Он умел выходить затакт.
А на скорбь больше нет сил.
И когда он ушёл так,
о себе рыдать не просил.
Он на вдохе глотал слезу
и на выдохе был чист -
он служил только голосу,
господин великий артист.
Закрывает врата век,
где великой страны след
из-под полуприкрытых век
так размыт, словно нас там нет.
Но когда отгорит закат,
подводящий итог всего,
мы посмотрим на звездопад
и услышим голос его...