Как не хватает любви бескорыстной,
Небом дарованной, иконописной,
Светлой, как лики, любви,
Той, что похожа на детскую сказку:
Вдруг воротится - на слово, на ласку?
Поздно - зови, не зови.
Не унывая, вгрызаемся в дело,
Без сантиментов и с дальним прицелом,
Время торопим - быстрей!
Только из памяти исповедальной
Нам суждено всё теплей и печальней
Слышать своих матерей.
Тихо доносится голос нестрогий:
- Не нагулялся? Пора за уроки,
Дай-ка мне школьный дневник.
Снова четверка? Придётся исправить,
Шёл на отлично, и надо же сбавить,
Не доучил, баловник.
И умножая года и разлуки,
Помнишь не чьи-то желанные руки,
Властные по-колдовски,
Нежность ладони, пушок на запястье
И ощущение полного счастья
От материнской руки.
Первый успех - как она ликовала,
Так и цвела, и лучилась из зала:
- Мой это малый, певец!
Преображался от радости детской
Мир на суровой планете советской,
Звёзды сверкали окрест.
Всем ей обязан - своим появленьем,
Каждым затеянным стихотвореньем,
Тем, что есть голос и слух;
Трогает музыка, радуют книжки.
Верно, от мамы в таёжном мальчишке
Струнный возвышенный дух.
Где её корни - на Висле, в Синае?
Давние образы напоминает
Черт благородных овал.
Гены мазурку и кан танцевали,
Ведь, не случайно порою в запале
Шляхтой отец называл.
Редкие праздники. Раз, без охоты
Нам рассказала: в военные годы
После концерта, на бис,
Взглядом окинув подружек неброских,
Взял и её пригласил на подмостки
Самый известный артист.
“Вы - моё счастье, все четверо, Боже,
Умных, здоровых, таких непохожих”, -
И засветилось лицо, -
“Все золотые, не лучше, не хуже,
Разве что ложку варенья заслужит,
Тот, кто домоет крыльцо”.
И в оправдание всем говорила:
- Младший он - мало ругала, не била,
С ним доживать буду век.
Вилла, цветы, фотография в раме.
А за морями - надпись на камне,
Как непредъявленный чек.