«Как же не хочется вставать», - думала я, глядя в пасмурное утреннее окно. Тучи так плотно сбились в кучу, что всю комнату заволокло густой темнотой. На меня напали бессилие и апатия. Всё надоело и ничего не хотелось. Подавленное настроение длилось бы дольше, но меня так сильно тянуло в сон, что я решила сдаться.
Легла на подушку головой к вылезшему солнцу и с молитвой на свой лад, уснула. Засыпая, я увидела в правом верхнем углу неровной формы, красивый жёлтый цвет. Всё остальное пространство было тёмным. Сосредоточив взгляд на жёлтом цвете, который мне очень понравился, заметила, что он стал расширяться. Затем картинка сменилась, и я увидела мелкие движущиеся чёрные точки. Их много, во весь экран.
- Это рассеивается твой негатив, - услышала я сквозь пространство голос Актелия. – Сон поможет активировать в тебе солнце.
Последние слова протяжным эхом звучали из глубинного далека, и окончательно унесли меня в сон. Я уснула.
Спала хорошо, не знаю сколько - может час, а может десять минут. Проснулась, удивившись, что не помню сна. Решила сразу не вставать, а полежать на другом правом боку. Перевернулась. Закрыла глаза и увидела перед собой сверху мандалу - симметрично сплетённую из нежных белых волокон. По кругу равномерно вверх поднималось восемь лучей-лепестков. Она крутилась. Крутилась вправо. И тут перед моими закрытыми глазами открылся синий экран, потрясающе красивого цвета. Я могла взглядом пройтись по любому уголку экрана. Там мои глаза были открыты. Я смотрела не наружу, в наш физический мир, а вовнутрь – в мир который пока я не знала и не понимала, но хорошо видела. В мир, который мне приносил радость и давал силы. Направив взгляд на бока экрана, я увидела их очертания в виде тонких полосок. Всмотрелась в сам экран и увидела горизонтально проходящие цепочки похожие на цепочку ДНКа, цветом чуть темнее экранного. Решила приблизить экран. Получилось. Рамки по бокам убрались, а меня окутало синее пространство.
«Боже! Как красиво!» - вылетел восхищенный всплеск моих мыслей. Я купалась в этом цвете. Пока в моей голове не зазвучали вопросы: «Что это? Как понять увиденное?» и я снова попала в комнату, но уже набранными силами и настроением.
- Каждый цвет несёт в себе информацию, - Ангел сидел на подоконнике и пальцем водил по стеклу, ловя на его кончик, разноцветный лучик света. – Вот например, жёлтый, ассоциируется с солнцем, которое даёт тепло, жизнь, энергию. В жизни это проявляется силой духа, искренней радостью. Вера, ты понимаешь, о чём я? – Он повернул ко мне голову и вопросительно заглянул мне в глаза.
- Надо учиться сопоставлять? – Робко спросила я.
- Да, Вера. Все знания открыты человеку. Будь он внимательнее. Что скажешь про синий цвет?
- Цвет неба, - я впилась глазами в потолок, ища на нём подсказки.
- Что есть небо для человека? – Не дожидаясь меня, спросил Актелий.
- Ну… Полёт там…
- Небо, это высшая духовность. Чистота, вера, надежда, любовь, милосердие. Полёт без этих всех компонентов просто не осуществим, так же, как и духовная составляющая души. Цветок, который ты приняла за мандалу, это цветок личной твоей духовности. Белый цвет, цвет чистоты. Он двигался, а значит, активирован внутренний духовный процесс.
- А что за цепочки я видела на экране? Я такие видела по телевизору, когда показывали цепочки ДНКа.
- Это активация твоего личного генома на самоисцеление, обновление. Там, где были повреждения, или наследственность переданные на уровне генов твоих предков, ты под воздействием личного духовного роста, активировала на изменения своего гена, а значит и программы заложенной изначально в ход твоей судьбы. Тоже самое происходит при деградации, только активация разрушающе действует на человека. При этом записывается всё в память ДНКа для следующих поколений, которые должны под средством тяжелой духовной работы над собой, повернуть вспять наработанную программу предка и дать возможность следующим после них легче жить. А в жизни это, когда от правильных действий родителей, жизнь ребёнка не рушится, а даёт ему возможность самореализоваться, а не тянуть груз нагороженных предками преград. Надеюсь, Вера, ты понимаешь суть всего сказанного.
Я слушала Актелия, но мне казалось, что это говорит не он, а я сама. Каждая сказанная строчка, выстраивалась в образное вИдинье. Он ли говорил, или я, не важно, но я видела всё в живую, где-то там, в пространстве, и от этого мне было во сто крат понятней.
Снова я не заметила, как исчез Ангел, но почему-то его невидимое присутствие я ощущала всеми фибрами своей души. Я могла точно определить его настроение по отношению моих действий, мыслей и даже помыслов. Это держало в тонусе мою неокрепшую духовную силу. Помогало? Однозначно, да.
Утром следующего дня, проснувшись, но, не открывая глаза, я снова видела во всё пространство экрана серебряные переливы, как от солнца на воде. Это было божественно красиво. И снова, я получила мощный положительный заряд. Мне хотелось жить, петь, летать…
Незаметно подошло время Пасхи, а за нею и родительский день. С раннего утра люди спешили на могилки помянуть родных, близких и знакомых.
Я ещё вчера знала, что мне надо будет идти на могилки вместо свекрови и свёкра. Они уже были глубоко стариками, и здоровье не позволяла пройти пешком им приличное расстояния до кладбища.
- На, Верочка, возьми цветочки, поставь их сестре моего Василия, тётке Зине, - сказала мне Нелли Алексеевна, вручая четыре купленных искусственных хризантемы. – А тётке Марии не ставь, обойдётся, у неё итак там много цветов, - нахмурив брови, продолжала она, говоря о другой родной сестре мужа.
- Хорошо мама, поставлю, - ласково ответила я. – Вы не переживайте, схожу.
- Вот и спасибо милая. Утром Виталий привезёт тебе эти цветочки, - теребя хризантемы сухими костлявыми пальцами, сказала свекровь, упоминая своего старшего сына. - Ты же сейчас не домой идёшь, так чего их таскать.
Ночью я долго не могла заснуть. Раздался глухой хлопок, как будто, что-то упало. Мне показалось, что отвалилась заштукатуренная мною дыра в потолке над печью. «Ладно, встану утром, уберу», - подумала я, глядя на спящего Гену, и, отвернувшись к стене, снова попыталась уснуть.
Утром встала рано - всё ж таки не хорошо, когда у тебя на кухне полный разгром. Но вместо штукатурки, я обнаружила на печи стоявший разорванный гранёный стакан. Вокруг его уцелевшего дна, на котором лежала горка чайной заварки, были разбросаны мелкие осколки стаканного стекла, словно стакан разорвало изнутри. Странно?! Печку уже в это время топили редко, а потому она не была горячей, а сам стакан с вечера оставил на печи Гена, выпив до дна чай.
«Не к добру», - подумала я, почувствовав, как по мне пробежала неприятная дрожь напоминающая озноб.
А ведь на этой самой печи обгорела тётка Мария, отчего и померла. Дом нам после неё достался. Мёрзла она, живя в нём одна. Внутри стоял такой собачий холод, что вода на полу через час превращалась в лёд, а окна сифонили так, что по дому гулял ветер. Растопила она в тот день печь, положила круглое полена на край плиты, да и села на это полено, чтобы теплом от плиты быстрее согреется. А плита раскалившись, стала жечь спину тётки Марии и решила та, что пришло время слезать, да так не ловко облокотилась об уступок печи, что палено, покатилось под ней, и она всей своей массой рухнула и прилипла к раскаленной плите спиной. Синтетическое платье на ней тут же вплавилось в кожу. У тётки всё же хватило сил оторвать себя от этого пекла, но через пять дней она умерла на больничной койке. Врачи, боровшиеся за её жизнь, не смогли спасти.
За доли секунд пронеслись у меня в голове эти печальные события. И теперь вот этот стакан, на этой самой печи... Каким образом он мог сам разорваться? Знак, посланный кем-то или чьё-то негодование? Вполне возможно, что этот знак послала умершая тётка, так как днём я узнала, что дочка у сына, утром попала в реанимацию.
Мысли то и дело лезли в голову, сменяя друг друга. Поход на кладбище, цветы, сказанные слова свекрови о сёстрах... Я не знала, что думать и как. Ловила свои чувства, чтобы зацепиться хоть за что-то, но цепляло меня всё, что шло в голову.
И вот пушистые хризантемы уже лежали передо мной на столе и голос свекрови в голове, как напоминание: «Они для тётки Зины, а не Марии». Душе стало мучительно тяжело от неправильности.
- Актелий, хоть бы ты пришёл и помог мне разрулить всю сложившуюся ситуацию. Как поступить правильно? – Я повертела головой, но Ангела не нашла. Выдохнув, положила в пакет печенья и конфет, поставила вовнутрь цветы и поехала на велосипеде на наше сельское кладбище.
Пока ехала, размышляла, как мне поступить правильно и решила, что вопреки словам Нелли Алексеевны, я разделю цветы поровну, чтобы между сестрами не было обид, и на нас живых, обиды не держали.
Подъехала я к кладбищу, прислонила велосипед к забору и, обойдя, все приехавшие машины, вошла на территорию. Могилы сестёр находились в самом конце. Первый холмик принадлежал тётке Марии. Подошла я к её могиле, вижу, и впрямь цветочки по всей могиле в землю воткнуты. Посмотрела на фотографию, а с неё тётка Мария таким злым колючим взглядом с укором смотрит, что мне жутко стало. Решила я теперь подойти к могиле тётки Зины. На этот раз на меня с фотографии смотрели добрые глаза.
- Здравствуйте, тёть Зина! - Заговорила я с ней. – Вы уж простите, что не выполняю наказ. Думаю, не обидитесь, поймёте. Вам вот два красивых цветочка, - ставя их, продолжала я тихо разговаривать с ней. - Да сестрёнке вашей родной два, чтобы на Вас не обижалась. Царствия Небесного Вам!
Постояла несколько секунд для приличия и пошла к могиле тётки Марии.
- Здравствуйте, тёть Маша! - Заговорила я с ней. – Вот и Вам цветочки принесла. Смотрите, какие красивые! Не обижайтесь на нас, ведь мы многого ещё в жизни не понимаем и не умеем, а только учимся этому. – Сделав паузу, я добавила: - Царствия Небесного Вам!
Мой взгляд скользнул по фотографии тётки, и я с удивлением заметила, что теперь на меня смотрели глаза излучающие добро.
«Значит, я поступила правильно», - пронеслось у меня в душе с великим облегчением.
Затем я нашла могилу своего любимого деда, постояла, поговорила с ним, положила поминку и пошла к не менее любимой бабушке. Когда подошла к её могиле, то увидела, что кто-то оставил там конфеты именно те, которые я любила, от этого мне стало радостно на душе, словно не её, а мою душу напитали. Поговорив с бабушкой и положив свою поминку, я отправилась к свекрови.
- Мама, вы не обижайтесь на меня, но я ваши цветочки поделила между сёстрами. Не надо, чтобы в такой день возникли обиды между ними. И им хорошо и нам спокойно.
- Ох, Вера, какая ты молодец! А я тут вся измучилась, и не пойму чего. Вот ты сказала, и мне такое облегчение наступило, как будто очистилась, оттого, чего сама же и могла натворить. Спасибо, милая!
Домой я летела на крыльях. Радость переполняла мою душу. Велосипед ехал как никогда легко и быстро. И только тут я заметила, как сзади меня, на багажнике сидел Актелий и довольно улыбаясь, подталкивал, ускоряя мой транспорт. Мне не надо было его слов, я всё прекрасно поняла по его довольному лицу. И когда наши взгляды встретились, мы громко рассмеялись. Наш смех звучал повсюду! По полю, мимо которого я ехала, летел меж стволов и макушек берёз, стоящих маленькими околками, прошёлся по водной глади озера и принял веселое приветствие камышей, машущими своими коричневыми ладошками. Благодать! А больше душе и не надо!
Продолжение - http://stihi.ru/2022/02/27/2168