Харьков, Сортировка, 1964 - 1965 - е годы.
Стройка, общага, вечерняя школа рабочей молодёжи.
Я обучаюсь в десятом и одиннадцатом классах.
Учитель литературы Борис Михайлович Цимеринов,
обнаружив у меня страсть к сочинительству,
пересадил меня на последнюю парту и сказав,
что написать сочинения по Горькому и Гончарову ...
смогут все, а сочинять стихи, только я, велел мне
впредь, во время уроков, сочинять стихи и рассказы.
Кроме того в нашей школе, под его руководством
издавался ежегодный литературный Альманах,
с текстами отпечатанными на машинке, авторами
которых были учащиеся Сортировской школы.
Разумеется, в том числе и мои пробы пера,
как рифмованные, так и прозаические…
Энтузиазма нашему творчеству прибавляли
и выступления на торжественных мероприятиях
в местном Клубе Железнодорожников.
Но самое главное, на каждый урок он приносил
мне публикации и сборники стихов, недоступных тогда,
Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко и других ...
За два года я не написал ни одного сочинения,
что, после ухода Бориса Михайловича в институт
Культуры, перед самыми выпускными экзаменами,
в школе, было выявлено новым учителем, старой
революционеркой, потребовавшей обязательного
написания мной всех программных сочинений.
Увы, но сочувствовавшая мне завуч, не смогла
призвать её к пониманию ситуации юного таланта ...
В течении четырёх суток все требуемые сочинения,
по не читанным мной произведениям классиков,
были написаны и творческий эксперимент учителя
Бориса Цимеринова был отмечен в моём аттестате
двумя тройками: по русскому языку и литературе.
Именно эти тройки и спасли меня от лит. института,
куда меня уже готовил руководитель лит студии
Клуба Сталина, Григорий Михайлович Гельдфандбейн,
едва не получивший инфаркт, увидев мой аттестат,
но зато с юных лет приучили меня к настоящей
и не совсем советской поэзии и прозе.
1.4.2017. год.
Харьков - Журавлёвка
*Кстати, по геометрии, химии,
истории и немецкому в аттестате стоят
пятёрки, остальные - четвёрки .