Будет день, и будет пища,
и в груди немой укор:
наши прошлые жилища
не обжиты до сих пор –
все в одной неброской гамме
жёлтоватой старины
и боками, и веками,
и вьюнками сплетены.
Там из памяти, из глины,
из ночных бессонных глыб
каждой трещинки, щербины
незатейливый изгиб,
где, на вечном слое пыли
не оставив и следа,
мы с тобой как будто жили –
но не жили никогда...
Будет день привычно ранить,
словно пальцы злая нить,
и хранит зачем-то память
то, чего не может быть.