Память
Память, я прошу, оставь, не мучай,
Не терзай израненную грудь.
Не тревожь мне рану. Ну, послушай,
Я прошу: оставь меня, забудь!
Я не в силах вспоминать былое.
Слёзы душат, и терзает грусть;
Всё прошло, всё в прошлое уплыло…
Я прошу: оставь меня, забудь.
Память! Ради бога, дай мне силы,
Чтобы этот ад перечеркнуть;
Пусть другие пишут песни, были.
Я прошу: оставь меня, забудь ...
Исповедь
Краткая история моего народа с 23 февраля 1944 года, когда по приказу Сталина и при личном участии Берия все чеченцы и ингуши за 24 часа были высланы в Казахстан и Среднюю Азию. Случайно оставшихся расстреливали или отправляли следом.
Застыло сердце, дыханье затая,
Читаю строки исповеди я:
Как Сталин с Берия – безумец и злодей
Вершили суд над родиной моей
Нет! Не могли они в тот страшный миг понять,
Что где-то, изнывая, плачет мать,
Что гибнут дети в том глухом краю
Невинные создания в плену.
Народ вайнахов был приговорён.
Всех в Казахстан! На высылку! В загон...
Согнали женщин, стариков, детей
Не пощадили даже немощных людей.
Стонали горы, небо и земля
И потрясённая жестокостью луна,
О, мать-природа, где же ты была,
Как допустить такое ты могла?
Но почему же в этот скорбный час
Вы, горы, не обрушились на нас?!
Ведь под жестокой сталинской рукой
Вершился суд неправый, не людской.
Слезу снимая краешком платка,
Когда нахлынет на неё тоска,
Бабуля мне уже в который раз
Печальный излагает свой рассказ:
«Вошёл солдат, опомнилась лишь я
На улице… За что нас и куда?!
Собрав вещички наспех, кое-как,
Не понимая, что, зачем и как.
Мы оказались десять дней спустя,
Заброшенными в дальние края.
А дед наш, - говорила мне она, -
Целуя землю, плакал как дитя.
Наверно, чувствовал, что больше никогда
Он не вернётся в близкие места».
Ей было трудно это вспоминать:
Те крики, голод, холод, детский плач,
И гибель близких, дорогих людей
И без вести пропавших сыновей.
Злодейство было свершено. Приказ -
И в тот же день осиротел Кавказ...
Там, где вчера смеялась детвора,
Сегодня гробовая тишина.
Застыла жизнь, всё омертвело вдруг,
Как будто ветром сдуло всех вокруг.
Где жизнь текла бурлила, как река,
В тот день остались камни и дома.
День тот в народной памяти живёт
И помнит этот день родной народ.
День этот 23 февраля
Был проклят нами раз и навсегда.
Холодный край, чужбина, мерзлота.
Смерть близких, голод, нищета, тоска.
Клеймо «предатели», и комендантский час...
И это всё, чем жаловали нас.
А на фронтах за родину свою
Сражались ингуши в лихом бою
Но имена их затоптали в грязь,
Всех вычеркнуть велел «великий князь».
Потомки всё же дань воздать смогли
Всем тем, кого в забвенье обрекли.
В архивах собирали тут и там
Их звёзды, ордена по именам.
Одной мечтой мы выжили тогда,
Мечтой увидеть близкие места,
Вдохнуть кавказский воздух, а потом
Схоронят нас в краю нашем родном.
1957 г. Восстановление Чечено-Ингушской республики
И вот настал тот долгожданный час,
Когда хрущёвский возвестил указ:
«Культ личности народно осудить.
Всех высланных немедля возвратить!»
Гонимые теперь одной мечтой,
Увидеть горы, лес и дом родной,
Покинув вновь обжитые места,
Мы ринулись в родимые края…
Безмолвные свидетели тех дней,
Седые горы ждали сыновей.
И на груди своих родимых скал
Счастливый горец слёзы проливал..
Всё выстрадал и выжил мой народ,
Зверь-самодержец дух убить не смог.
Народ вернулся на Кавказ. Домой!
К своим корням, в свой быт, в свой дом родной.
Кавказ великий! Колыбель моя!
К тебе, под кров вернулись сыновья.
Вернулись, чтобы жить и умирать
И край родной из пепла возрождать.
Но испытать решила нас судьба.
Земля родная встретить не смогла
Аулы наши, дом родной и двор
Закрыли осетины на затвор.
А что же дальше... Молча как всегда,
Не разрешив проблему до конца,
Оставив в избах наших осетин,
Меж народами забили власти клин.
1973 митинг в г. Грозном, с требованием «Вернуть ингушам
отторгнутый Пригородный район!»
Но что же делать? Как же дальше быть?
Нет крыш над нами, где мы будем жить?
Так вот она, изгнанников судьба!
Лишь мать-земля теплом нам помогла.
Нас корни вдохновляли жить, творить.
Землянки вырыли и стали хлеб растить.
В домах же наших тихо, без стыда,
Жил осетин... Мораль была чужда.
А что ж другие?! Им и невдомёк,
Что здесь накручен был лихой клубок.
Что заложил здесь мину на века.
Лжецарь по кличке маленький Коба'.
Горе народам. Но не их вина:
Судьбу вершит московская рука.
Своим безумством, людям на беду.
Посеяли держатели вражду.
Мы горцы, хлеб растили на камнях.
Честь защищали мы свою в боях.
Не в силах был нас Берия сломать
И Сталин нашу волю растоптать.
Мы дружно, вместе взялись за дела,
Для всех подряд построили дома;
И, пред судьбой не опуская глаз,
Мы возродились уж в который раз.
И стали жить, и даже ничего.
Да вот соседа беспокоит то,
Что слишком много ингушей. Раз так,
Давайте их клеймить и так, и сяк.
Убийство, выстрел иль грабёж – ингуш!
Дом двухэтажный – значит, враг ингуш!
Живёт в достатке, значит снова враг!
И полный дом детей. Опять не так.
И с лозунгом пошёл во банк весь сброд,
На бунт поднялся якобы народ.
Неймётся ироду, ночами он не спит
«Всех ингушей сослать в Сибирь велит!
1981 Октябрьские беспорядки в г.Орджоникидзе (Владикавказ)
Порядок твёрдо навели вокруг,
Всё «справедливо» рассудили вдруг;
С трибун опять нам говорили бред:
Влиянье Запада - причина наших бед.
Причём здесь Запад? Ясно, словно день,
Растяжки ставил Сталин, где не лень.
И в разных уголках родной земли
Видны его преступные следы.
А что же дальше? Дальше – дальше жить!
В Аллаха верить и детей растить!
Честь не терять, традиции беречь.
И пусть в ножнах покоится наш меч.
1985
Горькая память
Мне бабушка моя однажды рассказала,
(То было 23-е февраля);
Горела свечка на столе, мерцая,
Застыла на глазах её слеза:
«Отец ваш был тогда ещё ребёнком,
Когда везли нас в дальние края;
Народный плач в горах отдался эхом,
Стонала под ногами мать-земля.
Загнали всех нас в скотские вагоны,
Не пощадив ни женщин, ни детей.
Захлопнулись железные затворы,
И стоны вырвались у гордых ингушей.
Везли нас долго. Умирали молча.,
И их тела выбрасывали в снег.
Во взглядах ужас, ничего не знали,
Вопрос, вопрос, но вот ответов нет...
Морозный ветер дул и рвал черкески,
Сурово встретила чужая нас земля;
Прижав детей, зажавшись в телогрейки,
Мы слёзы пряча, плакали скорбя.
Стучались в двери, просились на ночлежку.
Но ссыльных здесь не миловали друг,
Бывало, что встречался добродетель.
Но много горя вытерпели тут.
В те дни суровые мы близких потеряли,
С мечтой несбывшейся там каждый умирал:
Вернуться в дом родной, опять увидеть скалы…
Мы возвратились... », - голос задрожал…
Слезу смахнула бабушка и тихо
Добавила: «Тяжёлые года,
Но помните, и забывать не смейте,
Чтоб зло не повторилось никогда!»
Плачь бабушка моя. Плачь милая, родная.
Излей всю боль от пройденных дорог.
А мы потомки будем помнить вечно,
Что выстрадал и вытерпел народ
1982
Вопрос и ответ старца-ингуша
старцу-осетину.
Кто был прав, кто не прав?
Где источник вражды двух народов?
Вспомни зиму, старик,
Год изгнания 44-ый?
Вспомни бурку мою,
Ей не раз ты в мороз укрывался.
Вспомни день роковой,
Когда в дом мой с семьей ты забрался.
Где же разум твой был?!
Как о детях своих не подумал?!
Как на горе моём
Своё счастье ты строить задумал?!
Знаю, помнишь ты всё.
И ночами покой только снится.
Вот вопрос и ответ:
Отчего вам спокойно не спится.
1992
23 февраля (1)
Сегодня скорбный день. Сегодня день печали.
День памяти о тех, кого мы потеряли.
Кого предать земле мы в ссылке не смогли:
Выбрасывали в снег замерзших по пути.
Сегодня вспомним дни печали и страданий,
Мы вспомнив времена великих испытаний.
Когда за сутки мой родной народ,
Срубив под корень, сбросили за борт…
Вагон товарный, крики, стоны, слёзы…
Гудок протяжный убивает грёзы...
Мычание коров, собачий лай...
Окутал мрак осиротевший край.
Мой маленький народ страдал немало.
К земле нас гнут, но мы встаём упрямо.
Мы к жизни возвращаемся опять.
Но в сердце боль нам не даёт молчать.
1987
23 февраля (2)
Сколько лет прошло, а боль не утихает,
Раны хоть и зажили – болят;
Эхо горя сердце истязает
И костры февральские горят,
Как в тот день вдоль езженой дороги,
Озаряя путь своих детей...
И солдат с винтовкой у порога…
Вместо хлеба – слёзы матерей…
Позабыть?! Не вправе! Мы в ответе.
Пусть в день 23 февраля
Стоны предков слышат даже дети,
И от горя корчится земля!
Чтобы впредь не смел палач державный
Росчерком пера вершить судьбу.
И чтоб знал – конец таких бесславный,
Что гореть проклятому в аду
1999
Да, я в высылке не была
Да, я в высылке не была,
Я о ней по рассказам знаю.
Но хранит моя память слова
Что я с детства в себя вбираю:
Сталин. Берия. Ссылка. Февраль.
23-е число и дорога...
Стужа. Голод. Степь. Казахстан.
Год изгнания - 44-ый.
Да, я в высылке не была.
Знаю лишь по рассказам с детства.
Оттого боль отцов мне близка,
Как каленым железом по сердцу.
Оттого, слыша гул поездов,
На чужбине с народом страдаю,
В душу каждого вновь проникаю
И тем больше ценю отчий кров.
Слышу я, как в ингушских дворах
В ночь безудержно воюют собаки,
Блеют овцы, коровы в хлевах
Не дождутся хозяина с сакли.
Вижу я на перроне коня ...
Он пришёл на вокзал проститься;
Тычет мордой хозяину в грудь,
И слеза с его глаз струится.
Вижу лица я близких друзей,
Они в горе, им больно и страшно;
Вижу группу ликующих змей:
Наше горе им в радость. Ужасно!
Да, я в высылке не была,
Но я чувствую боль эту «генно»,
Как почувствует сын мой.
И он своему передаст несомненно.
Ведь такое забыть нельзя!
Хоть велят нам забыть. Не смейте!
Иль забудьте и мать и себя
Если это забыли. Поверьте!
Что придёт этот день, этот час -
Всё на место, родимые, встанет.
В оптимизме есть правда своя:
Наше сердце терпеть не устанет.
2000