Вот – предчувствие, что меня,
лет через сорок (иль год, иль два?),
убьёт падучая шкаф-кровать,
череп круша, в позвонок звоня:
вздрогнет бесшумно и с высоты
хищно ринется, застя свет.
Это неважно (поверишь ты?) –
это всего лишь такая смерть.
Важно ли то, что зима (в уме?)
напоминает (о чём ещё?)
о другой такой же зиме?
Нет, пожалуй – тоже не в счёт.
Вот открыта бутыль вина,
одержимая даль страниц,
наслаждение и вина
в содержимом моих глазниц;
нервным эхом кисти мазок
холст пятнает – ещё, ещё!
Вот вечерней звезды глазок
открывает прорехам счёт.
Сколько б ветра вой в проводах
не метался – не может сметь
(как любовь) себе право дать
срока давности не иметь,
повторяясь за разом раз
в днях, которым потерян счёт.
Есть лишь то, что в руках сейчас.
Поздно ждать чего-то ещё.