Акакия Акакиевича свезли и похоронили.
И Петербург остался без Акакия Акакиевича,
как будто бы в нем его и никогда не было.
Н. Гоголь. Шинель
1
С тех пор минуло десять лет.
Роман, пытливостью ведомый,
Вошёл с запросом в Интернет,
И видит он портрет знакомый.
На фото множество людей...
Октябрь, чудесная погода...
Онучин здесь в кругу друзей,
Как пастор он среди прихода.
Евстрат для них незаменим,
Умом своим всех осеняя...
И женщина под руку с ним
Стоит, улыбкою сияя...
Текст на странице Web гласил,
Что это делегатов фото,
Их всех Онучин пригласил
По праву жителя курорта
На конференцию в свой край,
Омытый изумрудным морем,
Согретый ярким солнцем рай —
Предаться философским спорам.
Роман решил скорей узнать,
Как жил Онучин над Боспором,
Когда болела его мать,
И посетил на сайте форум.
С тех пор, как в Керчь вернулся он
И потерял оклад добротный,
Трудом не был обременён,
Гордился тем, что безработный,
И не стеснялся повторять:
«Рождённый ползать в куче денег
Не может в облаках витать,
А я у мыслей вечный пленник».
Он был и там самим собой:
Его везде спасали связи —
И устранял он перебой
И в отоплении, и в газе.
Он звался украиновед
(Звучало это как агитка,
Сулящая страны рассвет);
Любимый композитор — Шнитке;
Из слов, что сотни лет живут,
Тацит был для него кумиром:
«Они пустыню создают
И называют это миром»;
Из книг любимые — «Mein Kampf»
И «Украина — не Россия»;
Из шоу — только «Шустер Live»...
На остальное — амнезия.
Сам в Интернете создавал
Он виртуальные проекты,
Туда «своих» лишь принимал...
Что трудно отличить от секты.
Названий несколько у них,
И все звучали очень веско:
«Лаборатория НИИК
Всемирной Кафедры ЮНЕСКО»,
«Цивилизационный ВУЗ
Самосознанья «Украина»,
«Межгосударственный союз
Формированья гражданина»,
«Открытый университет
Вопросов этики науки»...
Евстрат нёс людям знаний свет
С идеями своими вкупе.
На месте он не мог сидеть,
Хоть Керчь — осознанный им выбор,
Чтоб ситуацией владеть,
Он постоянно ездил в Питер.
Там профессура у него,
Что имидж яркий создавала,
Редакций мелких большинство
Его работы издавало.
В который раз пришлось признать
Роману силу высшей сути:
«Нельзя от Питера сбежать —
Без жертвы город не отпустит!
Любой, кто им пренебрежёт,
Покинув Севера столицу,
Оставит здесь души частицу,
И Бог его не сбережёт!»
Роман продолжил изучать
Евстрата дальние походы,
И он пока не мог понять,
На что тот жил все эти годы.
Вдруг замелькали имена
Иные и другие мненья,
И с глаз упала пелена,
Роман оставил все сомненья —
Следы Онучина ведут
(Их направляет недовольство)
В Международный институт
И в иностранное посольство:
«Ведь только там, за рубежом,
Способны оценить «таланты»,
И нам в отечестве чужом
Дадут пособия и гранты.
Зачем искать нам путь другой?
Визит в посольство — вроде нормы...
Всегда торопится изгой
Принять уродливые формы...»
2
И вдруг — слова, как крик души,
Стеснённой судорожным комом,
Как молния в ночной тиши,
Пробитой прогремевшим громом:
«Евстрат... Наш драгоценный друг...
Скончался в поезде внезапно
Он на пути в Санкт-Петербург...
Произошедшее ужасно!» —
«Друг, как же так?.. Едва нашёл
С таким трудом тебя «В Контакте»,
Чтоб встретиться... А ты ушёл...
И нас оставил... Безвозвратно...» —
«Неужто так легко уйти?..
Как будто ветер гасит спичку...» —
«Ему замены не найти —
Не наш удел менять привычку...» —
«От угасающей свечи
Зажечь немеркнущее пламя
Мы все должны!..» — «Молчи, молчи...
Пойми же: он уже не с нами...»
Роман сражён не меньше был
Тем, что с врагом заклятым сталось,
О неприязни он забыл,
В душе осталась только жалость.
Он сожалел о злых словах,
Что говорил об Украине
И об её почившем сыне,
О злобе, что живёт в умах:
«Не существует человек
Без странностей и недостатков,
Как нет природы без чудес
И атмосферы без осадков...
Он был во власть свободно вхож,
И власть имел он над умами...
А умер как бездомный, бомж
В пути между двумя мирами.
Он оба мира те любил,
Но выбор главный свой не сделал —
То место не определил,
Где бы душа сроднилась с телом.
Он тонкий аромат презренья
Неуловимо источал
Ко всем, кто искру вдохновенья
Хотя бы раз не излучал.
Владея мощным арсеналом
Огромных знаний и ума,
Запятнан плутнями весьма
И нелюбовью к маргиналам...
А сам, по сути, маргинал —
Из хлама создавал науку
И термины употреблял,
Что в людях вызывают скуку...
Науку-квази создавал...
Пустое не имеет плоти...
Никто, когда он умирал,
Не проявил о нём заботы...
Реальных дел не создают
К наукам общие подходы:
Хоть дифирамбы все поют —
Те зёрна не подарят всходы.
Казалось всем, что он Атлант...
А он певец, что пропил голос,
Себе оставив лишь талант...
Слабы колени — рухнул колосс...
Кому был дан талант огромный —
Тому пусть образ жизни скромный
В пути сопутствует всегда,
Во избежание вреда.
А если б вещий сон сказал,
Что с ним подобное случится,
Неужто он бы продолжал
Всё так же над людьми глумиться
И демонстрировать цинизм,
Как будто он, Онучин, вечен?
Когда не вечна наша жизнь,
То путь любой всегда конечен.
Надеюсь я, он увидал
Меня в своём потухшем взоре,
Всё в миг последний осознал —
И прошептал: «Memento mori»...