Лишь Азия рассыплет, как горох,
своих детей по улицам, по весям,-
как русский всё ж гостеприимен бог,
нас переклинит: даром что - убейся,
а - на - кусок, и угол, и приют...
Немилосерд спешащий мимо люд,
а всё монетку звонкую подбросит;
тряпицу всё подсунет невзначай.
Один из ста - не злись, а - привечай,
из тыщи десять - угостят, расспросят.
Они посудой пОдатной гремят,
сидят в грязи на траченном картоне.
Отверженности явен в них примат
и хитреца видна как на ладони.
Мил человек, поди попробуй сам:
с протянутой рукою к небесам
хоть утро пропишись на тротуаре.
На летнем пекле, зимнем холоду,
с дитём в обнимку, в гостевом аду...
В каком отчаянья в жизнь вцепишься угаре?
Ни в рабство не берут, ни гонят в плен,
не истребляют до седьмых колен.
Веди себя соОбразно и будет -
день завтрашний истребован сполна:
звезда - легка, ущербная луна -
как бровь, тонка. И всяк поймёт и не осудит.