«Туру, туру, пастушок,
калиновый подожок,
отколь тебя Бог несёт?
– От моря до моря.
– От какого города?»
Память живёт в шифоньере на полке
между дедовым кителем и букетиком пижмы.
Кажется: получше пошарь – и наполнишься
временем, из которого тебе не напишут.
«Там моя родина.
На родине дуб стоит,
на дубу сова сидит.
Сова-то мне теща,
воробушек братец…»
Счастье качается панцирной сеткой,
обнимает периной и одеялом стёганым.
Чуешь: запах оладий – своих ли, соседкиных –
крадётся по кухне, как хрусткий мороз по стёклам.
«Дождик, дождик, перестань,
я поеду в Аристань
Богу молиться,
Христу поклониться…»
Чудо случается с первой метелью.
Не дыша, разглядываешь снежинку на варежке,
веришь: земля крахмалит рубаху нательную –
ишь, за ночь насыпало – вари – не наваришься.
Детство стекает по ложечке чайной,
засахаренное, словно в банке опадыши.
Смотришь: а это не дым над трубой качается –
это возносятся души песен прабабушкиных.
«Я у Бога сирота,
запирала ворота
ключиком, замочком,
шёлковым платочком…»