Что за сказочный вид здесь, в предгорьях Алтая.
Замирает душа и звенит тишина.
А над Сростками нежно закат догорает,
Берег быстрой Катуни целует волна.
И Шукшин на Пикете, на самой вершине,
Чуть прищурил глаза да усмешка в устах,
Бронза дарит тепло, что в душе не остынет,
Ветер песни поёт, не нуждаясь в словах.
И босой, словно в детстве, весёлый и сильный
Наблюдает Макарыч: «Вы тут земляки,
Всё, что надо, на год запасли, накосили?
Иль, совсем извелись на селе мужики?
Быть крестьянином, знаю, судьба не из легких!
И мозолистость рук, что больное клеймо,
Привязала меня и к земле, и к берёзкам.
От родимого края оторваться не мог…
Потому-то и снился в московской квартире
Центр земли в милых Сростках, у пыльных дорог.
Чугунок на столе и картошка в мундире,
Да махорки забытой едучий дымок.
Никогда не пленяла меня заграница -
Ни проспекты её, ни стальные дома.
Мне б увидеть скорее знакомые лица
И прижаться щекой, и сказать: «Здравствуй, Ма…»
Непутёвый? Ну, да, – ни отнять, ни прибавить!
Коль пахать - так пахать! Коль рубить - так сплеча!
Не умел никогда ни вилять, ни лукавить,
Потому и сгорел как под ветром свеча...
Старый коршун парит над безмолвным Пикетом,
Устремляя сквозь землю пронзительный взгляд.
На исходе июль - хвостик жаркого лета.
Отгорит, догорит, ну а там - листопад...