Из ранних воспоминаний об отце - синие джинсы. Вцепился и волочился по полу пока он непреклонно шёл к выходу. О матери - короткие отрезки жизни вдвоём, когда ей удавалось вымолить меня к себе. Зато потом, когда наконец отвоевала - счастье. Не наговориться. Она - всегда искренне и прямо со мной.
Мама не любила мою жену. Ни перед самой свадьбой, ни на протяжении последовавших лет. Выбросил сыновье счастье ради нового. Сделал выбор, не желая лицемерно лавировать между. Никогда мы уже не были с тех пор ни откровенны, ни близки. И никакой развод этого не мог изменить.
Это приходилось объяснять с боем. После развода. Она кричала, что я не имел права оставлять недвижимость. Развод обернулся в итоге двойным расставанием. Не-близость превратилась в замковый ров.
В прошлом году приехала. Долго сидела в мастерской. Проводил до метро. Молчала. Курила. Наконец расплакалась: теперь я понимаю, что ты тогда всё сделал правильно.
Самое щемящее вначале было то, что сын вот так же вцеплялся в мои джинсы каждый вечер, хотя виделись через день. А я выл каждый раз, отдаляясь от дома.
Меня стали расстраивать шутки про отца, ушедшего за хлебом. Слово “отец” соскользнуло, перескочило, изменило наполнение. Уязвимое отцовство. Когда шутки как будто адресовались - туда - в Швецию - к любимому эмигранту - можно было посмеяться. Теперь это стало обижать. Хочется оправдываться. Иногда настолько несправедливо заговариваясь в этом, что задеваю ту, которую обещал защищать даже после разрыва. Хотя шутки-то об абстрактном отце.
А вот вчера по мне проехались персонально и публично.
Обвинили, во-первых, в неуплате алиментов. Да, мы разошлись мирно, не оформив юридически мою вовлечённость. Сегодня утром, как и вчера, я отвёл сына в сад и заберу вечером, и мы продолжим склеивать идиотскую бумажную черепаху. Эту неделю мы живём с ним, а за две недели до того - месяц жили.
Да, я совершенно и абсолютно нищий безработный художник. Да и художник ли? Но на сына нахожу деньги из воздуха. Даже в самом начале, когда ушёл ни с чем, не имея порой на сигареты. Занимал, выпрашивал у родственников, делал абсолютно недостойные мужчины поступки. Я плохой мужчина. Несостоятельный мужчина. Неудачник. По уши в долгах. Но это не то же самое, что плохой отец.
Я оправдываюсь, а это значит - задело. Значит недобрый ко мне человек добился своего. Оправдываюсь, а значит этот ярлык пристанет. Оправдываюсь, потому что мог бы устроиться на обычную работу, а вместо этого - такой плохой пример. Всё ещё эгоист.
На днях в очень неожиданно близкой переписке со мной поделились своей историей детства. Я понимаю, что синие джинсы, растворяющиеся в дверном проёме, это такие пустяки.
Второе, в чём меня обвинил недобрый человек - педофилия.
Мотив народного юмора - спонтанные мужские эрекции, возникающие в неподходящие моменты и не мотивированные никаким сексуальным импульсом. Однажды я имел глупость-смелость-наивность рассказать о том, что до панического состояния, до ужаса стыда, до тошноты проваливаешься в одну секунду, если это случается во время игр с ребёнком.
Ещё один ярлык, который ко мне теперь приклеится. Это уже не чтобы оправдываться. Оповестить друзей, которые сразу полезли с шутливым: Привет, педофил.
Повторю сказанное ранее в другом месте. Не много явлений я ненавижу со всей злобой сердца. Педофилия главная из них. Я ушёл из преподавателей детской художественной школы и отказался от всех частных несовершеннолетних учеников, когда завёл этот канал. Я почти не рассказываю о своём отцовстве, хотя именно оно составляет большую часть моей жизни и моих мыслей. И в нём моё теперешнее счастье.
Обвинять меня в педофилии? Пусть это останется на вашей совести.
Если вы относитесь ко мне плохо, у вас появились две отличные темы, которые - действительно сделают мне неприятно. Зачем? Для всех остальных: пожалуйста, не приходите больше с этими шутками. Я не люблю такой юмор.
В личном общении со мной - в единственной зоне, где я могу просить не обижать меня.
---------------------
из постов в телеграм-канал "Блог между ног"
t.me/blogmejdunog