Ещё холодная звезда
мерцает кротко сквозь туманы,
но на зелёные поляны
выходят рыжие стада.
Еще на деревенский кров
не пал рассвета отблеск белый.
Но день без края и предела
сулят бубенчики коров.
Пастух увечный Евдоким
на дудочке, как Пан, играет,
он пальцами одной руки
легко лады перебирает.
И немудрёной песне той
внимают лес, река и поле.
В ней нет ни горечи, ни боли,
а только воля и покой.
Душа — как в юности, она,
свирелью мир очеловечив,
как будто не обожжена
войной, сиротством и увечьем.
1972