смолкла канонада.
«Надолго ли? – промолвил старшина. –
Покурим, братцы? Мой табак – что надо!».
Кисет потёртый бережно раскрыл,
Друзьям махры насыпал понемножку.
Свою щепотку взял и Михаил,
Свернул клочок газетки в «козью ножку».
Как дороги на фронте для солдат
Недолгие минуты передышки, –
Об этом знают и седой комбат,
И юные, безусые мальчишки.
Но вдруг моторов гул ворвался в мир,
И натянулись нервы до предела.
«Тревога! – крикнул взводный командир. –
Готовь бутылки к бою: танки слева!»
Уже и сам их видел Михаил –
Железных монстров с белыми крестами;
Один из них к окопу подходил,
В котором находился он с бойцами.
Неотвратимо, как в кошмарном сне,
Танк полз на них, дымя и громыхая;
Чернели пятна гари на броне
И пулемет строчил, не отдыхая.
«Нас не возьмёшь за здорово живёшь, –
Сказал матрос с недоброю ухмылкой. –
Запрыгаешь сейчас, ядрена вошь,
Когда тебя попотчую бутылкой».
Отставив к стенке верный автомат,
Он взял с горючей смесью два сосуда.
На край окопа выскочил солдат
И размахнулся резко… Но откуда
Шальная пуля в тот момент взялась,
Разбив в куски бутыль со смесью адской?!
Взметнулось пламя! Драма началась
На мрачной сцене битвы Сталинградской.
Как факел вспыхнул старенький бушлат,
Взялась огнём матросская рубаха.
Но не искал спасения солдат –
Шагнул навстречу смерти Паникаха!
И этот миг запомнится навек
Всем очевидцам жуткого сраженья –
Как пламенем объятый человек
Идет на танк, не ведая сомненья.
И растерялся вражеский танкист,
Лицо его свело гримасой страха;
Машину развернув, хотел фашист
Пуститься наутёк. Но Паникаха,
Разбив бутыль со смесью о броню,
На танк огромным факелом взобрался,
Предав его свирепому огню
И отомстив врагам сполна. Метался
В пылающей машине экипаж,
Кричал от боли он, не понимая,
Как мог матрос пойти на абордаж,
Такую смерть по воле принимая.
Придет к сгоравшим немцам, может быть,
В последние минуты откровенье:
Народ такой вовек не победить,
Коль в нем такое самоотреченье.
И, как один, поднялся батальон –
Кипящей лавой, яростной и страшной.
Враг был разбит и в бегство обращён
Безжалостной атакой рукопашной!
...Прошли года. Фашизм был сокрушён.
И там, где той суровою порою
Был Мишей славный подвиг совершён,
Воздвигли люди памятник герою.
В рывке последнем силы все собрав,
Раскинув руки крепкие из стали,
Своим поступком смертью смерть поправ,
Застыл матрос на прочном пьедестале.
Над ним плывут по небу облака…
Мы чтим героев павших доблесть свято.
И подвиг этот будет жить века –
Как символ духа нашего солдата!