Сотый раз я весь в экране.
Ревность душу вашу ест.
Луч!.. Волшебен. Солнцем!.. Станет.
И опять не надоест.
Нет предела наслажденью.
Есть советское кино.
«В полдень исчезают тени».
Грустный сокол – «Мимино»
Хочет вот, несказанную
Ларису Ивановну.
Что вы молитесь на цифру?
Дождь царапин – в дым табак:
Каждую затронул фибру
Вдохновенный Шостки брак.
А с бульвара Капуцинов
Не Христос явился – Фёст.
Ткёт Диана парусины
Из льняных своих волос.
И гоняют друг дружку в долине
Браконьеры и «Пёс Барбос».
Два дедка тайком настойку
В «Белых росах» – «до краёв».
Да галопом в новостройку –
Позабавить докторов.
Закружила хлопцев Свадьба.
И война. В Малиновке
Власть меняется. Усадьба
В самогонном гопаке.
И английское «two step»
Превращается «в ту степь».
В изумленье доктор Ватсон.
От дедукций шок у дам.
И «Смуглянкой» режут ассы
Мессершмидты пополам.
Новый год. Так – «С легким паром».
А потом бы – «Мульткоцерт».
Согласитесь, «ведь недаром»
Текст озвучивает Гердт,
И красуются у самовара
ОливьЕ рЫба И… винегрет.
Незаметный скромный Зяма,
Словно волхв из Библии,
Прохромал всю жизнь упрямо
С женскою фамилией.
«После грохота орудий
В блиндаже под вязами
Понял я, что все мы – люди: –
Этуш* так рассказывал, –
Зам. Ком. Роты,
Часовой,
солдат
На груди у немца
Пленного
Спят».
В «Перестройку» насмотрелся
Всякой «иностранщины».
А теперь хочу согреться –
Поработать банщиком.
Жизненным метаморфозам
На глаза наклеив скотч,
Возвратиться Дед Морозом
В «Карнавальную ночь».
Жаль всего не рассказать –
Не объять!
Но актеры? Это что то!
Если шут, как есть, – герой.
В плен вставали целой ротой
К Алексею* фрицы в строй.
В танце Яшка* – рвутся вены:
В голенище кровь черна….
Бис! Выходит «Волк»* на сцену:
– Ленинградцы, нам хана, –
И спускает на простыне
«Трешку», вставленную в пенсне.
«Завязав» с «зеленым змеем»,
Гостю ж – рюмочку тепла:
– Покатилась?.. как?.. шалфеем?
Как, по горлышку прошла?
В медсанбате б спирта стопку –
Ведь ступня того… коньки….
Вынесли меня за скобку
«Эх, не подшиты стареньки».
И еще «Резидент»* на века –
Наш! – ГУЛага бывший ЗеКа.
Но Ростоцкий* бездыханным
В жизнь войдя, как в карантин,
Откровенной темой банной
Свет вдохнул в трагизм картин.
Обожали все жанчыны
Инвалидов удалых.
И желали – ох, невинно! –
Сыновей от тембров их.
В койку медсестра
(малЕц ледзь дЫша):
– Сладенького…
знал ли, Миша?
И взрывают разум фразы,
Отшлифовывая быт.
Фейерверк из них и пазлы
Сотворю своей судьбы:
«Кушать подано, садитесь….
– Кто ты?
– Я то, дядя, грек….
А «редиска» – Что сердИшься? –
Нехороший человек….
– Цигель-цигель….
– Предводитель….
– Куртки замшевые. Две…».
«Комсомолке и спортсменке»
Всех народов и времен
Голливудские оценки,
Как цветы, со всех сторон.
Но «Москва слезам не верит» –
Лишь «Любви и голубям».
Обживают хату звери
С пожеланием – «фиг вам».
И «неправильный бутерброд»
Дядя Фёдор коту дает.
«Спит аквариум любимый»
У «Покровских у ворот».
«Мстителей неуловимых»
На конях квартет – в восход.
Сотый раз…. Я – весь в экране.
Зависть душу вашу ест.
Нынче снова Солнце Встанет
И опять не надоест.
Ослепительный Есть мИг.
Вот он взял – и меня настиг.
* - знаменитый советский Актер Владимир Этуш (товарищ Саахов в «Кавказкой пленнице) вернулся с войны инвалидом второй группы с палочкой и Орденом Красной Звезды на гимнастерке.
Знаменитый комический актер Алексей Смирнов («Операция «Ы» и другие приключения Шурика») на фронте был героическим разведчиком – «языков» приводил пачками: завидев такого богатыря, немцы сдавались сами.
Михаил Пуговкин (Яшка-артиллерист в «Свадьбе в Малиновке») добровольно ушел на фронт совсем мальчишкой. Получил серьезное ранение ноги. Гангрена. Уговорил доктора не ампутировать. Придя в себя после наркоза, в качестве которого выступило вино, и, обнаружив ногу на своем месте, был так счастлив, что вернувшись в Москву, на первых же съемках выдал потрясающий танец, чем покорил всю съёмочную бригаду. Однако после этого буквально сливал кровь из сапога.
Неповторимый голос Анатолия Папанова известен всем советским людям по мультфильму «Ну, погоди» (персонаж – волк). На сьемках в Ленинграде режиссёр запирал его в номере гостиницы с таким же фронтовиком Юматовым, чтобы те не напились. Так, Папанов открывал окно и со словами «Ленинградцы, дети мои, не дайте пропасть двум народным артистам Советского Союза» опускал с помощью простыни вниз деньги, назад поднимал бутылки. Поутру на сьемку являлись хорошенькими. После смерти матери с алкоголем покончил категорически, но друзей угощать любил. Наблюдая, как те пьют, сопровождал процесс вышеприведенной в стихотворении фразой. На фронте командовал артиллеристско-зенитным расчетом. В госпиталь попал с полностью раздробленной ступней. Во время операции закончился не только наркоз, но и спирт. Попросил врачей поставить пластинку Лидии Руслановой и четыре часа мужественно терпел боль под песню «Валенки».
Главного героя в фильмах «Судьба резидента», «Ошибка резидента» исполнил советский актер Георгий Жжёнов, отмотавший на полную катушку срок в сталинских лагерях.
Станислав Ростоцкий – советский режиссёр польского происхождения считал всю свою жизнь чудом. Родился бездыханным, а на фронте попал под танк. В госпитале отняли ногу. На соседней койке стонал молодой боец. Ростоцкий слышал, как врач после осмотра сказал сестре: «До утра не доживет». Ночью женщина легла в постель к пареньку с вопросом: «А ты сладкого то пробовал?». Утром солдат умер. Станислава вынесли на мороз. Сестра сняла с себя шинель и укрыла его. Всю жизнь великий режиссёр вспоминал эту женщину, называя её Мадонной Войны. Ростоцкий создал замечательные картины, ставшие классикой советского кино, среди которых «А ЗОРИ ЗДЕСЬ ТИХИЕ» со знаменитой сценой в бане.
Еще один фронтовик, беларуский еврей из города Себеж, Зиновий Гердт (Зяма Храпинович, Герд – знаменитая до войны балерина) перенес двенадцать операций. Одна нога стала короче другой на восемь сантиметров. Про актерскую карьеру можно было забыть. Но тут – кукольный театр. Стал ведущим актером в коллективе Образцова. Неповторимый тембр знала вся страна. Одна поклонница написала: «Хочу иметь ребенка от этого тембра».