Не ответят сто лет на привет мой
солнце, птицы, деревья, трава,
пусть на пачке и врут сигаретной
о мучительной смерти слова.
Изучая с рожденья глазами
жизнь, ногами родную топча,
знаю то, что в поля предсказаний
разжиревшая прёт саранча.
Не скажу, что всецело душой чист,
дабы, выкрикнув кузькину мать,
в жуткой давке гнусавых пророчеств
свой же собственный голос узнать.
Вот заходит безмолвное солнце
за черту. Точно маленький бес
вновь дымок сигаретный мой вьётся
так, что виден всеобщий процесс.
Впрочем, делит с ним снова дежурство
правда та, чей немыслимый вздор
утверждает, мол, будто решусь я
сигануть за Кассандрой в костёр.
Посмеяться б, да что-то при этом
так выходит, что мина горька:
ведь пророчица – баба с приветом,
повстречался с такой, и - пока!
Ночь настала. Иду разобраться
в отношениях с миром земным;
вновь с кофейною гущей пространства
сигаретный смешается дым.