Русский Детектив

                Р У С С К И Й   Д Е Т Е К Т И В
    
          

                ПИТ КЕЙНИ

                (В р е м я  О н о)
 
            
               
           РУКОПИСЬ  НАЙДЕННАЯ  В  РЕДАКЦИИ
            

                Необходимое предварение:
    
Не секрет, что большинство русских литературно-художественных издательств, особенно в Средней Азии, с конца 80-х, и особенно в разгар 90-х годов стало распадаться. Основные причины: Ухудшение экономической ситуации. Развитие интернета.
По всей вероятности, полутысячелетняя эпоха Гутенберга подходит к естественному концу, рукописи и книги всё активнее переносят на цифру. Всё это следовало бы принять как должное, припомнив пушкинское: «Порох победил рыцарство. Глупо спорить с веком…». Следовало бы, но… что делать с чудаками, трогательными «звероящерами», всё ещё пишущими иногда ручкой, шлёпающими на машинке? Иногда даже неплохо «шлёпающими»…
Как раз в те 80-е годы мне довелось работать в русском детско-юношеском издательстве, воспоминания остались самые лучшие. Но речь сейчас не о том. Перед самым переездом в Москву мой друг, директор крупнейшего когда-то, смежного с нашим, казахстанского издательства со славной полувековой историей, показал мне грустнейшую картину: громадные архивы, рукописи в папках, уже перевязанные бичевой, уложенные в картонные ящики. 
- «И куда всё это?»
- «Издательство закрывается… а всё это – он указал на архивы – в утиль. На макулатуру…»
- «Разреши порыться напоследок? Авось, что путное и найдётся…»
- «Ну, это вряд ли… но ройся, пожалуй. Да хоть до ночи! Ищи, старая ищейка…»
До ночи не пришлось. Привлекла внимание пухлая папка, завалившаяся за самую нижнюю полку возле батареи, обильно смоченную одной из сантехнических аварий. Папка почему-то ещё не была уложена в коробку, рядом с такими же, обречёнными на утилизацию рукописями. Что привлекло внимание? Роскошное золотое тиснение. Явно импортная, дорогая папка, на что указывали золотые же литеры.
Ну и, конечно, диковинная для русского издательства фамилия: ПИТ КЕЙНИ.
Ни адреса, ни аннотации. Фамилия иностранная, но переводчик не  указан. Следовательно, писано на русском. Рукопись объемистая, читать подобный текст штатным работникам издательства, видать, не шибко хотелось. Да и зачем? Скоро всё равно закроют почтенную некогда лавочку. Да и я поначалу не рвался. Но – привлекла интрига: кто же он таков,  залётный гость? Это с одной стороны. С другой стороны – детектив. А вдруг, чем черт не шутит, занятный? 
А с третьей (и главной!) стороны ошарашившее открытие: детектив писан стихами! Зачем? Неужели для подобного жанра недостаточно честной прозы?..
Жизнь, попирая литературные каноны, талдычит своё – да! Иногда недостаточно. Как быть? А так и быть, решил я: попытаться обнародовать рукопись, даже сильно порченую сыростью. Пусть решает читатель. Решает  для себя,  но в данном случае не без подсказок, которые просто необходимы в размывах текста. Кроме того, энергичному развитию фабулы детектива, подумалось по прочтении, мешают несколько старомодные, «добротные» описания героев книги, характеры и типажи обитателей городка. Они всё равно так или иначе проявляются  по ходу книги. Но всё же пришлось создать отдельный файл «Типажи, зарисовки», который приложен к основному файлу «Русского Детектива».
Предисловие это дано ещё по следующим соображениям:
   
  1. Рукопись неизвестно чья. Ни адреса, ни телефона. И мы должны заранее оговориться ( а вдруг обьявится автор?),  что рукопись найдена, а не присвоена. 
  2. Кто он, хотя бы предположительно? Судя по фамилии - иностранец. Но иностранец хорошо знакомый и с русской историей, и с современностью. А главное, владеющий русским поэтическим языком.
Была, кто помнит, в СССР такая клятая-переклятая власть предержащими специальность – советолог. А еще точнее, советолог-русист. Странная порода людей, часто бессеребренников, порою навсегда оставлявших благополучную родину для  жизни на чужбине. Более того, влюблявшихся в чужую прежде страну, и нередко пускавших духовные и семейные корни.
Их взгляд со стороны и одновременно изнутри событий давал иногда весомое преимущество: обьективность, неангажированность. Благодаря трудам и талантам таких людей мы знакомились с классикой 20 века, запрещенной Здесь, издаваемой ими Там. Быть может, наш автор как раз из них?
Время действия «Русского детектива» автором явно не определено. По всей видимости, он сознательно создавал  атмосферу размытости, взаимоперетекаемости времен: чуть ли не древнерусский уклад  жизни, подчеркнуто «русские» имена, перемешанные с  кричаще современными реалиями, даже техницизмами.
Отсюда подзаголовок : «Время Оно»
Придумали его не сами, а взяли из строк произведения, что также подчеркиваем.
     И последнее. В книге немало архаизмов, часто просто забытых выражений. Отсюда  краткий Словарь – толкование малоупотребительных слов, встречающихся в этой поэтической драме о России.
    

Еще:

Книга делится на две линии: ПЕРВАЯ СИЛА  и  СИЛА  ВТОРАЯ.
В первой линии действуют обычные горожане, простые люди, любящие своё дело, семью,  весь отчий многовековой уклад. На шкале психоанализа это обозначено как тяга к жизни – ЛИБИДО. В линии второй – разочарованные в этой самой жизни, во всём её безобразии, тупиковости и бессмысленности. Это люди ТАНАТОСА на той же шкале. Вот главная   растяжка и, собственно, коллизия всей книги: тяга к жизни и тяга к смерти. То есть, это и есть основной «Русский Детектив» – на протяжении всех обозримых времён.
ПЕРВАЯ  СИЛА идёт в рукописи обычным шрифтом.
СИЛА  ВТОРАЯ  курсивом.
Это – в первом файле «Русский Детектив».
Во втором файле «Типажи и зарисовки» (это приложения к основной рукописи, к основе книге) даны развёрнутые типажи действующих героев книги, пейзажные и бытовые зарисовки. Они, как показалось, несколько препятствуют стремительности основного сюжетного хода Детектива. Для того и создан этот файл. Это отсылка к наиболее заинтересованным, пристальным читателям книги.
В третьем файле – Подвал. Отрывки, которые не удалось слить с общим.
В четвёртом файле «Сказка о Доме» в трёх частях. Это дополнение к «Русскому Детективу», ибо сказка связана не столько с сюжетом, но с общим замыслом и духом всей  книги.

И ещё. Длительная работа с порядочно попорченной рукописью дала мне некоторое дополнительное право: по возможности восстанавливать размытые куски. Иногда просто дописывать. Удачно или нет, выбиваются эти куски из основного текста, нет ли – судить только читателю. Но эта работа, как и пояснения в прозе и некоторые комментарии прямо по ходу текста, была попросту необходима. Рукопись, на мой взгляд,  стоила того. А без этих «смычек» и «подводок» сюжет оказался бы пунктирно мерцающим, а не цельным. Да и кто бы проделал эту работу, кроме меня? Я единственный, так уж вышло, кто «сроднился» за долгое время с текстом, стал почти соавтором неведомого автора. Подчёркиваю – почти.

Вячеслав Киктенко.
Издатель, поэт, прозаик, литературовед, член СП России.
Мои координаты: 8-906-732-92-45 – моб. 8-499-164-02-69 – конт.
Эл. Адрес: a6789@yandex. ru

                СЛОВАРЬ
малоупотребительных слов и  выражений, встречающийся в тексте:
      
Авгур – (Птица.  Лат.) 1.Птицегадатель. 2.Человек, делающий вид, что посвящён в особые тайны, «прорицатель».
     Антропоморфизм – человекоподобие, представление божества в человеческом образе.
     Банник, домовой, овинник – духи дома в представлении древних славян.
     Верея – столб-верея, на который навешиваются ворота..Часто изукрашивается резьбой, узорными насечками.
     «В лапу», или «Обло» – различные способы рубки венцов дома.
     Десница – правая рука. Шуйца – левая.
     Доска-огнива – стягивает жердевые, кровельные гнёты. Изукрашенная резьбой, она, по древним верованиям, оберегала дом от огня.
     Зооморфизм – звероподобие, представление божества в зверином образе. Предшествует антропоморфизму.
     Истера, Дна  – матка. (Древнерусск.)
     Кануны – корзинки с рожаничными трапезами в честь Рода (Святовита, Свентовита, Световида) и других языческих богов. Приносились накануне языческих праздников в баню, овин для ублажения древних славянских богов.
    Коруна (лобан с коруной) – кругляш с глухой резьбой, набивавшийся на фронтон избы. Украшался, как правило, восьмиконечной коруной-лучами. (По-видимому, изменённое от слова корона).
    Неофит – новый приверженец какого-либо учения.
     Нестяжатели, Заволжские старцы – противники церковной и монастырской частной собственности (в том числе и на землю). Непримиримые враги «Осифлян» – сторонников Иосифа  Волоцкого. (16 век).
     Овамо и Осемо – право и лево (церковнославянск.).
     Подзор – подвесная кайма, резной навес на деревянных избах.
     Полотенца – ветровые подвесные доски с пропиловочной резьбой по лицевой стороне кровли.
     Прозелит – (Пришелец. Греч.). Новый горячий приверженец чего-либо.
     Поганцы – язычники (не ругательное).  «Поганьска вера» – просто обозначение язычества.
     Рамена, раменья – плечи, уступ от шеи и часть руки до локтя.
     Уд – член тела. Крайний (или срамной) уд – половой член. (Древнерусск.).
     Филоктерии – кожаные коробочки с молитвами, прилеплявшиеся на лоб и руки особо яростными обращенцами  в  иудейство, желавшими подчеркнуть этим приверженность новой вере.
     Харизма – стилевая ярковыраженность личности.
     Хтоническое – подземное, довременное.
     Чашки-пазы – чашеобразные выемки на концах брёвен  для вязки сруба.
    
    Языческие боги. – Пантеон древнерусских, общеславянских богов многолик и не всегда конкретно обозначен. Существует известная «многофункциональность», размытость их. Выкорчёвывание (веками) Христианской Церковью их из народной памяти и сознания привело к тому, что пантеон этот трудно поддаётся реставрации. Так Макошь (или Мокошь), Дивия-Жива, Рожаницы, Берегини и некоторые  другие  божества  женского рода причисляют, как правило, к силам плодородия. Хорс, Дажьбог – боги солнца, огня. Сварог – неба. Стрибог – ветра. Велес – охранитель скота и урожая. Симаргл, или крылатый Пёс-Переплут – хранитель посевов. Перун – довольно поздний, привнесённый языческий бог-громовник (по аналогии с Зевсом, Юпитером). Это не столько народный, сколько дружинно-княжеский культ.  Идол его с серебряной головой и золотыми усами стоял не в общем языческом  пантеоне, а в княжьем дворе.
Род-Световид – верховный языческий бог славян, потому и осталось о нём сведений меньше, чем о других, «подчинённых» ему богах. Сохранилась уникальная статуя,
найденная при археологических раскопках, известная (по месту нахождения)
под именем Збручский идол. У него четыре лика, а по всему телу – снизу доверху – изображение всех символов космогонии древних славян. Родовой, фаллический кумир, где земное начало переходило в космическое.
               
 

***
    
«…сюжет, как молодость, старинный,
Как ночь в потопах стеарина
В те баснословные года,
Когда сердца сжигали в спорах,
Когда в пороховницах порох,
Когда, о Боже мой, когда...»
   
          (Отрывок эпиграфа ко всей книге)
   
           1. Из первой главы
    
             ПЕРВАЯ CИЛА.

   
    …облава готовилась долго.
    Отважные рыцари долга,
    Мужи, золотые умы –
    Все шли, как один, против тьмы.
    А тьма угнездилась в подвале
    Обычного дома. Едва ли
    Кто мог заподозрить, что в нём
    За окнами с бледным огнём
    Сверкала лихая ватага,
    Шумела и пенилась брага
    И кровь забродившая...
днём
    Стоял в переулочке домик,
    Как будто на полочке томик
    Обычный стоит среди книг...
    
    Ворота с щеколдою. В них
    Порою какие-то люди,
    Чуть кашлянув, как бы в простуде,
    Входили, не дёрнув кольца,
    Под шляпою скрыв пол-лица,
    Поближе, естественно, к ночке,
    Естественно, поодиночке,
    В глухом, непременном плаще, –
    Таинственно...  и вообще,
    Что там затевается?..  Чудно!..
    
    Росла тяжело и подспудно
    Тревога, и, ясное дело,
    Он как инородное тело
    Нам стал, как в зобу щучья кость
    Он стал нам, тот домик обычный,
    Под кровлей своей черепичной,
    И страх породил в нас, и злость...


2. Из главы второй

    СИЛА ВТОРАЯ.
   
      
    ...мы подбирали тщательно и долго
    Страну и время действия. Без толка
    Десятки вариантов перебрав,
    Остановились в городке обычном,
    В простом дому, вполне среднестатичном.
    Как выяснилось позже, я был прав.
    Духовный лидер и мотор команды,
    Я убедил, что города-громады
    Нам не подходят – много суеты.
    А блеск и шум ворвутся непременно
    В корректный ход и ритм эксперимента,
    И не достичь искомой чистоты.
    Пустая трата времени...  а кроме,
    Там, в многоликом хаосе и громе
    Нас попросту не скоро различат
    Кто мы такие – шантрапа? Пророки?
    Потребуются длительные сроки, –
    Опять затяжка времени...
   
    Молчат
    Часы на старой башне... скоро полночь...
    И, значит, вскорости вся эта сволочь
    Пойдёт на штурм. Отлично, поглядим
    Насколько хороши мои расчёты...
    
    Я тихий человек, смешные счёты
    С людьми я не свожу, я нелюдим.
    Моя будь воля, сел бы потихоньку
    В такую вот, как эта, пошехоньку,
    Рыбёшку бы удил, сушил грибы,
    Какую-нибудь глупую бабёшку
    Привадив, приохотив, понемножку
    Детишек бы плодил... да от судьбы,
    Коли не врать себе, не отбодаться.
    Когда могучий голос вдруг раздастся
    И потрясёт тебя до глубины
    Всей сущности кромешной, приневолишь
    Мечты, и осознаешь – ты всего лишь
    Здесь чей-то проводник, и решены
    Твои поступки, помыслы, стремленья
    Не здесь, а где-то в страшном отдаленье,
    Откуда Голос был... и будет впредь.
    А чей? Кто ж это знает?.. он раздался,
    И ты ему поддался, ты поддался! -
    Попробуй, не поддайся...
    
    Умереть,
    Не быть, не отвечать на позывные,
    И ни за что не отвечать – иные,
    Пожалуй, предпочтут. А я не стал.
    Не смог, точнее. Ибо сам в ту пору
    Задумываться начал без разбору
    О Боге, о начале всех начал...
    .......................................
    .......................................   
    Но вот что интересно, стал мне гадок,
    Тошней, чем прежде, весь миропорядок
    Веками освящённый, и ясней,
    Рельефней проступили все каверны,
    Гноилища мирские, и от скверны
    Не смог я отвернуться. Я честней,
    Я жёстче и правдивей, чем другие,
    На мир взглянул... мои вы дорогие,
    Я внял кошмару нравственных калек
    И понял, что всему тому виною
    Не Божий Промысел, не что-либо иное,
    Но люди сами, самый человек...
    ......................................
    ......................................

    Ну посмотрите, что я был такое?
    Под юбкой мамки рос в тепле, в покое,
    Ни горестей не ведал, ни забот,
    Как, впрочем, и родители, и предки.
    Был вечно полон дом гостей, нередки
    Застолья были, танго да фокстрот.
    Всё это веселило, забавляло,
    Но – до поры. Тогда пора настала,
    Когда я брошен был, отвергнут был
    Возлюбленной... но что меня убило?
    А то, что ведь она меня любила
    Не меньше, чем я сам её любил!
    И ведь ушла с каким-то забулдыгой...
    А чем прельстилась? Болтовнёй да книгой,
    Которую подмышкой он таскал,
    «Запретный плод» какой-то... вот ведь смелость!..
    Теперь всё это вышло, и успелось
    Забыться даже... главное, шакал
    Был просто провокатор, пёс конторы
    Известной. Что еще? Алкаш матёрый,
    Как выяснилось позже. С ним она
    Спилась вчистую – видел у базара...
    Здесь можно бы воскликнуть: «Божья кара!»
    Но ведь и каре этой грош цена.
    Какой тут смысл, во всём безумье этом?
    Но, впрочем, не желая слыть поэтом,
    Я это безобразьем назову.
    Где лад, где смысл в такой тоске и грязи?..
    
    И понял я, что в этом безобразьи
    Не только все вокруг – я сам живу!


          
3. Из третьей главы

    ПЕРВАЯ СИЛА.
    ………………………………………………..
    ………………………………………………..
    …а, собственно, что им за право
    Такое дано?  Если право
    Простое, пускай, большинство,
    То, значит, не право, а криво,
    Себя обособив спесиво,
    Крутое, пускай, меньшинство.
    Гляди-ка ты, шайка прохвостов
    Весь город мутит, гложет остов
    Уклада и быта. Века
    Ушли на его созиданье!
    И вдруг оно рушится, зданье,
    В котором и живы пока.
    Да, живы, – мы все!.. Между прочим,
    И те, кто его же порочит…
    
    И вот вечерами в дому
    Главы городского за чаем,
    За чарочкой, кто неслучаен,
    Мы начали по одному
    Сходиться. Мужи, горожане
    Торговые, просто мещане,
    Пожарные... в общем, весь цвет,
    Вся крепь городка. Суть вопроса
    Ясна: назревает угроза.
    Мы стали держать наш совет.
            
     ***
    …во-первых – дозор. Надо точно
    Разведать, хотя бы заочно,
    Их возраст, их пол, имена,
    Час встречи, условные знаки.
    (Пускай они все одинаки
    И грош им, на взгляд мой, цена).
    Однако же, судя по шторам,
    Цветкам, кружевам и подзорам
    Не лишнее предположить –
    В дому обитает приватно
    Бабёнка. Оно и понятно,
    Ведь надо же с кем-то им жить,
    Всем скопом иль поочередно…
    Неважно. Да если угодно,
    Пускай бы купили патент,
    Поставили дело публично…
    А что? Тут и сам бы я лично
    Наведался. Не импотент.
    Так нет же, дуркуют, таятся,
    Темнят... а ведь люди боятся
    Как раз неизвестности!.. Мне
    Пал жребий стоять на дозоре
    У ихнего дома, и вскоре
    Пасьянс разложился вполне:
    Четыре – входящих. Плюс двое –
    В дому постоянно. Листвою
    Укрывшись, я видел порой
    В окне, озаряемом слабо,
    Два мрака. Один – явно баба,
    Мужик несомненно – второй.
    Сойдясь за столом, самоваром
    Занявшись, окутавшись паром,
    Толкуют о чём-то...  и – ждут…
   
    И точно. Чуть сумерки пали,
    Глядишь, – с ними третий... а дале –
    Четвёртый... и пятый... 
    Идут!..


4. Из главы четвёртой

    СИЛА ВТОРАЯ.
    
            
    …когда я понял ужас средостенья,
    Как говорится, «мерзость запустенья»
    Земного бытия, я стал смотреть
    По сторонам, ища среди прохожих
    По взгляду неприкаянному схожих
    Со мной, как я готовых умереть,
    Но не влачиться, подло прозябая
    В урчащей, сытой хляби, как любая
    Ползучая бессмысленная тварь...
    Я молод был и слеп. И вот тогда-то
    Раздался голос. И позвал куда-то,
    И зренье дал мне, и возжёг фонарь –
    Дар прозорливости. Я озарился весь им...
    ***
    Я вдаль пошёл по городам и весям,
    Я жил как птица божья, о еде,
    Ночлеге не заботясь и уюте…
    И вот что удивительно: в приюте
    Мне не было отказано нигде.
    Такие люди славные, смешные
    Мне попадались в странствиях. Иные
    Так даже хлопотали, чтоб пожил
    Подольше я средь склок их, кухонь, скалок...
    И понял я – я им казался жалок,
    И этим их тщеславье ублажил.
    Смотри-ка, мол, похуже нас кому-то
    Приходится, а нам казалось люто,
    Погано мы живём… шалишь, мол, глянь
    Какой оборвыш, юрод, замараша!
    А ведь в сравненье с ним житуха наша –
    Златая чаша... да с краями, всклянь!..
   
    ***
    А к той поре и впрямь, признаться, шибко
    Пообносился я. Моя ошибка
    (По глупости, конечно же) была
    В том, что порвав с роднёй однажды, доли
    Не стребовал своей, и в чисто поле
    Отправился в чём был. Мои крыла,
    Казалось мне, несут меня над бытом,
    Над суетой, над дракой, над корытом...
    Однако ж, оказалось, не вполне
    Расчёты оправдались. Очень скоро
    Я был ограблен и без разговора
    Лишён всего «излишнего» при мне:
    Простого чемоданчика с вещами,
    И вовсе обнищал...
   
    ***
    Но обнищанье
    Мне даже помогло. Среди людей
    Я чуть ли не святым прослыл, убогим,
    Иль «божьим человеком»... очень многим
    Снабдил меня, ограбивши, злодей,
    Бандюга с полустанка, бритый ёжик...
    Он был учтив, приставивши мне ножик
    Под левое ребро. Благодарю.
    Я возымел стократ. Людские драмы
    Как на духу открылись мне...

   ***
    Но храмы
    Я обходил. К иному алтарю
    Я шёл, ещё не зная досконально
    Высокой цели. Знал одно – печально
    И тщетно стягновение людской,
    Взыскуемой юдолью благодати –
    Не здесь Его могущество!.. И, кстати,
    Он Сам сказал об этом. Так на кой
    Всё это чванство, идолопоклонство?
    Мне голос был!.. А это был колосса
    Могучий голос,  он велел – пребудь
    Огнём и разрушеньем, будь восстаньем
    В сердцах людей, моим их испытаньем,
    Найди друзей, сплоти их всех, и – в путь!..
    
    ***
    Я странствовал три года. Зажигался,
    Когда казалось – этот!.. Ошибался,
    И вновь искал. И вот, в одной из хат
    Сельца глухого встретился с поэтом,
    С отчаянным его и хищным светом
    Сиротских глаз... и это был Донат.


               
 
    5. Из пятой главы

            ПЕРВАЯ СИЛА.
 
            
    …откуда напасть эта? Вишь-ко,
    Уж больно хорош городишко –
    Добротный, старинный, торговый,
    Овеянный славой, дубровой
    Грибной да иной окружённый,
    Уютным кремлём отражённый
    В прозрачной реке с окушками.
    А что за дворы! – С петушками,
    С подзорами на теремах,
    Зимою весь в белых дымах,
    Весною в цветенье вишнёвом,
    И яблоневом, и грушовом,
    Всё лето в прохладных садах,
    А осенью – в сладких плодах…
    ………………………………………….
    ………………………………………….
    …ну, как таковым не прельститься?
    Их много, которым хотится
    На жительство тут поосесть,
    Однако ж, не всякому честь
    Оказана будет. А будет –
    Есть думный совет. Он и судит:
    Вот этому, мол, отказать,
    А этого можно и взять.
    Толковый мужик. Судит взросло,
    Хоть молод. И знает ремёсла.
    Семейный. Такой к озорству
    Пожалуй, не склонится, к дому
    Надёжно привязан. Такому
    И мы пособим...
    ………………………………………….
    ………………………………………….    
(Здесь по рукописи даны описания многих думских решений. Подробнее см. в восстановленных отрывках в Приложении).
          ………………………………………….
               …я ныне в почётных
    Хожу горожанах, кручёных,
    Вертлявых терпеть не могу
    Людишек, чего-то темнящих,
    Пустое всю жизнь гомонящих,
    Чуть дела коснись – ни гу-гу.
    А эти, шалавые, – чтоб им!..

    ***
    Я плотничал. Шорничал. Пробам
    В ремёслах устатку не знал.
    Побыл речником, корабелом,
    Покуда кожевенным делом
    Не занялся... и обогнал,
    И дал прикурить конкурентам…
    И всё это – прах? Вот уж хрен там!
    Позволь, мы ещё поглядим
    Как вы завизжите, поганцы,
    Под ногтем у нас, и пугаться
    Покедова мы погодим.
    Вот выждем, вот выследим свору,
    Прощупаем явки, и в пору
    Нагрянем на чёртов чаёк...
    Пускай оно цедится, время,
    На жернов наш… всякое семя
    Размелет родной ручеёк…
   
   
.

  6. Из главы шестой    
   
  СИЛА ВТОРАЯ

   …………………………………………………………
    …………………………………………………………
    …в чём власть поэта? Сила в чём? Я верил:
    То осенил Господь, то ангел реял
    И пролил горний свет златым лучом...
    Я понял, в трудный час сойдясь с поэтом,
    Исторгнут луч реликтовый не светом,
    Но адом, но отчаяньем злачён.
    Высокий штиль, однако, – вдохновенье!..
    А это что? А это не забвенье,
    Как мыслится иным, тщеты земной,
    А может быть, скорей, воспоминанье
    О Целом, о любви, о доизгнанье
    Из Дома, из страны своей родной?..
    ……………………………………………………
    ……………………………………………………
    ...так презирает вор трудяг на зоне,
    Так невозможно шлюху урезонить,
    Как и певца... и видишь вдруг, дивясь, –
    Глубинное родство их тайно гложет,
    Роднит виной – хтонической, быть может,
    Какая-то доопытная связь.
    Случайно ль так благоволят друг дружке
    Художники, парнасцы, воры, шлюшки?
    Как будто никого на свете нет
    Душевней и родней кабацкой суки...
    И под стопарь водяры с похмелюки
    Братаются убийца и поэт...
    ………………………………………………………
    ………………………………………………………
    …гордыни древний дух: не замараться! –
    Царит и в понизовом этом братстве.
    «Мы будем воровать и убивать,
    Собою торговать, но вашей подлой
    Вине – мы непричастные! Всей кодлой   
    Мы по особ-статье здесь отбывать
    Обречены, в одном бараке, правом
    Грех искупить, как вы, в поту кровавом
    (Хоть Кум один) мы не наделены,
    Но вашей грязной, подлой работёнки
    Мы не коснемся!.. Твари и подонки,
    Но данники иной, своей вины –
    Той, дальней...»
   
    ***
   
    Так, согласно этой вере,
    Преступен Моцарт, вовсе не Сальери,
    Тот лишь добил соратника в бою,
    Его мучений облегчить не в силах,
    Он взял их на себя, и погасил их,
    Герой и жертва, он довёл свою
    Трагическую роль до точки!..
    Глянешь
    Порой в глаза иные – и отпрянешь:
    Такая боль, такой горючий ад
    Живёт в их глубине, что поневоле,
    В себя приняв частичку этой боли,
    Сгораешь вместе с ним...
    Таков Донат.
    
   
    7. Из седьмой главы

ПЕРВАЯ СИЛА
    …………………………………………..
    …………………………………………..
    …а, впрочем, уже кой-какие
    Подвижки заметны. Какие?
    Мы сняли у дома секрет.
    Прознали, что нужно. И клички
    Им дали. И каждого лично
    Отныне решил наш совет
    Вести… так сказать, неотлучно
    За ним наблюдать…

    ***

    Мы поштучно
    Их всех разобрали. И мне
    Парнишка достался занятный –
    Донатка, писака незнатный,
    Из тех, что в «особом говне»,
    В «изысканном», «тонком» роятся,
    Как черви… и гордо таятся
    В непризнанных гениях...

   ***
    Вздор!
    Не верю, что можно их заумь
    Признать чем-то стоящим… знаем
    Таковских... да это ж позор:
    Всю жизнь из мудрёных бирюлек,
    Словесных шарадок и дулек
    Выстраивать чёрт-те чего...
    Уж коль ты поэт не содомский,
    Пиши хорошо, как Твардовский,
    Не можешь? Его одного
    Достанет нам. Даже в избытке...
    
    ***
   
    А, впрочем, Донатка мой прыткий
    Парнишка, общительный, чёрт!
    И всё ему, чёрту, в новинку...
   
    Особенно любит по рынку
    Шататься, – невиден, потёрт,
    Тут сунется, там приценится,
    Поглядь, он уж в рыбном теснится
    Ряду...
 
    ***
ну а рыбка у нас
    Завидна!.. Река окуньками
    Горит, ровно злат-огоньками
    Сверкающий иконостас!..
    Незнатная, вроде бы, рыбка,
    А как хороша!.. Как улыбка
    На детском лице перед сном...
    Иные язя да налима,
    Сазанчика жалуют, либо
    Сударыню-щуку...  в ином
    Застолье и я им не ворог, –
    Знатнецкая живность! Но дорог
    Мне наш окунишка. Такой
    Ушицы, с «особым» наваром,
    Нигде не хлебнёшь... или даром
    Он выплыл на герб городской?..
   
    ***
    Я, впрочем, отвлёкся. Но, право ж,
    Чуть слово о рынке затравишь,
    Так всё позабудешь... царят!
    Воистину царствуют люди,
    Когда на прилавке, на блюде
    Разложат вповалку и в ряд
    Всё то, что трудами своими
    Взрастили, вскормили, вспоили
    И вынесли на торжество,
    На торжище!.. Туши парные:
    Бараньи, говяжьи, свиные
    Висят на крюках… самого
    Хозяина аж распирает
    От гордости, точно играет
    Разделочным ножичком: Р-раз! –
    Пожалте корейки кусочек...
    Иль вырезки?.. Соус из почек
    С лучком не в охотку ль? Как раз
    Рецепт, мол, особенный знаю,
    Да с юшкой!..
   
    ***
    Гудит выходная,
    Базарная площадь, пестрят
    Цветные платки, зеленные
    Ряды, как луга заливные
    Под солнышком влажно горят:
    Укропчик слезится, петрушка
    Курчавится... эх, заварушка!
    Да это ли не благодать?..
    А тут и грибочки-красавцы
    Мигнут, подбоченясь, мерзавцы, –
    Шалишь, брат, попробуй не дать
    Рублишко-другой ребятишкам...
   
   ***
    Хоть бор невдали, да не слишком
    Досуга у нас, а уж тут
    Грибки на подбор: все в росинках,
    В иголочках палых, травинках
    На мшистых шапчонках... берут
    У нас только самый красивый
    Грибок – из-под дуба, осинки,
    Берёзовик также в ходу.
    Хотя и лисички, маслятки
    Сьедобны… порой и опятки
    В охотку, – в торговом ряду
    Они непривычны... и ладно.
    В бору их, поди, неоглядно,
    Уж как-нибудь сам соберусь,
    Нарежу лукошко...
    А ныне
    Царь-гриб, восседая в корзине,
    Лютует: бери, мол, не трусь!..
      
    ***
    Не трушу… но снова загадка:
    Куда он опять, мой Донатка,
    Затёрся?..
    А вот он, родной! –
    В потёртой своей одежонке
    Стоит, разбирает книжонки
    В обменном ряду...
и за мной,
    За мной наблюдает, гадёныш!..
    Да это ж конфуз!.. Это вон аж
    Откудова он свой надзор
    За мной учредил – аж от дома!..
   
    Так кто здесь ведёт? Кто ведомый?
    И кто здесь хозяин? Кто вор?..
   
   

8. Из главы восьмой
 
СИЛА ВТОРАЯ

      …………………………………………..
      …………………………………………..     
    …какие тут фрейдистские игрушки?
    Сын лесника, он жил в простой избушке,
    В сельце глухом, куда меня судьба
    В скитаньях занесла. Однообразен
    И тих без молодёжи быт, бесстрастен               
    Ход жизни стариковской... – от столба
    И до столба, особенно зимою,
    В пургу, в потёмки, снежной бахромою
    Окутанные, как снеговики,
    Бредут, рискуя вовсе стать сугробом,
    И сгинуть, и не встретиться за гробом,
    Бредут сквозь лютый ветер старики –
    К родне ли погостить, или в церквушку
    В соседнее село… иль так, друг дружку
    Утешить... просто рядом подышать...
    Бредут, столбами меряя дорогу,
    И воют провода, взывая к Богу,
    Что связь с людьми все тягостней держать –
    Такие все дремучие, глухие,
    Да и места скрипучие, лихие,
    Да и вот-вот порушатся столбы.
    И ладно бы, и кончились бы муки,
    Но в чьи она, в хорошие ли руки
    Связь перейдёт и нить самой судьбы?..   
   ……………………………………………………….
    ………………………………………………………
    …ветра свистят, гудят столбы, и стонут
    В метелях провода, и долго тонут
    Во мраке огоньки нечастых изб…
    В одну вот из таких, пургой гонимый,
    И заплутавший, и судьбой хранимый,
    Забрел я раз, шагнул из мрака, из
    Ночной метели в тёплый свет жилого
    Угла, где всё поняв, не тратя слова,
    Хозяин молча указал рукой
    На лавку вдоль стола, где с пылу-жару
    Дымился чан, подобно самовару,
    С картошечкой в мундире...
я такой
    Нигде потом не видывал... как розы! –
    Рассыпчатая, белая.  И слёзы
    Невольно навернулись на глаза,
    Когда ещё из дальней комнатёнки
    Припёр кудесник банку самогонки
    Горючей и прозрачной, как слеза...
  …………………………………………………
  …………………………………………………
    ...меня сморило скоро. Помню только,
    Я что-то отвечал, почти без толка…
    Он крепко озабочен был. А чем?
    Ну да, конечно же, сынком родимым.
    Всё, помнится, курил, давился дымом,
    Всё, помню, вопрошал: «Зачем, зачем,
    Зачем ему всё это?..»…  Я, кивая,
    И головой, как лошадь, помавая,
    Проваливался в сон...
    Но перед сном
    Пообещать успел, что с таковыми
    Вопросами, и даже с мировыми
    Мы разберёмся. Точно. Только – днём.
    И провалился в сон, как в прорубь...
   
    ***
    Утром
    Снега сверкали чистым перламутром
    В окне избушки. Улеглась пурга,
    И лес, кругом обставший деревушку,
    Был тих, пригож,  и словно бы избушку
    Хранил, держал в ладонях, от врага
    Невидимого пряча...
    Сам хозяин
    Уже чаёвничал… молчал (весь как изваян
    Из корня проморённого)… он пил
    Раздумчиво, неторопливо, вкусно
    Похрустывая сахаром, и пусто
    Смотрел сквозь стену, сквозь меня...
    Он был,
    Как и вчера, печально озабочен
    Какими-то сомнениями... впрочем,
    Я помнил хорошо какими. Встал,
    Благодаря за встречу и за ужин...
    Молчал старик. И не был так радушен,
    Как с вечера. Кивнул лишь мне, подал
    Картошечки вчерашней, хлеба, луку,
    Чайку плеснул... протягивая руку
    Узластую, напутствовал:
    – «Так вот,
    К полудню буду... книжки полистайте
    В каморе там, у сына... вот, бывайте...»
    И с лыжами за дверь ушёл в обход.
     ***

     Я наскоро перекусил, и тут же
    Нырнул в камору, в закуток поуже
    Прихожей: деревянный лежачок,
    Да стол – доска вставная у окошка,
    И – книги, книги, книги...
               
    Тут немножко
    Подробней надо. Сам не простачок,
    Я, право ж, у столичного эстета,
    У сноба не встречал такой, как эта
    (Хотел сказать «библиотеки»… нет!)
    Коллекции? Да нет, скорей собранья,
    Подбора книг и рукописей…
тайна
    Какая-то здесь крылась. Был секрет:
    Откуда, как попали дива эти
    В лесную глухомань? Какие сети
    Их выловили в смутные года,
    Когда одно их поименованье
    Глушилось напрочь?.. Впрочем, в глухомани
    Смешно об этом – глуше-то куда?..
    …………………………………………………………………….
    …………………………………………………………………….
    …мм-да… «Страх и трепет»… «Вехи» – первый выпуск!..
    Ого, – «Уединённое»!..  На вынос
    Такое и в спецхране не дадут.
    Хотя, смотри-ка, книги-то без штампа...
    А вот перепечатки Мандельштама...
    И Клюева... Ахматовой... ну, тут
    Весь «рыцарский набор» эпохи! ..

   ***

    Дивно
    Не то. Но кем, когда переводимы
    Здесь Дилан Томас, Томас Элиот?
    В амбарных книгах, пополам графлёных,
    Машинописью на бледно-зелёных
    Листах, зажатый в грубый переплёт, –
    Весь цвет, весь авангард англоязычный,
    (Ещё едва нащупанный столичной
    Архивной молодёжью), – вот он, весь!
    Но как? Откуда?..  Это взволновало.
    И я скорей, скорей, смущён немало,
    Стал разбирать завалы...
    ***
    Были здесь
    На полках, на полу и под топчаном,
    По темам сбиты (всяк с «родимым станом»)
    Философов и мистиков труды
    (И всё – перепечатки!), богословов:
    Флоренский, Трубецкой... кой-кто из новых,
    Неведомых, признаюсь, но «воды»
    Здесь не было…
    «А парень из лукавых» –
    Смекнул я. Взять хоты бы скандинавов:
    Кнут Гамсун, Сведенборг... натаскан, да,
    Непрост, определённо... Яков Беме
    И «Роза мира»... э-э, да в этой теме
    Похоже, брат, увяз ты... ну, тогда,
    Тогда, брат, нам с тобой необходимо
    «Прокашлять» эту тьму. От нелюдима,
    То бишь отца, хоть сонный, а чуток
    Прознал я о тебе, какой тут гложет
    Недуг родную чаду.  А, быть может,
    Ты тот, кого искал я?.. А, браток?..
 
    (Тут опущен подробный перечень «библиотеки», рукописей Доната.
Подробнее см. в Приложении )

     ***
     ...взволнован этой мыслью, не слыхал я
    Как в дом вошёл лесник. Его «дыхалка» –
    С пути, с пробега – вывела меня
    Из забытья: у притолоки стоя
    И с ненавистью глядя на «пустое»,
    Он прорычал: «Всё эта сволочня!
    Всё эта гниль!.. Очкарики, уродцы!..
    Вот зверь. Тут ясно – зверь. А как бороться
    С ползучей этой, вшивой сволотой?..»
   
   – «Да с кем?» – Я изумился, притворяясь
    Таким наивняком, что, разьяряясь,
    По матери весь этот «сухостой»
    (Так он прозвал дружков-интеллигентов)
    В сердцах понёс он «гадов и агентов»,
    Затмивших сыну сердце и мозги...
    – «А ведь неглупый парень, сам проверишь... –
    Добавил, затихая… – да теперь уж
    И воротиться должен бы...
    Вр-раги!!! –
    Вновь зарычал, – враги они, паскуды!..
    А тот, а ссыльный?..  Тот – подлей Иуды,
    Змеёй, гадюка, в сердце вполз!.. Гляди,
    Ведь это от него осталась, муть-от
    Вся эта...  вполз тишком, и мутит, мутит
    Ночами парня... хоть не заходи
    В камору к ним (тут пояснил он – ссыльный,
    Так мы и пожалели), червь могильный!
    Профессор хренов, чисто сатана!
    Чего ему от сына было надо,
    От сироты, от моего Доната?
    Наука, да не та ему нужна.
    Ему бы лес узнать!.. Ведь кто на смену
    Придёт мне, как не сын?.. Так нет же, стену
    Меж нами возвели...
хотя, сказать
    По правде – тут старик вздохнул, безвольно
    Осел на лавку – правда, что не больно
    К душе ему... чужак, ни дать, ни взять...
    Учился б хоть – опять же эта гада!
    Мол, на постой пустил кого не надо,
    Якшается, мол, с чёртом... а скажи,
    Как парню жить? За двадцать уж давненько...
    Дружки дают каких-то там «рецензий»,
    Всё пишет, пишет, пишет... за гроши...
    Чужак! Ни в мать-покойницу, ни в деда.
    Тож был лесник…  какая костоеда
    Мозги ему прожгла? Ведь с малых лет
    Дичком гляделся!.. Только и очнулся,
    Как этот, ссыльный дьявол подвернулся,
    Заворожил, околдовал...
    – «Поэт! –
    Вскричал мне – сын-то ваш, – я вижу!
    Уж мне поверьте, мол, я не унижу
    Неправдой вас и лестью, сквозь меня
    Прошли их сотни, а такого дара
    (Весь аж светился!), этакого жара,
    (Захлёбывался!), дивного огня,
    Я не встречал ни в ком!..»
    
    – «Соблазн и скверна! –
    Сказал тогда я – Бог накажет...
   
    ***

    Верно.
    Чахоткой вскоре, дьявол, изошёл...
    А мне-то каково?..» – Он так печально
    Взглянул, такими синими очами
    В глаза мои, что я свой взгляд отвёл...
    


9. Из девятой главы

ПЕРВАЯ СИЛА.
……………………………………………..
……………………………………………..
    (Об Инженере, рвавшемся на должность Городского Головы)
   ………………………………………………………
   ………………………………………………………
    …ведь что удумал, нехристь! – Целиком
    Весь город взять в компьютерные сети,
    Чтоб каждый дом горел в своей кассете,
    Прочёсан электронным бреденьком.
    На вече городском, тряся бородкой,
    Огнем безумья распаляя взор,
    Кричал, что некий дивный  М Ы С Л Е З О Р
    Теперь им изобретен, и в короткий
    Он срок берется, коль дадимся мы,
    Внедрить его в дома, а там – в умы!
   
    ***
   «…представьте – вопиял он, распалясь, –
    Ревнители порядка и покоя,
    Мы порчу мира снимем как рукою,
    Друг перед другом в мыслях оголясь!
    Что есть первопричина, корень зла?
    Мысль, кратно возведённая в дела.
    Мысль тайная!.. И умысел порочный
    Теперь мы взять сумеем под контроль:
    У каждого свой шифр и свой пароль,
    Означенные в памяти бессрочной,
    Отныне, на экранах озарясь,
    Нам высветят все козни, гнусь и грязь,
    Незримое пресечь мы в корне сможем
    Поползновенье зла на зримый мир,
    Н а ш  мыслезор свой огненный пунктир
    Прочертит меж умами. Мы положим
    Конец всем распрям, подлостям и лжи!..
    Кто несогласный – выйди и скажи!..»
   ……………………………………………
    ……………………………………………
(Тут не удалось восстановить в полноте речь отца Илиодора о пагубности  внедрения Мыслезора в умы. Отрывки см. в Приложении)
………………………………………………..
………………………………………………..
…ну, инженер! Ну, гений лжестихии!..
Его лицо аскета, колдуна,
Как будто заострилось, желтизна
Как будто воском залила сухие
Виски его, и лишь глаза, горя
Непримиримостью, нам говорили: «Зря
Надеетесь, что старческим умишкой
Я был повержен... на кону цена
Всей жизни!.. Разве может быть она
Откуплена церковной мелочишкой?..»
………………………………………………..
………………………………………………..

(Здесь частично удалось восстановить ответную речь Инженера)
………………………………………………
………………………………………………
«…что истина? Она не для глупцов,
Для избранных она, чья перспектива
Исправным быть погонщиком, она
По сути-то уже и не нужна
Погонщикам самим. Следя ретиво
За стадом, подзабыли и они
Зачем они, откуда? Знай, гони
Тропой набитой стадо!.. Но уж коли
Кто выбился из строя, тут смотри,
Тут спуску не давай: и укори,
И обласкай заблудшего, и с воли
Верни его, бродягу... ну а как
Он личность, а не сбившийся чудак?
Что, если выход из неосмыслённых
Осмыслен им, и мысль его проста:
Мысль – Божий дар?..
Тут надобно Христа
Призвать в свидетели, ведь это лишь зелёных
Юнцов легко дурачить, стариков
Доверчивых...
Тут случай не таков…………………………………..
……………………………………………………………..
……………………………………………………………..

…а самый страшный из запретов,  вот он –
Запрет на мысль!.. Простой пример: пары
Под гнётом держат лишь до той поры,
Покуда прежний пар не отработан,
Покуда не настал иной черёд –
Брать новый пар в рабочий оборот.
Но ежели хоть малого исходу
Не станет силе этой – разорвёт
Любой затор, и чем сильнее гнёт,
Тем взрыв страшнее...
……………………………………………………………
……………………………………………………………
…нет! Нельзя, нельзя
Мысль удержать в крови! Ведь мысль, сквозя,
Клубясь в пространстве замкнутом,
Зловещий
Отыщет выход, но уже  тогда,
Тогда с ней вместе  в  мир войдёт беда,
И вспомните тогда и день вчерашний,
И нынешний…
………………………………………………………………
………………………………………………………………
… мой бедный МЫСЛЕЗОР!..
Ведь он и призван был найти зазор,
Через который мир пронзится страшной,
Кромешной мыслью!.. Но тогда уже
Не жди Преображенья ни в душе,
Ни во плоти, где кровь одна,  бунтуя
И сатанея, не ограждена
Доглядом зорким, хлынет, как волна,
И смоет мир Господень подчистую!..
……………………………………………………………..
……………………………………………………………..
…я знаю, почему мой МЫСЛЕЗОР
Священству не по нраву, – их позор
Бездействия, обман многовековый
Всем станет ясен, и падёт их власть
Над душами, и надсмеётся всласть
Над многомудрым самый бестолковый
Из верной прежде паствы...
вот расклад
Входящих-исходящих. Я и рад,
Собратья, горожане, что открыто
Смог, наконец-то, высказаться. Здесь
Все недомолвки сняты, вот я весь,
Я, видящий печально как над миром
Уже ползут, сгущаясь, миражи
И оборотни разума, души,
А мир – бессилен. Он открыт кумирам,
Потопам  крови, вышатнутой в свет
Игрой все той же Мысли, коей нет
Призора и предела…
но отныне
Я ухожу из вашего мирка
К себе, в свой мир...»

***
И с видом игрока,
Сорвавшего лихой банчок, в гордыне
Бородку сатанинскую воздев,
С трибуны он сошёл…
Но, оглядев
Молчавший грустно зал, вдруг стушевался:
В портфель бумажки растолкал, замком
Прищёлкнул в тишине, и так, бочком,
Бочком, бочком сквозь зал ретировался…

***
Мы все молчали. В сумрачном окне
Стояли звёзды. Как в бредовом сне
Молчанье наше длилось, длилось, длилось,
Никто, казалось, не хотел его
Прервать… а чем? Немало из того,
Что сказано здесь было, шевелилось
И жглось в душе у многих…
нет, не так
Наивен даже видимый простак,
Чтоб не поднять в душе своей вопроса
О смысле бытия и о пути,
Которым должен каждый – сам! – идти.
Но как идти, не видя дальше носа,
А главное, как этот долгий путь
С путями сотоварищей сомкнуть?..

    
10. Из  главы десятой
         
    СИЛА ВТОРАЯ.

    …………………………………………….
    ………………………………………….…
     ...чем я утешить мог его? Конечно,
    Жаль старика. Так искренне, сердечно
    Приветил, накормил… но в глубине
    Души я ликовал, предчувствий полон,
    Ведь как ни горек путь был, как ни солон,
    А улыбнулась, кажется, и мне
    Удача!..
   
    ***
    Рукавом косоворотки
    Старик поспешно вытер слёзы, кроткий,
    Улыбчивый вдруг стал (на шум в сенцах
    Оборотясь) – вскочил, засуетился,
    И так по-молодому засветился –
    Сын воротился!..
    ……………………………………………………..
    ……………………………………………………..
    …ну, спор, так спор!..
    И тут, признаюсь, в споре
    Его я спровоцировал, о Воре
    Великом заведя «случайно» речь –
    О Прометее, и «на ты» парнишке
    Всадил поддых:
    «Он – Вор, а вы – воришки.
    Да-да, и ты первейший, брат, сиречь
    Поэт, поскольку смутными словами
    Мутишь сердца... да есть ли кто меж вами,
    Смакующими сладостный дурман,
    Сознавший, что дубасит каждым словом
   (Особенно искусным) по основам,
    По сердцу бытия, какой обман
    Процеживает в жизнь, каких чудовищ
    Впускает в мир?..
    Из всех земных сокровищ –
    Я продолжал пытать его, поняв,
    Что зацепил – огонь был самым главным,
    А он-то и похищен достославным
    Ворюгой-Прометеем. Зевс был прав,
    Послав того на муки... только мне-то
    Что за отрада? Поздно. Кто-то, где-то
    Смекнул, – сложил очаг. Мудрец другой
    Набычился башкой своей упорной –
    Загнал огонь в котлы, турбины,  горны,
    Погнал по проводам… и вот рекой,
    С притоками и ручейками, гневно
    Клубясь в сердцах, в словах горя, напевно
    Переливаясь, этот великан,
    Змей Золотой к родному устью – к Смерти
    Пополз с земли... сквозь все разломы тверди
    Пополз к себе, в свой древний Океан...»
    …………………………………………………………
    …………………………………………………………
    (Здесь частично восстановлены отывки из долгой и, кажется, покаянной  речи Доната о саморазрушительной силе поэтических фантазий)
   ………………………………………………………….
   ………………………………………………………….
«...но время, время, время
    Работает на гения!.. И бремя
    Его химер вставляет в мир, где он
    Потворством сотен тысяч ротозеев
    Развёрстан средь анналов и музеев,
    Откуда «малых сих» берут в полон
    «Эстеты»,  – «приобщают» к новой вере»…
    И прозелит в нашлёпках филоктерий,
    Какой-нибудь безумный неофит
    С восторгом в пещь подбрасывает хворост,
    И где тут Божья Благовесть, где хворость
    И  бред мутанта – вряд ли различит
    Неискушённый взор сквозь дым и тленье,
    Сквозь выпуклые слёзы умиленья
    Чудовищем, развоплощённым столь
    Великолепно, столь «преображённым»,
    Что обольщенье миром искажённым
    Уже и самый Божий мир в юдоль
    Химер, фантомов, инфернальных чудищ
    Преображает... но кого осудишь,
    Кто им судья?!.» –  Вскричал Донат, вскочил
    С приступочки возле печного устья
    И заходил по горнице... и с грустью
    Запели половицы...
        из печи.
    Мерцали прогоревшие поленья,
    Сгущался мрак, и где-то в отдаленье
    Поскрипывали, ёжась, кедрачи,
    Мохнатое окно сверкало звёздно,
    Печь остывала, и почти морозно
    В избушке становилось...
    ……………………………………………………
    ……………………………………………………
   ( Тут размыто. Частично речь Доната восстановлена в Приложении)   
   ………………………………………………………………….
   ………………………………………………………………….
  (Здесь – ответ Донату «Второго Героя». Более полно см. в Приложении)   
   «…вот идол несвободы, фарисейства,
    Начётничества!..  Страшный грех расейства –
    Культ умиленья гением больным.
    Неважно, что несчастен эпилептик,
    «Он гениален! Он великолепен!..»
    А каково ему? Его родным?
    Вот где жестокость, вот бесчеловечность! –
    За чей-то счёт… ведь не за свой же вечность
    Здесь куплена?.. А ты представь, что твой
    Сынок родимый – хвор. Но гениален.
    Не хочешь? Страшновато? Пусть нормален,
    Да здрав?.. А как же «гений мировой»?
    «Да чёрт с ним!..»…  А-а, вот здесь-то и оценишь
    Чем куплен он, вот здесь и переменишь
    Взгляд на него. И что увидишь вдруг?
    Увидишь сонм горячечных фантомов,
    В мир впущенных, гигантов или гномов,
    Смыкающих собой порочный круг.
    Они уже в фаворе и в почёте:
    Ливрейные швейцары в позолоте
    Их пропускают в лучшие дома,
    Они законодатели всех мнений,
    Всех мод... и вот уже «научный гений»
    Их вверг в реторту точного ума…»
    …………………………………………………………
    …………………………………………………………
     – «Но есть ведь и здоровые?.. Вопросом,
    Каким-нибудь Толстенным Ломоносом
    Не возразишь?.. Ведь им оценка – «Пять!»...
     – «Сомнительно… но предположим даже… –
    Кто их отсортирует?Кто докажет
    Их здравие?.. – «Селекция» опять?..»
   …………………………………………………………………….
   …………………………………………………………………….
    «…огонь, огонь! – Исчадье ада, света
    Больной извив, излом, огонь – ведь это
    Болезненный, несовершенный свет,
    Как жар любви на уровне соблазна,
    Не вопрошённый, замкнутый, как плазма,
    Как обращённый внутрь себя ответ,
    Огонь – ведь это смерть!.. И вы, авгуры,
    Своей цивилизации, культуры
    На воровстве основанной – на том,
    На изначальном – осознать не в силах,
    Иль попросту страшитесь, на могилах
    Отцовских изгаляясь...
и потом,
    Сыщи-ка, братец, обьясненье бреду,
    Свяжи в одно несообразность эту:
    Итак, в начале было Воровство.
    Потом – Закон… Но это значит – в зоне
    Все мы?!..  И на  т а к о м  стоим Законе,
    Как вор в законе, все, до одного?..»
   
    (Здесь также частично восстановлен подробный спор о гибельной сути поэтических фантазий, приводящих в итоге к страшным формулам учёных, а всё человечество к апокалипсису)

   ***
    «…смотри – тростинка, ость, косноязыкий
    Убогий стебелёк в миру, музыкой
    Туманной просквожённый, лишь игра
    Природы, пустячок!.. Но понемногу
    В лады вникая, понимаешь: к Богу
    Взывают сквозь него, трубят ветра
    Горе свою невнятицу земную,
    Но Там пресотворясь, уже иную
    По скважинам низводят долу Весть,
    Лишь вслушайся в гармонию, и хоры
    Небесные прольются через створы
    Волокнами затянутые...
здесь,
    Вот здесь-то он и взыскан, дар поэта –
    Путь расчищать для воздуха и света,
    Пронзать дремучих скважин зыбь и сон
    Певучим словом, строй и лад на горний
    Регистр переводить, и всё упорней
    В нечистой тьме держать свой чистый тон:
    Последняя, как может быть, надежда
    Связь не утратить с горними. Невежда
    Безделицей сочтёт. А ты  смотри –
    Тростник прочищен, скважина для слова
    Благодаренья и слезы готова
    И музыкой мерцает изнутри.
    Вот оправданье, может быть, поэта:
    Он свет хранит и связь на грани света
    Он держит в Слове, воздух серебря
    В том стебельке струящийся… и, буде,
    Подступят воды и отступят люди,
    Он проведёт сквозь воды их, торя
    Незримый брод по мокрому суглинку,
    В зубах зажав ничтожную тростинку –
    Последнюю с высоким миром связь,
    Последний путь для воздуха и света,
    Сквозящих в тёмной музыке поэта.
    Тьма костенеет, Словом протравясь...»
       ……………………………………………………..
       ……………………………………………………..
  (Отрывок из возражений «Второго Героя» Донату. Подробнее в Приложении)
   …………………………………………………………………
   …………………………………………………………………
    « …ты присмотрись внимательней: в Писанье
    И с рыбарем, и с мытарем лобзанье
    Отыщешь у Него. А где пиит?
    Христос – любовь, свобода. А культура? –
    Всё тот же культ, кумирня. Эта дура
    Меж Ним и нами встала. И стоит...»
    …………………………………………………………
   ………………………………………………………….
    «…вот декаданс: гнилая сущность, прелесть,
    Благоуханность мира… или прелость,
    Распад его. Что в сущности одно.
    Сюда и льнут поэты, точно осы
    К вину или окурку папиросы,
    Звенят и бьются в тонкое окно.
    Или как мухи: в тихую квартиру
    Ворвавшись, засыпающему миру
    Долдонят откровение – Весна!
    Воскрес! Воскрес!.. (Осенний луч пригрел их),
    И лупят – хлоп да хлоп – их, угорелых,
    Скорее не со злости, а со сна..».
    ………………………………………………………….
    ………………………………………………………….
   (Здесь опущен (полуразмыт) спор о всеобщей взаимоненависти на земле, о Битве – всего со всем. Отрывки см в Приложении)   


«…и даже поле,
     То, хлебно-золотистое, не боле
    Чем ядерный, заторможённый взрыв.
    Смотри – вот солнце. Вот – земля. Взрыхляет
    Луч почву по весне, и расщепляет
    Ядро в ней погребённого зерна.
    Оно взорвется – колосом! И зёрна
    Опять умрут… и вспыхнут непокорно
    Полянкой колосистою...
она,
    Заверчена реакцией цепною,
    Уже всё поле золотой волною
    Зальёт в свой срок... ты только посмотри,
    Представь: идёт ускоренная сьёмка
    Под ракурсом магическим, где ёмко
    Весь ход зерна, снаружи и внутри
    Охваченный волшебным обьективом,
    Тебе предстанет колоссальным взрывом,
    Взбесившейся энергией зерна,
    А солнце – детонатором...
    ***
    Преданье
    В старинных рунах есть, что мирозданье
    Переплывали люди, времена
    Любые одолеть могли, и небо
    Преображать энергиею хлеба
    Умели их ладьи, сам чёрный нерв
    Материи пронзать могли их светы –
    Те маленькие солнышки планеты,
    Которые мы жрём, собаки, нефть –
    Кровь наших предков! – Грузим в бензобаки...

    Нет, не собаки люди, – вурдалаки,
    Из праны мира тянущие кровь!
    «Задуманная богом светораса»,
    Ты где? Ау-у!.. Где солнечная масса?..
    Чадят огни пещерные костров…»…
    …………………………………………………………….
    …………………………………………………………….
       …и что? Гнобить планету?Бить друг друга?
    Переступив из солнечного круга,
    Вступать с иной материей в контакт?
    С такими звёздный свет не законтачит...»
   
    – «Так  значит  –  вопросил  Донат –  так значит?..»
    – «Да, значит, – я ответил – значит – так!...»
   
               
   11. Из одиннадцатой главы
    
          ПЕРВАЯ СИЛА.
    
    …………………………………………..
    …………………………………………..
    …казалось бы, ну что здесь не понять?
    Ведь всё реально, стоит только внять
    Божественному слову сокровенно,
    И вот он, – Путь Земли!..
   
   ***   

    Так нет же, здесь
    Не дремлет Сатана. Чудную весть
    Какой-нибудь бродяга непременно,
    Прельщая дурьи головы юнцов
    И барышень сердца, в конце концов
    Откуда-нибудь выудит… похоже,
    Из самой преисподней… и – гляди –
    Уж он герой, романтик, и в вожди,
    Само собой, назначен к молодёжи.
    «Ах, он такой загадочный, такой
    Овеян славой, тайной и тоской,
    Так непохож на недорослей местных,
    На увальней, умеющих одно:
    По будням наломавшись, дуть вино
    По праздникам, порядочных, но пресных.
    Тот – не таков! Не гнётся для гроша.
    Зато душа какая... ах, душа!..» –
    Несут, лепечут вздор, обожествляя
    Чудного прощелыжку, голяка,
    А тот себе бесчинствует, пока
    Однажды не нарвётся, дозволяя
    Разнузданной фантазией мутить
    Юнцов, девиц... а там и поблудить
    В радениях восторженных, меж делом
    Одну, другую, третью совратив
    «Поклонницу таланта», убедив,
    Что всем хорош герой, душой и телом.
    Ну, тут уже, когда не скроешь срам,
    Отцы такой поднимут тарарам,
    Такой тут самосуд чинить возьмутся, –
    Не приведи Господь!..  Сам комендант
    Отступится от правил, не педант
    И не чинуша, знает – не уймутся,
    Покуда пришлецу не отомстят,
    Не выпорют и не охолостят,
    А там, с позором, – вон из городишка!..
   
    ***
    Но что здесь интересно? Только след
    Простынет наглеца, – как будто свет
    Померкнет... поскучнеет всё...
    мыслишка
    Одна меня преследует давно,
    А что как блуд – бродильное зерно,
    Без коего и бражки не подымешь,
    И опреснённый хлеб не припышнишь,
    И жизнь не прифасонишь?..
    Только, вишь,
    Во всём потребна мера. А не имешь
    Потребной меры – наперекосяк
    И всё, и вся пойдёт…
         

12. Из главы двенадцатой

 СИЛА ВТОРАЯ.
     ………………………………………………………
     ………………………………………………………
     …итак, свершилось!..  Без оглядки на дом,
     Мы в ночь пошли. Вдвоём пошли с Донатом
     (Уже вдвоём!) судьбу ломать и гнуть,
     Баул с вещами, с лучшими из книжек
     Он взял в дорогу, первый мой сподвижник.
     Он не хотел и пары строк черкнуть
     Отцу. Я настоял.
     – «Но ты же знаешь,
     Я здесь чужой!..»
     – «Я вижу, понимаешь
     Немало о себе – я отвечал –
     Похвально. А теперь смири свой гонор,
     У нас, как говорят, «преступный сговор»,
     И не мечтай, чтоб ты права качал.
     Ты, или кто другой. Теперь гордыне
     Дай укорот. У нас, браток, отныне
     «Диктаторский режим». Решай теперь
     Со мной ты, или как?..» Скривясь натужно,
     Он взял перо: «Не жди. Искать не нужно.
     Я не вернусь...»
     ***
     Мы притворили дверь
     И вышли в ночь...
тропой, сквозь чернолесье,
     Мы побрели в старинное предместье
     Близ города торгового.  Пиит,
     Как бы в угоду дьявольской интриге,
     Уговорил идти к попу-расстриге,
     Там погостить.
     – «Могучий колорит!
     Дом нараспашку, вечно отовсюду
     Стекается народишко... не буду
     Хвалить зазря, сам убедишься в том,
     Средь пьяных толковищ и пёстрой свары
     Встречаются такие экземпляры!..
     Короче говоря, хороший дом,
     Нам самый подходящий. Обживёмся,
     Осмотримся... а там, глядишь – прорвёмся!
     Уж если где соратников ковать,
     Так это у него, у Никодима,
     Он в этом деле нам – отец родимый,
     Большой мастак с пути людей сбивать!..
     ………………………………………………………..
     ………………………………………………………..
  (Более подробные отрывки о Никодиме Приложении)
    ……………………………………………………..
    ……………………………………………………..
           …его «приход», когда он храм оставил,
     В числе своем, пожалуй, лишь прибавил,
     Все тянутся к нему, не только люд
     Пропащий, забулдыги и шалавы, –
     Такие представительные павы,
     Такие господа бывают тут,
     Ты ахнешь!.. Я смекал вначале туго
     Чего им от него и друг от друга
     В глухих пенатах надобно? Потом
     Дошло: все эти люди одиноки!..
     Красив, богат, здоровы руки-ноги,
     А завиляешь, заюлишь хвостом
     Когда тебя отчаянье за глотку
     Возьмёт – в родном дому!.. Похлещешь водку,
     Потешишь плоть, и вот – предел, и вот –
     Пустыня одиночества. Ни дети,
     Ни дом родной, ни блуд, ничто на свете
     От пустоты мертвящей не спасёт.
     Храм Божий? Но позволь, как там спасаться?
     В канонах – тьма, в попах – ленца, прохладца,
     Глухой и вечно пьяненький дьячок...
     А душу-то влечёт не всепрощенье,
     Но жаркое, но страстное общенье,
     Да чтобы духовник не дурачок –
     Такие вот запросики. Вестимо,
     Куда податься? А до Никодима!
     Большой, скандальной славы человек,
     Всех приютит, всех выслушает, слово
     Понятное осыщет для любого:
     «Не изнывай, раб Божий, имярек, 
     Все взвешены, все вычислены в некой
     Субстанции. А ты своё кумекай,
     Свой путь тори в мирах. И не горюй.
     Каким тебя создали мама с папой,
     Таким и жми по жизни, и не лапай
     Чужого – у себя не уворуй»).
     И прочее...
     Все ясно, по-простецки,
     И, знаешь, расфуфыренные светски
     Фазаны блекнут прямо на глазах:
     Поглядь, а из барона-фанфарона
     Иль барыни – обычная ворона
     Проклюнулась, нелепая...
в слезах,
     В истерике персты целуют, в чём-то
     Невероятном каются... до чёрта
     Я там перевидал подобных сцен,
     Признаться, пообрыдли……………..
     …………………………………………….
  ……………………………………………
     (Здесь опущены сцены общения Никодима с самыми разными людьми. В             том  числе, с «асмодеем», воротилой бизнеса – Данилой. Об этом ниже)
    …………………………………………………
    ………………………………………………… 
    …меж тем, петляя по лесу, дорожка
     Нас привела к окраинной избе.
     – «Ну вот, теперь уж вовсе недалёко...»
     И верно, только выбрались из лога,
     Огни блеснули ранние кругом.
     Предместье просыпалось. Струйки дыма
     Курили избы... дворик Никодима
     Был тих и пуст, казалось………………………..
     ………………………………………………………….    
     ………………………………………………………….
    (Пропущены куски вчерашней оргии у Никодима. – Традиционного, раз в месяц, приёма нищих со всей округи)   
    ………………………………………………………
    ………………………………………………………
    …Бог мой, откуда?!. Вроде, не хоромы:
     Ряд комнатёнок, кухонька, а кроме
     Прихожая да горница...  но тут
     Набилась вкруг стола, почти под балку,
     Такая рать!.. (Поди, и спят вповалку –
     Подумалось – и рядышком кладут
     Хмельных, сердешных, на пол...)
     Да, собранье!..
     Немытые, нечёсаные, бранью
     Друг друга осыпающие (так,
     Для куража скорее) побродяжки…
     Кто винегрету требует, кто бражки,
     С юродивой какой-то шелудяк
     Сидит в обнимку... карлиц и уродцев
     Потешный смотр? Парад золоторотцев?..
     А посредине – самый «командор»,
     Сам Никодим с бутылью браги мутной
     Торжественно, десницею могутной
     Всем разливает...
     Узкий коридор
     Загородив собой, взирал я дико
     На этот смрад...................................................
     ………………………………………………………….
     ………………………………………………………….
    
    
     13. Из тринадцатой главы               
    
ПЕРВАЯ СИЛА.


    (Здесь опущена встреча в Городском Собранье нового Учителя и городской интеллигенции)
    …………………………………………….
    …………………………………………….
    …всего не вспомню, но ошеломил
    Меня и всех, я думаю, кто был
    В тот вечер в зале, хитрою химерой
    Учитель наш, иль оборотень...
он
    Поведал чуть не шёпотом, на тон
    Интимный перейдя, что нашей серой
    Животной жизни ввек не перейти
    Рубеж безвидной смерти... взаперти
    Мы все живём, во тьме, в земных оковах,
    А то, что солнце сверху нам дарит –
    Лишь крохи….
    ……………………………………………….
    ……………………………………………….
                «…унижение царит
    Во всех долинах наших и дубровах!
    Мы, дети солнца, солнца самого
    Отжимки цедим, только и всего,
    И униженье многовековое
    Сквозит в траве, убоине, зерне,
    И солнце наше только лишь вовне,
    А не внутри нас блещет! Не живое,
    Но косное нам подано с небес
    Благодеянье…
 а в саду чудес,
    В той, в настоящей жизни мрак изринут,
    Там солнцем дышит человекобог
    Поскольку наконец-то изнемог
    В потоке света облик наш звериный.
    Там солнце – Царь! И все, кто там, внутри,
    Ему равнопрестольные цари,
    Там всё есть солнце, всякая частица
    Чиста, равносоставна, горяча,
    Там наша суть – суть самого луча,
    Там нашей сутью солнышко лучится!
    Вот, вот где сила светобытия:
    Там, где и он, и ты – есть ты и я.
    Но как достигнуть этого накала?
    Вопрос!..
    ***
пора, пора начать с начала,
    Пора опять вышвыривать в утиль
    Архивы! Только страсть и юность – стиль
    Атаки, авангарда, напряженья
    В крови.  А всеми проклятый фашизм
    Страшон лишь как дрянной, расхожий «изм»,
    Но кроется за ним живой, природный
    Ритм утвержденья жизни и любви…
   
   ***
    Сверхсмысл Преображения – в крови.
    Ах, этот стиль опасен, агрессивен?
    (Сам стиль, заметьте), это, мол, фашизм,
    Мол, эту жуть, весь этот атавизм
    Резон душить, пока ещё пассивен
    И облечён в изящное, потом
    Он, в мир войдя, мир обратит в дурдом…
   
    ***
    Какая чепуха! Дурдом статичный
    Царит века, внедрив тот ход вещей,
    При коем правит бал седой Кащей,
    Вполне бессмертный, даже симпатичный,
    Умеренный в запросах здоровяк,
    Незлобно- рассудительный мертвяк.
    И всё живое, огненное, злое
    Здоровой злостью жизни он мертвит,
    Грядущий свет он тихо норовит
    Оборотить в утихшее былое,
    В холодное, приличное, во тьму
    Привычную и властную ему.
    Зачем? Сама же юность, отбесившись,
    Перебродив, уляжется на дно,
    Но огненное, чистое вино
    Там станет солнцем, здесь преобразившись.
    Так будем же как солнце!..» –
Прописал
    Рецептик он… и долго блеял зал...
    
    А я внимал и думал: Правый Боже,
    Как попустил Ты этакую дрянь
    Смущать сердца неопытные?  Грянь,
    Да так, чтоб огнь и мраз прошли по коже,
    Чтоб перекрыл Твой глас весь этот бред!..
   
    Но глас не протрубил. Не грянул. Нет...
    
    
     14. Из главы четырнадцатой

                СИЛА ВТОРАЯ.

      (После пирушки у Никодима. Восстановлено не полностью)
     ……………………………………………………………..
     ……………………………………………………………..    
     …меж тем застолье, поднасытясь малость,
     По закутам тихонько расползалось.
     Пир затухал. Смолкал похмельный вздор.
     В углу стола, повитый сизым дымом,
     Сидел Донат, шептался с Никодимом,
     Кивал и молча слушал «командор».
     – «Ну отчего же? Дело, может статься,
     И не пустое... можно попытаться...»
     Поп грузно встал, прошёлся до окна
     И замолчал, в пустынный глядя дворик...
     Когда очнулся, странно тих и горек
     Был смутный голос, речь была темна.
     – «А зверь и не в накладе...  вон, соседи,
     Те держат на цепи, а я – в подклети.
     В тепле и холе пёс жирует, кот,
     Домашние... считаю и цепному
     Порядком повезло. А вот лесному
     Зверине горше. – В дикости живёт.
     Свободный! Одинокий!.. А на чёрта
     Такие привилегии? Не гордо,
     Но ласково, умильно в терему
     Зверьку живётся-служится... со смыслом!
     А ежели поучишь коромыслом,
     Так ведь урок, ведь я Господь ему!
     Смотри какая радость озарила:
     Произошла от Дарвина горилла!
     Иль дарвин от Гориллы?.. Я уж сам
     Запутался... и что? А то, что веря
     В сей ужас, человек поверил – в Зверя.
     Всевышнего – оставил. Небесам?
     Он зверя возлюбил!.. Ручные твари
     Прияли благодать, и вот, как баре,
     Разнежась на кушетках, на коврах,
     Жратву приобрели себе и Бога…
     А в человеке завелась тревога.
     И злость. И одиночество в мирах.
     Кто Бог ему теперь? Он сам на грешной
     Земле – Господь… изныл в себе, сердешный,
     А к Богу не прибился… я о нас,
     О православных – вяло, нерадиво,
     «На всякий случай» веруем... не диво,
     Что Он от разобщенья не попас.
     Одна лишь блажь, томленья, да идеи
     Космические...
     ***
     То ли Иудеи!
     У них – Закон, там, где у нас – прокол,
     У них и «Договор» подписан с Богом,
     Есть строгость, страх!.. А нам в миру нестрогом
     Всучён об «намереньях протокол».
     Кто виноват?  А все и виноваты!
     Все прокляты, непреткновенны – ваты
     Натолкано в нас, мути, маяты,
     Заместо смысла ... В этот мир ты явлен? –
     Виновен. Где-то, значит, излукавлен.
     Не будь виновен – не родился б ты!
     ………………………………………………………………………
     ………………………………………………………………………
     (Здесь размыта пафосная речь Никодима. Обрывки см. в Приложении)
     ………………………………………………………………
     ………………………………………………………………
     …любовь, любовь!.. Какого чёрта кличем?
     Огнём косматой страсти, безразличьем
     К душе, рогатой тьмой воспряжена...
     Но там, где страсть сводима к сладострастью,
     Там кровь самцов сладима смертной сластью,
     Там – хворь в конце концов… опять – Она?
     Любовь, любовь!.. Честнее гон олений.
     Там – ярость, бой за самку. Здесь – томленье.
     Но как с пригожей самкой ни балуй,
     В итоге всё одно: ночные зовы,
     Телодвиженья дикие, да рёвы,
     Да варвара громоздкий поцелуй...
     Любить зверька легко, приятно, много
     Приятней, чем собрата или Бога:
     Мохнат и ласков, приручён и нем.
     Последнее особенно приятно –
     Досадного словца не фыркнет внятно.
     Всю жизнь молчит. И служит между тем.
     Нет, не в накладе зверь...
…………………………………………………………..    
…………………………………………………………..
(Здесь опять размыв. Кое-какие отрывки в Приложении)
…………………………………………………….
…………………глухие шумы из прихожей
     Во двор перенеслись: тряпьём, рогожей
     Покрытые, нестройной чередой
     Вдаль потянулись «дорогие гости»...
     – «Да где они живут?»
     – «А на погосте –
     Донат ответил – в церковке пустой.
     В подвале... там никто их не гоняет...
     Блаженные, об этом всякий знает,
     Могилки сторожат, псалмы поют,
     Раз в месяц Никодим о них радеет,
     Накормит, напоит... а приоденет –
     Всё спустят, до опорочков пропьют,
     Уж лучше – так...
   
    ***
     Я тут о деле вкратце
     Потолковал с ним… знаешь, может статься,
     Он, загоревшись, к нам примкнёт… тогда
     Потянутся людишки в нашу веру,
     Знай отбирай!.. А на его манеру
     Не обращай вниманье, ерунда.
     Он человек серьёзный. И философ.
     Поговори, позадавай вопросов…
     Он, впрочем, и без них куда горазд
     Витийствовать…»
     …………………………………………………..
     …………………………………………………..
     (Размыв текста. Отчасти восстановленное см. в Приложении)
     ……………………………………………………
     ……………………………………………………
     …явился снова поп, востряс рукою
     Альбом громадный...
     – «Что сие такое?
     Се – дьявола разверстое лицо!..»
     Он впил в меня свой взгляд горючий, серный,
     Как будто я был автор этой «скверны»…
     Я разглядел обложку: Пикассо.
     – «Всё разложил! До клетки. До молекул.
     Размеры извратил, перекумекал!..
     Но есть же тот, божественный масштаб,
     Масштаб соотношений между Богом
     И человеком?.. В этом ритме строгом
     Ты взыскан свой пройти, земной этап.
     Лик – образ Божий. В непреложных формах
     Он точно ретранслируется в горних,
     Радаром, если хочешь, становясь.
     Но если мы тут формы размываем,
     Наш лик, посыл наш – неопознаваем,
     Вот тут она и рвётся, с небом связь…
    ……………………………………………….. ..
    ………………………………………………….
     …а ведь какой художник! Это ж сила.
     Она-то, вишь, меня и подкосила,
     Уж ежели с талантищем таким
     Мир полнить скверной, что-то здесь неладно
     В самом явленьи, в сущности таланта...
     Да Богом ли он дан? Не кем другим?..
   …………………………………………………
   ……………………….. ………………………
     (Более подробные отрывки витийства Никодима см. в Приложении)
   …………………………………………………
   ………………………………………………… 
     …а всё работа… клятая работа!
     С людьми, с собою до седьмого пота
     Все спорю, протестую... и – грешу.:
     Пишу…зачем? Видать, зачем-то надо...
     Слаб человек, коль труд его отрада,
     А труд – проклятье ведь?.. Я так скажу:
     Пускай в избытке нега, ласка женска, –
     Слаб человек для рая, для блаженства,
     Угарное он всё же существо,
     Гляди, устал от роскоши, от скуки,
     И  на себя накладывает руки...
     Слёз, крови, пота алчет естество!
      Всё, всё с кругов сойдёт своих!..» –
Он смутно
     Перстом воздетым погрозил кому-то...
     Я ликовал, удерживая смех:
     – «Ты с кем воюешь, отче?.. Против Бога?..»
     Тут он, колеблясь, помолчал немного.
     – «Да нет, не против Бога... против – всех!..»
   
    


15. Из пятнадцатой главы

    ПЕРВАЯ СИЛА.

……………………………………………….
……………………………………………….   
(Тут опущены, за невозможностью полностью восстановить текст, размышления Первого героя о вековой дикости – мироеды втягивают чистых людей в бойню. Сами же всегда остаются в стороне. Подробнее в Приложении)
    ……………………………………………..
    ……………………………………………..
    …посмотри
    На землю, где простые рыбари
    И пахари безропотно, бесслёзно
    Свой крестный воздают Тебе оброк,
    А их – за что? За что Ты их обрёк?
    Ведь первые они падут в той брани,
    Оратаи, они и крепь, и рать,
    И корень жизни обречён сгорать
    Во ублаженье оглашенной дряни?
    Нет, что-то здесь не так…………….
    ………………………………………..
    .……………………………………….
 
    …он знает крепко, если уж заброшен
    На землю, в чернозём дремучий, здесь
    Его природный уровень и есть,
    И уровень тот свят и непреложен:
    Полметра лишь планеты, не кривя
    Судьбы и сердца, уровень червя,
    Слой гумуса – вот всё, что охраняет
    И возвышает человека. Тут
    Он – царь и Бог!..
 Пускай иных гнетут
    Сомненья, цели, смыслы… пусть пеняет
    Иной мудрец на серость бытия…
    Но он-то знает, Солнце – это Я!..
    ………………………………………….
    ………………………………………….
    (Тут опущено о «больных» мечтателях – разрушителях традиций, уклада и быта)
    ………………………………………..
    ………………………………………..   
     ...ну, этот наш учителишко вскоре,
    Конешно, погорел. Думской совет
    Отставку дал ему: ступай, мол, свет,
    Мол, тёмное своё мы сами горе
    Размыкаем… а вот мутить юнцов –
    Не дело! Ты  смотри-ка что, отцов
    Не слушают совсем, как в лихорадке,
    На сборах что-то дикое поют,
    Кликушествуют, в круг передают
    Секретные какие-то тетрадки...
    Не надобно такого нам. Девиц,
    Юнцов мы приструним. Ну а вдовиц,
    Тех, так и быть, направим эстафетом
    Куда укажешь, прямо со двора –
    Тебе вослед... уж этого добра
    Ты, брат, не откажи согреть приветом.
    Засим прощай. Не сетуя, прости,
    Что экскремент не дали довести…
    ………………………………………………
    ………………………………………………
    …отбыл, красавец. Смех, но речь шутейну
    Не оценя, две кумушки отбой
    Сбирались, было, бить... да меж собой
    Не поделив любовь благоговейну,
    В сердцах передрались….
                ну а потом
    И замирились. Сладились. И дом
    Друг дружки не обходят стороною,
    Напротив, говорят, на склоне лет
    Товарки стали… как же! Общий след
    В судьбе и сердце...
    ***
    Только мы иною
    Досадой окручинились тогда.
    Пусть не стряслась великая беда,
    Но сколько можно этаких прохвостов
    Пускать во стан? Ведь знамо же, одно
    Горазды: тайно, вычурно, темно
    Вещать и потихонечку весь остов
    Подтачивать соборный...
и ожгла
    Догадка нас – так вот он, корень зла,
    Вот чем взострён лазутчик сатанинский,
    Любой гонец зловестия и тьмы –
    Соблазном праздномыслия!.. И мы,
    Ему внимая, растравляем низкий,
    Животный наш инстинкт, по всем чертам
    Предивно схожий с тем, на чём Адам
    Когда-то погорел, прельщённый Змием
    И Евою, вкусив запретный плод.
    Блуд, похоть любопытствия – оплот
    Всей нечис, в подглавке 10ти. Лишь вслушайся, поди им
    Подпой или поддакни, хоть чуток,
    И ты – готов. Увязнул коготок...
    
      
    
    16. Из главы 16-й
       
 СИЛА ВТОРАЯ.
     (Эта, самая объёмная глава книги, оказалась попорченной сильнее остальных. Даём более-менее цельные куски. Другие, из тех, что удалось восстановить, см. в  Приложении в подглавке 10. «Настёна»)…………………………………………………
      …………………………………………………            
     …Настёнка, диво дивное!..  Ну что же,
     Предлог хороший, упустить негоже...
     Я вышел в коридор, и в полумгле
     По половицам хлибким и скрипучим
     Побрёл, шатаясь, будто на зыбучем,
     Расхристанном пиратском корабле.
     А дом и был, считай, гнездом пиратским:
     Чуланчики, закуты... вот где «братцам»,
     Бродягам-то раздольице!..  Но где
     Настёнка?..  Дверь толкнул. – Темно… другую...
     И третью...  и – увидел дорогую,
     Да как увидел! – В полной наготе.
     У зеркала, средь крохотной светёлки
     Стоит, коса распущена... заколки
     Неспешно разбирает...  и черны
     Власа её, пролитые волною,
     Всей плоти нестерпимой белизною
     Ещё чернее – в синь оттенены...
     ………………………………………………………..
     ………………………………………………………..
     – «Ну, что опешил?.. Хороша Настёна?.. –
     Меня завидя, вовсе не смущённо
     Спросила, повернулась...  подошла
     И обвила руками... и мгновенно
     Всё зашаталось – пол, кровать и стены,
     И зеркало расплылось в зеркала...
     ………………………………………………………
     ………………………………………………………
    …о Боже, что творилось в этой смуте,
     В тумане этом!.. Жаркой каплей ртути
     Она металась в белых простынях,
     И задыхаясь в чёрных, влажных космах,
     Я продирался, плыл сквозь недра – в космос,
     Плыл в чёрных звёздах, в золотых огнях.
     Хотелось до конца, совсем забыться
     И в бездне бездн зарыться, раствориться
     И никогда на землю не сходить,
     Обволокнуться тёплой, млечной влагой,
     И плыть в мирах, и косной, звёздной тягой
     Протягновенный ужас бороздить,
     Хотелось раздавить её, такую
     Беспомощную, жалкую – тугую,
     Мерцающую капельку огня,
     Огня, руды, неясного начала,
     Чтоб источилась, чтоб иных не знала
     Начал, изничтожаясь, – лишь меня!..
     Но капелька упругая мерцала
     И в бездне бездн, как будто отрицала
     Саму возможность безначалья, тьмы,
     И я всплывал, влекомый долгим кликом,
     И вновь склонялся над безумным ликом,
     И вновь сквозь бездны проплывали мы...
     ………………………………………………….
     ………………………………………………….
     … – «Что, хороша?.. – Уже смеясь, играя,
     У зеркала стояла, собирая
     Размётанные кудри – ты гляди,
     Заснул, никак?.. Оденься, сделай милость...»
    
     ***
     В жару, в смятенье я гадал: приснилось?
     Иль впрямь она колдунья?..  На груди
     Под левым, ало вспухнувшем по-детски
     Сосочком пламенел тревожный, резкий
     Косой рубец... я подошёл, слегка
     Коснулся, пальцем проведя несмело...
     – «Что это? Нож?..»
     – «Он самый... было дело...
     Как видишь, не доделали. Пока...»
    
     ***
     И, одеваясь, в прозаичном тоне
     Поведала как сиротой в притоне
     Подпольном очутилась…
          затворил
     Сосед-подонок, благодетель якобы,
     В бордель для извращенцев и маньяков,
     Где чуть ли не в цепях «гостям» «дарил»
     Таких же, как она, сирот, подростков…
     В кровавых оргиях, садистских розгах
     Зачахла б, как они…
 но не смогла
     И года издевательств сладострастных
     Снести от распалённых, безобразных
     Тельцов, набитых златом… и – сбегла.
     Точнее, попыталась. Страшно били.
     Опять бежала. И опять ловили.
     В подвале чуть не насмерть засекли.
     Но не могла смириться...

     ***
     И навеки
     Узнала – принужденьем в человеке
     Привить лишь отвращение смогли:
     Кому к работе, а кому-то к дому,
     К семье, к благополучному содому,
     А ей – к постели, где должна, должна,
     Всегда и всем должна – рабыней, тварью,
     Товаром быть!.. Но, стольких «отоваря»,
     Раз навсегда зарок дала она:
     Нигде, ни с кем, хоть в золотые узы,
     Не вступит, никакой другой обузы
     Не примет от мужчины, кроме той,
     Единственной, воистину блаженной:
     Жалеть, любить... быть самою вселенной
     Для всех, сверкнувших искрой золотой
     На чёрном небосклоне...
……………………………………………………………
……………………………………………………………   
      …вот, вырвалась... да памятка осталась –
     Точно заминки не было, она
     Продолжила всё так же просто, ровно –
     «Дань» выплатила...  ну, а то, что кровно,
     Так тем добрей урок, верней цена…
     Ну, я пойду, дождись...»
    ………………………………………………………..
     ………………………………………………………..
     ...река, петляя, вышла наконец-то
     В просторный лог, где старый, неважнецкий
     Перилами чернел дощатый мост.
     – «Ну, вот и «смычка» наша. Здесь до рынка
     Рукой подать... кружная есть тропинка,
     А есть и напрямик, через погост, –
     Не страшно?..»  Я осклабился: решиться
     На непокой, на смуту, и страшиться
     Покойничков? Конечно, напрямки!..
     …………………………………………………….
     ………………………… ………………………….
    (Тут частично опущен поход Настёны и героя к рынку, их споры) 

     ...заброшен был погост. Черны, морозны,
     Поскрипывая, снег роняли сосны,
     Похрустывали под ногой сучки.
     «Не косточки ли?..»
     Суеверий корни
     Поглубже всё ж, подумалось, упорней
     Продрались в кровь, чем дюжие крыжи
     Строжайшей веры...
     …………………………………………………………….
     ……………………………………………………………..               
   ( Здесь отрывок из речи Настёны)
     « …ну, детство, старость – там хотя бы чисто...
     Ты замечал ли, кстати, как лучится
     Лицо младенца, или старика? –
     Одним и тем же светом!.. Замечал ли
     Что люди на вопрос твой отвечали
     «Как жизнь?..»  Припомни. Ведь наверняка,
     Ребёнок: «Хорошо». Согнав тревогу:
     «Бог милует... Спасибо… Слава Богу» –
     Ответит старость.  Ну а зрелость что?
     Без вздоха, выдававшего бы тяжесть,
     «Как жизнь? Да ничего… – ответит – так уж...»
     Что ничего? Ведь это же – ничто!
     Тьма, пустота!.. И – скука... Слышишь слово?
     Темно и плохо. Скученно...  и снова
     Прислушайся: вот – «Хорошо». Здесь Хорс,
     Бог солнца брезжит, коло хоровода
     А колесо – суть солнце!.. Вот природа
     Младенца, старика... но чуть возрос,
     Налился зернью, наклубился страшной
     Энергией – пошло!.. Дурной и зряшной,
     Кромешной силой изойдёшь...
ведь вот,
     Скажи, куда идёт она, откуда,
     Энергия взбесившегося блуда?
     Пронзительные высвисты пустот...
     Разбрызгиванье семени, затменье
     Любви и нежности, поползновенье
     Кровавой тьмы, предвестницы войны…
     Граница пола – вот первограница
     Войны и смуты, вот где коренится
     Игла и жало, корень Сатаны...»
    ……………………………………………………
    ……………………………………………………
    (Здесь опущены горькие и разрозненные размышления Настёны о перепутанном в веках генном кабеле с цветными проводками рас и наций – кровопроводе запутавшегося  человечества. См. в 10-й подглавке Примечания)
   
    (…нарушен номер, в стоязыком стоне
     Щелчки, помехи, точно в телефоне
     Испорченном Он слышит, и вот-вот,
     Гляди, всё это Он совсем оставит,
     И с горькою досадою надавит
     На чёрный рычажок... – Его черёд...»
    ………………………………………………………………
    ………………………………………………………………   
     ……………………………………………………………...    
     (Здесь обрывок спора Героя с Настеной)
     ……………………………………………………………..
     .…………………………………………………………….
«… а под конец
     Один занятный фактик вспомнил, правда,
     Занятный: про моллюска-аргонавта.
     Слыхала про такого? Сорванец!
     В чем суть? А вот послушай, фактик жуток:
     Гоняясь за моллюсихой, свой жгутик,
     Малюсенький свой членик полнит он
     Таким зарядом силы, столь огромным,
     Что тот, уже в режиме автономном,
     От тельца оторвавшись, жмёт вдогон,
     Летит за ней, сам по себе, отдельно,
     Как за кормой торпеда – жмёт прицельно,
     Покуда не достигнет, не пронзит
     Плоть нежную таким блаженным ядом,
     Таким всеисторгающим разрядом,
     Что в ней и подыхает, паразит...
     Ну, чем не сорванец, чем не оторва?
     Какая-то космическая прорва
     Взбесила этот узел бытия...
     А между прочим, мастер Леонардо
     Считал, и не из форса иль азарта,
     Всерьёз считал, что член – второе «Я».
     Он, мастер, создал атлас анатомный,
     Где показал, что это автономный
     Субьект при человеке – член его.
     А в женщине лютует озверело
     Её самодовлеющее чрево…
     И это также – Самосущество».
     ***
     Да, древние недаром замечали
     Что зверь после соития печален.
     Ещё бы! Тлел такой злат-огонёк,
     В мечтах мохнатых теплилась такая
     Надежда неземного, что, вникая
     В себя ночного, обхватив пенёк,
     Зверь тосковал и грезил о пролёте
     Дремучей бездны в содроганьях плоти,
     А вышло что? А получилось то,
     Что зверь едва ли вымахнул над лесом,
     Едва ли над собою взмыл…
и весом
     Подавлен, рухнул в гиблое ничто,
     В родимое ничто, в ночной, родимый
     Берложий мрак, в хаос непроходимый,
     В густые дебри, в гнилостный развал,
     В насквозь пропахший сукою текущей
     Валежник свой сопревший…но – влекущий!
     И снова по ночам затосковал...
     ……………………………………………………
     ……………………………………………………
     …однажды, знаешь, я в себе услышал:
     Что это значит: «Из себя я вышел»?
     Что это значит: «Душу отвести»?
     Есть, значит, Тот, внутри меня живущий,
     В меня глядящий, и меня ж зовущий
     Куда-то выйти?.. Иль совсем уйти?
     И, значит, «некто третий» есть – его-то,
     А не кого-то плотского, кого-то
     Другого, может, «третьего» зовёт
     Какой-то «первый» – выйти... но откуда,
     Из тьмы, из крови, душу из-под спуда
     Освободить, разьять телесный свод?
     А плоть, она, выходит, здесь – «вторая»
     В триаде этой: кровью запирая
     Тех двух, незримых, буйствует – «Не сметь!
     Я главная! Я посредине мира!
     Вам только дай свободного эфира,
     И выйдете, и это будет – смерть!..
     ……………………………………………..    
     ……………………………………………..»
     (Здесь идут рассуждения, споры «Второго Героя» и Настёны о сущности творчества, о древнем грехе человека. Восстановлена часть. Другие разрозненные куски см. в Приложении. Подглавка 10. «Настёна».).
                «…одни
     В глуши своей блаженствуют безгрешно
     Старушки, старички... ну, есть, конешно,
     Другие... но блаженны лишь они –
     Пульхерии, Бавкиды, Филимоны…
     Так хороши, светлы и умилённы,
     Что поневоле выступит слеза,
     Когда иные, «яростные» лица
     На фоне их блеснут – самоубийца,
     Герой-любовник, мститель и гроза...
     А может, гений оттого и гений,
     Что чарам чужд соитий, средостений
     Души в давильне крови и тоски?
     Чужд измельченью мира золотого
     Разбрызгиваньем семени святого
     На мизерные, бледные мирки?..
     Он  свет, а не послед, стопою бренной
     В мирах не наследит он, по вселенной
     Шаги его прозрачны и легки,
     Он сам в себе руду переплавляет,
     Наследников и школ не оставляет
     Всем чаяньям и вздохам вопреки…
    …………………………………………………….
    ……………………………………………………. 
     …горел стручок, на солнце вызревая,
     Божественные ядра наливая,
     Зелёные, как в листьях фонари,
     Он только вызревал ещё, но где-то
     Уже таилась Вора иль Поэта
     Тень хищная – не дав созреть зерну
     И пасть, и встать великим вертоградом,
     Тень проросла сквозь изгородь, и хладом
     Остановила Вечную Весну.
     И репнул, не дозрев, стручок, и зёрна
     Иссохнув, покатились вниз покорно
     В разинутые, алчущие рты,
     И захрустели на зубах, и крохи
     Пошли пересыпать века, эпохи...
     Вот так и Слово репнуло...»
     ……………………………………………………..
      …………………………………………………….    
    (Здесь вновь перебивает «Второго Героя» Настёна со своей больной мыслью о грехе повального распложения и перенаселения земли. ).

     « …ты посмотри: влюбленные порой
     На жизнь свою накладывают руки –
     От довременной, светоносной муки,
     От горькой невозможности второй,
     Единственной своей сыскать частицы...
     И если вдруг привидится, помстится:
     Вот, вот она! – Сверкнула, обожгла,
     Но он не люб, не мил ей отчего-то, –
     В восторге чистом жертвенного взлёта
     Он предпочтёт спалить свои крыла
     И даже смерть...
когда-нибудь, быть может,
     Когда их светлый дух опять встревожит,
     Счастливей будет встреча, а теперь...
     Теперь: вот главный подвиг искупленья
     Взаимной слепоты – шаг удаленья,
     Уйти, и притворить тихонько дверь...
     …………………………………………………….
     …………………………………………………….   
     …не странно ли тебе, что я, шлюшонка,
     И, в общем-то, пропащая душонка,
     Да-да, не суетись, не хлопочи,
     Как будто я своей не знаю меры,
     Несу такие странные химеры?
     Не отвечай, пожалуй. Помолчи.
     Сама скажу. И повторюсь, пожалуй:
     С кем пожелаю – лягу!.. Только жалость
     Ведёт меня и держит на земле.
     Я знаю, это свыше мне положен
     Такой вот путь... и ты меня не должен
     Винить в распутстве, глупости и зле.
     Я, может быть, хранительница мира,
     Жена и Мать – для всех, мне нет кумира,
     Все дети мне... но вот плодить на свет
     Ещё иных – для новой, горшей муки?
     Нет сил!.. И ты запомни – нет разлуки
     Тебе со мной.  Разлуки в мире нет.
     Как хочешь, понимай...»
     ***
     – «Я понимаю!
     Родная ты моя, всё принимаю
     В тебе!.. Ещё не знаешь ты сама
     Как это всё мне близко – до кровинки,
     До самой сути!.. Мы ведь – половинки,
     Не узнаёшь?.. Смотри, какая тьма
     Кругом!.. А мы одни с тобой на свете,
     И светимся, как маленькие дети
     В огромном, тёмном мире – мы одни,
     Одни с тобой мы светимся, родная!..
     Узнаешь завтра ты, и я узнаю
     Родные ли с тобою нам они –
     Те, гости наши завтрашние...
много
     От них зависеть будет, и дорога,
     Возможно, скоро ляжет нам... пойдёшь
     Со мною, с нами, если сладим дело?..»
    
     Она в глаза спокойно поглядела,
     Задумчиво...
     – «Дороженька?.. Ну что ж...»
               
    
     17. Из главы семнадцатой
         
ПЕРВАЯ СИЛА.

     (Выборы Городского Головы. Отрывки речи нового кандидата – Данилы).     
     …………………………………………………….
      …………………………………………………….   
    ...и вот, судьбу поставивши на кон,
    Взял слово и взошёл к трибуне он,
    Наш нынешний глава, а в те поры-то
    Ещё недавний житель...
мещанин
    Зажиточный, но, в общем, гражданин
    Обычный...  разве замкнутый... открыты
    Всем нараспашку, знамо, дураки
    Да дети только…………………………
 …………………………………………….
   …был, помню, летний, тихий вечерок,
    В густой листве гулявший ветерок,
    Сквозил в рядах. Отличная погода
    Позволила на площади в те дни
    Вести собранья наши, и они
    Шли при большом стечении народа…
    ………………………………………….
     …………………………………………
    …– « Обязанность и право – два столпа
    Собора всегражданского. Толпа,
    А если быть точнее,  все мы множим
    Нелепости, галдя лишь о втором.
    Но я поставлю наш вопрос ребром:
    Права не соблюдаются. Положим.
    Нет вовсе прав. Бесправен индивид.
    Обрушится ли зданье? Устоит!
    Да, стянуто каркасом, обручами,
    Железами, но зданье-то, что сам
    Возводит человек, ничьим слезам
    Не веря – головою и плечами
    Всё ж в небеса упрётся...
да, суров
    Мир на слезе. Но есть ли средь миров
    Иной, бесслёзный? Здесь, во всяком разе,
    Нам достоверных знаний не дано.
    Здесь важно что? Вот здание. Оно
    Стоит. Пусть на слезе, крови и грязи,
    Но всё ж таки – стоит! Среди химер
    Стоит себе, и всё! Ещё пример:
    Похерили обязанности, скопом,
    Все к дьяволу спроворили – гуляй,
    Кути и пей до чёртиков, валяй
    Какого хочешь Ваньку, хоть галопом
    Пляши нагой, хоть заведи сто жён,
    Хоть разведись с двустами – твой рожон!
    Обязанностей нет. Есть только право.
    Представили? Нет первого столпа
    У здания. И что его судьба?
    Дом рухнет. Ну а влево или вправо –
    Куда как любопытственно!..
    ***
    Я что
    Хотел сказать примерами?
    А то,
    Что по святому праву первородства
    Обязанностям следует вручить
    Венец первоначалия…. учить
    Азам я не хотел бы. Но сиротства,
    Казнимости виною на земле
    Мы отрицать не вправе!.. Да, во зле
    Однажды уличён, весь род греховный
    Здесь искупает древние вины.
    Какие здесь права ему даны?
    Апостол Павел, пастырь наш духовный,
    Недаром говорил: «А если вам
    Воздать не по Закону – по правам,
    Остлся б хоть единый жив меж вами?..»
    Он знал, что говорил. Когда неправ
    Весь грешный род людской, каких же прав
    Востребовать он вправе?.. Мы правами
    Увлечены, не помним ничего,
    Ни милости Господней, ни Того,
    Кто послан был нам всем во искупленье.
    Нам строить, строить надобно!... А как
    И что мы строим – храм, загон, барак,
    Уж это нам решать. И здесь мы вправе,
    Соизмеряясь небом, дать благой
    Предел земным свободам… а какой?
    Вот это и обсудим, не лукавя…»
               
    
18. Из главы 18

    СИЛА ВТОРАЯ.
 
(После возвращения с рынка, перед решительной встречей. Застолье. Отрывки речей)
………………………………………………………
………………………………………………………   
  …покуда
На стол Настёнка выставляла блюда,
Я мысленно готовил «главный бой»:
Под стопочку, да под пельмень с ядрёным
Огурчиком уже не столь мудрёным
Покажется наш сговор – думал я.
И не ошибся...

***    
Благостно, вальяжно
На кресле развалясь, Данила важно
Витийствовал о кознях бытия,
О бренности его и о ничтожных
Душонках, им же купленных, подложных:
– «Всё гниль и дрянь кругом!.. Один лишь ты,
Один ты, отче, чудо-человече,
С тобой одним вести утешно речи,
Ты – человек! Живёшь без суеты.
А то всё мельтешенье, голошенье,
Ради гроша – поверишь? – Униженье
Снесут любое... хоть один бы кто
Насупился, взбрыкнул... так нет же, гады,
Всё, что угодно, вылижут. И – рады!
Валютки только посули... а что?
И посулю. И дам, когда в охотку.
А там и позаткну любую глотку
Рублём, валютой, брюликом… чем хошь...»
……………………………………….
……………………………………….
…а может и Данила, и Данила
Из тех, кого тревожно поманила
Неведомая силища?..  Бог весть.
Тем лучше. Тем вернее будет спайка...
А вообще хорошенькая шайка
Наметилась. Сумею ль их завесть?
Да нет, не то! Суметь – необходимо.
А что до странной дружбы?..
Никодима
И впрямь занятна суть: всесведущ, дюж.
Скорее же всего здесь и не нужно
Гадать особо, – искренняя дружба
Двух одиноких, неспокойных душ...
……………………………………………………..
……………………………………………………..
…Изот… ну, это дикое дитя.
Такой нам пригодится. В деле нашем
И костолом не лишним будет. Стражем
По крайней мере сделаем... хотя,
Как знать, быть может, всё и обойдётся,
И миром порешим?..    
Ну а придётся
Вступить в борьбу – один такой шутя
С десятком сладит. Впрочем, будет видно…
***
…признаюсь, даже чуточку обидно
Мне стало: как вошли они, тотчас
Настёнка вкруг него захлопотала,
Залепетала что-то, зашептала,
Вся засветилась, словно бы про нас
Забыла вовсе... ласковое что-то
Молчун ей пробурчал, вполоборота
Обнял, поцеловал и, прахоря
Отбросив, к нам вошёл, сел истуканом...
Она и вьётся вкруг него, и станом
Осиным изгибается, даря
Закусочками, водочкой, поближе
Приборы подвигает: мол, прими же,
От чистой, мол, души, от сердца, мол...
И вспомнил я, она же без утайки
Сама всё рассказала! – Он у шайки
Отбил её, он в этот дом привёл!
И – отлегло в душе…
да ведь она же
Сама растолковала всё, и даже
Условие поставила, с моим
Согласное вполне. Сейчас задача
Не разобщать, а сплачивать. Иначе
На мировых ветрах не устоим...
***    
Всё. Решено. Спокойно, без эмоций
Следим за ситуацией... негоций
Чураться не резон… и стол весьма
Недурно слажен… разве что немножко
Однообразно – мясо да картошка,
Пельмешки да соленья, да сама
Хозяюшка застолия, водчонка.
Попользуем. Попользуем и тонко
В беседу вникнем. Время подойдёт –
И речь возьмём, и в русло речь направим,
А там акценты нужные расставим.
Чутье, надеюсь, тут не подведёт...
…………………………………………………..
…………………………………………………..
…давай же, отче, тешь гостей, занятно
Витийствуешь!.. Пока что непонятно
Как этот лиходей иль асмодей
Такую силу взял, такую стаю
Взял под крыло?..
Но – ничего. Считаю,
Само всё прояснится. Попоздней.
               

   
19. Из девятнадцатой главы


 ПЕРВАЯ СИЛА
 
     (Отрывки из предвыборной речи на городском собрании «асмодея» Данилы. –
Будущего Главы города)             
………………………………………………………………………………………………
……………………………………………………………………………………………….    
    «…свобода?.. Боже мой, соблазн исконный!..
    На нашей с вами снежной стороне
    Знак Севера указывает мне
    Суровый путь, быть может, путь студёный.   
     Я так скажу вам, братья!..» –
Тут, помедлив,
    Он оглядел внимательно наш сход,
    И убедился – не скучал народ.
    Все слушали. Вечерняя прохлада
    На город опустилась, сквозь листву
    Поблескивали звёзды. Синеву
    Сменяла тьма. Из городского сада
    Сидельцы по беседкам у пруда
    И те снялись, и те пришли сюда.
    Речь удавалась!..
    ……………………………………………
    ……………………………………………
    «...когда бы вы решили, что к лицу
    Хотя б таким, как сам я, пришлецу
    Доверить власть, я б для начала ввёл
    Приоритет закона. Произвол
    Свобод и прав отбросил, всех людей
    Закону подчинил, и без затей
    Вершиной властной так бы и оставил
    Градского Голову. Но только тут,
    Придав ему значительный статут,
    У думцев полномочий поубавил.
    Второе. Только гласных на собор
    Я стал бы звать отныне. Но отбор
    И этих произвёл бы. Многовато
    Блаженных, пустомель, говорунов.
    Урезать – вдвое! Из других основ
    Отсечь совет старейшин. Туговато,
    Неспоро мыслят, действуют. Их прок
    Внучатам на дому давать урок…
   
    ***
   Отсюда новый вывод – может быть,
    Решительный: не медля застолбить
    Круг горожан почётных. Он, возможно,
    И станет главной крепью, тем звеном,
    Что верх и низ скрепляет. В основном
    Здесь должен быть представлен слой торговый,
    Ремесленный, кто трудовым рывком
    И сметкою поднял себя, на ком
    И держится уклад многовековый.
    Ещё. Порядкам прежним вопреки,
    Ни о каком общественном совете
    Не может речи быть. Скажу ясней:
    Власть у Главы? Вот и считайся с ней…
     …………………………………………..
     …………………………………………..   
   …но, деспотом сочтя меня, князьком,
    Припомните, он лучше вам знаком, –
    Ваш прежний Голова. Нет, я корыстью
    Его не попрекну. Но весь хаос,
    Махрово распустившийся, возрос
    Не при его ль правлении?.. Смирись я
    С порядками бывалыми, доход
    Я личный лишь умножил бы, да вот,
    За общество обидно, за толковых
    Работников... ведь можем, чёрт возьми,
    И воротить дела, и быть людьми,
    Но вязнем, вязнем в сатанинских ковах.
    А прежний… тот не плут, не чинодрал,
    Приятный человек, но... либерал...
    ***
    Как ни крути, а всё признаться надо:
    Был слишком благодушен Пров Кузьмич.
    Теперь спроси – не сразу и постичь:
    Как только избран был Кузьмич когда-то?
    Однако же, избрали... всяк в душе
    Прикидывал, однако, – с ним уже
    Я развернусь! При нём уже на воле
    Крыла расправлю!.. Только вот крыла
    Расправили другие…и пошла
    Вся эта свистопляска. Но уж коли
    Такое пережили мы, теперь
    Сам Бог велел открыть другому дверь…»

    ***
    И ведь поверили пришельцу, ведь открыли!
    И вот живём, усердствуем. Орлом
    Взмыл новый наш Глава. Он поделом
    Воздал тут кой-кому, подрезал крылья.
    Всю нечисть поразмёл и наперёд
    Надолго заказал беспутным ход.
    Избрали мы его... тогда ж избрали.
    При малом противленьи меньшинства
    Права на власть вручили...
   
   ***
    Года два
    Смутьяны никого не задирали.
    А ныне разговорчики пошли,
    Мол, ни к чему они не привели,
    Драконовские меры, – малой шайки,
    И той уже не в силах повязать.
    Где логика, где власть!?. Что тут сказать?
    Я сам считал, что лучше без утайки
    Дом окружить, всех взять, и на миру
    Открыть их потаённую игру.
    Однако ж план, секретно утверждённый
    Самим Главой, был тоньше и хитрей.
    Что толку, мол? Возьмёшь их, как угрей,
    И выпустишь. Суд непредубеждённый
    Не сможет их виновность доказать.
    И в чём она?..  Тут надобно вязать
    Помельче сети. Надобно сторожко
    Намеренья их выведать, тайком,
    Окольно окружить, узнать в каком
    Преступном направлении дорожка
    Туманная намечена…
   
    ***
умно
    Задумано, нет слов. Но суждено
    Отныне, видно, план переиначить –
    Мы узнаны в намерениях! Сбор
    Пора трубить. Сегодня же!..
Упор
    На гласных сделать. Переобозначить
    Подозреваемых. Чего уж тут скрывать?
    Преступниками надо их назвать
    И точка!.. За почётных, в коем круге
    Я сам не из последних, я могу,
    Пожалуй, поручиться. Обегу
    Их тотчас же. И дело не в испуге. –
    Сплотиться надо загодя! Итак,
    Черёд для сборов. Время для атак…
               
    
   20. Из главы 20

          СИЛА ВТОРАЯ.

     …………………………………………………….
     …………………………………………………….
    (Тут сокращённое продолжение  «решительного» застолья).
      ……………………………………………………………
      ……………………………………………………………
      …всё стихло за столом. Изот, как Будда,
     Сидел недвижно...
     «А не шибко круто?» –
     Как будто говорил, прищуря бровь,
     Расстрига, но молчал. Донат тихонько
     Толкал ногой – давай, мол, жми!.. Настёнка
     Кивнула чуть заметно: «Только дров
     Не наломай...». А «Сам» лишь веселее
     Глядел в глаза – отчаяннее, злее!..
    
     ***
     И я рискнул:
«Ну вот, представим вместе:
     Приходит некто в гости, честь по чести
     Отмякнуть, оттянуться от души, –
     Богатый человек. Что не скрывают.
     И вдруг его внезапно подбивают
     На странную афёру... да притом
     Кто подбивает? Не хозяин места,
     А некий тип, о коем то известно,
     Что лишь вчера попал он в этот дом.
     Представили?.. Теперь ответь попросту:
     Что надо аферисту и прохвосту,
     Почти что побирушке без гроша
     В тот дом проникшему? Чего ему тут надо
     От воротилы щедрого? Понятно,
     Известно что. Конечно, барыша.
     Ведь вот расклад!.. И я не укоряю
     За недоверье. Больше – одобряю
     Такую осмотрительность! Вопрос
     О круговой продажности приемлю
     Как есть. Я повидал людей и землю
     И  сам не так уж  безоглядно прост…»
     ………………………………………………….
     …………………………………………………..
      …«Сам» улыбнулся: да, какого ляха
     Я должен верить всякому, чья ряха
     Не брезжила мне даже и во сне?
     Порукой Никодим, я не прижимист.
     Но всё-таки проверочку на вшивость
     Устроить не мешало. И вполне
     Достаточно. Я вижу, ты людишек
     Маленько понимаешь. А излишек
     Словес и клятв мне вовсе ни к чему.
     Тут главное – масштаб и бескорыстье
     Задуманного дела...
соберись я
     И впрямь встряхнуться, лучше к твоему
     Примкну безумству, чем к надёжной, пресной
     Земной возне, давно неинтересной,
     Давно меня не трогающей. Здесь
     Откроются, быть может, горизонты
     Иные... но представил лишь резон ты,
     А вот теперь подробный план свой весь
     Раскрой нам, нам грешным... Отче мне лишь кратко
     «Верхушки» набросал, а где подкладка?
     Где суть? Ты вот что, ты теперь давай уж, брат,
     Начистоту... мысль может быть прекрасной,
     А если это вирус, да опасный?
     Попустишь, будешь сам потом не рад...»
    
     ***
     Ну что ж, видать не зря я гнул и гробил
     Судьбу и время. Час, похоже, пробил.
     Теперь – не оплошай!..
     Издалека
     Начавши путь, даст Бог, придём к искомой,
     Давно мерцавшей точке, мне знакомой,
     Но им ещё неведомой пока...



21. Из главы 21.

     ПЕРВАЯ СИЛА

     …………………………………………………….
      …………………………………………………….
     …итак, на штурм!.. Всех слобожан, посадских
     (Из горожан почётных) всех, кого
     Наметил, обежал. Ни одного
     Вопроса впусте, шуточек дурацких
     Ни в ком не встретил. Понимали все:
     Мы заодно, мы в неком колесе,
     Мы просчитались.
     Кабы я один!..

     ***
     Как выяснилось, многие престранный
     Взгляд на себе ловили сквозь туманный
     Поклон при встрече.  Некий господин
     Весьма учтивый (дьявола примета)
     В плаще до пят, в очках под шляпой (это
     Зловеще отмечалось), на ходу
     Раскланявшись в толпе, с полузаметной
     Усмешечкой, как будто бы ответной
     Улыбки и не чает, на виду
     У всех, паршивец, змеем изовьётся
     И так бочком, бочком, глядишь, завьётся
     В заулочек извилистый... вдогон
     Припустишь, поочухавшись... да где там!
     Тебе ж навстречу – он. По всем приметам –
     Он самый! Час спустя, как фон-барон,
     Идёт, не узнавая, воротя
     Надменно рожу… он же, он!.. Хотя,
     Как будто и не он... уже иная
     Одежда, стать, и шаг совсем иной.
     Ни шляпы, ни очков... стоишь, чумной,
     Как быть, что предпринять теперь не зная.
     Да, многих так морочили...
    
     ***
     И мне
     В сравненьи с ними простенький вполне
     Достался экземпляр – в одном уборе
     Лядащеньком... и как они его
     В свой круг ввели?.. А ведь за своего
     У них Донатка. Точно. Я в дозоре
     Не раз его у меченых ворот
     Воочью зрел… загадочный народ!
     Но, впрочем, Бог с ним...  или чёрт (не к ночи
     Помянут будь), важней, что не один
     Тот оборотень (или господин)
     Встречался нам, учтивостью мороча,
     Но разные – по росту, по плечам,
     По выправке и прочим мелочам.
     Определённо разные. Артисты!..
     Как можно за какой-то час-другой
     Преобразить себя, причём с такой
     Естественностью, точно аферисты
     Всю жизнь учились этому...
     ***
     А вдруг
     Они и впрямь артисты, и вокруг,
     Не на подмостках, а в самой натуре,
     В театре жизни ставят свой спектакль,
     Так, просто, потешаясь?..
     Кабы так,
     Откуда взяться тошнотворной дури?..
      …………………………………………
     …………………………………………
    …нет-нет, исподтишка здесь взведены
     Рогатки, не иначе, Сатаны!
     И в этом окончательно уверясь,
     Решили мы не медлить, а сей час,
     Точней, сей вечер – прямо, без прикрас
     Донесть до Головы, что эту ересь
     Терпеть не в силах дале. Большинство
     За штурм скорейший…
     ………………………………………………..
     ………………………………………………..
    порешили споро:
     В шесть вечера, своих предупредив,
     У Головы весь городской актив
     Собрать без отлагательств. Прокурора,
     Исправника, пожарника, судью,
     Всех на вечерю тайную свою
     Созвать... ну, прокурора (всё ж соседи)
     Я взялся предуведомить. Зайти
     Затем в собор (он тоже по пути)
     Благословенья испросить в беседе
     И в ней же Силуана испытать
     На сей предмет – умеет отче дать
     Совет разумный. Он не скажет вздора.
     Не раз меня на дело вдохновил.
     Толковый поп! С тех пор, как заменил
     Блаженного отца Илиодора,
     Во многом обновился наш приход.
     Всё больше крепкий, молодой народ
     На проповеди, затаив дыханье,
     Стоит, внимает огненным словам...
     И не случайно, доложу я вам,
     Есть, есть к чему склонить своё вниманье...
    
               
    
    
     22 Из Главы 22.

           СИЛА ВТОРАЯ.

     (Здесь – отрывки речи «Героя-разрушителя» перед Данилой и будущими единомышленниками, героями самоухода)
………………………………………………………..
………………………………………………………..
«…похоже, сроки
     Настали нам сойти с земной дороги,
     Очистить землю от греха и тьмы,
     Сгустившейся в несметной биомассе,
    В умах, мозгах, делах, крови и мясе...
    Такие – оскорбляем землю мы!..»
    …………………………………………………..
    …………………………………………………..
    (Здесь сон-виденье «Второго Героя». См. Приложение:
Подглавка 15. «Некто в Белом»)
    …………………………………………………..
    …………………………………………………..    
    «…сон, или притча-сон?.. Там, заэкранно,
     Как бы в немом кино, мне кто-то странно
     Озвучивал его и двигал свет
     То на фигуру в Белом, то на ясный,
     Великолепный космос, несогласный
     С бесчинством нашим. И я понял: нет,
     Нет Человека на земле в нетленной,
     Высокой ипостаси. Есть – томленье.
     И – Замысел о Человеке. Он
     Лишь в чаяньях живёт, в предположенье
     Что где-то ждёт его Преображенье,
     Что будет он чудесно обновлён.
     Как? А спроста. – Словцом, волшебной фразой…
     И станет он зелёной светорасой,
     Вдруг осиянной светом, напрямик
     Всей жадной кровью к солнцу подключённый,
     И весь свой прежний облик зло кручёный
     Избудет враз и всё забудет вмиг.
     Теперь ему убоины не нужно,
     Теперь он друг всему живому, дружно
     В ладу с землёй и с братьями живёт,
     Купается в ручьях, в потоках света,
     И вот – вздохнула, расцвела планета...
     ……………………………………………………………..
     ……………………………………………………………..
    …красивый вид? Конечно… только вот
     Вопросец есть, поставленный сурово:
     А что как от него, ну вот такого,
     Каков теперь, уже давным-давно
     Бог отвернулся, и вполоборота
     Прибавил: «А судьбу сего народа
     Отдать в его же руки решено...» –
     Ну, что тогда? Тогда, я мыслю, скудный
     Оставлен выбор нам: самим свой трудный
     Путь покаянья, очищенья путь
     По скрупулам пройти, путь становленья,
     К чему, увы, не вижу ни стремленья,
     Ни силы в человеке. Иль – свернуть,
     Совсем свернуть с планеты. Что реально.
     О чем я и хотел теперь детально
     Поговорить и план представить свой...»
               
               
    
  23. Из главы 23

     ПЕРВАЯ СИЛА.

      (Здесь восстановлен отрывок об отце Силуане, местном настоятеле. Подробнее о нём см. в Приложении. Глава 18.«Силуан»)    
      ……………………………………………………..
      ……………………………………………………..
     …есть, есть к чему склонить своё вниманье. –
     Учён, всеведущ. Главное же, суть
     Из пут умеет выпростать, и будь
     Несведущ вовсе ты в духовном слове,
     Так ясно пред тобою развернёт
     Картину мира, так прочертит ход
     Истории родной, что будто внове
     Глаза свои раскроешь на секрет
     Провалов исторических и бед.
     Мыслитель! Духовник и мне, и всем…
     Не зря, видать, легла дорога к храму:
     Спрошу и Силуана самого,
     А, может, и послушницу его –
     Иринью повстречаю...
не для сраму,
     Нет-нет, не до того теперь, совсем
     Не до того...
    

24. Из главы 24
               
          СИЛА ВТОРАЯ.
      …………………………………………………………
      …………………………………………………………     
    (Продолженье «решительного» застолья)
     …………………………………………………………..
     ………………………………………………………….. 
     …я  оглядел застолье. Терпеливо
     Внимали, черти, не прося долива
    «Водички разговорчивой», живой.
     Настёнка, словно в песне стародавней,
     Сидела, подперев рукою плавной
     Иконный лик. Изот – скалой скала
     Темнел, как влитый. Но в тяжёлом взгляде
     Как будто просыпалось что... да ради
     Хотя бы только этого была
     Не зряшною попытка!.. За Доната
     Я был теперь спокоен, как за брата.
     Мы и сидели с ним к плечу плечо.
     Ну, Никодим, актёрская натура,
     Скрестивши руки на груди, столь хмуро
     Вперял в меня свой взор, столь горячо
     И пристально – «взыскательно», что, ясно,
     На публику работал. И прекрасно.
     Всерьёз меня заботил здесь сейчас
     Лишь «Асмодей», хозяин положенья...
     Откинувшись на кресле, выраженья
     Он явно не менял ни губ, ни глаз,
     Сидел себе, свободен, независим
     От «всяких там» химер, фантазий, истин,
     Что как бы и подчеркивалось всей
     Его фигурой, но и в благодушьи
     Уже читалось: «Засеваешь души
     Соблазнами? Ну, сей, пожалуй, сей...»
    …………………………………………………
    …………………………………………………
    (Отрывки главной программы «Второго Героя»)
     ………………………………………………………
     ………………………………………………………
     …– «Я не самоубийца. Знаю меру
     Подобного греха. Отцову веру
     Хотя не исповедую, но чту.
     И план подробный самоустраненья
     Даю затем, чтоб не было сомненья –
     Я к самоискуплению веду.
     Что важно? Устремиться на глобальный,
     На главный подвиг: разверстать детальный
     План общей консервации земли. –
     Не в том, конечно, виде безобразном,
     В каком она теперь, но лишь в согласном
     С преданьем, то есть в том, какой нашли
     Её когда-то пращуры, впервые
     Шаги, как оказалось, роковые
     По суше пролагая...
     ***
     Из воды
     Едва восстав и шумно отряхнувшись,
     Чудовищная хищь, в ряды сомкнувшись,
     За доблестные принялась труды:
     За камни взялись, мамонтов побили,
     Руду расколдовали, раздолбили,
     Как плод запретный, страшное ядро
     Первоначал. И с круга вечной тверди
     Вразнос пустили – время. Время смерти.
     За дело, в общем, принялись добро…
     ……………………………………………….
     ……………………………………………….
      …жизнь – чёрный промежуток, чёрный поезд
     Меж двух огней. В тоннель уйдя по пояс,
     Ревёт в тоске, скалу времён дробя.
     Вот здесь-то он и кроется, мой скорбный,
     Мой тайный луч надеждишки – в упорной
     Мечте мы отречёмся от себя,
     От будущих торговцев трансплантантом...
     Ты в перспективу глянь: там за мутантом
     Ползёт мутант, как заводной Кащей,
     Нечахнущий ни в смерти, ни в зачатьи.
     Все прочии – ходячие запчасти,
     Мешки мозгов, суставов и хрящей…
     ………………………………………………………
     ………………………………………………………
    (Здесь развёрнут «Вторым Героем» подробный план общей консервации Земли. Восстановленные отрывки см. в Приложении. Глава 21)
    ……………………………………………………….
    ……………………………………………………….   
     …но фауну и флору – до былинки,
     До зернышка, до дышащей пылинки,
     Всё вычислим, всё в свой поставим ряд!
     И так законсервируем, что буде
     На то резон и воля, светолюди
     Когда-нибудь всё это озарят…
    …………………………………………….
     ……………………………………………
     …и надо, чтоб об этом с колыбели
     Все матери светло младенцам пели,
     Чтобы отцы подросткам без печали
     О том же самом ясно толковали,
     Чтобы седые старцы на одре
     Неспешным словом, слогом соразмерным
     Растолковали это же всем смертным,
     И те бы вняли – это о добре.
     Зуд распложенья в чреслах  поумеря,
     Самих себя освободя от зверя,
     Предъявят люди ясное чело
     Мирам – настолько чистое в прощальной
     Улыбке, что в улыбке той  печальной
     Бог просияет, наконец, светло...»
    
         


25. Из главы 25

ПЕРВАЯ СИЛА.

     (Опущена подготовка к штурму. Поход Первого Героя к отцу Силуану. Знакомство с Ириной)     
    …………………………………………………
    .………………………………………………...    
     …ну, значит, так и быть – дорога к храму.
     Увижу Силуана самого,
     А может, и послушницу его
     Иринью… не для сраму, не для сраму,
     Не до того теперь, не до того…
     …………………………………………….
      ……………………………………………
     …Иринушка, родная, не корю!
     Бог упаси. Быть может, я один виною
     Тому, что ты не стала мне женою?..
     И все-таки тот день благодарю.
   
     ***
     Стояло утро дивное. Весна
     На Светлый Праздник выдалась красна,
     Май зеленел, легко влетали птахи
     В раскрытое церковное окно,
     Под самый купол, где всегда темно,
     Но, словно луч таился в каждом взмахе,
     Всё озарили  вдруг они, и  луч,
     Волшебно распустив по храму, звонко
     Под куполом играли...
а она,
     Хотя и в чёрном, вся озарена,
     На хорах пела и вплетала тонко
     Свой голос в хор чудесный...
    
     ***
     Всей семьей
     Стояли мы на службе, лишь меньшой
     Был на руках моих... и показалось –
     Она к нему, он к ней в какой-то миг
     Младенческой душою весь приник,
     И светлое меж ними завязалось...
     Уже потом, причастием светлы,
     Мы снова повстречались – у ветлы,
     Во дворике церковном, на скамейке,
     Где мы расположились вдоль стола…
    
     ***
     Христосуясь со всеми, подошла
     И к нашей, хоть и праздничной семейке,
     Но явно же сиротской!.. Малыша
     Взяв на руки, прижала, и душа
     Моя затрепетала... Боже правый,
     Уж коли Ты лишил меня моей
     Подруги верной, подскажи вот ей,
     Смиреннице Твоей путь не лукавый,
     Но искренний, живой и тёплый путь,
     Сирот своих в печали не забудь…
     ……………………………………………
     ……………………………………………   
(Здесь размыт, и, по всей вероятности, пропущен большой кусок – предыстория любви Ирины и Героя Подробности см. в Приложении. – Подглавкка 17. «Ирина». Их ссора и разрыв. Поздняя встреча).
    ………………………………………………
    .……………………………………………..
    …а я её ударил в самый нерв!..
     Видали, мол, таких приблудных стерв:
     Своё иссушит чрево, трын-травою
     Да пустоцветом вытравит, сглупа,
     По младости, конешно, а судьба
     Распорядит по-взрослому. Настала
     Пора дитё зачать – плодись, жена!
     Ан, чрево-то и выморено...
Дна,
     Истера изработалась, устала
     От богомерзких крючьев, от потрав
     Да выкидышей. Или я не прав?
     Прав, коль молчишь, коль смотришь озверело,
     А неча возразить...  беда, беда...
     Беда и привела тебя сюда,
     К чужим детишкам. Верно, что согрела
     Заботой всех и лаской, мы на том
     Премного благодарны. Но скотом
     Считать меня, впряжённым только блудом
     И похотью? Уж здесь меня уволь,
     Уж здесь и попенять тебе позволь...
     ***
      – «Позволить? А к чему таким паскудам,
     Как я, пенять, к чему увещевать?
     Забота наша малая – кровать,
     Да рюмочка-другая пред кроватью.
     И всё. И никаких не надо врак...
     Дурак ты, милый, ох, какой дурак!
     С тобой и не взялась бы толковать я,
     Да жаль детишек…а слова пустые
     Мне не в укор. Греха не вижу в том,
     Что иногда, святой оставя дом,
     Иду в дома, пускай и не святые,
     Но страждущие ласки и тепла,
     Сиротские, как твой. И зазвала
     Сюда совсем не жажда и не тяга
     К семейному чужому очагу –
     Жалею вас… жалею, как могу.
     Мы все сироты здесь!.. А бедолага,
     Бобыль с детьми, тот пуще сироты,
     Тот втрое, даже всемеро, как ты,
     Пред Богом сирота. Дурак ты, милый,
     Да и сама я дура, что легла
     В постель к тебе. Прости, не приспала
     Ребеночка, а ведь могла бы, силой
     Господь не обделил, и весь твой вздор
     Кому-то, может, в стыд. Мне не в укор.
     Могла бы! Да сирот, гляди – с лихвою!
     А жалости достанет ли на всех?
     В себе, в себе самом неси свой грех,
     А на меня волчарой не смотри.
     Наш батюшка, ты с ним поговори,
     Он, Силуан, воистину природный
     Оратор, толкователь слов святых,
     И станет явным каждый тайный стих...»
    
     Вот так потолковали... туча тучей
     Ходил недели две, наверно. Срам
     Насилу одолел. Приполз во Храм…
    


26. Из главы 26         

СИЛА ВТОРАЯ.

     …я глянул на «хозяина». Данила
     В молчанье встал. Молчание хранила
     Вся братия честная.Он прошёл
     К окну, по стёклам глухо барабаня,
     Застыл, уставив грустное вниманье
     На  снег, что  вился стружкой, странно-жёлт…
    
    – «Зима, зима... и никуда не деться.
     Вот и зима не в радость... то ли детство!
     Коньки, салазки, первая лыжня.
     А что теперь? Морозы, слякоть, скука.
     И впрямь встряхнуться, что ли?..» –
   
    ***
     Вновь ни звука.
     Он повернулся. Долго на меня
     Смотрел. Заговорил, уже как будто
     Со мной одним...
тяжёлая минута
     Как будто миновала. Всё живей
     И  громче говорил он, веселее…
     И лишь глаза всё сумрачнее, злее
     Горели из-под сросшихся бровей.
     – «Положим, так и будет. Но, однако,
     Каким таким посулом ты, чертяка,
     Склонишь богобоязненную тварь
     В самоубийство?.. Или самороспуск –
     По-твоему. Как ты внушишь уродцам,
     Что вся их жизнь –  безбожье, погань, гарь?..»
    ……………………………………………………………….
    ……………………………………………………………….
     (Опущено долгое сомнение и всё же согласие «Хозяина» на план «заварухи».)
    ……………………………………………………………….
    ……………………………………………………………….
     «…страна и время действия – вот главный
     Вопросец заварушки нашей славной.
     Второй: уезд, столицу, городок,
     Посёлок ли наметим для почину?
     Решим совместно. Но одну причину,
     Мне кажется, должны бы взять мы в толк:
     Лишь там возможно некое волненье
     Произвести в умах, где подчиненье
     Законам и обычаям в чести,
     Где крепок быт, уклад былых традиций…
     А с тёртою картёжницей-столицей
     Такая штука может не пройти.
     Покуда раскумекают, по кругу
     Десяток раз передадут друг другу
     Чудную весть, да переврут притом,
     И, вдосталь язычищами поцокав,
     Заспят, забудут... здесь никоих сроков
     Не станет. И не стоит о пустом.
     Не тот масштаб. А вот  простой, хороший
     Губернский городок, премило схожий
     С десятками таких же – в самый раз.
     Тут можно кем угодно притвориться,
     Подпеть властям, подмаслить их, внедриться,
     Коль деньги есть, в любой сословный класс.
     Тут важно что? Тут нужно основные
     Гражданские, духовные, иные,
     Решительные сферы охватить,
     Чтоб исподволь, как будто бы случайно,
     Росла тревога... неизвестность, тайна –
     Вот зелье, вот чем славно дух мутить!
     Молчать. Не реагировать. Покуда
     Вплотную не подступятся. Тогда
     Включаем пункт второй: полуугрозы.
     Полунамёки. Траурные позы...
     Вот, мол, гляди, сгущается беда,
     Сумели, мол, едва сюда прибиться,
     Ан глядь, и тут, родимые, клубится
     Тоска и ужас… Господи, спаси!..
     И – баста. Да и это лишь с соседом.
     А дальше будь спокоен, он об этом
     Исправно раструбит. И не проси.
     Пункт третий: поиск чудиков, смутьянов.
     В заштатном городке таких болванов
     Хотя и не в избытке, но уж два,
     А то и три десяточка отыщем –
     Милейший контингент. Уж им насвищем!
     У них и так в порядке голова –
     Гнилой народец, верный. Загорится!
     Но что важней? До срока не открыться.
     Важней окольно, крадучись, втемне
     Прощупать властный слой, и ключевые
     Посты взять под контроль...
    ………………………………………………………….
    ………………………………………………………….
    (Здесь размыты предполагаемые «ходы» Данилы по взятию городка под контроль)   
     ………………………………………………………….
     ………………………………………………………….
          … по пунктам
     Продолжу я. Положим так, что путь нам
     Деньжата приоткрыли. Что теперь?
     А вот теперь, коль прежде не раскусят,
     Провозгласим, что всем грехи отпустят,
     Как только сгинет человеко-зверь…
     …………………………………………………………………
     …………………………………………………………………
          …здесь важно что? Растлить бы, расшатать бы
     Хоть городок… а там, глядишь – усадьбы…
     Глядишь, одна деревня за одной
     Займутся… а потом, глядишь, – столица,
     А там, а там...
вот здесь определиться
     Со временем пора бы. Со страной…
     ………………………………………………………….
     ………………………………………………………….   
     (Размыт текст решения. Сомнение. В сохранившейся концовке, по всей вероятности, – внутренний выкрик Героя)   
    …………………………………………………………………………………..
    …………………………………………………………………………………..
 …«…ну, аспид, асмодей, хоть ты, проклятый,
     Откликнись, поддержи!..»
     И бесноватый
     Огонь-таки блеснул из хищных глаз…»
      
    
27. Из главы 27
               
          ПЕРВАЯ СИЛА
      ……………………………………….
       ……………………………………….
       …вот так потолковали. Туча тучей
      Ходил недели две, наверно. Срам
      Насилу одолел. Приполз во храм…
     …………………………………………….
     …………………………………………….
     …да-а... Силуан, наш батюшка, могучий
     Священных догм, великих книг знатец!
     А пуще-то всего людских сердец,
     Особливо смутившихся, заблудших.
     Сошлись мы с ним. Вечерню отслужа,
     В часы, когда при храме сторожа
     Останутся одни, для самых лучших
     Бесед мы с ним усядемся, бывало,
     Под памятной ветлою, и начнём
     Душевную беседу...
     Только в нём
     Я отыскал всё то, к чему взывала
     Душа моя так много тёмных лет,
     Лишь он открыл глаза, навёл на след
     Загадки нашей давней, дал отгадку
     Разору, безобразью, беспорядку...
     ……………………………………………….
     .……………………………………………….
    (Тут, вероятно, шли размышления Первого Героя  о вековых бедах России. Восстанавливать размытое не сочли нужным. Дальнейший текст говорит за себя)
     …………………………………………………………
     …………………………………………………………   
     …какое тут достоинство, коль гложет
     Нуждища без надежды, без луча!
     Кто может быть жаднее богача?
     Никто не может быть… а нищий – может...
     ……………………………………………...
      ……………………………………………..
     …нет на земле ответа…
     Но порой,
     Ночною замечтаешься порой
     При ясной, разумеется, погоде,
     И представляешь: в чёрном небосводе,
     Среди миров, разбросанных в ночи,
     Есть некий чудный взор: ясней свечи
     Вселенную насквозь пронзает он
     Всю землю в мутной затеми туманов.
     И что он видит? Шарик разграфлён!
     Какие-то невнятицы, шарады…
     Его прозрачной Воле вопреки
     Все в клочьях, в лоскутах материки
     Разодранно пестрят меж океанов.
     Смердит завод, дымится полигон,
     Томится пашня, взятая в бетон,
     А надо что? А то, чтоб золотинка
     Зерна, разлившись пышно по земле,
     Прожгла миры и вспыхнула во мгле,
     И проступила средь миров картинка:
     Вся, влагой голубой окаймлена,
     Сверкает чистым золотом она,
     Земля, земля родная!..
     ………………………………………………….
     ………………………………………………….
    
     «…ты, братишка,
     Живи общинкой. Нищей? Так и что!
     И здесь не попрекнёт тебя никто,
     И там никто не взыщет золотишка...»
    ………………………………………….
     ………………………………………….
                …так
     Раздумаешься, воспаришь в мечтах,
     Воротишься на землю – нет ответа!
     И недра есть, и добрые умы,
     А пляшем от тюрьмы да от сумы.
     В чем суть? Дал Силуан ответ на это.         
         
    

28. Из главы 28

     СИЛА ВТОРАЯ.
    

(Продолжение судьбоносного застолья. Опрос мнений. Целиком здесь не приводим.    Многое снесено в Приложение. )
……………………………………………………………..
……………………………………………………………..
     …Данила встал и оглядел застолье.
     Всех оглядел. А на Изота доле,
     Чем на других: «Ну что, стопарь налит,
     Пора и жахнуть. И услышать что-то.
     Что  думаете, изверги?.. Изота
     Спросить ли?.. Что Изотушка велит…?»
     ………………………………………………
     ……………………………………………..
     …вот это оборотец!.. Я руками
     Едва не замахал. Да разве камни
     Умеют говорить? Да хоть словцо
     Возможно ль выжать? Выяснилось – можно.
     Умеют иногда. Но я тревожно
     Ещё глядел в гранитное лицо.
     И вот оно как будто бы очнулось
     И медленно, с вопросом, повернулось
     (Едва ли не со скрипом) к Самому:
     Мол, звали? Я  готов.  Где установка?
     Но Сам, уже махнув стопарик ловко,
     Теперь не обращался ни к кому.
     Не то забылся… а не то картина
     Былого рисовалась...
     – «Сиротина
     Изот у нас... чего не повидал!
     Приюты, лазареты, каталажки...
     А уж в какие только передряжки,
     Засады-западни не попадал,
     Игрок и рыцарь, человек бывалый...
     Ты не смотри, что он угрюмый малый –
     Вдруг попенял, оборотясь ко мне,
     Молчун, так что же... сердце – золотое.
     А слово молвит,  если и простое,
     То правильное. Верное вполне.
     Ты тут мудрил, о подвиге судача,
     А вот Изот, он, может быть, иначе
     На дело глянет. Подвигов в судьбе
     Несчётно. Ну, дружище, где промашка
     В расчётах – подскажи...»
     ***
     И «камень» тяжко
     Вздохнул, как бы сдвигая что в себе…
    ………………………………………………………………..
    ………………………………………………………………..
  («Камень-Изот» начинает коряво разворачивать «речь». Явно, не говорун. Часть «предисловия» размыта)
     ………………………………………………………………
     ………………………………………………………………
      …– «А на ком его нету, греха?.. Грех на всяком...
     Здесь поболе, тут, может, помене… но «Там»
     Дело «кум» замутил. – То ли цацку не дали,
     То ли так, шибануло  мочой по мозгам?
      Дело прошлое, давнее дело…а вспомнишь,
     Снова взвоешь – ведь сам же, ведь сам  беспредел
     И устроил!.. Ну, в общем, поднялася зона.
     Сколь ментов положили, сколько наших ребят
     Поломали, забили...  накинули сроки...
     Мне, считай, повезло – с перебитой ногой,
     С черепушкой проломленной, всё же очнулся.
     Огляделся – решётки на окнах... покой...
     Хорошо! Тихо-тихо в больничке: калеки,
     Старики, доходяги... живи, не хочу.
     Санитары – военные люди, с понятьем.
     Задушевный народец, пьянь один к одному.
     На казённых харчах, на ворованном спирте
     Раздобрели ребятки... а главное, к нам
     Без придирок...  ну чем, говорю, не житуха?
     Так ведь нет! Оклематься не дали и там.
     В аккурат к Рождеству спирт упёрли, поганцы,
     И в кандейке своей заперлись, и – вперёд!..
     Всё ничо бы, в натуре, да только окурок
     Кто-то бросил в тюфяк – и заснули... верней
     Здесь не скажешь – мертвецки заснули. Буквально!..
    …………………………………………………………………
    …………………………………………………………………   
     (Тут размыты куски рассказа Изота о пожаре. Отчасти восстановленные куски см. в    Приложении. – Подглавка 19. «Пожар в тюремной больнице»)
     …………………………………………………………
     …………………………………………………………
     …мне в ту ночь не спалось. Всё о жизни в охотку
     Думал, думал… на звёзды глядел... сквозь решётку
     Звёзды ночью, особенно в ясный мороз
     Зло сверкают. Особенно как-то колюче.
     Смотришь – будто бы инеем космос оброс...
     Ну, лежу потихоньку, бессонницей маюсь.
     Голова – забинтована, в гипсе – костяк,
     На верёвке – нога... что ни ночь, богатею. –
     Дурень думкой у нас богатеет. Ништяк.
     Только слышу: весёленький этакий, бойкий
     Треск … – как в печке сперва...  а потом – запашок.
     Чую, тянет к нам снизу... да крепенько тянет!
     Ну, приплыли! – подумал. А уже не дымок,
     Гарь уже разьедает глаза, по перилам,
     По ступенькам дощатым, уже к нам теперь
     На этаж влез огонь, гложет пол, окна лижет,
     Рвётся, слышно, в забитую дверь...
     …………………………………………………………….
     …………………………………………………………….
(Тут, судя по испорченным листам, подробный  рассказ Изота
о пожаре.  Частично см. в Приложении )
      ………………………………………………………………………
       ……………………………………………………………………..
     … кто бинты раздирал  на себе, будто сети,
     Кто-то хныкал надсадно, с подвывом стонал...
     Но меня поразили не те и не эти,
     А два старых зека…
 жаль, имён не узнал:
     Те не выли, не плакали, не суетились.
     Друг на дружку взглянули и, точно в цене
     Не сойдясь за жизнешёчку, перекрестились
     И молчком – навсегда – отвернулись к стене.
     И отплыли...  отправились, видно, в дорогу,
     Где хлеба не горят, где полынь не горчит.
     Эти – точно от Бога. И – прямёхонько к Богу.
     Бог безмолвствует. Дьявол кричит…
     ……………………………………………………
     ……………………………………………………
    (Рызмыт кусок о пожаре и спасателях. См. в Приложении. – Подглавка 19)
    …………………………………………………….
    …………………………………………………….
      …ты спроси, для чего
     Мой рассказ о пожаре, все эти присловья?
     Я отвечу. Две правды живут здесь. Одна
     Правда тех стариков, раскрестившихся с жизнью,
     А другая – всех тех, кто не принял огня.
     Я сужу по себе: отказаться от жизни,
     Это значит соврать.  Но что главное тут?
     Чем хорош этот план? – Плутовством! И особо
     Тем, что смерти мгновенной не требует плут.
     Ну, а если не требует, что ж... я азарта
     Не противник. А дело азартное. Факт.
     Вы, положим, от скуки с ума посходили:
     Можно этак раскинуть, а можно и так,
     Что взаправду пора наступила людишек
     Припугнуть хорошенько, прочистить мозги...
     В общем, так, мой резон здесь – азарт… и Данила
     Это знает, мне только мигни...»
               
    
          
29. Из главы 29


ПЕРВАЯ СИЛА.
         
      …………………………………………….
       …………………………………………… 
     …и Силуан печально так скосил
     Взгляд на меня, как будто пригласил
     С ним вместе попечаловать. Рукою
     Смял бороду, и странною тоскою
     Томимый, молвил: «Вот что, сыне мой,
     Теперь уж поздно… надо бы домой…
     Да вижу, не из праздности скоромной
     Хлопочешь. Вижу боль за всех за нас.
     Так приготовься, это долгий сказ –
     Издалека идёт, из нашей тёмной,
     Из горькой православной старины...
     ***
     Отцы святые, Божии сыны
     Нил Сорский, Вассиан Косой… не знаю,
     Слыхал ли про «заволжских старцев?..  Нет?..
     Тогда послушай. Может быть, ответ
     Получишь и смёкнешь откель родная
     Вся наша голь да рвань распложена
     И почему горда собой она...
    
    ***
     Прияв Христову веру, сквозь крутые
     Огни пройдя, но всё-таки прияв,
     Русь затомилась духом: кто был прав,
     Распятый Сам, или столпы святые
     Христова храма? Золото, парча –
     Все ж видели! – С округлого плеча
     Ручьями так и льются, Благочинный
     Аж лоснится, с амвона о Христе
     Рыдая, – о скорбях Его, кресте,
     Которые и нам нести... невинный
     И разумом и сердцем как поймёт
     Всё это человек? Уж если Тот,
     Кто нас пришел спасти, чуть не в лохмотьях
     Жил, не имея в мире ничего,
     Так почему же пастыри Его
     Сегодня блещут в золотых разводьях?..
     Известно дело, русская душа
     Всегда, во всём дойдёт до рубежа,
     До исступленья!..  Если уж стяжали
     Учение Его, и жизнь, и смерть,
     То, значит, надо быть как Он, суметь
     На сердце выжечь страстные скрижали.
     И – выжгли ведь!.. Сын мой, ты посмотри,
     Те ж пахари, всё те же рыбари,
     Кто чистым сердцем восприял Ученье,
     Те ничего не имут. Ну а те,
     Кто лишь спасенья чает во Христе,
     Приемлют свет Его, но не мученья.
     И вот заволжский старец, Сорский Нил
     Взыскующих Креста обьединил
     Во станы «нестяжателей», глаголя
     Вслед за Христом, что царствие Его
     Воистину от мира не сего,
     Но горнего, незримого...
    – «Доколе –
     Он вопиял – берут монастыри
     Оброк земной, как дольние цари,
     С людей своих, с прирезанных наделов,
     Дотоле пусту месту быть сему!
     Вовек не уподобимся Ему,
     Из чад своих мздоимцев понаделав.
     Дух – в наготе сияет, в простоте,
     Обьединяйтесь, братья во Христе,
     В смиренные общины, златолюбцев
     И княжьих и церковных из себя
     Изблюем, дух единый возлюбя,
     Да внидем в мир иной без миролюбцев!
     Пусть, тешась в роскоши, душой пуста,
     Европа тонет, извратив Христа,
     Мы – русичи! Мы зрим иные мрежи.
     Общинность искру иссечёт во тьме!..
     Где свет, где мысль рождается? В уме?
     Ум смертен. Мысль – бессмертна. Значит, брезжит
     М е ж   н а м и   Мысль!..  И чем теснее мы
     Сплотим свои сердца, свои умы,
     Отторгнутые от земного плена,
     Тем выше, чище разомкнётся даль,
     И нашей общей мысли вертикаль
     Войдёт в неё, соединясь нетленно
     С самим Первоисточником, с самой
     Первопричиной света, нашей тьмой
     Долимой. Всё земное здесь оставим.
     Прах отрясём от ног своих и рук...
     Обьединяйтесь, братья, в тесный круг,
     Пути непреткновенные исправим!..»

     ***               
     И эти речи огненные вслед
     За старцем, рассевая страшный свет,
     По весям, городам несли собратья,
     Воспламеняли души всех нагих,
     Всех страждущих, убогих, а таких
     В избытке на Руси...
большие рати
     Стяжали «нестяжатели». И тут
     Не только монастырский чинный люд,
     Но и князья, бояре взволновались:
     Не просто покушенье на казну
     Церковную, на личную мошну
     Здесь разгадав, с попами столковались...
   
    ***
    Был на Москве, жил средь святых хором
     Монах, Иосиф Волоцкий. Пером
     Зело владел, жидовствующих ересь
     Громил, слал поученья, просвещал
     Единоверцев, сирых наущал
     Не пошатнуться духом, изуверясь
     В посевах Благодати на земле:
     – «Мир вправду зол, когда его во зле
     И только лишь во зле мы сами видим.
     На Бога-то надейся, только сам
     Не поплошай!.. Угодны небесам
     Не те, кто горьки слёзы, сидя сиднем,
     Все точат в чашу, Господу несут, –
     Ему он в тягость, скорбный тот сосуд.
     Но разве только скорбь разлита в мире?
     И солнце светит, и земля цветёт,
     Ты вслушайся – любовь в сердцах поёт,
     Ты лишь радей, на Волге ли, в Сибири,
     Живи, труждайся, сам себя спаси, –
     С тобой спасутся сонмы! Не проси
     У Господа ничтожной дармовщинки,
     Сам разживись, гляди позорче, где
     Смекнули: чести нету быть в нужде,
     И так переустроили общинки,
     Чтоб каждый мог, не озираясь впредь
     На ближнего, стараться и добреть.
     Уж коль нам даровал сей мир Всевышний,
     Его нам и возделать. Чем сам-друг
     Сильнее, тем вольготней всем вокруг,
     И ни один кусок не будет лишний...»
    
     ***
     Такие речи слышучи, князья
     Быстрёхонько пристроили в друзья
     Иосифа, и вскоре «осифляне»
     Как будто взяли верх, к монастырям,
     К людишкам их, дворам и пустырям
     По медоносной приписав поляне...
     Вздохнуло духовенство, разживясь,
     Да и боярство, вдосталь наревясь,
     Указом царским вымолило милость,
     Навеки прилучив к дворам своим
     Людей работных. Думалось ли им,
     Что в крепости-то Русь и надломилась?
     Ну, сказ о том особый. Нам с тобой
     Важней признать: и выигравши бой
     У скорбных «нестяжателей», не то что
     Русь не подняли «осифляне» ввысь,
     Но самая уже о брюхе мысль
     И днесь как бы неправедна, порочна.
     А почему, сын мой? А потому,
     Что мерит всяк по чину своему.
     А чин Руси особенный. Державный!
     Здесь человек ничто. Здесь личность ноль.
     И не случайно продувная голь
     Завет «заволжских старцев» достославный
     Так близко к сердцу приняла. Он был
     Единосущен ей. Он в точку бил.
     Такой народ...  как будто не от мира
     Сего, как будто цель – всем преподать
     Урок, что раб стяжает благодать
     Не златом, но крестом, темно и сиро
     По проклятой земле свой крест влача...
     Сказать по правде, сын мой, вас леча
     Духовным словом, страсти утишая,
     Я сам отлично вижу тупики,
     И... гибельным виденьям вопреки,
     Спасительную ложь провозглашаю...
     Час не настал для правды. Не настал.
     Но он – настанет!...
     ***
     Я теперь подал
     Тебе затравку. Ты, пожалуй, тайной
     Пока оставь слова мои. Поздней
     Мы дотолкуем, и уже ясней,
     Уже ребром вопрос поставим крайний.
     Теперь – ступай...»
   
    ***
     Он встал, ветлу откинул,
     Как прядь, на лоб спадавшую, тяжёл,
     И медленно в притвор ночной ушел...
     И месяц, и другой, однако, минул, –
     Мы не встречались...
    ………………………………………………
     ………………………………………………
     (Тут опущены отчаянные сомнения «Первого Героя» после беседы с отцом Силуаном. Восстановлены отрывки)    
…………………………………………………….
…………………………………………………….
     …вот я, положим. Думал я, чиста
     И жизнь моя и вера: чту Христа,
     Обряды исполняю... ан, гляди-ко,
     В стяжатели попал. Как ни возьми –
     Стяжаю, и наёмными людьми
     Распоряжаюсь, жму из них… и дико
     Себя представить в качестве таком,
     И перед Богом, вишь, крепостником
     Предстану... потому на деньги падок,
     Копеечку ценю, чего уж врать,
     И если честно, если выбирать,
     То выберу не бедность, а достаток.
     По совести сказать, отвратна мне
     Вся эта рвань, смердящая в говне…
     …………………………………………..
     …………………………………………..
     (Здесь размыты мысли «Первого Героя», разговор с самим собой о судьбе Росси и своей в ней судьбе. Восстановленные отрывки см. в Приложении. –
Глава 18. «Силуан»)
     …………………………………………….
     ……………………………………………..
     ...край дураков…вот-вот! А ведь Дурак
     И есть герой заглавный... странно, как
     Не понимал я этого? Вселенский
     Иванушко-Дурак здесь царь-герой!
     Округ него и вьётся этот рой
     Рабочих пчёл, а дурень деревенский
     Сидит себе, как идол, на печи,
     Да манны с неба ждёт, да калачи
     Дарёные уписывает с жаром…
     Страсть как умилен, сердоболен наш
     Народишко – блажному как не дашь?
     На то и Благо, что дается даром!..
     …………………………………………………
     …………………………………………………
     …нет, с батюшкою новый  разговор
     Необходим!.. Но что это?.. Притвор
     Келейный на замке... опять, похоже,
     Не повезло?.. Опять. Что ж, посижу
     Под старою ветлою, погожу.
     И время терпит... 
     …………………………………………..
      ………………………………………….
     …точит, сука, точит
     Мыслишка потайная: вдруг мелькнёт
     Ирины плат?.. – Как прежде, обогнёт
     Церковный двор, вновь подойти захочет?..
     Нет, не захочет! Знаешь ведь, обид
     Такие на прощают...
   
     ***

     …а знобит
     Сердчишко-то, однако! Ты гляди,
     Не ведал за собою. Так в груди
     И ходит, и заходится, собака!
     Ведь надо же, ведь прилучила, гля,
     Колдунья, как цепного кобеля,
     А вольным почитал себя, однако.
     Гордился независимостью...  врешь!
     Как ни гордись, от бабы не уйдёшь,
     Коль сердце на цепи...
    
    
30. Из главы 30.               
    
          СИЛА ВТОРАЯ.

      …Изот умолк, свой тёмный, приблатнённый
     Сведя с концами сказ. Стакан гранёный,
     Уже опять наполненный, поднял
     И тяпнул целиком, от перегрузки
     Освобождаясь умственной, и хрусткий
     Огурчик с удовольствием умял.
     Ну а Данила… тот был  озабочен
     Принятием решения и  прочим,
     Решению сопутствующим…
так
     Купец, в игру ввязавшиь по дороге,
     Не только состоянье, жизнь в итоге,
     Крест на кон ставит –  к ужасу зевак...
     …………………………………………………………
     …………………………………………………………
      – «Пожар, чьи-то подвиги... блажь, ахинея.
     Страна, время действия – вот что важнее!
     История... он усмехнулся, кривясь  –
     История снова всплывает, похоже,
     А думал – совсем притопил... это что же,
     С погибшим опять мне налаживать связь?
     Опять на утопшие, старые круги
     Вернуться?..
   
    ***
     Смешно, как припомнишь, – науке
     Готовился я с юных лет послужить,
     Не зря ж корифеи со мной тесно знались?
     Ещё бы!  Компьютерный макроанализ
     Не сейфы тогда помогал потрошить:
     Банк данных всех стран, всех времён панорама!..
     Была лишь моей эта суперпрограмма,
     Режим расширения в недрах её
     Такие возможности вскрыл, что сквозь сети
     Межбанковских шифров сквозя, в банки эти
     Внедряться «чудовище» стало моё,
     Пошло их шерстить электронною лапой,
     И, код дешифруя, тишайшею сапой
     Чужие деньжата на собственный счёт
     Тайком перебрасывать... позже мой «Демон»
     Космическим руслом, не только модемным,
     Расширил мои горизонты...  и вот,
     Втихую родных фраеришек пограбя,
     Я вплыл в Океан, в планетарном масштабе
     Раскинул незримые тралы мои.
     Но всё это позже, гораздо позднее,
     Когда от обиды глухой сатанея,
     Лишь чудом не стёр наработки свои.
     Тогда-то и встретился мне мой фанатик,
     Мой «Демон», маньяк-программист, математик,
     Но – голь беззаветная, право!..

     ***
    В кабак
     С тоски я в ту пору свернул...  он за столик
     Прибился ко мне с «парой слов».  Алкоголик?
     Безумной гордыней палимый чудак?
     По счастью, – последнее, как оказалось.
     Судьба его также с мечтой не связалась,
     Причина тут, правда, была посложней.
     Он шёл поперёк установке тогдашней
     На роль ЭВМ как машинки домашней
     Для скорых подсчётов, и только……
    ………………………………………………
    ………………………………………………
     …коллеги, конечно же, все отшатнулись...
     Словцо за словцом, две обиды схлестнулись,
     Мы душу друг другу открыли…
 и вот,
     В мои наработки лишь глянув, он мигом
     Проник все лакуны, он в хохоте диком
     Зашёлся, хватаясь за тощий живот:
     «Умно! – Вопиял от восторга и злости –
     Умно микроскопом вколачивать гвозди!
     А главное – ловко!.. И кой только чёрт
     Под ручку ведёт архивиста, профана
     Прямёхонько к цели, вкруг коей обманно
     Годами кружишь, в муть и мраки упёрт,
     Да знаешь ли ты, на какие орбиты
     Тебя занесло ненароком?.. Обиды
     Смешными покажутся, ты уж поверь,
     Банчишко-другой тряханёшь ненатужно,
     Все старые счёты сведёшь, если нужно,
     А мне... мне дороги открыты теперь.
     Дороги в иные пространства...»
   
     ***    

     И верно.
     В его бескорыстии, даже чрезмерно,
     Я удостоверился… и, как-то раз,
     Смекнув, что фанатик по гроб благодарен,
     Стал брать с него дань, как заправский татарин,
     Программы-ловушки мне шлёт и сейчас…»
    
      


31. Из главы 31

    ПЕРВАЯ СИЛА.
      ………………………………………………
      ……………………………………………….    
     … – «Ты погляди-ка, ишь как нарядился!..
     Шёл в пир да заблудился? В Божий дом
     Ошибкою попал?.. С трудом, с трудом
     Дружка признала старого... гляди-ка,
     Весь в новеньком...  хозяйкою, поди,
     Радивой обзавёлся? Погляди,
     Оглажен, выбрит... верная улика!
     Уж признавайся, не для куражу,
     Не бойся, знаешь сам, не осужу,
     Вот разве посмеюсь немножко... хочешь,
     И вместе посмеёмся?..»
    
     Мать честна! –
     Иринушка!.. Она ли? Впрямь она.
     Сидишь себе, как пень, под нос бормочешь,
     Монашку поджидаешь, ан, поглядь,
     Красавица идёт, ни дать, ни взять –
     Гулёна в сарафане, да нарядном!
     Откуда ты, куда, душа моя?
     На послушанье, в храм?.. Положим, я
     И правда нынче в белом весь, в парадном,
     Так есть на то резон. Как говорят,
     Последний наш, решительный парад
     Сегодня наступает. Ну а ты-то?
     Аль с церковью порвала?.. Ну, дела!..»
   
     ***
    «Нет – говорит – взять кое-что пришла.
     Нет службы нынче…».
Я глядел сердито,
     Ещё тая свой радостный испуг,
     Как будто бы ища кого вокруг,
     Глядел по сторонам, сосредоточась
     На мысли... нет! – Желании одном:
     Хочу тебя, хочу!..
И ведь ни сном,
     Ни духом я не ведал, заморочась
     В делах житейских, как же мне она
     Нужна была... Иринушка, жена,
     Жена и мать!.. За что судьба-злодейка
     Нас развела? Не знаешь? Знаю я.
     Всему причиной гордость, злость моя.
     Да поздно... а теперь поди, сумей-ка
     Поправить положение...
гляди,
     Стоит надменно, руки на груди
     Скрестила, смотрит чуть ли не с насмешкой.
     Ну что же, значит, время: обьясним
     Зачем парад. Нет батюшки? Бог с ним.
     Тут со своей судьбою не помешкай...
    
   
    ***      
     И встал я, чуть не силой усадил
     На лавочку. Немного погодил
     И всё, как есть, все мысли без утайки,
     Всё выложил, весь наш подробный план,
     Сказал, какой наладили капкан
     Сегодня, прямо в ночь, для тёмной шайки...
     Она кивала, слушая, она
     Печальна, даже, кажется, нежна,
     Как в дни былые, стала – так внезапно
     Обрушилась лихая эта весть
     На бедную головушку... и весь
     В предчувствиях удачи, я азартно
     Ей расписал, что намечаем в ночь,
     Спросил совету – может ли помочь
     Нам Силуан в богоугодном деле,
     Не дерзко ли просить его о том?
     Хорош и меч, конечно, но с крестом
     Куда гораздо, враз бы одолели.
     Тут главное – благословенье!..
    
     ***
     «Нет.
     Не жди его...» – печальный был ответ.
     Она глядела в сторону куда-то,
     Сквозь ветви, позлащённые лучом
     Закатным. Не спросила ни о чём,
     Сказала только, словно виновата
     Передо мной сама теперь была:
     «Прости, коли обидой обожгла
     И страстью подпалила... Бог свидетель,
     Зла ни тебе, ни деточкам твоим
     Я не желала. Может, нам двоим
     И легче было б… только добродетель
     Я понимаю иначе.  Пойми
     И ты меня, и всё, как есть, прими.
     А в общем, не журись, мил-друг, на этом,
     На том ли развороте наша жизнь
     Совсем и не кончается… держись!
     Задумал дело – делай. А советом
     Ничьим себя напрасно не труди,
     Идти решил – иди. Но – сам иди...»
     …………………………………………..
     …………………………………………..
    (Тут размыта картина прощания с Ириной. Сохранилась концовка)
     …………………………………………..
     …………………………………………..    
…печально
     В глаза мне заглянула, обняла,
     Как будто на прощание…
     Светла,
     Воистину светла, исповедальна
     Была она в закатный этот час,
     И шла – я вслед глядел – вся излучась
     Каким-то тайным светом... это было
     Благословенье…  понял, понял я.
     Ну что ж, за дело правое, друзья,
     Теперь – за дело!.. Сердце прознобило
     Не зря волною тёмною, не зря!
     Ударил час. Смеркается заря...
    
    
               
32. Из главы 32.

     СИЛА ВТОРАЯ.

    (Здесь –  отрывки из развёрнутого экскурса в русскую историю бывшего историка Данилы, а ныне – «Хозяина», «Асмодея»)
      ……………………………………………………….
      ……………………………………………………….     
      « ...меж Севером, Западом, Югом, Востоком,
     Как тот великан, богатырь во жестоком,
     Во сне вековом Русь родная лежит.
     В самом центре мира, не лезучи в график,
     Вне всяких историй, любых географий,
     Лежит, думу думаную ворошит…
     …………………………………………………….
     ……………………………………………………..
     …лежит богатырь по дремучим  болотам,
     Шипение ошую – носит кого там?
     Потянется шуйцей, вражину помнёт,
     Шумок одесную – потянет десницу,
     Варначьи кровя отряхнёт за границу:
     «Нет людям спокою...» –  И снова уснёт.
     А тучей пойдут, застя солнце конями,
     Дуб сыр-кряковист вырывает с корнями,
     Смолит черенья ножевые, конька
     Седлает низёхонька, и шепоточек:
     «Не столь богатырь посечёт, сколь потопчет!» –
     Ползёт, сея ужас окрест, сквозь века.
     Такие, вишь, силы...

    ***

     Да где эти силы?
     Есть замысел Божий, есть миф о России,
     Есть сон о России. А явь, а сама,
     Сама она где, – наяву, не в сказаньях?
     В спецзонах, рязанях, мезенях, казанях
     Лежит, набирается...  кабы ума!
     Ни сил, ни ума – одуряющей мути,
     Возвышенной зауми, коей по сути
     Не в силах никто раскумекать, ни тот,
     Скликающий за всеотзывность бороться,
     Ни этот, вперяющий перст в инородца,
     Ни сытый, у трона пригревшийся, кот.
     И как раскумекать ту заумь, особость,
     Всемирность, призванность, когда в невесомость,
     Как в космос, Отечество погружено,
     Где форма устойчивости – вверх ногами,
     Где норма утонченности – всех рогами,
     И всё это взболтано слишком давно...
    ……………………………………………………..
     …………………………………………………….
    …то ль гречески боги! Тайком от  ужасных
     Законных богинь проникали в прекрасных
     Земных, очарованных смертью подруг –
     Дождём золотым, или птицей небесной,
     И кровь полубога смыкала над бездной
     Отныне земной и божественный круг.
    ……………………………………………………..
     …………………………………………………….
     …а здесь по чащобам, трясинам, порогам
     Якшались ещё с Переплутом, Сварогом,
     Стрибогом, Ярилой...  Перун здесь служил
     («Новинка» последняя) княжьей дружине,
     И, важно усы золотые пружиня,
     Пред теремом став, княжий двор сторожил.
     А «подлый народишко», как говорится,
     Русалкам своим, упырям, рожаницам
     Молился, как встарь, «новостям» вопреки:
     К заступнице, к Макоши бабы взывали,
     И Велесу, скотьему богу, свивали
     В дожинки на бороду злат-колоски.
     Россия, Расеюшка, Русь!.. Триединство
     В догматы просилось. Но как утвердиться?
     Как в битом «трельяже» сомкнуть цельный свет?
     Осколки миров, черепушек зиянье...
     Нет, русский не нация, а состоянье
     Души, как поэт не профессия, нет...
    ……………………………………………………………….
    ……………………………………………………………….
    (Многое из экскурса Данилы в русскую  историю размыто. Приводим лишь более-менее цельные отрывки. Восстановленные дополнения см. в Приложении)
     ……………………………………………………………….
     ……………………………………………………………….
     …и кто ты теперь?.. В беспределе, во  тьме
     Стыд-совесть похерил? Не мучайся, право,
     Знак Вора над Русью взошёл величаво…
     Ты честный? Теперь твое место в тюрьме…
    ……………………………………………………………
    ……………………………………………………………….
     …жестоко отмерилась первая мера:
     Душа-то народа, народная вера
     Разбилась сословно, покастово...  здесь
     Все корни подспудные смут и трагедий,
     Страну раздиравших в подпочве столетий,
     Проросши во тьме, обнажаются днесь...
     ……………………………………………………….
     ………………………………………………............
     …а был он, был круг единенья религий!
     Венчает уже пантеон звероликий
     Верховный наш Бог – светлый Род-Световид.
     В четыре лица он все стороны света
     Уже озирает. Но мало и это, –
     Он Космос уже обозреть норовит!
     Корнями в земле, головой уже в звёздах,
     Он мощно сгущал, сопрягал тёмный воздух
     Звериного мифа, чей хаос бурлил
     Внутри скорлупы: пламенел, выплавляя
     В себе Человека, и смутный являя
     Земле – Световидовым космосом – Лик.
     Аморфный, звериный, коллоидный ужас
     Редел, человеком в себе обнаружась…
     Но тут из пучин средиземных  волна
     Сквозь Чудь пронесла иудейское чудо,
     Знак Рыбы на Русь накатил, Чудо-Юдо
     Взмутило, восстав из волны, времена...
     ……………………………………………………
     ……………………………………………………
          …и вот, заиграло в князяьх ретивое!   
      Копытом давя, сокрушая живое,
     Ещё не остывшее в сердце земли,
     Добрыни, дружиннички взялись за дело:
     Кумиров, а с ними духовное тело
     Народа огнём и мечом рассекли.
     Насильно крестили, насильно святили,
     В чужие, силком, имена обрядили,
     И слушал, дивясь, обращённый Иван
     Заморские требы, сочтя по-житейски
     Сколь редко меж эллинской тьмы, иудейской
     Мелькнут огоньки Светозаров, Светлан.
     И ставил, как исстари, в баньках под праздник
     Дары рожаничных, языческих трапез,
     Корзинки, кануны, –  «Хозяев» даря,
     Овинничка, банничка всласть ублажая...
     И так лютовали попы, отряжая
     Облавы, «поганцев проклятых» зоря,
     Что здесь уж упёрся «поганец» скаженный:
     Мол, к вашим богам мы со всем уваженьем,
     Мол, даже и в церкви на службах стоим,
     А ежли вы к нашенским без состраданья,
     Не будет вам хлебной и прочия дани,
     Пущай, мол, попы обойдутся своим...
     ……………………………………………….
     ……………………………………………….
     …как семя меж двух жерновов, меж напастей,
     Томясь и хирея, чуть было всей кастой
     Не сгинули попики с русской земли...
     Очнулись владыки – горит под ногами!
     Крепь церкви, основа её, серый камень
     Вот-вот распадётся, порушится Храм!
      А что как угодничков «их»,» чудотворцев»
     Облагообразить: голимых уродцев
     В одежды облечь, прикрываючи срам,
     В сиянья одеть, в золочёные ризы?
     И лягут Дары не на тёмные тризны,
     На светлые праздники лягут, во Храм...
    ………………………………………………………..
    ………………………………………………………..

     …казалось бы, мир худо-бедно наладя,
     Восстанет страна из обиды, не глядя
     На шведов упорных, проворных татар:
     С последними даже сдружились, навроде –
     До сечи!..
Но зрел, и не в «подлом народе»,
     Шёл с верхнего яруса страшный удар.
     Удар, от которого Русь пошатнулась,
     Да так, что и днесь, почитай, не очнулась, –
     Такого не смог ни варяг, ни монгол...
     Окрест оглянулись земные владыки,
     Раскрыли попы византийские книги,
     И грянул-погрянул великий Раскол...»
               
    


33. Из главы 33.

          ПЕРВАЯ СИЛА.
    
     (Тут несколько испорчена сцена: перед походом горожан к Голове с требованьем немедленной облавы непонятной шайки)    
     ……………………………………………..
     ……………………………………………..
     «…нет, всё-таки хорош наш городок!
     Старинный Кремль на взгорье…
а видок
     Отсюда – ты на карте на подробной
     Такого не увидишь. Со стены
     Зубчатой все четыре стороны
     Откроются тебе, как на ладони:
     Кольцом чернёный бор лежит, река
     Пересекает город, и в луга
     Зелёные вонзается, где кони
     Пасутся в разнотравье, близ воды,
     А там, вдоль русла плавного, скирды,
     Стога уходят в синие просторы,
     И тают, тают в дымчатой дали...
     И кажется, что нет иной земли,
     Где холодны моря, скалисты горы,
     А всё, что есть на свете, налицо –
     Всё здесь!.. 
     Но степь, прорвавшая кольцо
     Лесов дремучих, гибельным прораном
     Предстала нынче нам – здесь протекла
     Рекой прозрачной тёмная зола
     И выплыла погибельным туманом...
     ………………………………………..    
      ……………………………………….
                …однако же, пора.
     Уже у воеводского двора
     Волнуется народ…
     ……………………………………………….
      ……………………………………………….
     …и я взошёл, и я восстал в толпе,
     Ладонь воздев, восстал... и тут к себе
     Привлёк вниманье общее. Волненье
     Помалу улеглось, и в тишине
     На радость всем, а наипаче мне,
     Стал говорить спокойно, без стесненья…
     ………………………………………………..
     ………………………………………………..
     …а тут и Сам явился… и призвал
     Нас, выборных, к себе для разговору.
     Он явно недоволен был такой
     Стихийною оглаской, и с тоской
     В окошко на толпу смотрел:
     – «Не впору –
     Твердил – не впору... это произвол...
     Но что теперь попишешь? – Он развёл
     Руками – если общество созрело,
     Назад дороги нету...
     – Эй, жена,
     Стол приготовишь?..
     Пояснил – больна,
     Ещё вчерашний день в жару горела,
     Да милостив Он к сирым и больным,
     Господь наш, Бог… и к прочим, иже с Ним...»

    ***
     …вошла она, затворница, черница,
     Захлопотала молча у стола,
     И глянула... и словно бы прожгла
     Насквозь меня всего её глазница,
     Вдруг полыхнувшая из-под платка –
     Так горяча была, так глубока,
     Пронзительна сухая сила взгляда,
     Сверкнувшего мгновенно, и опять
     Ушедшего в себя...
но я понять
     Успел какая страшная привада
     Таится в этой тоненькой, чудной,
     Чужой мне, и как будто бы родной
     Дикарке, словно сумеречным этим
     Огнём я озаряем (но – когда?)
     И сам бывал...
    
    ***
     Помстилось. Ерунда.
     Мы не за тем пришли сюда. Разметим
     План улиц, по которым нам во тьму
     Идти сегодня, где по одному,
     Где по двое, где по трое...
    ударный
     Отряд наш будет очень невелик,
     Чтоб лишних не оставили улик
     На случай, если всё-таки угарной
     (Что маловероятно, ну а вдруг?)
     Окажется догадкой наш испуг,
     Догадкой только, вывихом азарта –
     А вдруг всё это – розыгрыш?..
     Тогда
     И не оставим лишнего следа,
     И диких слухов не пойдёт назавтра.
     Резервный же отряд, и основной,
     Останется в засаде потайной.
     Связные кликнут, ежели подмога
     Понадобится...
     ***
     – «Только уговор! –
     Встал наш Глава, итожа разговор  –
     Оружье огнестрельное я строго
     (Тут он ладонью рубанул, и стол
     Аж застонал) – всем запрещаю! Ствол
     Здесь каждый на учёте. Помнить это
     Необходимо всем. Пик, топоров
     Не запрещаю. Но уж коли дров
     Кто наломает сдуру, без ответа –
     Запомните! –  Назавтра никого
     Я не оставлю. Да и для чего
     Палить впустую? По кому? Быть может,
     По призракам?.. Задача – в дом войти,
     Желательно без шума, и найти
     Старшого. Всех связать.  Кто потревожит
     Истошным воплем досточтимый храп
     Смиренных горожан – на то есть кляп.
     И всё. И баста. Лишнего насилья
     Не попущу. Доставить всех сюда.
     Но не для самосуда – для суда.
     Суд разберётся, что за камарилья
     Морочила наш мирный уголок...
     Итак, до встречи. И – храни вас Бог...»
    
.
34. Из главы 34.

          СИЛА ВТОРАЯ

    
     (Отрывки продолжения экскурса Данилы о русской истории. Подоплёка решительных событий)
     ……………………………………………………..
     ……………………………………………………..
      «…конечно, давно уже не был свободен
     Простой человек на Руси, и Господень,
     И крест Государев покорно влача,
     Но всё ж таки верил – есть место на свете,
     Где раб лишь пред Богом, и только, в ответе,
     Где нет ни доносчика, ни палача...
     ……………………………………………………………..
     ……………………………………………………………..    
     ...а дали свободу  – Советы! Вопрос:
     Какою ценою? В каком состояньи?
     Но в русской триаде разверзлось зиянье:
     Где Лес волновался – подлесок пророс...
     …………………………………………………….
     …………………………………………………….    
     …Бог, Царь и Герой. Два последних покуда
     Держались  ещё… ну а Чудо, а Чудо?..
    ……………………………………………………….
    ……………………………………………………….
     …всё те же язычества жгучие меты
     Пылали в душе, предвещая кометы,
     Пожары и моры, всё так же остра
     Тревога – до сжатия сердца – полночный
     Вой пса под окном, глаз бродяги урочный,
     «Свят-свят!» – вспоминает язычник Христа.
     А ночи купальские, пляски, зазывы
     Дождя, а весёлые, звёздные нивы,
     А солнце над миром!..
     Преданье свежо,
     Да так ли уж нетароват россиянин?
     Когда ему плохо, тогда христианин,
     И снова язычник, когда хорошо…
     …………………………………………….
      ……………………………………………
    …что люмпену?Лясы точи да железы...
     Уж тут и очнулись дремавшие бесы:
     «Добыча плывёт! Прямо в руки!! Сама!!!
     Какой матерьялище для революций,
     Для смуты народной! Поманишь – польются
     Стадами в загоны. Чего им терять?
     Царя? Дак ить батюшку любят не очень,
     Героя заместо царя напророчим,
     А там и предьявим его вдругорядь...»
     ***
     И вот, как пародии на великанов,
     Попёрли, из грязи да в князи нагрянув,
     «Герой» за «Героем» – попёрли подряд,
     Какой-нибудь Левин Арон Моисеич,
     Какой-нибудь Ленин Амур Енисеич
     Мигнули друг дружке: «отличный расклад!..»
     Бывалыча Муромцы, Вольги, Микулы
     Своим кулачищем сопатки и скулы
     Крушили врагу, заслоняя народ,
     А эти поганцы, в подполиях пряча
     Крысиные рыльца да глазки свинячьи,
     Шушукнулись, хрюкнули: «Марш-марш вперёд»!
      …………………………………………………………..
     ……………………………………………………………   
     …но тёмная, нищая, страшная сила
     Вконец обезумела, напрочь скосила
     Остатки мозгов, когда вождь за вождём
     Толпой шоферюг, вдруг затеявших пьянку
     В распутицу, рвать друг у друга баранку
     Взялись под холодным российским дождём:
     То вправо машина крутнётся, то влево,
     Буксует на месте, трясётся от гнева…
     Людишкам плевать, пусть дерутся вожди!..
     А хляби всё гуще, а драчка всё длится,
     И ежели тот бомбовоз раскалится –
     Рванёт на полмира, того и гляди…
    …………………………………………………………….
    …………………………………………………………….
     …ни Бога окрест, ни Царя, ни Героя,
     Какое-то месиво, мясо сырое
     Гниёт, шевелясь, ничего не любя,
     Там ежели роют, не спрашивай что там,
     Там роют могилу. Хоронят кого там?
     Не спрашивай. Роют всегда для тебя.
     Одно утешенье – так больно, так трудно
     Здесь людям живётся, что «смертушку» чудно,
     Приважливо:  «гостьюшкой милой» зовут.
     Обидно буржую кончаться – рыдает,
     А наш, почитай, лишь в гробу расцветает:
     «Отмучился, голубь...» – умильно вздохнут.
     Уж с кем, а со смертушкой здесь полюбовно,
     Душевно якшаются, ласково, словно
     Усталому путнику ковшик испить
     С дороженьки дальней подносит сестрица,
     А в ковшике том не простая водица,
     Живая водица, испить – всё избыть...»
    


    35. Из главы 35
            
             ПЕРВАЯ СИЛА.

      ……………………………………..
      ……………………………………..     
     (Здесь восстановленные по возможности картины штурма)
     ………………………………………
     ………………………………………
     …облава готовилась долго.
     Отважные рыцари долга,
     Мужи, золотые умы,
     Все шли, как один, против тьмы.
     Стоял в переулочке домик,
     Как будто на полочке томик
     Обычный стоит среди книг...
     ……………………………………..
      …………………………………….
     …двенадцать пробило. Зажгли
     На треть фонари потайные.
     Кто с гирей, кто с пикой, иные
     По свойски, чтоб наверняка,
     С дрекольем – привычна рука...
     ………………………………….
     ………………………………….
     …спал город, в жарищу намаясь,
     И мы, чёрной цепью сжимаясь
     Вокруг огонька в их окне,
     И сами как будто во сне,
     В каком-то кошмаре безмолвном,
     Бредовом, невнятицы полном,
     Шли строго…
а со стороны
     Кто глянул бы, пусть не смешны,
     Но дики, нелепы уж точно,
     Предстали бы. Это заочно,
     В минувшее взор обратив,
     Я мог бы сказать – «Детектив!».
     Точнее, развязка. Но – русский.
     По-русски нелепый и грустный,
     Чумной детектив... а тогда
     Куда не потешно, куда
     Как зябко и тошно под сердце
     Тоска подошла...
по соседству
     Вдруг взвыл ещё, дурноголос,
     К луне потянувшийся пёс...
     …………………………………….
     …………………………………….
     …и вышла луна, и проулок
     Внезапно стал светел и гулок,
     И шедшие тайно, кольцо
     Смыкавшие порознь, в лицо
     Друг с другом едва не столкнулись,
     И дрогнули, и отшатнулись,
     В другом заподозря врага, –
     Взвели фонари!..
    
    ***   

     Недолга
     Заминка была. У «обьекта»
     Замешкались снова.  И некто
     Достал уже «фомку», как вдруг
     Запнулся – ворота на крюк
     Не заперты. Ходит вольготно
     В узорных железах щеколда...
     Гостей поджидаем? Ну-ну,
     А вот они, мы! Тишину
     Полуночи не бередя,
     Идём себе, мирно светя
     Фонариками потайными...
    
    ***   
     Но что это, – пусто?.. Ночными
     Глазницами тёмными дом
     Встречает гостей. На пустом
     Крыльце – никого.  Нараспашку
     Все двери... неужто промашку
     Мы дали, сглупа известя
     Кого-то из них, упустя
     Всю шайку при этом?.. Едва ли.
     Из наших никто бы не мог.
     И вдруг кто-то вспомнил: в подвале
     Сквозь ставни мерцал огонёк!
     И вот, изготовившись к бою,
     Булыжной дырой винтовою
     Мы ощупью, по одному
     Ввинтились в подвальную тьму,
     И тьма ослепила...
   
     ***
    Однако,
     Картинки загробного мрака
     Наивно себе представлять
     В огне баснословных жаровен.
     Нельзя без огня, но –  б е с к р о в е н
     Огонь тот. Зачем распалять
     Младенческое воображенье?
     Нельзя, потому искушенье,
     Броженье в умах потому...
     Итак, мы спустились во тьму.
     И тьма расступилась...
    
     ***
     Пред нами
     Горело не адское пламя,
     Но ровный и мертвенный свет:
     В стене исполинского зала
     В панельной оправе мерцало
     Гигантское Око...
весь бред,
     Весь ужас той ночи, престранно
     Склубясь, проявился с экрана
     До самой мельчайшей черты:
     В сферическом, страшном обьёме
     Экрана, в его окоёме
     Предстали все наши тщеты,
     Все наши окольные тропы,
     Все наши догадки и пробы
     Назойливый рок упредить,
     Все наши собранья, дозоры,
     И ночь, где мы сами, как воры,
     Шли тайно – воров осудить…
     ……………………………………
     ……………………………………
      …о Боже!.. Зачем и доколе
     Взывать к Тебе? Всё в Твоей воле,
     И, стало быть, воля Твоя
     И в этом узле бытия,
     И в этом кошмаре, с экрана
     Поёт нам, светло излиясь,
     О том, сколь темна, многогранна
     Твоя несказанная ясь.
     А может быть, в дикой гордыне
     Мы все тут извились, доныне
     Борясь с Сатаною, когда
     Однажды и раз навсегда
     Он в прах был спокойно повержен
     Тобою, Самим? Боже мой!..
     Но мы-то оружие держим,
     Но мы-то сражаемся с тьмой!
     Зачем, для чего ты охвостья
     Чудовища, сущего зла
     Оставил, чтоб страшные остья
     Пронзали нас, жгли нас дотла?
     Зачем Ты нам дал испытанье
     Для самых последних времён,
     Чтоб каждый соблазном роптанья
     И гордости был заклеймён?
     Зачем для последнего срока
     Ты срок уготовил Ему,
     Срок силы Его и порока,
     Его необорную тьму,
     Зачем это страшное Око
     Дозволил Ты, Боже, кому
     Вручил его?..
    
     ***
     Знаю, смешные
     Вопросы, для коих и нет
     Ответа здесь. Дали иные,
     Иной будет – дальний ответ
     Там всё решено непреклонно,    
     Там ночь источилась в мольбе,
     Там времени нет, время Оно
     Все сроки вращает в себе,
     Лишь здесь ими дол наш караем,
     А там Время Оно – всегда.
     Но в сроки последние, краем
     И к нам заглянуло, сюда,
     Проникло до самой изнанки
     Изношенную до дыр
     Материю... вот и обманки.
     Вот он и сквозит нам, тот мир.
     Частенько сквозит…
но особо
     В последнее время, поглядь –
     Своё сатанинская злоба
     Недаром спешит догулять.
     Конец своей власти, однако,
     Предчувствует... что же, и мы,
     Невольники этого знака,
     С оружьем пошли против тьмы... –
    
     Вот так и отвечу я: «Боже! –
     Скажу Ему – вот мой ответ:
     Все грешны! Кто меньше, кто больше…
     Но свет Твой, пронзительный свет,
     Смотри же, он в каждой улике,
     Смотри, в каждом помысле он,
     Смотри, в каждой блещущей пике,
     На кончике самом  взострён!
     Прости, что из гнева и стали
     Мы свет иссекали, пути
     Иного мы здесь и не знали,
     Мы тьму изгоняли, прости...»
     ***
     Вот так и скажу. И ответа
     На слово безумное это
     Не знаю, и знать не могу,
     Но в мареве донного света
     Отвечу еще и врагу!..
    
     ***
     …а, кстати, где враг-то?..
     Манежа,
     Дурача нас, сам-то он где же?
     Не может само по себе
     Гореть это мертвое Око...
    
     *** 
     Да вот же он, враг! – Одиноко,
     С улыбкой на тонкой губе,
     Сидит себе, гад, вельзевульцем,
     И щупальцем-пальцем за пультом
     Колдует – напротив, в углу.
     Тихонько сидит, неприметно,
     В бородку свою чуть заметно
     Улыбочку пряча...
    
     ***
     Гляди!
     Да это же тот, что с позором,
     С бредовым своим  м ы с л е з о р о м
     Был изгнан когда-то!..
     Пути
     Господни неисповедимы,
     Воистину!.. Нами ж судимы
     Опаснейшие из химер,
     Отныне наш суд?.. Инженер!
     Проклятый!.. Мы остолбенели.
     А он за мерцаньем панели
     Язвительно, как и всегда,
     Глядит себе, призраком зыблясь,
     И, гаденько эдак излыбясь,
     Рукой помавает – сюда,
     Пожалуйте, мол, дорогие,
     Заждались, мол… вот, мол, какие
     Дела у нас нынче...
   
    ***
     Дела!
     Вот фокус-то в чём – зеркала,
     Расставленные по зале,
     Пространство хитро разверзали
     И скрадывали темноту,
     Рассеивая заэкранно
     Свечение, множили кратно
     Разломленную пустоту.
     Но, малость освоившись, можно
     Смекнуть было – первое ложно,
     Как, впрочем, всегда и везде,
     О зале чудном представленье...
     И всё-таки ошеломленье
     Довлело по-прежнему – где,
     В каком измеренье всё это
     Вершится?.. Тем более, где-то
     Ещё ведь какие-то здесь
     Таятся подземные залы?..
    
     ***
     У добрых хозяев подвалы
     Всегда, разумеется, есть.
     Но есть же пределы! И ставят
     На каменный, мощный фундамент
     Дома здесь. А ну-ка, давай,
     Пробей-ка бетонные своды! –
     Сейчас же грунтовые воды
     Строенье проточат до свай…
      
     ***
     Нет, что-то здесь мучило зренье...
     Бредок о дурном измеренье
     Всплывал... или это во сне?..
     Но звал-то злодей в самом деле, –
     Манил нас!.. И мы разглядели
     Овальную дверцу в стене.
     Хорошая дверца, ажурной
     Увита резьбою, фигурной
     Окована сталью...
    
     ***

     Из тьмы
     В тьму новую ринулись мы. –
     За дверцею каменный, узкий
     Ходок, освещаемый тусклой
     Светильницей в самом конце,
     Привёл к новой двери. Рванули.
     И – в море огней утонули,
     В каком-то подводном дворце...
               


36. Из главы 36.

                СИЛА ВТОРАЯ
    
    ………………………………………………………………………………………………………………
    ………………………………………………………………………………………………………………
      (Это, по-видимому, и есть окончание экскурса в русскую историю Данилы).
     ………………………………………………………………..
     ………………………………………………………………..
     « …в такой-то сторонке и стоит свой натиск
     Направить на  жизнь. Князь полночный, Танатос,
     Тут в полную силу вошёл. А под ним
     Местечко и нам, окаянцам, найдётся...
     Не любят в России плута-инородца?
     Добро. Инородца во всём обвиним,
     В подкопе под нравственность нашу и прочем
     Разврате. На этом и сосредоточим
     Весь гнев обывательский – ух, зашумит
     Расейский дурак, не смекнувший резона,
     Что рекрут вернейший плута и масона
     Любой шовинист или антисемит…
     …………………………………………………..
     …………………………………………………..
     …цена человеческой жизни – копейка.
     А ты из копейки поди-ка, сумей-ка,
     Сложив, перемножив ли, вырастить – Рубль!
     Тем паче – валюту...
а люди... что люди?
     Ротатор – в работе, истера – на уде,
     Покрутится матрица, свертится дубль…»
     ………………………………………………………
     ………………………………………………………
    …вот здесь и  прервал он свой экскурс пространный
     В родимую дебрь: монолог столь пристрастный,
     Сколь точно проторенный к цели. Прервал,
     Прошёлся по горнице, глянул в оконце...
     Темнело по-зимнему быстро, и солнце
     Уже завалилось в багровый провал.
     Темнело. Но свет не включали...
     – «Положим,
     Ты прав, время Оно приспело. Итожим:
     В России всегда время действия – ночь.
     Со временем действия ясно. А место?
     Похоже, и здесь угадал…

    ***
     Если честно,
     Есть место, где я погостить бы не прочь.
     Лет двадцать тому... городишко прелестный...
     Дремучий, как сон... и дружок расчудесный
     Прижился там, кстати. Химеру свою,
     Быть может, довел-таки к точке победной?
     А люди-то, люди – реликт заповедный!
     Такое не в каждом отыщешь краю.
     Прельстим, заморочим…посул невелик им…
     А после на вече сволочем и кликнем: 
     «Народ православный! Сестрички и братцы!
     Да нам ли, родимыя, смерти бояться?
     Веками стояли пред ней на юру.
     Она ль не красна, наша смертушка?.. Право,
     Славянское дело – великая слава!
     Да ежли по совести, да на миру?..»
               
    
37. Из главы 37.

            ПЕРВАЯ  СИЛА.
       …………………………………..
       …………………………………..
      (Возможная реконструкция штурма)     
     …………………………………….
     …………………………………….
     …сказать, что такое там было?
     Нет сил...
     Всё сильнее знобило
     Меня, всех собратьев, округ
     Столпившихся... колья из рук
     У дрогнувших повыпадали...
     Лишь самые злые не дали
     Себя одурманить. «Держись!  –
     Друг дружку крепили плечами,
     Теснились в кольцо, и молчали –
     Держись до последнего! Жизнь
     Всегда ставит сети, засады,
     А мы не такие преграды
     Бирали, возьмём и теперь!..» –
     Друг дружку бодрили безгласно,
     Уже распознавши прекрасно
     Какой воцарился тут Зверь,
     Какого числа и прозванья...
     Какой? О котором в Писанье
     Пророчилось древле…
но тут
     Не дик, не космат и не лют,
     Скорее напротив, радушен,
     Приятно хмелён и раздушен
     Встречал нас народишко. Зал,
     И вправду громадный, блистал
     В огнях, хрусталях и графинах,
     Роскошные стены в картинах
     Струили свой масляный свет,
     Напольные вазы протяжно
     Себя возносили и важно
     Навощенный тмили паркет...
     ……………………………………
     ……………………………………    
     …ну, невидаль! Это ль не сказка!
     Но кто же здесь Главная Маска?
     Есть брашна, есть гости, и стол
     Царит в самом центре гостиной…
     …………………………………………
     …………………………………………
     (Но кто там, за дальней гардиной
     Скрывается, мраком тяжёл?)..   
     …………………………………………
     …какие-то ложные окна
     В прозрачные взяты волокна,
     Какие-то двери сквозь ткань
     Угадываются вдоль зала,
     И всюду – зерцала,  зерцала...
    
     – «А ну-ка, браток, устакань!..»
     …………………………………….
     ……………………………………..
     …ба!.. Встреча приятная. Браво!
     Сияет, осклабясь лукаво,
     С подносом в руках... – Винодел!
     Не ждали, не ждали! А, впрочем,
     Уж ты-то с вином приурочен
     Сюда не случайно... ну что ж,
     Отведаем вашего зелья.
     (Уж коли с такого похмелья
     Башку не поправишь – соврёшь).
      
     ***      

     По первой приняли… согрелись…
     Ещё наливают. Всмотрелись
     Друг дружке в глаза, – по второй!
     Гулять, так гулять... и по третьей!..
    
    ***

     И всё в замечательном свете
     Уютно предстало вокруг:
     Чего сомневаться и злиться?
     Родные, знакомые лица,
     Пожатия дружеских рук...
    
     ***
     Учитель!.. Залётное чудо!
     А ты-то здесь как? И откуда?
     «Откуда и все…» – говорит.
     И верно... седой и пригожий,
     И он – человек, и хорошей
     Улыбкой пришельцев дарит...
    
     ***
     А кто налегает на рыбку?
     Брандмейстер!.. Какую улыбку
     Состроил, едва от еды
     Отвлёкся. Ты кушай, ты кушай,
     Ни охов, ни ахов не слушай,
     Ни прочей какой ерунды.
     Не ты здесь один уличённый…
     Зеркальный твой карп, запечённый
     В сметане отменно хорош.
     Давай, налегай!.. Ну и что ж
     С того, что и ты здесь? Педантом
     Не будь же и ты… комендантом
     Успеешь на службе побыть.
     Зачем же так строго, надменно
     Приветствовать нас, и смятенно
     В сторонку глаза отводить?
     Не стоит… свои же всё люди!
     А то, что тебя, как на блюде,
     Нам здесь преподносят, – гляди,
     Весь цвет уместился на этой
     «Тарелке», и ты уж не сетуй,
     Попал, так спокойно сиди...
     ***
     А кто там сосед твой?.. Донатка?
     Ну, здравствуй, лукавый мой братка,
     Теперь уж давай, обниму.
     Не то обниму, – расцелую!
     Шельмец ты, и напропалую
     Меня обошел потому.
     Ну ладно, ты парень незлобный,
     Я знаю. Но план наш подробный
     Откуда разведал?.. Молчишь?
     И правильно. Ты не двуликий,
     Невидная пташечка, чиж...
     ……………………………………..
     ……………………………………..
     …но вот – прокурор… это, братцы,
     Не худо с Самим разобраться,
     С самим Головою! Молчун,
     Тебя-то, при этом-то чине,
     Как эти плуты прилучили?
     Какой одолел карачун?..
    
     ***
     Да тот же, что и ревизора...
     Судью... адвоката...
     И вора
     Здесь попросту глупо взимать.
     Все воры. Семейка едина...
    
     ***
     Но кто это, Боже?.. Ирина?..
     Иринушка... мать-перемать!
     А ты-то здесь как, с непоклонной
     Душою твоей?.. И Настёной
     Зачем кто-то кличет тебя?..
     Зачем ты отцом Никодимом
     Зовешь Силуана?.. Родимый,
     Какие такие скорбя
     Скрутили тебя? Боже правый!..
     ***
     Да что ж я мелю? Ведь лукавый
     Здесь правит свой бал, посмотри:
     Здесь оборотни, упыри,
     Зверьё с человечьим обличьем…
     И мы, дураки, с ними кличем
     (В каком-то туманном былом
     Витавшие смутно когда-то
     Родных имена)...
здесь рогата
     Вся кровь, породнённая злом!..
     …………………………………………
     …………………………………………      
     … – «Жена!..» – И кружением плавным
     Сквозь залу на зов поплыла
     Ирина?.. Настёна?.. Так чья же
     Жена ты? И кто здесь так важно
     Сидит в самом центре стола?..
    
        38. Из главы 38.

           СИЛА ВТОРАЯ.

     ……………………………………………………………….
     ………………………………………………………………..
     (Сбывающийся сценарий «Второго Героя». Отрывки)     
     ………………………………………………………………..
     ………………………………………………………………..
     …молчат часы на старой башне. Скоро полночь.
     И, значит, вскорости вся эта сволочь
     Пойдёт на штурм. Отлично. Поглядим
     Насколько хороши мои расчёты...
     Я медлил сколько можно. Идиоты
     Не вняли ничему. И Никодим,
     И «Командор» с «Личардой», и Настёнка
     С Донатом, роль примерив, слишком тонко
     И слишком откровенно вжились в роль.
     Особенно теперь, к последним срокам,
     Когда уже в очко сыграли с роком
     И все посты забрали под контроль.
     Мне думалось о горожанах: сами
     Всё вскорости поймут, смекнут, что с нами
     Идти им лучше, с нами заодно!
     И многие (ведь факт!) допёрли, шельмы,
     Смекнули что к чему, протёрли бельмы,
     Сцепились с нами ко звену звено.
     Но общая-то масса, диво дивно,
     Была так простодушна, так наивна,
     Так глупо, до последнего, честна,
     Что вся эта петрушка с  м ы с л е з о р о м,
     И цепь зеркал, и сцена с Командором
     Была ей, как спектакль, поднесена.
     Но нет добра без худа. Постепенно
     Не удалось, зато какая сцена
     Представится!..
     ***
     Как главный режиссёр,
     Решил я не форсировать с программой
     И всё, происходящее под рампой,
     Понаблюдать сторонне, из-за штор...


    39. Из главы 39.

ПЕРВАЯ СИЛА
     ………………………………………………
     ………………………………………………
     (Ошеломление «Первого Героя» нежданными «встречами»)
    ……………………………………………….
    ……………………………………………….
     …вот это удар! Это прямо
     Под дых! Это, брат, без стаграмма,
     А лучше еще без двуста,
     Не вынесть... – В заглавье собора
     Он Сам, наша крепь и опора,
     Сидит, не боясь ни черта!
     Ничуть не смущённо, открыто
     Глядит всем в глаза, и сердито
     На всех поднимает свой бас:
     «Ну, будет здесь «романы тискать»!..
     И ты поскромней будь, артистка,
     Комедия кончена! Вас
     Я предупреждал – рановато
     Собрались идти брат на брата,
     Собрались? Вот слово мое:
     Здесь всё – в нашей власти! Вы сами
     Частицы её, вы слезами
     И кровью скрепили её.
     Нет, я не о выборах... так ли,
     Не так, но последние капли
     Заполнили б этот сосуд –
     Чуть раньше, чуть позже... вот наша
     Кровь общая – братина. Чаша.
     Её и нести нам на Суд...»
    
    ***

    Он братину поднял, и малый
     Глоток сделал… пенистый, алый
     Напиток пустил вкруг стола:
     – «Пускай та пора не пришла,
     Пускай недоброжена брага,
     Но прежде, чем брату на брата
     Подняться, всмотритесь в глаза,
     Поймите, родные мы все здесь,
     И кровь нашу, дольне иззвездясь,
     Мы все понесём в небеса,
     Как дух, отделённый от плоти.
     Да-да, вы позднее поймёте
     Суть замысла в целом… всего
     Теперь не обьять... кто не верит,
     Пусть чёрта найдёт хоть за дверью,
     Хоть здесь. Каждый сам своего.
     Но прежде – в глаза загляните!..»
    
     ***

     Так вот они, дьявола нити,
     Так вот каковые!..
     Но бал
     Воистину правит здесь кто же?..
     И вдруг всею кровью, всей кожей
     Я взгляд на себе испытал –
     Незримый, но странно зовущий...
     Откуда? Из самой же сущей
     Глуби естества моего!..
     И я обернулся... и штора
     Взметнулась, и дикое что-то
     Меня озарило всего:
    
     Вот он, самый главный, который
     Темнел и таился за шторой
     От пик светоносных когорт –
     Вот он-то и был самый чёрт!..
    
     И я без сомненья и страха
     Рванулся туда и с размаха
     Вонзил в эту штору копье! –
     Шатнулся он там... и, чуть живу,
     Его я увидел, вражину...
    
     Увидел – себя самое!
    
     Оно, это самое Оно
     Вперялось в меня изумлённо…
     В себя?.. Или, значит, – в тебя?..
     Но тут зеркала задрожали,
     И вспыхнули, и побежали,
     Слежавшийся разум дробя...
      
    
    40. Из главы 40.

                СИЛА  ВТОРАЯ
    
  ……………………………………………….
   ……………………………………………….
 (Здесь – предчувствия радости победы «Второго Героя». Возможно, преждевременной радости…)
   ………………………………………………………
   ………………………………………………………
      …в конце концов, всё это лишь начало.
     Качнётся море, если раскачала
     Такую заводь тихую волна –
     Всего одна волна!..
     Но Боже, Боже,
     Неужто победили мы?.. Похоже,
     Вот, вот она, последняя война –
     Священная!..
     Не зря же я, ведомый
     Необоримым голосом, бездомный,
     Шатался на путях Твоих, Господь!
     Я верую в Твой Промысел, и в Плане
     Твоём, я, как и все, в единой длани
     Твоей прозрачен. – Вот моя исподь!..
     ………………………………………………
     ………………………………………………
     …я понимаю всё, всё это область
     Диавола...  и всякий тайный голос,
     Я думаю, и тот, что мне звучал,
     Он тоже знак Кромешника!.. В итоге
     И те, и эти, страждущие в Боге,
     Все рекруты хтонических начал –
     Единый смрад, единый бестиарий...
     Но, Господи, ведь это Твой сценарий,
     Ведь Ты поверг чудовище во тьму!
     Оно ревёт и корчится от боли,
     И Ты распределил меж нами роли
     Так, чтобы смерть мы добыли ему...
     …………………………………………………
     ……………………………………………….
     …я понял эту алгебру, я понял
     Твой Замысел, людей сплотил и поднял
     На тьму слепую силы зрячей тьмы,
     Как минус, перемноженный на минус,
     Дает в итоге плюс, вот так – навынос –
     Тьма выжжет тьму. Но вспыхнет свет. – Все мы!..
   ………………………………………………………………………
    …………………………………………………………………….. 
    …уже идут, гудят они, тупицы
     (Такие же, как мы, самоубийцы),
     Спускаются под землю, и в руках
     У них сверкают пики!.. Боже правый,
     Красно и ясно звёздной править славой,
     Да мудрено кровавый славить прах...
    ……………………………………………….
    ……………………………………………….
     …когда они вошли, все помышленья
     О подвиге, о долге искупленья
     Померкнули. – Такие же, как все,
     Глупцы предстали, из костей и мяса...
     И вдруг вся эта дурь, вся биомасса
     В кровавом закачалась колесе...
    
    ***
     Я вдруг представил: в буре межпланетной
     Качается наш маленький, наш бедный,
     Убогий шарик, и на нём, во мгле
     Идут наощупь, сходятся всё ближе
     Чужие существа... и вдруг – поди же! –
     Сплетаются в обьятьях на земле,
     И – высекают искру! Из гордыни?
     Из ненависти? Присно и доныне
     Любовью это действо нарекли.
     Пускай, – любовь. Но дело-то не в этом,
     А в том, что, колготясь меж тьмой и светом,    
     Пещерную, но искру иссекли,
     Что породнились – все! В её мерцанье
     Струится наша кровь…
 и чем бряцанье
     Оружия звучнее, чем тесней
     Сплелись мы здесь (неважно чем, любовью,
     Иль ненавистью – общей нашей кровью!),
     Тем искра тьму разверзнула ясней.
         
     ***
    …так вот он, высший Промысел?.. Ну что же,
     Готовы мы и к этому. Но, Боже,
     Мне вдруг их стало жалко… посмотри,
     Стоят средь зала – милые, родные,
     Такие никудышные, смешные...
     Ну, что же вы? Ведь вы богатыри!
     Вы просто позабыли...
      
     ***
     …ну и свара!
     Да нет ли с вами дядьки Дуремара?
     Он должен быть. Но где же он? Постой,
     Как все похожи стали вдруг!.. И наши,
     Чуть пригубив из командорской чаши,
     Как будто породнились...

     ***
     Иль святой
     Задаче приобщась, слезами, потом
     Перетекли чудесно?.. Вот же, вот он! –
     Один стоит, хмелён, копьё в руке
     Сжимает все сильнее, чует – крови
     Недостаёт в той Чаше, – наготове,
     От гибели стоит на волоске!..
    
    
     41. Из главы 41.

ПЕРВАЯ  СИЛА
    …………………………………………………………
    …………………………………………………………
      (Здесь, по возможности, реконструирована заключительная сцена – схватка «Первого» и «Второго» Героев. Единое во всём, всё в едином.)
     …………………………………………………………
     …………………………………………………………
     …здесь только двое: он, да я, пожалуй,
     Еще не пригубили слишком алой,
     Бескровной этой бражки...
быть чему,
     Того не миновать. Я шевельнулся.
     Но в тот же самый миг и он очнулся,
     И ринулся к укрытью моему.
     Весь зал окаменел. А он, тараща
     Безумные глаза, вонзил разяще
     Копьё в меня...
и раненый, в крови,
     Я вышел из-за шторы... мы столкнулись –
     Глаза в глаза. И оба отшатнулись:
     От ненависти, боли… и – любви!..
     Я вдруг увидел, что и он увидел
     Во мне того, кого так ненавидел
     В себе самом. И я узнал того,
     Кого в себе любил, но, подавляя
     Себя нездешней волей, истребляя
     Земное из себя, избыл его!..
     ……………………………………………….
      ………………………………………………
     …и он упал…и кровь моя из раны
     Его (или – моей?) текла…
но странны,
     Неизьяснимы, словно как во сне,
     Все были наши действия – всё НАШЕ
     Сотмилось естество... лишь образ Чаши
     Всё плыл, всё не давал покоя мне.
     И я собрал все силы, дотянулся
     До мёртвой чаши… и – живой коснулся
     Меня поток: багряной наконец,
     Живительной, и, значит, внятной Богу,
     Предстала эта влага, и тревогу,
     И смерть саму избыла из сердец...
    
    ***
     И я, воздевши Чашу:
     – «Прав ты, Боже! –
     Сказал, уже прозрачно всё итожа,
     Был замысел Твой тёмен, но, гляди,
     Исполнившись Его, мы вместе снова,
     Мы все – одно!.. Всех не суди сурово.
     Вот – я перед Тобой. Меня суди.
     Такой, как все, я здесь за всё в ответе!..
    
    ***
     Мы прятались, мы ссорились, как дети,
     Мы проливали кровь... вот кровь моя!
     Пусть – наша, пусть пролитая совместно…
     Но, Господи, вот – я! И, если честно,
     Иных здесь нет. Всё – Я. Ты видишь? – Я!..»
    
 




         2

ПРИЛОЖЕНИЕ

К рукописи «Русский Детектив»

           ТИПАЖИ. КАРТИНЫ БЫТА, ЗАРИСОВКИ.

Содержание файла:

1.   Строение традиционного города:
2. Медный бык
3.   Брандмейстер.
4. Винодел
5. Комендант
6. Инженер
7. Отец Илиодор
8. Донат
9. Никодим
10. Настёна
11. Учитель
12. Ремесленный простак
13. Данила
14. Изот
15. Некто в Белом
16. Прокурор
17. Ирина
18. Силуан
19. Пожар в тюремной больнице
20. Спор Доната и «ВТОРОГО ГЕРОЯ»
21. План общей консервации

1.СТРОЕНИЕ ТРАДИЦИОННОГО РУССКОГО ГОРОДА

(Первая Сила. Из раздумий Первого Героя)
   
     …ну, как таковым не прельститься?
    Отменны места. Византийца
    Заветы храня, чертежи
    Беря за основу у грека,
    Наш предок-строитель от века
    Своих городов рубежи
    Пешнёю, с учетом, конешно,
    Рельефа родного неспешно
    На почве расчерчивал: весь
    Трёхчастный макет поквартально
    На местность сводился, буквально,
    По дому, по улочке: здесь –
    Центр города. Кремль. За стеною
    Зубчатою, за крепостною
    Сам двор воеводский. Казна.
    Оружье храня в арсенале,
    Дружины здесь квартировали,
    Здесь, в главном зелейном подвале
    Томились запасы вина.
    За этим смотрели сурово!
    Вино, вишь ли, дело церёво,
    Товар стратегический! (Лют
    Акцизный был сбор). Здесь – амбары
    Хранили еду и товары,
    А тут – самый значимый люд:
    Чиновный, купеческий в сьезжей
    Избе гостевал...
и, уж ежли
    Под город какой-либо вор
    Подступится – здесь, за стеною,
    Прозиждется всё основное,
    Вся крепь городская, весь двор
    Дружинный и сьезжий... и обок
    Восставшие все, кто не робок,
    Урок подадут  варначью,
    Пальнут из-за стен, из-за башен
    Надвратных… не шибко-то страшен
    Противник в открытом строю…
    Вот самое ядрышко, властный,
    Первейший в основе трёхчастной
    Пласт города – Кремль…
   
    ***
    А второй –
    Посадский.
    Здесь люд серединный:
    Артельный, торговый, гостиный
    Вкруг центра гнездится. Порой
    Громадные тыщи сбирали
    Здесь ярмарки. Здесь же играли
    На славных пирах гусляры,
    Торговые лавки, артели,
    Вовсю распотешась, гудели,
    Гостиные пели дворы.
    А в будни опять же кипела
    Работа. Здесь главное дело
    Вершилось: шумели цеха
    Столярные, кузни, коптильни…
    Стучали, скрипели, чадили,
    Кто кожи мочил, кто меха
    Выделывал... в общем, рабочий
    Здесь люд обретался...
    ***
    А прочий,
    Тот жил в основном за рекой,
    В слободках. – Дворово, поместно,
    С широким размахом. Известно,
    Зажиточен люд слободской.
    На землях почётных служивых,
    На тучных прихрамовых нивах
    Приватный, степенный народ
    Жил, вроде бы, жизнью отдельной...
    
    Но всё-таки город был цельный,
    Всех брал в свой тройной оборот.
    В годину ненастья и смуты
    Все, словно бы ждали минуты,
    Сходились в единую рать
    Под Кремль городской, и упорно,
    Всем миром, всем ором, соборно
    Шли в бой – поле битвы орать...
      
    ***

    2. МЕДНЫЙ БЫК
      
(Сила Вторая. Из спора Доната с Вторым Героем)

«…костров
    Дремучих, инквизиторских не надо,
    Есть страшный образ творческого ада –
    Певучий медный бык: систему труб
    Изобретатель встроил в корпус полый
    Так хитро, что когда несчастный, голый
    Преступник, недруг цезарев, иль друг
    Не в меру умный (кстати ли, некстати ль –
    Стал первой жертвой сам изобретатель!)
    Ввергаем в чрево был, и над огнём
    Бык раскалялся медленно, не крики
    В мир возносили трубы, но музыки
    Нежнейшей звуки...
это ведь о нём
    Преданье: о творце, певце, поэте…
    Творце – чего? Ведь всё на этом свете
    Уже сотворено сверх естества,
    Всё прочее лишь тварей подражанье
    Творцу, ужимки, жесты обожанья,
    Гримасы с нимбом мученичества…
    ***
    Корёжит изнутри певца, сжигает,
    А он во славу Господа слагает
    Торжественные гимны, жгут его
    Картины ослепительного рая –
    Им преданного! – И, на мир взирая,
    Он силится найти в нём тождество
    Божественному, памятному... Тщетно.
    Одни осколки, да и те нещедро,
    Обломки им расколотых зеркал
    Великолепных, преклоняясь долу,
    Находит он, и полу-плача, полу-
    Смеясь, спектральный, яростный накал
    В осколках собирая, тонкий лучик
    Наводит на сердца, и жжёт, и мучит
    Догадками взволнованных людей –
    Факир, бездельник, фокусник!.. И, буде,
    Ему предложат дело добры люди,
    Он солнечного зайчика, злодей,
    Любому делу предпочтёт, работа
    Ему здесь западло, ему свобода
    (Пусть в нищете) дороже всех потуг
    Рай на земле сработать. С детским жаром
    Он Блага рыщет…
    Благо только даром
    Даётся. Лишь чудесно. Только вдруг…»
   
     ***

     3. БРАНДМЕЙСТЕР

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры кандидатов на пост Главы города)


    «…возьми
    Брандмейстера, к примеру, – и людьми
    Всемерно чтим, и вообще без гнили
    Интеллигентской. Нажиты трудом
    И тщанием, известно людям, дом
    В два этажа, под кровлею железной,
    Усадебка гектара в три, прудок
    С зеркальным карпом. В службе – молоток.
    Его раденьем, волею железной
    Уж три годка пожар минует нас...
    
    Сказать бы можно, что «Господь попас»,
    Ну а вернее будет чуть иначе:
    На Господа надейся, только сам
    Не оплошай. Все знают, знаешь сам,
    С огнём – плохие шуточки, тем паче,
    В жарищу деревянный городок
    Что порох: чуть занялся где листок,
    Чуть пыхнул, перекинулся к домишку,
    А там соседский занялся забор...
    
    И вот уже летят во весь опор,
    Трубят, разносят весть по городишку
    Машины, кони, воду из баклаг,
    Из труб и шлангов льют, сигнальный флаг
    Горит вверху, на каланче пожарной –
    То знак неукоснительнейший! Так
    Сумел поставить дело он, что всяк,
    Увидевший тот знак хоть в день базарный,
    Хоть в будний, всё бросай, беги туда,
    Ведёрко да плесни в огонь, беда,
    Коль разгореться дашь, тебя не минет,
    И сгинешь ты, когда в пожаре сгинет
    Соседский дом, квартал, весь городок...
    Такие он сумел привить понятья
    У нас у всех. И вот, живём, как братья.
    Что говорить, брандмейстер – молоток!
    Сверкают бляхи, вычищена медь,
    Притом и оркестровая, заметь…»

    ***
       
4. ВИНОДЕЛ

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры кандидатов на пост Главы города)


    «…или возьми, к примеру, винодела.
    Ну, чем не кандидат? Богат, как чёрт.
    Хитёр, как дьявол. Но в устоях твёрд.
    И честен, слова нет. Такого смело
    Представить можно будущим главой.
    Ещё не стар, – под пятьдесят. Живой,
    Толст, а подвижен. С острыми глазами
    На круглой морде. Брюшко колесом.
    Губа отвисла...  натуральный сом!
    Особливо, когда еще усами
    Зашевелит в задумчивости, хвост
    ( Иль фалду фрака) теребя... умора!..
    
    Но – хищник! Вроде, дремлет, а с партнёра
    Глаз востреньких не сводит. Вроде, прост,
    Улыбчив, добродушен, а дела
    Вести силён…
   
    ***
    Когда-то здесь была
    За рощей пустошь: бросовый, ничейный
    Кусок земли. Особую лозу
    Он раздобыл. Привилась. Он в лесу
    Домок поставил. Ныне уж питейный,
    Торговый дом. А поначалу в нём
    В подвале бочки с молодым вином
    Выдерживал, таил от всех до срока.
    И срок настал. И потекли ручьи
    И денежки. Чужие и свои.
    Все знают этот дом, сюда дорога,
    Вот уж воистину, не зарастёт вовек.
    Хозяин превосходный человек,
    Приветливый, пошутит непременно,
    И угостит, товар отпустит в долг,
    А коньячок, кто знает в этом толк,
    А уж винишко у него отменно!
    Но сам, шельмец, ни капли в рот. Ни-ни.
    Мол, дело, брат, такое, извини,
    Стоять, мол, у ручья и не напиться –
    Мудрёно. Только мудрость в том и есть:
    Кто меру знает, ведает и честь,
    А уж в ручье таком-то утопиться
    Простого проще... ах, искус, искус! –
    Смеётся, щуря глаз, кусая ус...
    Прекрасный человек, благоговейный,
    Ему бы похудеть, пускай чуток,
    Ему бы посуровее видок,
    И вот вам кандидат первостатейный...»

    ***

         5. КОМЕНДАНТ

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры кандидатов на пост Главы города)

    «...а комендант наш? Вот где колорит!
    Орлиный взгляд! Мундир огнём горит!
    Два метра росту!.. Выправка и сила,
    Готовность в ухо дать – всегда при нём.
    Такому по дорогам с кистенём
    Обозы инспектировать. Громила!
    Ан присмотрись – нежнейший муж и сын.
    Отец. Чадолюбивый семьянин…
    ***
    Но уж случись где драчка, мордобой,
    Тут берегись: всех растолкав собой,
    Сам первый устанавливать причину
    Возьмётся... и рассудит, будь здоров.
    Где словом, ну а где не в глаз, так в бровь,
    Не говори потом, что не по чину,
    Всё чином чин! И нет ни одного,
    Кто бы держал обиду на него,
    Всяк сознаёт, не рассуди он сам,
    Его служаки дров поналомают –
    Пустяшными дознаньями измают,
    Ещё и затаскают по судам...
    А так – всё по уму, чин чинарём.
    Ну, чуть погорячимся, поорём,
    Да и остынем. Где рублём соседу
    Помашем, примиряясь, и синячок
    «Сановный» прибодяжим... на крючок
    Запрёмся и отпразднуем победу:
    Победу над собою, над страстьми
    Дурными. За тесовыми дверьми
    Без шума затворившись, вкруговую
    Отправим чашу в мирном торжестве,
    В застолье с комендантом во главе,
    И благодатно справим мировую...
    Так и живём. И милует Господь
    И души наши грешные, и плоть.
    
    Уместен тут вопрос: с таким-то ростом
    И доблестями – чем не кандидат
    На высший пост? Не рвётся комендант,
    В иные сферы, и служебным ростом
    Не шибко озабочен, и вполне
    Карьерой удовольствован...
по мне –
    Не рвётся человек, так и не надо
    Тащить силком, упрашивать... к тому ж,
    Сказать по правде, жалко, если муж
    Особого достоинства и склада
    Оставит, хоть на время, свой форпост.
    В конце концов – ну что служебный рост?
    Не самоцель ведь, не игра в игрушки,
    На месте человек и дай-то Бог
    Предолгих лет ему...
хотя и мог
    В предвыборной наделать заварушке
    Немалый шум. Но козни, но борьба...
    Счастливый нрав. Завидная судьба...»
    
    ***
         
               6. ИНЖЕНЕР

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры героев на пост Главы города)


    «…а инженер – тот рад бы! Да вот рог
    И не дал Бог бодливой коровёнке.
    А рвался, рвался... в давешней той гонке
    Наш город преподал ему урок, –
    Ни здравиц не вопил, ни отходных,
    А взял да прокатил «на вороных».
    И поделом. Не дай-то Бог, мыслишку
    Чумную запусти он в обиход,
    Внедри воображенья дикий плод
    В мозги, в печёнки, в сердце городишку –
    Беда!.. А ведь навёл бы, став во власть,
    Еще допрежь теперешней  напасть…
    ***
    Ведь что удумал, нехристь! – Целиком
    Весь город взять в компьютерные сети,
    Чтоб каждый дом горел в своей кассете,
    Прочёсан электронным бреденьком.
    Компьютер что? Железка, истукан,
    И опасались вовсе не его мы,
    И даже не того, что в каждом доме
    Замельтешит недрёманый экран,
    Подумаешь! Утихнул  давний гул...
    Но что удумал местный Вельзевул?!
    На вече городском, тряся бородкой,
    Огнем безумья распаляя взор,
    Кричал, что некий дивный  М Ы С Л Е З О Р
    Теперь им изобретен, и в короткий
    Он срок берется, коль дадимся мы,
    Внедрить его в дома, а там – в умы!
    «Представьте – вопиял он, распалясь, –
    Ревнители порядка и покоя,
    Мы порчу мира снимем как рукою,
    Друг перед другом в мыслях оголясь!
    Что есть первопричина, корень зла?
    Мысль, кратно возведённая в дела.
    Мысль тайная! И умысел порочный
    Теперь мы взять сумеем под контроль:
    У каждого свой шифр и свой пароль,
    Означенные в памяти бессрочной,
    Отныне, на экранах озарясь,
    Нам высветят все козни, гнусь и грязь,
    Незримое пресечь мы в корне сможем
    Поползновенье зла на зримый мир,
    Н а ш  мыслезор свой огненный пунктир
    Прочертит меж умами. Мы положим
    Конец всем распрям, подлостям и лжи!..
    Кто несогласный – выйди и скажи!..»
    
    Дикарь, горячкой бреда вознесённый,
    Он возомнил, что несогласных нет,
    Что рухнет шквал восторгов...Но в ответ
    Безмолвие услышал...
     ***
                ...потрясённый
    Молчал собор... и в гулкой тишине
    Вдруг прозвучало:  «Дайте слово мне»...
    
    Тут ожили мы все, как будто чары
    Дурные спали, весь думской собор
    Вдруг задышал, заволновался – с хор
    (Небесных, показалось) тихий, старый
    Сходил в одеждах чёрных, словно тень,
    С трудом минуя каждую ступень
    Амфитеатра и всходил к трибуне
    Всем нам знакомый с самых ранних пор
    Наш батюшка, отец Илиодор…»
   
    ***

    7. ОТЕЦ ИЛИОДОР.

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры героев)



   ***
   
    «…тут, не тревожа тень его, скажу,
    Что памятью о нём я дорожу
    И ныне, и вовек... с моей любезной
    Супругою нас он венчал, крестил
    Всех наших с нею деток... проводил
    В печальный путь и прах её болезный. –
    Последыша, седьмого родила
    И, не простясь, без вздоха отошла.
    Три лета уж... земля ей будет пухом...
    Уважлива была... а хороша! –
    Смотрел и через годы не дыша
    На спящую, всё любовался...
духом
    Едва не пошатнулся... дал упор
    Опять же он, отец Илиодор.
    Тих, сед, а сила! Не дал убиваться.
    «Уныние – сказал – великий грех.
    А дело? А детишки? Надо всех
    Поднять. А как? Тут надобно подняться
    Всех прежде – самому!»…  Длань наложил
    На плечи мне и, видит Бог, ожил,
    Поднялся я... и вот, хожу-брожу,
    Тружусь. И к ребятишкам со вниманьем.
    Но я не о себе... воспоминаньем
    Отвлёкся...
   

…тут уместнее всего
    Переложить мне речь Илиодора,
    Как отвратил он всех от «Черномора»
    И от соблазнов дьявольских его...
    
    Лишь смутный гул утих, он поднял вежды,
    Возвысил глас – и веры, и надежды
    Излилось к нам сиянье от него...
    Сияние Любви...    
                ...он говорил
    О том, что Бог не всуе одарил
    Свободой человека, но любя
    И пестуя свой замысел верховный,
    Он дал ему пройти весь путь греховный,
    Чтоб оступаясь, страждя и скорбя,
    Сам человек мог долу проявить
    Свой горний свет, и тем отождествить
    С задуманным на небесах свой дольний
    Несовершенный образ, тёмный лик.
    Лишь так – преображаясь! – он велик,
    И в этом смысл свободы, выбор вольный.
    ***
    …но, дав свободу, Бог не захотел
    Дать строгий воле, разуму предел,
    Поскольку самый главный дар небесный –
    Любовь, и лишь она, она одна
    Определять могуща и вольна
    Предел разумный и богополезный
    Земным деяньям, воле и уму...
    Здесь – не было любви!
    Но одному
    Восторгу созидания доверясь,
    Мысль может проточить неверный лаз,
    Минуя откровенье, впасть в соблазн
    И вторгнуть мир в неслыханную ересь...
    Нет! Каждый должен, каждый сам в себе
    Преодолеть свой ад – в трудах, в борьбе
    С самим собой преодолеть, любовью
    Соизмеряясь, только ей одной!..
    Но если труд сей подменить чудной
    Механикой, подвергнуть суесловью
    Всё тайное, и на честном миру
    Судить миражи, помыслы – к добру
    Не приведёт. – Сам мир не будет честным.
    Престанет быть им, ибо жезл судьи
    Верховного присвоим, и свои
    Сужденья возводя в закон, небесным
    Пренебрежём всезнанием... порок
    Отыщет преткновение. Но – в срок.   
    А до того, божественного срока
    Пусть тайное пребудет тайным. Грех –
    Коль станет явным – не минует всех,
    Мы все не отработаем урока.
    Не соблазнитесь, чада! – Он воззвал –
    Заманчив путь сияющий... в провал…
    
    Сказал, сошёл с трибуны... на прощанье
    Всех осенил спасительным крестом
    И в ночь ушёл...
    Не знали мы о том,
    Что это слово – слово завещанья,
    Прощальный и отеческий наказ
    И нам, и всем... оставил вскоре нас...»
   
    ***

      8. ДОНАТ.

  (СИЛА ВТОРАЯ. Характеры героев)

     «…в добрых молодцах
    Я замечал такое: смотрит волком,
    Молчит, злобится будто бы, а толком
    Словца не в силах крепкого загнуть.
    Котёнка не обидит, но боится
    Раскрыть чужому душу, и таится,
    В себе самом тая свой смутный путь.
    Так и Донат, – как будто не заметив
    Меня, скупым кивком отца приветив,
    Переобулся наскоро. Во двор
    Ушёл. Раскрыл сарай. Дровец беремя
    Набрал, вернулся в дом... и, словно время
    Приспело, обратил на гостя взор...
    ……………………………………………………   
    …его лицо открытое с короткой,
    С белесой по-мальчишечьи бородкой
    Могло бы выдать Ваню-простачка,
    Когда бы не глаза... так одиноко
    Жглись изнутри, так дико и глубоко
    Таилась в них безмолвная тоска!..
     ……………………………………………………
    …помог отец – «Вот, Доня, это странник,
    Учёный человек… смотри, без нянек,
    Без всяких докторов-профессоров
    Науки превзошёл. И не гордится.
    А ходит по земле – мол, пригодится,
    Мол, жизнь сама научит, будь здоров.
    Я думаю, ты с ним потолковал бы,
    Глядишь, советов дельных надавал бы,
    Глядишь, и ты на ус бы намотал...
    А я пойду...
    Там есть медок, орешки...»
    ***
    В печи трещали весело полешки.
    Молчал Донат. Упорствовал...
    Я встал,
    В его закут прошёл, без позволенья
    Взял с полки «Розу мира».
    – «Увлеченье?
    Или всеръёз затронуло?»
    – «Всерьёз –
    Ответил он так строго и надменно,
    Что сам смутился, смолк...
    И тут мгновенно
    Мы поняли с ним всё, и вдруг – до слез! –
    Расхохотались...
   
    ***
    Боже мой, то было
    Начало!.. и, начавшись, не остыло
    Доныне... и тогда же понял я,
    В его глаза вглядевшись – этот будет
    Со мною до конца, и не осудит
    Блуждающего недобытия...
    Он только что вернулся, рад по-детски,
    С радений гордых, университетских, –
    Читал стихи кружковцам городским,
    Имел успех!..
    ……………………………………………………
        …он вдруг спросил в смятеньи:
    – «А если мысли – те же тучи, тени,
    И гений лишь усугубляет их?..»

    ***

       9. НИКОДИМ

  (ВТОРАЯ СИЛА. Характеры героев. Расстрига, его речи)


      «…его «приход», когда он храм оставил,
     В числе своем, пожалуй, лишь прибавил,
     Все тянутся к нему…не только люд
     Пропащий, забулдыги и шалавы, –
     Такие представительные павы,
     Такие господа бывают тут,
     Ты ахнешь!.. Я смекал вначале туго
     Чего им от него и друг от друга
     В глухих пенатах надобно? Потом
     Дошло: все эти люди одиноки!..
     Красив, богат, здоровы руки-ноги,
     А завиляешь, заюлишь хвостом
     Когда тебя отчаянье за глотку
     Возьмёт – в родном дому!.. Похлещешь водку,
     Потешишь плоть, и вот – предел, и вот –
     Пустыня одиночества... ни дети,
     Ни дом родной, ни блуд, ничто на свете
     От пустоты мертвящей не спасёт.
     Храм Божий? Но позволь, как там спасаться?
     В канонах – тьма, в попах – ленца, прохладца,
     Глухой и вечно пьяненький дьячок...
     А душу-то влечёт не всепрощенье,
     Но жаркое, но страстное общенье,
     Да чтобы духовник не дурачок –
     Такие вот запросики...
   
    ***
     Вестимо,
     Куда податься? А до Никодима!
     Большой, скандальной славы человек,
     Всех приютит, всех выслушает, слово
     Понятное осыщет для любого:
     Не изнывай, раб Божий, имярек, 
     Все взвешены, все вычислены в некой
     Субстанции... а ты своё кумекай,
     Свой путь тори в мирах. И не горюй.
     Каким тебя создали мама с папой,
     Таким и жми по жизни, и не лапай
     Чужого – у себя не уворуй.
     И прочее...
     Всё ясно, по-простецки,
     И, знаешь, расфуфыренные светски
     Фазаны блекнут прямо на глазах:
     Поглядь, а из барона-фанфарона
     Иль барыни обычная ворона
     Проклюнулась, нелепая... в слезах,
     В истерике персты целуют, в чём-то
     Невероятном каются... до чёрта
     Я там перевидал подобных сцен,
     Признаться, пообрыдли…»…………
     …………………………………………….
  ……………………………………………….
 … …………………………………………….
…и Никодим, польщённый откровенно,
Разлыбясь, начал:
– «Дело это, верно,
Старинное... не выдаю за факт,
Но смею полагать... – В Египте древнем
Не токмо, вишь, царям или царевнам
Положен был свой склеп иль саркофаг, –
Искусство бальзамированья было
На высоте! Их яма не манила,
Хранили мёртвых там в родных домах.
Для всех, чьи состоянья также круглы,
Их мумии, как золотые куклы,
Фамильным достояньем были, прах
Имел хожденье в качестве залога
У местных выжиг... много, братцы, много
Забавного творилось в те века...
Где нашего, однако, интереса
Предмет? А вот он самый – коль повеса,
В ломбард стащив старуху, старика,
Да и родную мать в заклад спроворя,
В срок не сумел их выкупить, и с горя
В разгул пустился пущий и раздрай,
Вот тут-то ростовщик и брал за горло:
– «Мол, вижу, бедолажка, что припёрло...
А ты, мол, мать родимую продай –
Совсем продай. Отличная работа!
Румянец как живой, и позолота
Почти не облупилась, я уж ей
Купца найду. В хорошие, мол, руки
Маманя попадёт!.. И плюнь. Со скуки
Не сохни. Вот талан – тоску залей...»
И шёл, и пил в каком-нибудь притоне...
А про него молва росла, долдоня:
«Такой, сякой!.. Такой и мать продаст!..»
               
Ну что, как толкованье? Не фривольно?..»
   
– «Ай чёрт! Ай молоток!  – Вскричал довольно
Данила – спору нет, горазд, горазд...»

***
    « …давненько ясно, что «Наш Дом» такое:
     Кому-то в нём роскошные покои,
     Кому-то поскромней, ну а кому
     На кухоньке, под лесенкой местечко...
     И это ничего ещё, коль печка
     Ненастьями затеплена в дому,
     А стужи да ненастья в мире грешном
     Считай, что без конца... а всем-то где ж нам
     У тёплого пригреться камелька?
     Бездомные, голодные, нагие
     Со злобой озирают дорогие
     Лепнины, кружева особняка,
     А там особняком жирует горстка
     Господ, холопьев их...
но вот загвоздка –
     Что делать остальным? Взять топоры?
     Дом подпалить, чтоб к небу пламя взвилось?
     Испытано.  Теплей не становилось.
     Неравенством скрепляются миры...
     Нет, брат, насильем мира не поправить,
     Своя в нём иерархия... и славить
     Нет сил, и нет резону разрушать.
     Что остаётся? Хитростью да златом
     Туда проникнуть, севши по палатам,
     Оттуда, сверху всё самим решать,
     Всё наново решать!..     Ну, как мой планчик?..»
     ***
     Он нацедил один, другой стаканчик
     Всё той же мути... Малость погодил
     И, буркнув утешительный маразм
     О троице, – ещё!..  И, раз за разом,
     Отправил в пасть всё то, что нацедил.
     «Да уж не с алкашом ли я связался? –
     Мелькнуло вдруг в мозгу, а ведь казался
     Хотя и нестандартным, но крутым,
     Уверенным в себе...». Мой страх почуя,
     Поп рявкнул  – «Да! Вчерашнее лечу я!..
     Раз в месяц я, мой сын, бываю в дым,
     Тот раз и был вчерашний... Не пугайся,
     Я не пропойца. Но не зарекайся
     От грешного занятья!.. Ты давай,
     План оцени,  конечно, в общем виде...»
     И я, чтоб не клонить его к обиде,
     План похвалил.
     – «Но, отче, не скрывай
     Подробностей, важней всего детали,
     Мы в облаках, над кровлею витали,
     А где фундамент? Камень? Капитал!?.»
    
     – «Ай, молодец!..
     Он помягчел и сладко
     Разлыбился – авантюрист, а хватка!..
     Где, говоришь, презренный наш металл?
     Есть, есть металл... и много!.. Не в кармане,
     Конечно, у меня...  но «мани-мани»
     Под стоящее дело мы найдём.
     Была бы мысль! Была бы, брат, идея!..
     Я завтра на побывку Асмодея,
     Лихого друга ожидаю в дом,
     Вот с ним и потолкуем... кто он? Кабы
     Доподлинно я ведал...  но масштабы,
     Масштабы мировые! Континент
     Им не один повыпотрошен. Сила!
     Но тайна, тайна... звать его?.. Данила.
     Он, вишь, под нос не тыкал документ.
     Данила так Данила… и «Личарда»
     С ним верный, – ни на шаг от «Бонапарта»
     От своего, всегда за ним... – Изот.
     Он человек таинственный. Молчальник.
     А предан – ровно смерд. Кивни начальник –
     Порвёт в клочки любого, загрызёт…
     Но о деньгах не вздумай сам. Могила.
     То одному мне ведомо: Данила
     Негласно контролирует весь ход
     Финансовый в краю, перемещенье
     Валютных сумм... хотя обогащенье
     Давно уже не цель… его гнетёт
     Тоска... да, брат, тоска... ей нет названья…
     Быть может так? –  Абсурд существованья?..
     Я пособляю, чем могу, лечу
     Молитвами, беседами, улётом
     В астрал... но страшно мне. Покрывшись потом,
     Однажды – так и мнится – улечу
     С ним заодно в такое измеренье,
     Откуда нет возврата... примиренье,
     Я думаю, могло бы дать одно:
     Высокий смысл. Идея, за которой
     Даль, перспектива новых траекторий...
     А вот тебе, быть может, суждено
     Стать новым обольстителем... и лучшим,
     Чем старый чёрт... а денежки получим,
     Когда он сам откликнется...
     Ну вот,
     Расклад тебе известен...  А на завтра
     К мясцу винца прикупим для азарта,
     Пельмешками потешимся...
     Зовёт? –
     Прислушался он – да, завёт Настёнка,
     Ты, слышь-ка, пособи ей, работенка
     Несложная… сойдётесь заодно –
     Предивное созданье!.. В самом деле,
     Ты к ней, сейчас иди... а я в постели,
     Залягу, как Донатушко, на дно...»

     ***

          10.НАСТЁНА
   
    (ВТОРАЯ СИЛА. Характеры героев. Споры)
    ……………………………………………………
     …………………………………………………..
     «…запасец?.. Что ж, имеется немножко.
     Шалавушка, Настенка... чисто кошка!
     Хоть с кем пойдёт, а всё сама в себе…
     Откуда приблудилась – неизвестно.
     Ну, да в таком дому найдется место
     И ласковой беседе, и гульбе.
     Красавица, тихоня... а умнюща!
     Посмотрит этак, за душу беруще,
     И весь растаешь... выложишь всё то,
     Что лишь духовнику открыл бы... право,
     Хоть вьётся по следам лихая слава,
     Худого не найдет сказать никто.
     Да и зачем? Отзывчива, сердешна,
     Всегда помочь готова... ну, конешно,
     Какая помощь? Обласкать, пригреть
     С дороги сиротину, бедолагу:
     «Озяб, родной? Давай к тебе прилягу...
     Да только не сочти, что так и впредь
     Пойдёт...» – Девиз навроде: милосердье
     Для всех... но никому из круговерти
     Особых привилегий. Вся в себе,
     В себе самой всегда... ну, чисто кошка!..»
     …………………………………………………….
     …………………………………………………….
       
      «… – дорогу дай!» – Раздалось за спиной.
     Я обернулся на весёлый, звонкий
     Девчачий голос, и нос в нос с девчонкой,
     И даже не с девчонкой – с расписной,
     Горячей, потной рожей самовара
     Столкнулся, было…от жары, от пара
     Невольно отшатнувшись, в полутьме
     Я разглядел насмешливый и тонкий
     Лик. Не лицо, а точно – Лик... «Настёнка?» –
     Тотчас невольно вспыхнуло в уме.
     – «Ну, дай пройти-то!.. Ишь-ты, стал, как идол!..
     Чего остолбенел? Чего не видел?
     Настёна я... вот, взял бы самовар,
     Да пособил!..», и запросто, по-свойски
     Всучила мне поднос, и я геройски
     Понёс его сквозь одурь и угар…»……………….
……………………………………………………………
……………………………………………………………   
   «…спросил Донат:  «Ну, как тебе Настёнка?..»
     – «Девчонка-то? Красивая девчонка...»
     – «Девчонка? – он залился – вот те раз!
     Да ей годков под сорок... ай да шельма!
     Любому замутит, замажет бельма,
     Колдунья, право слово!..  Нипочём
     Ни водочка, ни времечко... чертяка!..
     Такая и костлявую, однако,
     Переиграет, потеснит плечом...
     Ну, эта никуда от Никодима.
     Считай, что наша. С ней необходимо
     Тебе сойтись поближе. Ты уж с ней
     Особо не темни, насквозь просветит,
     На безоглядность – нежностью ответит,
     Ты нежен с ней – она ещё нежней...»
    …………………………………………………………….
………………………………………………………………..
………………………………………………………………..

    «… Нечеловечье жило в этой жути.
     Бескровная, тончайшей струйкой ртути
     Как будто испаряясь, отравив
     Меня блаженным ядом, умирая,
     Но плоть мою до капельки вбирая,
     Вдруг воскресала – вся живой извив:
     Бескровное тому мгновенье тело
     Как будто наливалось, золотело,
     И руки, наклонённые ко дну
     Бессильной, тихо зыблемой травинкой,
     Опять светились каждою кровинкой,
     Смертельную сгоняя белизну.
     Она опять пылала и светилась,
     Стеная и неистовствуя, билась
     В предсмертной бездне... и опять, опять
     Змеёй упругой, гибкой каплей ртути
     Выстёгивалась из огня, из мути,
     И наливалась кровью...
     Ни понять,
     Ни плотью осознать я был не в силах
     Её бредовых чар... я победил их!..
     Я проиграл... я снова потерпел
     Победу!.. Дикой бездне – пораженье?
     И в мареве, в чаду, в изнеможенье
     Так ничего понять и не успел...»
     ……………………………………………………….
     «…сквозь инея опушку
     Я на задворках разглядел избушку:
     Ещё дышала, тоненько курясь
     Дымком прозрачным, синеватым, тонким…
     «Так вот в чём суть, вот почему Настёнка –
     Я засмеялся про себя – такой
     Предстала мне впервой, и у зерцала
     Себя так безоглядно созерцала,
     Вот почему застал её нагой! –
     Голубка не успела с пылу, с жару
     Переодеться!.. Повезло, пожалуй,
     Да нет, определённо повезло!
     А хороша!..  И впрямь необычайна...
     Нет, не поверю в случай. Неслучайно
     Так просто нас и радостно свело...»
   ……………………………………………..
    «…а знаешь ли, что Никодим в раденьи
     Однажды возопил? «Се – наважденье!
     Блуд, блуд и блуд, вот всё, что мы творим,
     Вот, что узрел Христос, и ужаснулся,
     И от людей, от мира отшатнулся,
     И пригрозил Пришествием вторым.
     Он людям нёс любовь, а те, гориллы,
     Всё в блуд и похоть пересотворили.
     Как молвить слово нежное? Оно
     Воистину, как то зерно на камне
     Не прорастёт любовию, пока мы
     Не подготовим почву под зерно.
     Вот, ждём, готовим... только я порою
     Страшусь: а чем Пришествие второе
     Мы встретим?  Упованием на Суд?
     А где Преображенье, где усилье
     Самих людей?.. Они зерно взбесили.
     И забродил, запенился сосуд...»
     ……………………………………………
     «…мир человека был ещё нетленен,
     А он в нём целокупен, самоценен,
     Вполне самодостаточен, чтоб в блуд
     Не соскользнуть, как в сладкое болото,
     И там не расплодить ещё кого-то,
     Ещё, ещё!.. Поглядь – и там, и тут
     Уродливые, бледные подобья
     Ползут из топи, смотрят исподлобья,
     Ища своей причины среди мха,
     Ища чего-то цельного, такого,
     Что их в одно собрать могло бы снова,
     Как будто вовсе не было греха,
     Но грех-то – был! И Человек-Причина –
     Тот, цельный Лик, он сам теперь личина,
     Он сам теперь один из тьмы, из тех,
     Кто ищет. И кого же? Да себя же!
     И, ужас осознав своей пропажи,
     Винит не свой, но чей-то дальний грех...
     Смотри: Адаму с Евой до паденья
     Неведом был огонь деторожденья,
     А ведом был лишь цельный, купный свет,
     Они тогда-то гении и были...
     И пали, и в осколочки разбили
     Свой Образ... и осколочков-то нет...
     Мы – след, мы тень осколков этих дивных.
     Недаром же в умишках примитивных
     Порой догадка грозная мелькнёт
     И – канет, точно в омут... лишь поэтам,
     Наверное, дано сказать об этом,
     У них не столь тяжёл забвенья гнёт...»
    …………………………………………………….
      «…не он ли, всю гордыню прочь откинув,
     Создал могучий образ Андрогинов?
     Ну, кто, как не поэт?»
     – «И это ложь!
     О них есть древний миф...  но ты откуда
     Про этакое слыхивала чудо?»
     – «Да всё оттуда... баял Никодим.
     Не в этом дело, просто я хотела
     Напомнить о гигантах тех: два тела,
     Два духа, мощно слитые в один,
     Четырёхруки и четырёхноги,
     Ходили колесом они, и боги
     Могущества такого устрашась,
     Однажды рассекли их, неповинных,
     И с той поры в тоске о половинах
     Они живут, горюя и крушась.
     Ведь их не просто, бедных, разлучили –
     В народах, в поколеньях заключили,
     Теперь поди, сыщи родную ту,
     Единственную в мире половинку...
     Да где там половинку – четвертинку,
     Осьмушечку найти невмоготу!
     Пораспложались, спутались с чужими...
     И по сей день дробятся... а ведь жили
     В гармонии, в таком ладу с собой,
     Что не искали страсти утоленья
     В самодробленьи, в саморасщепленьи,
     Они ведь жили гениев судьбой,
     В такой любви, что кажется и ныне:
     Совсем не от тоски, не от унынья
     Воистину влюбленные порой
     На жизнь свою накладывают руки –
     От довременной, светоносной муки,
     От горькой невозможности второй,
     Единственной своей сыскать частицы...
     И если вдруг привидится, помстится,
     Что вот она сверкнула, обожгла
     Его, но он немил ей отчего-то, –
     В восторге чистом жертвенного взлёта
     Он предпочтёт спалить свои крыла:
     Уйти, исчезнуть, самоустраниться,
     Но только чтоб не смела исказниться
     Виной отказа милая!.. Он столь
     Страшится нежность подменить соблазном,
     Пустым прельщеньем, искушеньем праздным,
     Что слаще претерпеть любую боль
     И даже смерть...
когда-нибудь, быть может,
     Когда их светлый дух опять встревожит,
     Счастливей будет встреча, а теперь...
     Теперь: вот главный подвиг искупленья
     Взаимной слепоты – шаг удаленья…
     Уйти, и притворить тихонько дверь...
   
    ***
 
        11. УЧИТЕЛЬ

    (ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры героев)

    «…вот, помнится, один из гастролёров,
    Калиф на час, вот был горазд умы
    Смущать! Всего-то с лета до зимы
    Пробыл, а сколько шуму, сколько споров
    Вокруг себя развёл!.. Почти старик,
    А пылу, а задору!.. Уж интриг
    В ту пору завязалось, уж и вдовых
    Сердец разбилось – страсть!.. И то сказать,
    Собою недурён, ни дать, ни взять –
    Жених для наших кумушек бедовых.
    Ещё не вовсе стар, как перст, один,
    Учитель!.. Тут, поди, не до седин,
    Такого-то карасика дурёхам
    На злат-крючок и лестно подсадить...
    Ну, тут пошла губерния ходить,
    Ну, тут он и взыграл живцом да жохом –
    Танцульки, посиделки на дому,
    Кому туман амурный, а кому
    Иным туманом душу закружило,
    И яд, как удалось установить,
    Как раз там и змеился: отравить
    Провинцию в намерениях  было –
    Провинцию почище, почестней...
    А заодно теории на ней
    Опробовать, как на бумаге белой.
    ***   
    Однажды я забрёл на огонёк...
    Какой там огонёк! Через порог
    Валили клубы дыма, угорелой
    От вольности и табака гурьбой
    Крутил он, как хотел, и был собой
    Величествен в ораторском запале:
    В глазах огонь, седая грива льва
    Откинута, вот-вот из рукава
    Повалят и заблещут звёзды в зале!..
    Он выл, жестикулируя, кричал
    О Силах, о Началах всех Начал,
    О юности, как силе разрушенья
    И творчества, о том, что всех в утиль
    Архонтов надо, юность – это стиль
    Атаки, авангарда, напряженья
    В крови, – во всем!.. И даже, мол, фашизм
    Страшон лишь как дрянной, расхожий «изм»,
    Но кроется за ним живой, природный
    Ритм утвержденья жизни и любви,
    Сверхсмысл Преображения, в крови…
    ……………………………………………
………………………………………………
 
    …тут он окинул взором зал
    Опешивший, и видя, что пронзил
    Его эффектным выпадом, вдоль зала
    Пошел, как бы всезнанием дразня,
    Готовностью ответа...
на меня
    Взгляд устремил внезапно, и весёлый
    Блеснул огонь из мутноватых глаз...
    – «Вот вы – ткнул пальцем – спрашиваю вас,
    Вы, как я вижу, человек тяжёлый,
    Но в юности знавали же и пыл –
    В лопатках зуд и прорезанье крыл?..»
    И, гад летучий, не дождясь ответа,
    Скользнул куда-то вбок,  и там вперил
    В девицу взор... и снова воспарил
    Над онемевшим залом: «Это, это
    Вопрос вопросов!..   Но ответ, ответ
    Подсказывает жизнь сама: поэт,
    Художник, музыкант в своём начале
    Врубают авангардный ритм, поздней
    Тускнеет стиль атаки, а за ней
    Идёт пора смиренья и печали.
    Но что ожгло, что нам дарило свет?
    Как правило – начало, первых лет
    Шедевры, ибо позднее смиренье,
    Утрата непосредственности, вздор
    Псевдоморали, рыцарский набор
    Монаха, полутрупа…
а прозренье,
    А самый свет лишь там горел и звал –
    Быть солнцем!.. Даже, кажется, бывал,
    Бывал на деле! Лишь его лучами
    Подпитаны все яркие слова,
    Все краски, звуки... но молва!..
Молва
    Гласит совсем иное, и бичами
    Морали загоняет в ночь, в кювет,
    В небытие тот юношеский свет…»

    ***

        12. РЕМЕСЛЕННЫЙ ПРОСТАК.

    (ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры, типы героев).


    «…представим, например, такой пейзаж:
    Положим, состоит весь город наш
    Не из купцов и работяг солёных,
    А сплошь из романтических юнцов,
    Курсисток, элегических певцов,
    Парящих в поэтических салонах,
    И все в нём так изящно, томно так,
    Что забреди ремесленный простак
    В туманный этот омут, он мгновенно
    Сердца тут прикуёт к себе всех дам,
    Всей молодёжи нежной – по пятам
    За ним ходить возьмутся, откровенно
    Вниманья домогаясь от того,
    Кто и не знал, не ведал ничего
    О бреднях романтических, о скуке
    Мечтательного полубытия...
    «Герой!.. Да кто? Да неужели я?..»
    Он изумлён, натруженные руки
    Он прячет, он смущён, он всюду зван,
    Он простотой лирический дурман
    Рассеивает, сам того не зная.
    Все чествуют его, он соль земли,
    Он корень жизни, как они могли
    Забыть о нём, в тоске изнемогая?!.
    Невероятно кажется? Смешно?
    Но он теперь – бродильное зерно,
    И он герой в том омуте туманном,
    Не хлыщ, не сноб какой-нибудь, а он
    Диковинка теперь, и вот – возжён
    Светильником в затменье свергуманном!..»
   
    ***

       13. ДАНИЛА.
 
   (ВТОРАЯ СИЛА. Характеры героев).

      Из предварения Никодима о «Хозяине», «Асмодее»  – Даниле:

     «…была бы мысль, Была бы, брат, идея!..
     Я завтра на побывку Асмодея,
     Лихого друга ожидаю в дом,
     Вот с ним и потолкуем. Кто он? Кабы
     Доподлинно я ведал...  но масштабы,
     Масштабы мировые! Континент
     Им не один повыпотрошен. Сила!
     Но тайна, тайна... звать его?.. Данила.
     Он, вишь, под нос не тыкал документ.
     Данила так Данила… и «Личарда»
     С ним верный, – ни на шаг от «Бонапарта»
     От своего, всегда за ним... – Изот.
     Он человек таинственный. Молчальник.
     А предан – ровно смерд. Кивни начальник –
     Порвёт в клочки любого, загрызёт…
     Но о деньгах не вздумай сам. Могила.
     То одному мне ведомо: Данила
     Негласно контролирует весь ход
     Финансовый в краю, перемещенье
     Валютных сумм... хотя обогащенье
     Давно уже не цель. Его гнетёт
     Тоска... да, брат, тоска... ей нет названья…
     Быть может так? –  Абсурд существованья...
     Я пособляю, чем могу, лечу
     Молитвами, беседами, улётом
     В астрал... но страшно мне. Покрывшись потом,
     Однажды – так и мнится – улечу
     С ним заодно в такое измеренье,
     Откуда нет возврата...
примиренье,
     Я думаю, могло бы дать одно:
     Высокий смысл. Идея, за которой
     Даль, перспектива новых траекторий...
     А вот тебе, быть может, суждено
     Стать новым обольстителем... и лучшим,
     Чем старый чёрт... а денежки получим,
     Когда он сам откликнется...»
    ……………………………………………………….
    ……………………………………………………….
    Из речи Данилы:
    «…теперь
Такая масть пошла,  рубля не ценят,
За бакс, поганцы, имя переменят,
Страну и шкуру, маму, верь не верь,
Спокойно продадут... но, право слово,
Я и поныне не пойму такого:
Как можно мать родимую продать?
Да и кому? На ней, должно быть, проба
Проставлена?.. Иль что-то здесь особо
Мистическое скрыто?.. Что гадать,
Ты, отче, знаешь всё, и в манускриптах
Знаток известный, в разных там египтах,
Ассириях да грециях, ответь,
Откуда эта чушь пошла?..»
***    
– «Ну, сила! –
Аж взвился Никодим – да ты, Данила,
Считай, что сам ответил... ай медведь!
Дремучим притворяешься, иль точно
Не ведаешь?»
– «Клянусь! – (Данила сочно
Захрумкал огурцом, махнув стопарь),
Давай, отец, внедряй свою науку,
Послушаем да поразгоним скуку,
Давай, отец, мозги словцом припарь…»

Никодим о «родной матери»:

И Никодим, польщённый откровенно,
Разлыбясь, начал:
– «Дело это, верно,
Старинное... не выдаю за факт,
Но смею полагать... – в Египте древнем
Не токмо, вишь, царям или царевнам
Положен был свой склеп иль саркофаг, –
Искусство бальзамированья было
На высоте! Их яма не манила,
Хранили мёртвых там в родных домах,
Для всех, чьи состоянья также круглы,
Их мумии, как золотые куклы,
Фамильным достояньем были, прах
Имел хожденье в качестве залога
У местных выжиг... много, братцы, много
Забавного творилось в те века...
Где нашего, однако, интереса
Предмет? А вот он самый – коль повеса,
В ломбард стащив старуху, старика,
Да и родную мать в заклад спроворя,
В срок не сумел их выкупить, и с горя
В разгул пустился пущий и раздрай,
Вот тут-то ростовщик и брал за горло:
– «Мол, вижу, бедолажка, что припёрло...
А ты, мол, мать родимую продай –
Совсем продай. Отличная работа!
Румянец как живой, и позолота
Почти не облупилась… я уж ей
Купца найду. В хорошие, мол, руки
Маманя попадёт!.. И плюнь. Со скуки
Не сохни. Вот талан – тоску залей...»
И шёл, и пил в каком-нибудь притоне...
А про него молва росла, долдоня:
«Такой, сякой!.. Такой и мать продаст!..»
               
Ну что, как толкованье? Не фривольно?..»
   
– «Ай чёрт! Ай молоток!  – Вскричал довольно
Данила – спору нет, горазд, горазд...
Как версию, берём?..» – Он властным взглядом
Обвёл застолье наше…
   
***



 


       
14. ИЗОТ

(ВТОРАЯ СИЛА. Характеры, типажи).

«Второй Герой» об Изоте:

«…Изот... ну, этот, правда, не речистый.
Сидит, молчит. Порою взгляд свой мглистый
Подымет, стол окинет и опять
В себя уходит, точно полусонный
Хрестоматийный страж на бастионной
Полночной службе: только бы поспать.
Ан нет, не спит. Огонь вполне бесовский
Порой сверкнёт в оглядочке, столь жёсткой,
Что ясно и без слов – отменный страж.
Куда как зорок. Службу знает крепко.
Когда еще знакомились, так цепко
Всмотрелся, оценил весь антураж.
Всё вычислил. Все просветил мгновенно...
А, впрочем, небольшая перемена
В дому: Донат и я... Доната он
Встречал и прежде. А на мне подольше
Взгляд задержал. И вычислил. И больше
Не обращал вниманья, поглощён,
Казалось, вековой какой-то думой...
Весь облик его тяжкий и угрюмый
С Данилою разительно был схож:
Почти такой же рост, и так же крепок,
Костист, как будто страшный, мёртвый слепок
Был кем-то снят с хозяина...»
……………………………………………………………….
……………………………………………………………….
Здесь «Второй Герой», вероятно, опять о Даниле:
«…мне был знаком
Подобный тип. Не так, чтоб очень близко,
Но всё-таки...
Надвинутые низко,
Словно к земле придавленные лбом,
Густые брови над глазами цвета
И выраженья смутного... мне это
Одно сказало б много о любом
Другом – порочном типе, воре, даже
Убийце... только что-то здесь в типаже
Выламывалось из границ... но что?
Масштаб, наверно. Барство в развороте
И плеч, и слов насмешливых – навроде
Всё знает человек, и знает то,
Чего никто не ведает... наверно,
Власть над людьми и деньги могут скверно
Подшучивать, сам образ извратив,
Пародию слепив на романтичный
Злодейский штамп, уже не демоничный,
Вполне провинциальный примитив…
Наверно. Только здесь иное было.
Иное... ну, конечно, стать и сила,
Подчёркнутые шрамом у виска,
Главы посадка – гордеца, титана!
Но что-то там, внутри, мерцало тайно...
И я внезапно понял что – Тоска.
Зелёная и тихая, такая
Запущенная, мутная, глухая,
Что страшно стало мне – как жить-то с ней?
И от чего она, от пресыщенья?
Тогда зачем банальное общенье
С провинциальным идолом?.. Верней
Здесь было б усмотреть иные корни:
Тоска всегда жила в нём, точно в горне
Огонь подспудный, ждущий лишь мехов,
Но власть и деньги жажду разбудили,
И вот меха вздохнули, заходили,
И проняла тоска до потрохов...

***


   15. НЕКТО В БЕЛОМ

    (СИЛА ВТОРАЯ. Из видений «Второго Героя»).


     «…мне сон когда-то снился...  Некто в Белом
     Стоит над обнажённым, скорбным телом
     Болящего, задумавшись стоит,
     Как будто делит мысленно весь остов,
     Весь организм его – на светлый космос
     И тот, который мрак в себе таит:
     В одном кишат и зыблются микробы,
     Как споры чёрных звёзд, из чьей утробы
     Инфекция клубится и ползёт
     На ту, другую часть его, пока что
     Не тронутую сумраком… и каждый
     Из двух миров свой тайный смысл несёт.
     За каждым свой расчёт, свои резоны.
     Тут – устоять, там – охватить все зоны
     Не тронутые вирусом. Но кто
     Судья в той смертной тяжбе? Некто в Белом?
     Нет, он не вправе рассуждать,он делом
     Врачебным озабочен, и про то,
     Что где-то там, на небесах, возможно,
     В тот самый час вершится непреложно
     Судьба больного он не должен знать.
     Его задача – вражью смять когорту
     Атакой антивирусов, и к чёрту
     Поверженное воинство загнать,
     Но там, где знают Сроки, там, быть может,
     Уже решили Всеблагие: прожит
     И замкнут точно в сроки путь земной.
     И если в этом смысле вирус – Благо,
     Промысленное свыше, бедолага
     В халате белом – цвет меняет свой.
     Теперь он «чёрный ратник»  в том, верховном,
     Непостижимом знанием греховным
     Неизьяснимом смысле, он сейчас
     Враг рода человечьего, покуда
     Вершит своё, не проницая чуда,
     Ниспосланного, может быть, для нас
     Как вирус…»

     ***

           16. ПРОКУРОР.

     (ПЕРВАЯ СИЛА. «Первый Герой» о соседе, прокуроре). 

     «…зайду… лишь посещу сперва соседа…
     В больших чинах сосед! Конечно, это
     Не повод поверять, словно куму,
     Все планы, но сказать:  мол, так и так,
     Ждём в шесть, что, разумеется, не всяк
     Об этом должен ведать, ждём приватно –
     Сказать необходимо. Вообще,
     Хоть и сосед ближайший мне, вотще
     Попытки были сблизиться... понятно,
     Такая должность, будь настороже.
     Он прокурор недавно. Тут в соблазнах
     Увязнуть просто, в подольщеньях разных,
     А там и слухи поползут уже.
     Гляди-ко, мол, якшается и с тем,
     И с этим, а сажали не затем
     На должность новичка, чтобы меж службой
     Впал в кумовство, с полгородом водясь.
     С соседями – тем паче...
     Отродясь
     Я к людям не навязывался с дружбой,
     Особенно к чиновным.  Нелюдим?
     И что же. На крылечках посидим
     Вечерней зорькой, молча перекурим,
     И так же распрощаемся, едва
     Кивнув друг дружке...  и на что слова?
     Всё ясно и без слов. А то, что хмурым,
     Как и хозяин сам, глядится дом,
     Сад одичавший с брошенным прудом, –
     Не по-хозяйски это всё, конешно.
     Да ведь и прежний (знатного купца
     Наследничек) хозяин без конца
     Отсутствуя, лишь бражничал кромешно,
     Проматывал накопленное впрок
     Отцом. Усадьбы, дома не стерёг.
     Лишь псов голодных поразвёл в округе:
     С цепи сорвавшись, псарню разнеся,
     Ночами выли – страсть! Округа вся
     Тряслась от страха... особливо суки,
     Недавно нарожавшие, страшны...
     Так мы их всех, виновных без вины,
     И порешили миром. А по чести
     Облаву на таких бы вот сынков
     Устроить, не на псов, – на мозгляков,
     Отцовы разоряющих поместья.
     Да что поместья, – память об отцах!
     Да вишь, закона нет. Уж мы в сердцах
     Решили, было, прав лишить наследных
     Поганца... ан, хранила стервеца
     Судьба: как раз нашёл себе купца,
     Да и какого! Явно не из бедных:
     Рядились недолгонько. Утром встал,
     Гляжу – хозяин новый... он и стал
     У нас теперь законником первейшим.
     Конечно, не хозяин...  но уж здесь
     Причина, как-никак, а всё же есть –
     И одинок, и делом тяжелейшим,
     Всё занят, а семьёй обзаведясь,
     Как знать, когда ещё наладит связь
     С мирским укладом?.. Впрочем, без особой
     Надеждишки на то – ни с кем из баб
     Не водится.  Мужскою, что ли, слаб
     Силёнкой? Ни с одною ведь особой
     Из наших не встречал его никто,
     Всё сам да сам...  нет, что-то здесь не то...
    
     ***
     А может?.. Подозрение, конешно,
     Нечистое... но всё-таки... А вдруг
     Из этих он, кому сердешный друг
     Не баба, а мужик?..  Уж так сердешно,
     В обнимочку с каким-то мужиком
     Однажды он под вечер прямиком
     Прошествовал домой к себе, не видя
     Меня, соседа… рассмотреть лицо
     Я не сумел во тьме, но утром выйдя
     Из дома на крыльцо – опять, гляжу –
     Всё тот же…  удаляется... скажу,
     Что я всеръёз вопросом этим крайним
     (Но только в толкованьи, так сказать,
     Бескрайнем) озаботился. Вот взять
     Китай, к примеру. – Или презираем
     Европою, иль ненавидим за
     Подкрадчивость, змеиные глаза...
     Но кроется за этим всем подспудно
     Страх. – Голый страх, что жёлтые кровя
     Однажды хлынут, всех передавя
     Своею биомассою... нетрудно
     Прогрессию рождений подсчитать,
     Чтоб сдуру вдруг простым расистом стать,
     Чтоб втайне помышлять – когда б холера
     Хотя бы половину вас взяла!..
     ***
     Но есть ведь и вселенские дела,
     Есть взгляд иной...
     Представь, что атмосфера
     На землю поглядела, отстранясь, –
     Она возненавидела бы нас!
     Нас, дышащих угарно и плодящих
     Самих себя всё жарче, всё жадней...
     Тут поневоле согласишься с ней.
     И сил, нас деликатно изводящих,
     Теперь, пожалуй, с гневом осудить
     Не сможешь, – ведь могла бы изводить
     И не в таких количествах, однако!
     Подумаешь, всего-то и дала
     Холеру, спид... спасибо! А могла
     Такая засосать нас всех клоака –
     Паси Господь... и вот что мне пришло
     На ум: и спид, и это, то ли зло
     Для нас, то ли добро для всей природы,
     Всё это наважденье из себя
     Исторгнула Планета, невзлюбя
     Нас, грешных: однополые уроды
     Не в силах распложаться, это факт,
     А значит – меньше войн. Гуманный акт!
     Благословить бы однополых милых...
     А не могу, противится душа.
     Не осуждаю, но и куража
     Содомского благословлять не в силах...
     ***
     А впрочем, не напрасен ли укор?
     Что из того, что странен прокурор?
     Законник – крепкий. Люди толковали,
     Статью любую, подзаконный акт
     По памяти, дословно шпарит так,
     Точно коллег изводит, и едва ли
     Не этим лишь исхлопотал себе
     Местечко подходящее в судьбе.
     Считаю, чепуха. То конкуренты
     Несут окольно… и, конечно, вздор.
     Где вызубрил? Зачем?.. Он прокурор,
     А здесь слова и выводы конкретны –
     На твёрдом знаньи правил и статей
     Основаны, и никаких затей.
     Закон. И ничего поверх закона.
     А то, что мелят злые языки,
     Известно дело...слухам вопреки,
     Ведёт себя на редкость непреклонно.
     Уж тут не подкопаешься. Порок
     Всегда наказан будет. Срок так срок,
     Без всяческих поблажек. Нам такого
     Лет десять бы назад, глядишь, чумы
     Сегодняшней и не знавали б мы...
     Но ничего, возьмём их, он толково
     Вины их все докажет, до одной...

    ***

     Но что это такое? Выходной,
     А двери на запоре... неурочной
     Работой занят?.. Экий фармазон!
     В присутствие податься?..
     Не резон.
     Пускай корпит. Потом, когда порочный
     Круг разомкнём, уже своё словцо
     Тяжёлое он бросит им в лицо…»
    
     ***

         17. ИРИНА.

    (ПЕРВАЯ СИЛА. «Первый Герой» о странной Ирине)

« …и зачем
     Мне душу растревожила, детишек
     Привадила к себе? А ведь меньшой
     Считай, за мамку чтит!..
Со всей душой,
     С любовью подошла к нам, ребятишек
     Своих-то не дал Бог, а тут в дому
     Аж семеро сирот!.. Тому, сему,
     Пожалуй, не забудь какой гостинчик
     На праздник поднеси, да покорми
     Меньшого... ну, со старшими детьми
     Конечно, проще. Да и сами нынче
     Помощники уже, а всё одно,
     Без ласки материнской всем темно,
     И свет в дому не тот, и смех незвонок.
     Радею, как могу… да ведь дела!
     Работа всё подмяла, всё взяла,
     Ну а ребёнок, он и есть ребёнок,
     Ему и сказку на ночь сочини,
     И приласкай, и даже побрани,
     Всё чует: вот она, рука родная...
     А ежли материнская, тогда
     И грусть не грусть, и горе не беда...
     Иринушка, зачем же ты, чудная?..»
     …………………………………………..
     …………………………………………..
         « …но Бог меня услышал. Внял мольбе.
     И я, и дети все её к себе
     Отпраздновать день светлый пригласили.
     Она пришла…
 да что пришла! Она
     С детьми, со мною так была нежна,
     Что мы её остаться упросили
     Хотя бы на ночь, на день... а потом
     Ей стал родным, почти своим наш дом.
     А младшенький, тот просто убивался,
     Когда вдруг исчезала дня на два,
     На три... какие дивные слова
     Для сказок находила – забывался
     Счастливым сном!.. Особенно одна,
     «О Доме сказка» – так была чудна,
     Что всякий раз просил её все снова
     И снова длить...
порою за неё
     Я сам, впадая в детство, в забытьё,
     Подхватывал оборванное слово
     И продолжал сказанье...
     ***
     Как-то раз
     Я заглянул к ним в детскую... свой сказ,
     Видать, на полуслове оборвавши,
     Она уснула рядом, как была,
     Одетая...  руками обвила
     Его головку русую, прижавши
     К своей груди... я на руки её
     Поднял, не потревожив забытьё,
     Отнёс к себе, свидетель Бог, без подлой,
     Без задней мысли, просто уложил
     На чистую постель,  а сам решил –
     На коврике улягусь, чуть поодаль.
     И лёг, и задремал...
     И в сладком сне
     Увидел, как она пришла ко мне
     И донага разделась, и прильнула
     Горячим, гибким станом...
и в жару,
     В тумане я не понял поутру
     То снится мне, или она уснула
     В моих руках? Иринушка... змея!
     Зачем ты не приснилась мне?.. А я
     Уже решил, что это знак нездешний
     Мне подала жена моя тем сном,
     Мол, это я, но в облике ином,
     Бери меня и не жалей о прежней,
     Всё та же я!.. Недаром малыша
     Так светится, узнав меня, душа!..
     Иринушка, Иринушка...  Иринья!
     Воистину смиренье, иль мятеж
     Довлеет над тобою? Ты надежд
     Не подавала, правда, но гордыня,
     Она в тебе откуда?.. Как понять
     Служенье Всеблагому, если внять
     Речам твоим, столь смутным, что, заспоря,
     Однажды я взорвался (а сейчас
     Жалею)... 
но нельзя ж, чуть не кичась
     Сверхжертвенностью, вкруг чужого горя
     Выкраивать какие-то свои,
     Диковинные в нашем бытии
     Понятья о семье, о мире Божьем?
     Уж ежели ты Богу отдана,
     Ты все Его заветы чтить должна
     И не судить того, кто сам тревожим
     И, может быть, казним своей виной,
     Но – тайною!..
     ***
     Я сам перед женой
     Корюсь, духовнику, быть может, каюсь
     За тяжкий плод, за всех за семерых,
     За смерть её!.. Но в каяньях своих
     Мир Божий не виню, не зарываюсь.
     Он Сам сказал: плодитесь, чада! Сам
     Сказал, что мы угодны небесам,
     Что грех детоубийства – тяжелейший
     Грех из грехов... зачем же мне пенять,
     Что, мол, жену заездил, что унять
     Страстей не мог?.. Да этого и злейший
     Не скажет враг. Она ж, детей любя,
     Сказала! Не на шутку озлобя
     И помутя мне кровь...
вспылил, не спорю.
     Нагородил в сердцах – невпроворот!
     Да как стерпеть? Мол, наплодил сирот.
     О чем же думал? В лапы отдал горю
     Мирскому их... чертяки, мол, вы все,
     Все крутитесь в порочном колесе,
     Не видя свету Божьего...
     а ты-то,
     А ты сама святая, что ли?.. Ишь,
     И Богу служишь, и со мною спишь.
     А может, с кем ещё?.. Тут я открыто
     Все перешёл границы, потерял
     Контроль. Добро бы просто укорял,
     Так нет же, костерил!..»

      ***
            

   18. СИЛУАН

      (СИЛА ПЕРВАЯ. Наставник Силуан)

     «…есть, есть к чему склонить своё вниманье. –
     Учён, всеведущ. Главное же, суть
     Из пут умеет выпростать, и будь
     Несведущ вовсе ты в духовном слове,
     Так ясно пред тобою развернёт
     Картину мира, так прочертит ход
     Истории родной, что будто внове
     На свет родишься: вот в чём был секрет
     Провалов исторических и бед!..
     Он духовник взыскательный, к нему
     Зайду…»
       ……………………………………………
      ……………………………………………….
     «…а тропка тут и привела ко храму:
     Ну что ж,  и Силуана самого,   
     А может и послушницу его –
     Иринью встречу... вовсе не для сраму,
     Нет-нет, не до того теперь, совсем
     Не до того... а так уж…»
      …………………………………………..
       ………………………………………….

   Из речи Ирины
    
    «…но ты себя, друг милый, не кори,
     Не стоит, а возьми поговори
     Ты с батюшкою нашим, он природный
     Оратор, толкователь слов святых,
     И станет явным каждый тайный стих...»
     …………………………………………….
     …………………………………………….
     «Первый Герой» после беседы с Силуаном    

    «…вот так потолковали... туча тучей
     Ходил недели две, наверно... срам
     Насилу одолел. Приполз во Храм…
     Вот так потолковали… Туча тучей
      Ходил недели две, наверно… Срам
      Насилу одолел. Приполз во храм…»
      ……………………………………………
      ……………………………………………    
     «…да-а... Силуан, наш батюшка, могучий
     Священных догм, великих книг знатец!
     А пуще-то всего людских сердец,
     Особливо смутившихся, заблудших.
     Сошлись мы с ним... вечерню отслужа,
     В часы, когда при храме сторожа
     Останутся одни, для самых лучших
     Бесед, где просветляется лицо,
     Всегда отыщет время и словцо.
     Во дворике усядемся, бывало,
     Под памятной ветлою, и начнём
     Душевную беседу...
     ***
      Только в нём
     Я отыскал всё то, к чему взывала
     Душа моя так много тёмных лет,
     Лишь он открыл глаза, навёл на след
     Загадки нашей давней, и отгадки
     Российской вечной скорби...
     ***
     …уж давно
     Терзался я в себе: что ж так темно,
     Так тяжко мы живём? Ведь не в упадке
     Держава, и последняя война
     Давно отполыхала, а страна
     Как будто бы невидимым пожаром
     Сжигаема, как будто бы подзол
     Незримый тлеет где-то... Ведь позор,
     Кромешный срам, когда не слепошарым
     Окрест окинешь взглядом край родной:
     И там, и сям разор... Разор сплошной!
     Леса, озёра, пастбища, долины, –
     В избытке благодати, а смотри,
     Кругом руины, зоны, пустыри,
     Да мёртвые заводы-исполины.
     Что, некому работать здесь? Смешно.
     Бездельников, гляди, полным-полно,
     Пьянь, дым столбом по родине клубится
     (Я не об нас, наш город не таков),
     На коммуняк всё свалим, на жидков?
     Чего уж проще, взять да озлобиться,
     Причину за разор в своей судьбе
     Найти в стороннем. Только не в себе…»
    
     ***

          19. ПОЖАР В ТЮРЕМНОЙ БОЛЬНИЦЕ.

    (СИЛА ВТОРАЯ. Рассказ Изота о пожаре в тюремной больнице)


     «…в общем так, диспозицию поясняю:
     Корпус в два этажа. Корпусок небольшой,
     Но усадистый, крепенький, прошлого века.
     Кладка в пять кирпичей. Клали, черти, с душой –
     Не проскочет блоха, волос в щель не пролезет,
     Дверь – стальная... в подвале, однако, ходок
     Запасной, аварийный (это прямо под вахтой).
     Что ещё?.. Вот ещё. – Наш этаж на замок
     Запирается в ночь, он – второй. Первый – ихний.
     Ну, подсобки там разные... для процедур
     Кабинеты...  Короче, закрылись ребятки
     И накушались. Мало сказать чересчур –
     Вусмерть! Всё б ничего, да окурок
     Кто-то бросил в тюфяк - и заснули... Верней
     Здесь не скажешь – мертвецки заснули. Буквально!
     ……………………………………………………………………..
     ……………………………………………………………………..
     …мне в ту ночь не спалось. Всё о жизни в охотку
     Думал, думал, на звёзды глядел... сквозь решётку
     Звёзды ночью, особенно в ясный мороз
     Зло сверкают. Особенно как-то колюче.
     Смотришь – будто бы инеем космос оброс...
     Ну, лежу потихоньку, бессонницей маюсь,
     Голова – забинтована, в гипсе – костяк,
     На верёвке – нога. Что ни ночь, богатею, –
     Дурень думкой у нас богатеет.  Ништяк...
     Только слышу: весёленький этакий, бойкий
     Треск … – как в печке сперва...  а потом – запашок.
     Чую, тянет к нам снизу... аа крепенько тянет!
     Ну, приплыли! – подумал... а уже не дымок,
     Гарь уже разьедает глаза, по перилам,
     По ступенькам дощатым, уже к нам теперь
     На этаж влез огонь... гложет пол, окна лижет,
     Рвётся, слышно, в закрытую дверь.
     Ну а та – на замке. Вся в железах, оковах.
     И покудова, держит… но чую, она
     Тоже рухнет вот-вот. А на окнах – решётки
     В полруки... это что? Всем хана?
     Что есть мочи ору, все клистиры, все склянки
     Расшвырял, всполошил всю палату...
вот здесь
     И открылось мне самое-самое, понял,
     Понял всё, кто такие мы есть
     Перед Богом, пред смертью самой, друг пред другом:
     Хоть и страшненько было, не скрою, но жуть
     Интересно кто как себя вёл в том капкане,
     Кто допёр, что захлопнут он здесь, что чуть-чуть
     И –  кранты: – задохнёмся!.. 

    ***
    Что, братцы, творилось!
     Кто-то выл диким зверем, уже не зовя
     Никого, просто выл и хрипел на постели...
     Кто-то полз по палате, в отчаянье рвя,
     Раздирая бинты на себе, будто сети,
     Кто-то хныкал надсадно, с подвывом стонал...
     Но меня поразили не те и не эти,
     А два старых зека…  жаль, имён не узнал.
     Те не выли, не плакали, не суетились.
     Друг на дружку взглянули, и, точно в цене
     Не сойдясь за жизнешёчку, перекрестились
     И молчком – навсегда – отвернулись к стене.
     И отплыли... отправились, видно, в дорогу,
     Где хлеба не горят, где полынь не горчит,
     Эти – точно от Бога. И – прямёхонько к Богу.
     Бог безмолвствует. Дьявол кричит..
     …………………………………………………………..
     …………………………………………………………...
      …ну а я? Я не смог. Я был молод, хотелось
     Кое-с-кем поквитаться, да и просто пожить...
     Ногу вырвал (весь в гипсе), уж тут как сумелось,
     Покатился, пополз в коридор...
вот где жуть,
     Вот где мерзость открылась!.. Представьте картину:
     Как в мертвецкой, синюшная лампа едва
     Освещает... какие тут скажешь слова? –
     Полусгнившего мяса куски, всю мякину
     Полутел, друг на друга ползущих, урчащих,
     Сатанеющих... чьи-то протезы, культи
     Подыхающих и тем сильнее хотящих
     Доурчать, дохрипеть, досмердеть, доползти!..
     Но куда? К эпицентру огня? К раскалённой
     Бронированной двери внизу?.. А зачем?
     Для чего вместе с ними я тоже, причём
     Самый первый! – Всей кровью, всей тушей палёной
     Где ползком, где рывком, кувырком, на локтях,
     По ступеням горящим, хрипя, завывая,
     Ничего уже, кажется, не сознавая,
     Волочу к этой двери свой ужас, свой страх?..
     Для чего? Я отвечу. Я крепко запомнил,
     Всем нутром, шкурой всей осознал я в тот час:
     Страх и ужас – вот всё, что хранит нас!..
     ***
     И понял,
     Что на подвиг толкает отчаянье нас.
     Подвиг – значит подвинуться, двинуться далее,
     Чем другие, на локоть, на палец, на пядь,
     Это страх, что забудут тебя, и едва ли
     Там, на огненной грани спасут...  и опять –
     Страх, что кто-то (не ты!) самым первым прорвётся
     Через пламя к той двери, где, может быть, ждут
     Черти, ангелы... в общем, спасители. Тут
     Все равно как спаситель тобой назовётся. –
     Там уже притартали пожарные бочки,
     Ломом дверь подломили, но в открывшийся створ
     Только первых, и тех только поодиночке
     Можно вырвать на волю, чтобы вновь под запор
     Затолкать, запечатать, забить...  Но об этом
     Разве думаешь тут? Разве помнишь?.. Ты в бой
     Рвёшься, подвиг верша, – оттесняя собой
     Самых злых и отчаянных, рвущихся следом.
     Ты – спасёшься. Они? Может быть. А другие?
     Бог судья… недостало им страха и сил?
     Значит, замыслы были у неба такие,
     Значит, слабо спасенье себе испросил…
     ……………………………………………………………….
     ………………………………………………………………..
     …и вот-вот уже рухнут опоры, стропила,
     Всех, кто в дверь не ушёл, под собой погребя
     (Между прочим, скажу, так на деле и было),
     Кто не смог, – видит Бог – отстоять сам себя.
     Ты себя – отстоял. Вот твой подвиг. (О коем
     Толковали вы здесь). Личный подвиг. Лишь твой.
     А каких-то абстрактных – я, может, тупой? –
     Не видал. Чем ни капли не обеспокоен.
     Просто люди боятся – пожара!..  Конешно,
     Здесь понять можно шире: загорелась душа,
     Истерзала подлюка, бабёнка шальная,
     Либо долг воротить не хватает гроша.
     Кто-то дом не достроил. А кто-то карьеру.
     Кто-то главную книгу не втюрил в умы…
     Вот и рвутся, коль страх есть и сила, на подвиг,
    Лишь бы вырваться первым из огненной тьмы...
   ………………………………………………………………
   ………………………………………………………………
     …я добра, уж поверьте, осквернить не желаю,
     Но подметил давно – далеко не всегда
     Жест добра так уж искренен и бескорыстен,
     Даже верящий в Бога, и тот иногда
     Не из чистой любви, не от чистого сердца,
     А из страха, что Бог не простит (вот уж ложь!)
     Сунет денежку нищему, втайне терзаясь –
     Эх, на деток своих бы использовать грош!..
     …………………………………………………………..
     …………………………………………………………..
      …или вот, подмечал же, наверное, каждый:
     В скорбном трауре, плача по мужу, вдова
     Даже искренне, вправду любившая мужа,
     Скрыть не в силах порой торжества,
     И за всем её траурным, скорбным обличьем
     Проступает предательски: «Пробил мой час!
     Он был первый над кланом, но я – победила!
     Я старейшина рода отныне для вас...»
     ……………………………………………………………
     ……………………………………………………………
     Иль совсем уж нелепость: врагу и подлюке,
     Душегубу, наветчику руку тянуть,
     Если тонет...
а было бы лучше, честнее,
     И – по совести самой – ещё подтолкнуть!
     Иль уж мимо хотя бы пройти, отвернувшись…
     Пусть спасается сам. Бог попустит – спасёт.
     Так ведь нет, – исказнясь, руку даст и поможет,
     А потом (заслужил!) и насмешку снесёт...
    
     Это что, от любви, заповеданной свыше?
     Да от страха, от страха!.. От него одного!..»
    
     ***

           20. СПОР  ДОНАТА И «ВТОРОГО ГЕРОЯ»

    (ВТОРАЯ СИЛА. Продолжение спора Доната и «Второго Героя» о поэзии)


    «…так стонут ветви  и гудят , нестройны,
    Так воют ветры, что рождают войны
    И восстаёт звездой над миром Злость.
    А разбуди-ка мощь, что в недрах дремлет?..
    …………………………………………………..
    …………………………………………………..
    Назвалось электричеством, что древле
    Божественной энергией звалось…
    ……………………………………………………
    ……………………………………………………
  …ты посмотри, и ныне над жилищем
    У доброго хозяина мы сыщем
    Конька резного, или петушка,
    Доску-огниву и лобан с коруной,
    Причелины, подзоры... это ж руны!
    Их дешифровка не для простачка,
    Не для того, кто праздной изукраской
    Счёл эти знаки. Пращур наш с опаской
    К сокрытым силам подходил, рубя
    Топориком те знаки, обереги
    От молнии, от скверны в человеке
    Нечистом и – от самого себя.
    Да-да, и от себя! Он знал с кем биться.
    Он знал, что в тёмных недрах ад клубится,
    Лишь заговором вытеснен… что звать
    В мир Слово – значит рыться в жгучей ране,
    Что можно им, смирённым в косной пране,
    Глухую древность электризовать
    И вызвать к жизни то, что неготово…
    И, растревожив Змея Золотого,
    По жилам пропустив его, сердца
    Безвинные изранить...
вот где корень
    Всех зол, и если ты в своих упорен
    Блужданиях, будь честен до конца,
    Ответь, ужель не знал или не заметил
    Как Слово ранит мир?..»
    ……………………………………………………
    ……………………………………………………
    …и он ответил,
    Сказал мне то, о чём лишь смутно я
    Догадывался встарь: о чёрном свете,
    Клубящем Слово.  Слово о Поэте,
    А не о сладком пенье соловья,
    Не о певце и вечном балабоне…
    Он был подавлен.  Тонкие ладони
    (Всё не в отца!) виски сжимали...
    вдруг,
    Забыв про чай, про мёд в долблёном жбане,
    Унынье сбросив, будто оправданье
    Себе нашёл, он встрепенулся:
    – «Круг,
    Конечно, замкнут. И горька, наверно,
    Расплата за полёт, за все инферно,
    За все фантомы, впущенные в мир,
    Но если мы – представим лишь – в походе
   (А так оно и есть!), в любом народе
    Быть должен тот, кто вычертит пунктир,
    Кто держит связь и Слово, тот, кто реку
    Поможет одолеть, к иному брегу
    Переводя людей:  ни бродов нет,
    Ни переправ кругом, один прибрежный
    Тростник поёт... но в песне, безнадежной
    Для  «малых сих», Весть различит поэт…
   ……………………………………………………..
   ……………………………………………………..
   …чуть помолчал Донат, и с горьким смехом
    Добавил, подытоживая: «Грех им,
    Возможно и скостится – тем, связным,
    Тем, кто как встарь, казал дружинам княжьим,
    Прощупывал сквозь ночь ко станам вражьим
    Притопленные броды, обходным
    Маневром реки, рвы одолевая
    Незримо для врага, чья тыловая
    Стена всегда слабей... но кто здесь враг?
    Хромает – усмехнулся вновь – сравненье.
    А вот еще, как говорится, мненье –
    В миру поэт не воин, а дурак,
    Что, вероятно, к истине поближе.
    Но, лепеча невнятно и бесстыже,
    С восторгом уловляя в силовых
    Полях вселенной некие сигналы,
    Кем он уведомлён, что те каналы
    Не магистраль соблазнов мировых?
    Кто может поручиться, что – от Бога,
    А не от Сатаны?.. Сладка эклога,
    Элегия, поэма... откажись,
    Попробуй от соблазна образ дивный
    Пристроить в дольний мир, такой наивный,
    Что и химеру демона за жизнь
    Возвышенную примет в простоте он,
    Превознесёт!..  Хотя какой там демон, –
    Несчастное по сути существо...
   
    ***
    Да я и про себя! – Воскликнул пылко
    Донат, опередив мою ухмылку –
    Всё знаю, а с собою ничего
    Поделать не могу... ведь вот и батя
    Горюет... но, казнясь и виноватя
    Себя, – тут Бог свидетель! – Лишь себя,
    Опять, как только «позывной» заслышу –
    За стол, к себе... а там, пойми, не вижу
    Как слово входит в мир, и мир дробя,
    Сквозь образ проступает новый образ,
    И, словно в зеркалах кривых коробясь
    И пересотворяясь, мир уже
    Сквозь наслоенья образов иначе,
    Чем был задуман, видится... 
тем паче,
    Задуман цельным был, и цельным же
    Дан человеку. Не одну харизму
    Поэт в судьбе меняет, но сквозь призму
    Причудливых видений целый свет
    Подробно преломляя, с линзой сходен,
    Невольно искривляет весь Господен
    Мир, самодеформируясь, поэт.
    Добро бы только сам! В конечном разе
    Всяк волен сумасбродствовать, в экстазе
    Тьму выкликать, но счёт особый тут:
    Придут другие, и бессильны сами
    Осмыслить жизнь, уже  е г о  глазами
    Окрест происходящее прочтут.
    В том случае, конечно, если ярок
    Огня источник, если не огарок
    Какой-нибудь и не простой прохвост,
    А тот, кто жар в себе переплавляет,
    Кто этот жар лучом переломляет
    В самом себе…
а этот жар – от звёзд
    Идёт?.. Кто скажет нам?...
    ……………………………………………………………..
    ……………………………………………………………..
     …– и ведь вот что скверно! –
    Взвинтился вновь, мгновенно позабыв
    Про мой вопрос, настолько безучастный,
    Насколько есть хотелось…
 и опасный
    Огонь в глазах (не в печке!), снова взмыв,
    Речь раскалял – ведь вот рубеж предельный! –
    Здесь истина, как Целое, и цельный
    Мир, с вертикали свергнутый, в кусках
    Дробится – в плоскостных, горизонтальных,
    Зеркальных пусть, но индивидуальных,
    Не очень обязательных мирках, –
    Ведь вот что отвратительно!.. И болен,
    Здоров ли разум, я ему не волен,
    Поскольку чей-то проводник... но чей?
    Друзья поют одно: талант, мол – благо…
    О том же и опальный бедолага,
    Увещевал меня... уж с ним ночей
    Бессонных промотали мы бессчётно,
    Учёный человек был. Да учёно
    Не всюду же разумно?.. Впрочем, я
    Смолкаю здесь. Не просто благодарен
    За притчи, за архив, что мне подарен,
    Я не Господь, и батя не судья
    Покойничку... а всё-таки, пусть грубо,
    Но кто здесь вправе подтвердить, что любо
    Создателю созданье твоего
    Рассудка и наитья? Кто измерит
    Крушенье или взлёт, удостоверит
    Причастность к небесам?..»
    – «Да отчего
    К высотам, к небесам?..» Уже, признаться,
    Тут замыкался круг, и разминаться,
    Фехтуясь откровеньями, черёд
    (Притом вполне естественно), сменялся
    Иным – и судьбоносным!..
    ***
    Я поднялся
    Из-за стола...
    «Час пробил? Так вперёд! –
    Скомандовал себе, – лишь ночь на споры,
    А в случае удачи – и на сборы,
    Покуда нет родителя.  Итак, –
    Мой ход!»:
    – «Да отчего же так надменно
    Судить, паря над миром, непременно
    Ревнуя к небесам? Любой чудак
    (Я здесь не о тебе) всегда уверен,
    Что если уж не Всеблагому вверен,
    То присным-то его – наверняка.
    Но ты же, брат, ведь ты статья иная,
    И столько о себе, о даре зная,
    Зачем валяешь Ваньку-дурака?..»
 
      В походе на рынок «Второго Героя» с настенной Путь через погост.

       «…я забко передёрнулся, Доната
     Вдруг вспомнил почему-то, виновато
     В себя всмотревшись… вспомнил, как в ту ночь
     Он что-то причитал (казалось бредом)
     О том, что это молчаливый предок
     В нём хочет выговориться, превозмочь
     Безмолвье, тьму корявых поколений,
     И вот теперь он сам его велений
     Не в силах превозмочь… «…и вот, и вот…
     (Донат развёл растерянно руками)
     Вот, говорю... а почему стихами?
     Не знаю... ИМ так надо... и ревёт,
     Ревёт, как из дремучих древних штолен
     Во мне  ИХ  рёв, и я уже не волен…
     Поверь, я не оправдываюсь, но,
     ОНИ–ТО, предки, корчатся, безмолвны!..
     И, тёмные улавливая волны,
     Я чувствую – так мне повелено...»
    …………………………………………………………
    …………………………………………………………
     «…тогда я не придал значенья бреду
     Донатову, да ведь и цель не эту
     Преследовал тогда, но вот теперь
     Вдруг понял, что хотел сказать он этим,
     Ведь он не современникам, не детям –
     ИХ  голосам открыл собою дверь!
     Недаром же мне чудилось рыданье
     В его словах, а может, оправданье
     Жестокой неотмирности его,
     Презрения и жалости к родному
     Отцу и дому, ко всему земному,
     Или к нему взывало родово?..

     ***
   
      21. ПЛАН ОБЩЕЙ КОНСЕРВАЦИИ ПЛАНЕТЫ

       (СИЛА ВТОРАЯ. Заключение «Второго Героя»)

     «…– «я не самоубийца. Знаю меру
     Подобного греха. Отцову веру
     Хотя не исповедую, но чту.
     И план подробный самоустраненья
     Даю затем, чтоб не было сомненья –
     Я к самоискуплению веду...
     Что на земле осталось от Эллады?
     Развалины. Но храмов колоннады,
     Обломки мощных мифов говорят
     О славе, о могуществе, о духе
     Самой культуры древней…
а разрухи,
     Упадка избежал бы кто навряд.
     Но как они сияли звёздной славой!
     Дай Бог такое всем!  И жрец лукавый
     Не в силах был Египта попасти
     От разоренья. Свитку время – свиться.
     Но эти пирамиды, эти сфинксы,
     Все эти чудо-камни во плоти
     До нас доносят дух самой эпохи.
     Немного? Я не спорю. Это крохи.
     Но все-таки остались же они!
     А что от нас останется? Руины
     Реакторов, кладбища-исполины
     Урановые, доменные пни?
     Куда как восхитительно!.. Позором
     Покрыть себя готовы перед взором
     Времён грядущих, всех, кто посетит
     Планету нашу бедную, быть может...
     Тревожит нас? Какое там тревожит,
     Да хоть потоп! Над нами не дождит.
     А мы-то ведь немало что достигли...
     А мы не только лабиринт воздвигли,
     Мы в генные шурфы проникли, мы
     Открыли бездны тайн, часть из которых
     Весьма бы пригодилась нам при сборах,
     Когда удастся лучшие умы
     В одно сплотить, нацелить на глобальный,
     На главный подвиг: разверстать детальный
     План общей консервации земли. –
     Не в том, конечно, виде безобразном,
     В каком она теперь, но лишь в согласном
     С преданьем, то есть в том, какой нашли
     Её когда-то пращуры, впервые
     Шаги, как оказалось, роковые
     По суше пролагая...
     ***
     Из воды
     Едва восстав и шумно отряхнувшись,
     Чудовищная хищь, в ряды сомкнувшись,
     За доблестные принялась труды:
     Лес вскорчевали, мамонтов побили,
     Руду расколдовали, раздолбили,
     Как плод запретный, смутное ядро
     Первоначал, и с круга, с вечной тверди
     Вразнос пустили время, время смерти...
     За дело, в общем, принялись добро.
     Итог известен. Слишком. От глумленья
     Над всем живым, от перенаселенья
     Планета задыхается... Наш долг
     Вернуть ей облик свой первоначальный
     Пред тем, как отгостим здесь, где печальный,
     Последний скрежет наконец бы смолк...
    
      …………………………………………………………
      …………………………………………………………
      
     …все виды спермы,
     Все группы крови, тканей, эпидермы,
     Весь костно-роговичный институт
     Здесь должен быть разобран подетально,
     Порасово и понационально
     Рассортирован,  выделен в свои
     Подклассы и подгруппы, дабы каждый
     Знал нишу для себя, когда однажды
     Свой круг очертит в плотном бытии…
     ……………………………………………………………..
     ……………………………………………………………..
     Как знать, а вдруг возможности науки
     Расширятся, и донорские муки
     Здесь будут ограничены всего
    Частицей крови, взятою ретортой,
     Той каплей, можно будет из которой
     В грядущем воссоздать все естество?
     Тем лучше, если так. Я не биолог.
     Подробностей не знаю. Знаю – долог
     И кропотлив глобальный этот труд,
     Труд по стяжанью сущего: не только
     Наш род людской, любую тварь, поскольку
     Жива она, по нишам  разберут –
     Всю фауну и флору до былинки,
     До зернышка, до дышащей пылинки
     Учтут и вычислят, поставят в ряд
     И так законсервируют, что буде
     На то резон и воля, светолюди –
     Те, из других времён и далей люди
     Всё это снова жизнью озарят.
     Но то – их воля. Наш удел потуже:
     Не лучше, а как есть, но и не хуже
     Чем есть: себя на их оставить суд,
     Пускай они решают, коль планету
     Всё ж посетят: а стоит ли всю эту
     Жизнь вновь спасать?..   
     Как знать, а вдруг спасут?
     А вдруг они оценят этот подвиг
     Самоухода? –  Если уж не под век,
     Не под завязку судную все мы
     Решились дотянуть, планету гробя,
     И не самих себя – свои подобья
     Им вверили…уж  мы ли чада тьмы?..
     …………………………………………………………
     …………………………………………………………
      …нет, здесь уже не нам скрипеть мозгами,
      А разум для того нам дан, чтоб сами,
      Всё осознав, могли сойти на нет,
      Чтоб и земля, планета голубая,
     От нашей лжи и скверны погибая,
     Без нас бы обрела иммунитет.
     Здесь, кажется, вопрос весьма уместен –
     А Божий Дух?..
    
     ***
     Но Дух, – он повсеместен!
     Я убеждён, что в каждой клетке Он,
     В молекуле и атоме волшебно
     Горит, живёт...  и разве же потребно
     Взывать о Том, Кто в нас пресотворён?
     Он воплощён в поэмах, красках, звуках,
     Да в тех же самых знаниях, науках,
     Которые на службу взяты здесь.
     Тем более, что банк, или, скорее,
     Его фундамент: книги, галереи,
     Лаборатории – уже всё есть.
     Здесь надо продолжать, лишь расширяя
     И углубляя сферы, претворяя
     Задуманное в полный свой обьём,
     Чего-чего, а времени на это
     Жалеть не стоит...
глупо, без просвета,
     Эпохами в убожестве своём
     Транжирили его на мрак и ужас,
     И вот теперь, пред светом обнаружась,
     Неужто поскупимся?.. Может быть,
     Не годы, а века пройдут, покуда
     Мы толком подготовимся и чудо
     Свершится – мир сумеем возлюбить?..
     Вот здесь-то он и кроется, мой скорбный,
     Мой тайный луч надежды – в той упорной
     Работе отреченья от себя,
     В работе трудной самоочищенья,
     В трудах прощанья с миром и прощенья
     Друг друга – в свет войдём, всех возлюбя.
     Да-да, друзья, такая вот смешная
     Живёт во мне надеждишка...
и зная
     Всю призрачность её, порою я
     Все ж думаю: коль всякий так рассудит,
     Греха избудут – все!..
И нам не будет
     Нужды в исчезновеньи бытия!..»
   
   ………………………………………………………..
   ………………………………………………………..
  .

3
   
   Подвал.

Примечания и дополнения к Русскому Детективу. Отрывки, которые не удалось соединить с основным корпусом произведения.
     …………………………………………………………………..
    …корёжит изнутри певца, сжигает,
    А он во славу Господа слагает
    Торжественные гимны, жгут его
    Картины ослепительного рая –
    Им преданного! – И, на мир взирая,
    Он силится найти в нём тождество
    Божественному, памятному... Тщетно.
    Одни осколки, да и те нещедро,
    Обломки им расколотых зеркал
    Великолепных, преклоняясь долу,
    Находит он, и полу-плача, полу-
    Смеясь, спектральный, яростный накал
    В осколках собирая, тонкий лучик
    Наводит на сердца, и жжёт, и мучит
    Догадками взволнованных людей –
    Факир, бездельник, фокусник!.. И, буде,
    Ему предложат дело добры люди,
    Он солнечного зайчика, злодей,
    Любому делу предпочтёт, работа
    Ему здесь западло, ему свобода
    (Пусть в нищете) дороже всех потуг
    Рай на земле сработать, с детским жаром
    Он Блага рыщет…
    Благо только даром
    Даётся. Лишь чудесно. Только вдруг...

   ***   
    …тут, не тревожа тень его, скажу,
    Что памятью о нём я дорожу
    И ныне, и вовек... С моей любезной
    Супругою нн нас венчал, крестил
    Всех наших с нею деток... Проводил
    В печальный путь и прах её болезный. –
    Последыша, седьмого родила
    И, не простясь, без вздоха отошла.
    Три лета уж... Земля ей будет пухом...
    Уважлива была... А хороша! –
    Смотрел и через годы не дыша
    На спящую, всё любовался... Духом
    Едва не пошатнулся... Дал упор
    Опять же он, отец Илиодор.
    Тих, сед, а сила! Не дал убиваться.
    «Уныние – сказал – великий грех.
    А дело? А детишки? Надо всех
    Поднять. А как? Тут надобно подняться
    Всех прежде – самому!»…  Длань наложил
    На плечи мне и, видит Бог, ожил,
    Поднялся я... И вот, хожу-брожу,
    Тружусь. И к ребятишкам со вниманьем.
    Но я не о себе... Воспоминаньем
    Отвлёкся...

    *** 
    Какие тут не фрейдистские игрушки?
    Сын лесника, он жил в простой избушке,
    В сельце глухом, куда меня судьба
    В скитаньях занесла... Однообразен
    И тих без молодёжи быт, бесстрастен               
    Ход жизни стариковской... – От столба
    И до столба, особенно зимою,
    В пургу, в потёмки, снежной бахромою
    Окутанные, как снеговики,
    Бредут, рискуя вовсе стать сугробом,
    И сгинуть, и не встретиться за гробом,
    Бредут сквозь лютый ветер старики –
    К родне ли погостить, или в церквушку
    В соседнее село, иль так, друг дружку
    Утешить... просто рядом подышать...
    Бредут, столбами меряя дорогу,
    И воют провода, взывая к Богу,
    Что связь с людьми все тягостней держать –
    Такие все дремучие, глухие,
    Да и места скрипучие, лихие,
    Да и вот-вот порушатся столбы.
    И ладно бы, и кончились бы муки,
    Но в чьи она, в хорошие ли руки
    Связь перейдёт и нить самой судьбы…   

    ***
     …я наскоро перекусил, и тут же
    Нырнул в камору, в закуток поуже
    Прихожей: деревянный лежачок,
    Да стол – доска вставная у окошка,
    И – книги, книги, книги...
               
    Тут немножко
    Подробней надо. Сам не простачок,
    Я, право ж, у столичного эстета,
    У сноба не встречал такой, как эта
    (Хотел сказать библиотеки… нет!)
    Коллекции? Да нет, скорей собранья,
    Подбора книг и рукописей... Тайна
    Какая-то здесь крылась, был секрет:
    Откуда, как попали дива эти
    В лесную глухомань? Какие сети
    Их выловили в смутные года,
    Когда одно их поименованье
    Глушилось напрочь?.. Впрочем, в глухомани
    Смешно об этом – глуше-то куда?..
    
    Мм-да… «Страх и трепет»… «Вехи» – первый выпуск!..
    Ого, – «Уединённое»!..  На вынос
    Такое и в спецхране не дадут.
    Хотя, смотри-ка, книги все без штампа...
    А вот перепечатки Мандельштама...
    И Клюева... Ахматовой... Ну, тут
    Весь «рыцарский набор» эпохи... Дивно
    Не то. Но кем, когда переводимы
    Здесь Дилан Томас, Томас Элиот?
    В амбарных книгах, пополам графлёных,
    Машинописью на бледно-зелёных
    Листах, зажатый в грубый переплёт, –
    Весь цвет, весь авангард англоязычный,
    (Ещё едва нащупанный столичной
    Архивной молодёжью), – вот он, весь!
    Но как? Откуда?..  Это взволновало.
    И я скорей, скорей, смущён немало,
    Стал разбирать завалы...
   
    Были здесь
    На полках, на полу и под топчаном,
    По темам сбиты (всяк с «родимым станом»)
    Философов и мистиков труды
    (И всё – перепечатки!), богословов:
    Флоренский, Трубецкой... кой-кто из новых,
    Неведомых, признаюсь... Но «воды»
    Здесь не было…
    «А парень из лукавых» –
    Смекнул я. Взять хоты бы скандинавов:
    Кнут Гамсун, Сведенборг... натаскан, да,
    Непрост, определённо... Яков Беме
    И «Роза мира»... Э-э, да в этой теме
    Похоже, брат, увяз ты... Ну, тогда,
    Тогда, брат, нам с тобой необходимо
    «Прокашлять» эту тьму... От нелюдима,
    То бишь отца, хоть сонный, а чуток
    Прознал я о тебе, какой тут гложет
    Недуг родную чаду...  А, быть может,
    Ты тот, кого искал я?.. А, браток?..


Речь инженера.

«…он вышел, срок мой быть послушной пешкой
В чужой игре... Ослятей робких, вас
Пастух пасёт исправно! Также пас
Любой бы пастырь – вам же в назиданье:
Один бичом, другой хлебами слов,
Посулом рая третий... Для ослов
Годна и сказка о пересозданье,
О перевоплощенье душ и тел,
Тут всё годится в дело!.. Только дел
Серьёзных и не видно. Век за веком
Когорты, касты мулл, попов, жрецов,
Всяк по своей тропе ведя глупцов,
Цель общую: восстать над человеком
Преследуют: восстать и уберечь
В повиновенье стадо, чтобы течь
И далее своим привычным руслом
В единый и великий Океан.

А там сольются реки христиан,
Магометан, буддистов... Тихим, грустным
Вопросом кто задался из вождей
Духовных – для чего делить людей.
На секты, касты, если свет единый
Всех осенит? Вопрос наивный. Нет,
Не мог он не задаться. Но ответ,
Столь очевидный, тёмною рутиной
Догматов, теософских чар и притч
Всегда затянут наглухо: постричь,
Загнать в ряды и аккуратным строем –
Вперёд, рядами!.. Вот где цель. А средств
Не жалко. И неважно, что Творец
Навряд ли умилится тёмным роем
Разноголосых, вздорящих слепцов…
………………………………………………………..
А самый страшный из запретов – вот он:
Запрет на мысль!.. Простой пример: пары
Под гнётом держат лишь до той поры,
Покуда прежний пар не отработан,
Покуда не настал иной черёд –
Брать новый пар в рабочий оборот.
Но ежели хоть малого исходу
Не станет силе этой – разорвёт
Любой затор, и чем сильнее гнёт,
Тем взрыв страшнее... Это идиоту
Понятно, непонятно лишь одно,
Как те, кому по сану вменено
Об этом ведать и глаголать, вещи
Элементарной не поймут: нельзя
Мысль удержать в крови, она, сквозя,
Клубясь в пространстве замкнутом, зловещий
Всегда исход отыщет... Но тогда,
Уже тогда с ней в мир войдёт беда,
И вспомните тогда и день вчерашний,
И этот, и мой бедный МЫСЛЕЗОР,
Ведь он и призван был найти зазор,
Через который мир пронзится страшной,
Кромешной мыслью!.. Но тогда уже
Не жди Преображенья ни в душе,
Ни во плоти, где кровь одна, бунтуя
И сатанея, не ограждена
Доглядом зорким, хлынет, как волна,
И смоет мир Господень подчистую!..

    Спор первого Героя с Донатом о сущности поэзии
   
    …а вы, поди, решили: бедный пращур,
    Мол, он был косен, точно звероящер,
    Мол, он не сознавал греховности
    Пути, которым шествовал… точнее,
    Был вынужден, в соблазне сатанея,
    В прельщеньи, древле принятом, идти.
    Нет, мир с тех пор кроится слишком нагло,
    И не у Прометея – у Геракла
    Был человечней, мужественней путь,
    Но чтоб уже вконец не потеряться,
    Заблудший пращур должен был стараться
    Хотя б не навредить, хотя бы муть
    Со дна сознанья или бессознанья
    Не вышатнуть на свет – все заклинанья,
    Все обереги, заговоры что
    Как не система самообороны
    От корневых энергий?..
    Только кроны
    Он в мир из недр выносит, да и то
   
     …так стонут ветви  и гудят , нестройны,
    Так воют ветры, что рождают войны
    Что восстаёт звездой над миром Злость.
    А разбуди-ка силу ту, что в недрах дремлет?..
    Назвалось электричеством, что древле
    Божественной энергией звалось.
    Ты посмотри, и ныне над жилищем
    У доброго хозяина мы сыщем
    Конька резного, или петушка,
    Доску-огниву и лобан с коруной,
    Причелины, подзоры... это ж руны!
    Их дешифровка не для простачка,
    Не для того, кто праздной изукраской
    Счёл эти знаки. Пращур наш с опаской
    К сокрытым силам подходил, рубя
    Топориком те знаки, обереги
    От молнии, от скверны в человеке
    Нечистом, и – от самого себя.
    Да-да, и от себя! Он знал с кем биться,
    Он знал, что в тёмных недрах ад клубится,
    Лишь заговором вытеснен, что звать
    В мир Слово – значит рыться в жгучей ране,
    Что можно им, смирённым в косной пране,
    Глухую древность электризовать
    И вызвать к жизни то, что неготово,
    И, растревожив Змея Золотого,
    По жилам пропустив его, сердца
    Безвинные изранить...
вот где корень
    Всех зол, и если ты в своих упорен
    Блужданиях, будь честен до конца,
    Ответь, ужель не знал или не заметил
    Как Слово ранит мир?..»
   
    И он ответил,
    Сказал мне то, о чём лишь смутно я
    Догадывался встарь: о чёрном свете,
    Клубящем Слово.  Слово о Поэте,
    А не о сладком пенье соловья,
    Не о певце и вечном балабоне…
    Он был подавлен.  Тонкие ладони
    (Всё не в отца!) виски сжимали...
    Вдруг,
    Забыв про чай, про мёд в долблёном жбане,
    Унынье сбросив, будто оправданье
    Себе нашёл, он встрепенулся:
    – «Круг,
    Конечно, замкнут. И горька, наверно,
    Расплата за полёт, за все инферно,
    За все фантомы, впущенные в мир,
    Но если мы – представим лишь – в походе
   (А так оно и есть!), в любом народе
    Быть должен тот, кто вычертит пунктир,
    Кто держит связь и Слово, тот, кто реку
    Поможет одолеть, к иному брегу
    Переводя людей:  ни бродов нет,
    Ни переправ кругом, один прибрежный
    Тростник поёт... но в песне, безнадежной
    Для  «малых сих», Весть различит поэт.
     ……………………………………………………….
    Чуть помолчал Донат, и с горьким смехом
    Добавил, подытоживая: «Грех им,
    Возможно и скостится – тем, связным,
    Тем, кто как встарь, казал дружинам княжьим,
    Прощупывал сквозь ночь ко станам вражьим
    Притопленные броды, обходным
    Маневром реки, рвы одолевая
    Незримо для врага, чья тыловая
    Стена всегда слабей... Но кто здесь враг?
    Хромает – усмехнулся вновь – сравненье.
    А вот еще, как говорится, мненье –
    В миру поэт не воин, а дурак,
    Что, вероятно, к истине поближе.
    Но, лепеча невнятно и бесстыже,
    С восторгом уловляя в силовых
    Полях вселенной некие сигналы,
    Кем он уведомлён, что те каналы
    Не магистраль соблазнов мировых?
    Кто может поручиться, что – от Бога,
    А не от Сатаны?.. Сладка эклога,
    Элегия, поэма... откажись,
    Попробуй, от соблазна образ дивный
    Пристроить в дольний мир, такой наивный,
    Что и химеру демона за жизнь
    Возвышенную примет в простоте он,
    Превознесёт!..  Хотя какой там демон, –
    Несчастное по сути существо...
   ………………………………………………………….
    Да я и про себя! – Воскликнул пылко
    Донат, опередив мою ухмылку –
    Всё знаю, а с собою ничего
    Поделать не могу... Ведь вот и батя
    Горюет... но, казнясь и виноватя
    Себя, – тут Бог свидетель! – лишь себя,
    Опять, как только «позывной» заслышу –
    За стол, к себе... А там, пойми, не вижу
    Как слово входит в мир, и мир дробя,
    Сквозь образ проступает новый образ,
    И словно в зеркалах кривых коробясь
    И пересотворяясь, мир уже
    Сквозь наслоенья образов иначе,
    Чем был задуман, видится...  Тем паче,
    Задуман цельным был, и цельным же
    Дан человеку... Не одну харизму
    Поэт в судьбе меняет, но сквозь призму
    Причудливых видений целый свет
    Подробно преломляя, с линзой сходен,
    Невольно искривляет весь Господен
    Мир, самодеформируясь, поэт.
    Добро бы только сам! В конечном разе
    Всяк волен сумасбродствовать, в экстазе
    Тьму выкликать, но счёт особый тут:
    Придут другие, и бессильны сами
    Осмыслить жизнь, уже  е г о  глазами
    Окрест происходящее прочтут,
    В том случае, конечно, если ярок
    Огня источник, если не огарок
    Какой-нибудь, не конченый прохвост,
    А тот, кто жар в себе переплавляет,
    Кто этот жар лучом переломляет
    В самом себе,  а этот жар – от звёзд
    Идёт?.. Кто скажет нам?
    ……………………………………………………….
     …– И ведь вот что скверно! –
    Взвинтился вновь, мгновенно позабыв
    Про мой вопрос, настолько безучастный,
    Насколько жрать хотелось, и опасный
    Огонь в глазах (не в печке!), снова взмыв,
    Речь раскалял – ведь вот рубеж предельный! –
    Здесь истина, как Целое, и цельный
    Мир, с вертикали свергнутый, в кусках
    Дробится – в плоскостных, в горизонтальных,
    Зеркальных пусть, но индивидуальных,
    Не очень обязательных мирках, –
    Ведь вот что отвратительно!.. И болен,
    Здоров ли разум, я ему не волен,
    Поскольку чей-то проводник... но чей?
    Друзья поют одно: талант, мол – благо…
    О том же и опальный бедолага,
    Увещевал меня... Уж с ним ночей
    Бессонных промотали мы бессчётно,
    Учёный человек был... Да учёно
    Не всюду же разумно?.. Впрочем, я
    Смолкаю здесь. Не просто благодарен
    За притчи, за архив, что мне подарен,
    Я не Господь, и батя не судья
    Покойничку... А всё-таки, пусть грубо,
    Но кто здесь вправе подтвердить, что любо
    Создателю созданье твоего
    Рассудка и наитья? Кто измерит
    Крушенье или взлёт, удостоверит
    Причастность к небесам?..»
    – «Да отчего
    К высотам, к небесам?..» Признаться,
    Тут замыкался круг, и разминаться,
    Фехтуясь откровеньями, черёд
    (Притом вполне естественно), сменялся
    Иным – и судьбоносным!..
     ***
    Я поднялся
    Из-за стола...
    «Час пробил? Так вперёд! –
    Скомандовал себе, – лишь ночь на споры,
    А в случае удачи – и на сборы,
    Покуда нет родителя...  Итак, –
    Мой ход!»:
    – «Да отчего же так надменно
    Судить, паря над миром, непременно
    Ревнуя к небесам? Любой чудак
    (Я здесь не о тебе) всегда уверен,
    Что если уж не Всеблагому вверен,
    То присным-то его – наверняка.
    Но ты же, брат, ведь ты статья иная,
    И столько о себе, о даре зная,
    Зачем валяешь Ваньку-дурака?..
      ………………………………………………..
    Вот идол несвободы, фарисейства,
    Начётничества...  Страшный грех расейства –
    Культ умиленья гением больным.
    Неважно, что несчастен эпилептик,
    «Он гениален! Он великолепен!..»
    А каково ему? Его родным?
    Вот где жестокость, вот бесчеловечность! –
    За чей-то счёт, ведь не за свой же вечность
    Здесь куплена… а ты представь, что твой
    Сынок родимый хвор. Но – гениален.
    Не хочешь? Страшновато? Пусть нормален,
    Да здрав?.. А как же «гений мировой»?
    «Да чёрт с ним!..»…  А-а, вот здесь-то ты оценишь
    Чем куплен он, вот здесь и переменишь
    Взгляд на него. И что увидишь вдруг?
    Увидишь сонм горячечных фантомов,
    В мир впущенных, гигантов или гномов,
    Смыкающих собой порочный круг:
    Они уже в фаворе и в почёте,
    Ливрейные швейцары в позолоте
    Их пропускают в лучшие дома,
    Они законодатели всех мнений,
    Всех мод... и вот уже научный гений
    Их вверг в реторту точного ума…
    ………………………………………………………..
    …– но есть ведь и здоровые? Вопросом
    (Каким-нибудь Толстенным Ломоносом)
    Ты вроде бы здесь вправе попенять.
    Сомнительно. Но предположим даже, –
    Кто их отсортирует, кто докажет
    Их здравие? – «Селекция» опять?
    Не стоит, брат... Уж если тронул лиру
    И звук извлёк трагический, ты миру
    Чужой теперь, чужой почти всему:
    И воровству глобальному, и драным
    Воришкам, и дебилам, и профанам
    Высоколобым – чужд... Вот почему
    Ты в суть проник: меж ядерным деленьем
    И мировым  на образы дробленьем
    Неосязаем в сущности разрыв –
    Единый крах и блеф!..
    …………………………………………………………..
    …скажи, зачем посредник между мною
    И солнцем? Для чего опять весною
    Оно должно вскормить зерно и злак?
    Зачем потом их жрут козлы и свиньи?
    Затем, чтоб в свой черёд я вместе с ними
    Сожрал кусочек солнца?..
    …………………………………………………………
    …тут он окинул взором зал
    Опешивший и видя, что пронзил
    Его эффектным выпадом, вдоль зала
    Пошел, как бы всезнанием дразня,
    Готовностью ответа... На меня
    Взгляд устремил внезапно, и весёлый
    Блеснул огонь из мутноватых глаз...
    – «Вот вы – ткнул пальцем – спрашиваю вас,
    Вы, как я вижу, человек тяжёлый,
    Но в юности знавали же вы пыл –
    В лопатках зуд и прорезанье крыл?..
    И, гад летучий, не дождясь ответа,
    Скользнул куда-то вбок,  и там вперил
    В девицу взор... И снова воспарил
    Над онемевшим залом: «Это, это
    Вопрос вопросов!..   Но ответ, ответ
    Подсказывает жизнь сама: поэт,
    Художник, музыкант в своём начале
    Врубают авангардный ритм, поздней
    Тускнеет стиль атаки, а за ней
    Идёт пора смиренья и печали.
    Но что ожгло, что нам дарило свет?
    Как правило – начало, первых лет
    Шедевры, ибо позднее смиренье,
    Утрата непосредственности, вздор
    Псевдоморали, рыцарский набор
    Монаха, полутрупа, а прозренье,
    А самый свет лишь там горел и звал
    Быть солнцем... Даже, кажется, бывал,
    На самом деле, и его лучами
    Подпитаны все яркие слова,
    Все краски, звуки!.. Но молва... молва
    Гласит совсем иное, и бичами
    Морали загоняет в ночь, в кювет,
    В небытие тот юношеский свет:
    Мол, этот стиль опасен, агрессивен
    (Сам стиль, заметьте!), это, мол, фашизм,
    Всю эту дурь, весь этот атавизм
    Резон душить пока ещё пассивен
    И облечён в изящное, потом
    Он, в мир войдя, мир обратит в дурдом...
    …………………………………………………….. 
     …каверна человеческого рода!..
     Смотри в какой гармонии природа,
     Особенно недвижная: скала,
     Земля и глина... даже и растенье!
     В нём нравственность и цельность, средостенье
     Благого ритма мира сберегла
     Какая-то целительная сила...
     Открытое пространство подкосило
     И расшатало нравственность, смотри,
     Уже и зверь не целостный – коварный,
     Подвижный, хищный!.. Ритм утратив, тварный
     Мир искорёжен, взорван изнутри.
     А человек, тот сотворил кумира
     Сам из себя, из жизни... А для мира
     Жизнь, может быть, – лишь опухоль, в мирах
     Растущая подобно метастазам,
     Сама себя плодящая… А разум?
     А мысль, в миры вселяющая страх?
     А если мысль – лишь сатанинский вирус
     В космической программе?.. Тихо вырос,
     Виясь в махине Божьей, мировой,
     И в нежную механику внедрённый,
     Урочит код таинственный, мудрёный,
     Курочит ход сакральный, круговой...

     Из главы четырнадцатой
   
    …давненько ясно: мир… что он такое?
     Кому-то в нём роскошные покои,
     Кому-то поскромней, ну а кому
     На кухоньке, под лесенкой местечко...
     И это ничего ещё, коль печка
     Ненастьями затеплена в дому,
     А стужи да ненастья в мире грешном
     Считай, что без конца... А всем-то где ж нам
     У тёплого пригреться камелька?
     Бездомные, голодные, нагие
     Со злобой озирают дорогие
     Лепнины, кружева особняка,
     А там особняком жирует горстка
     Господ, холопьев их... Но вот загвоздка –
     Что делать остальным? Взять топоры?
     Дом подпалить, чтоб к небу пламя взвилось?
     Испытано.  Теплей не становилось.
     Неравенством скрепляются миры...
     Нет, брат, насильем мира не поправить,
     Своя в нём иерархия... И славить…
   ……………………………………………………………
    …конечно, перебродит, отстоится,
    С годами молодой, лихой огонь,
    Но жизнь, но жизнь-то учит: только стронь
    Дурную силу, дай лишь расходиться,
    Сдвинь из-под спуда загнетённый мрак –
    Зальёт, затопит всё, и кто здесь враг,
    И кто здесь друг, в давильне сатанинской
    Не разберёшь, давай, вставай страна
    И ярость благородная, война
    Всё спишет, шабаш хрюкающий, свинский
    Зальётся кровью, дремлющая донь
    Из древности восстанет… Но в ладонь
    Уже не меч ты вложишь благородный,
    Гарцуя на коне, но вся та грязь,
    Которую носил в себе, казнясь
    И каясь, весь тот хаос первородный,
    Помноженный на опыт и века
    Бликующего разума, слегка
    Подкрашенный и претворённый в ужас
    Слепой цивилизации, блеснёт
    Огнём над миром, выйдя из тенёт,
    Бредовым откровеньем обнаружась…
    ………………………………………….
                …посмотри
    На землю, где простые рыбари
    И пахари безропотно, бесслёзно
    Свой крестный воздают Тебе оброк,
    А их – за что? За что Ты их обрёк?
    Ведь первые они падут в той брани,
    Оратаи, они и крепь, и рать,
    И корень жизни обречён сгорать
    Во ублаженье оглашенной дряни?
    Нет, что-то здесь не так, совсем не так...
    Ты посмотри, он не такой простак,
    Хоть сердцем и делами прост, нет спору,
    И ничего обидного я в том
    Не вижу, – да, в усердии простом
    Он на Твоей земле крепит опору
    Миров Твоих, и в голову ему
    Не забредёт, потребная уму
    Высокоразвращённому, химера
    О солнечном сиротстве, о борьбе
    С землёй… Ты посмотри, он сам в себе
    Несёт высокий свет, – ни стратосфера,
    Ни области надзвёздные души
    Его не искушают, рубежи
    Свои он знает – в центре мира твёрдо
    Столпом восставши, видит: всё окрест
    Живет и дышит солнцем; малый брезг
    Луча, взрезая почву животворно,
    Пронзит и плоть зерна, а в свой черёд
    Луч колоска пронзительно упрёт
    В плоть солнца плоть свою, и разряжая
    В себе самом и солнце, и миры
    Горящие окрест,  свои дары
    Вернёт – вернёт сторицей урожая,
    И этот щедрый видя оборот,
    Как Бог, спокоен пахарь: он орёт
    Сырую землю, достоверно зная,
    Что зёрна – это солнышки земли,
    Крупицы раскалённого вдали
    Светила... 
    Так, порою отстраняя
    Себя воображением в миры
    Космические, средь ночной поры
    Представив: вот он сам взирает чудно
    С какой-нибудь надсолнечной межи
    В подсолнечные наши рубежи,
    Что видит он? Мерцающую трудно
    Планетку нашу бледную? Луну?
    Соседние планеты?..  Ни одну
    Он не увидит с высоты чудесной,
    Увидит – Солнце, только лишь его,
    Ну, может быть, ещё вокруг него,
    Как искорки, плывущие над бездной,
    Планетки наши крохотные – вот,
    Вот всё, что он прозрит, когда прорвёт
    Мрак колоссальный потаённым зреньем,
    И осознает вдруг: мы все внутри! –
    В составе Солнца, и, как фонари,
    Заряженные солнечным гореньем,
    Одним огнём пылаем, все одно,
    И нами всё и вся озарено,
    И сам он – солнце, и зерно, которым
    Он озаряет землю, и трава,
    И все его дела, и все слова,
    Всё это – солнце, и его протором
    В мирах, планетной тягой круговой
    Он взят в единый узел световой…
   ………………………………………………….
    …ему ль томиться гиблым перебродцем
    Потемок подсознания? Скажи
    Об этаком ему, от всей души
    Бедняжке посочувствует – уродцем
    Сочтёт его: мол, брат не вовсе здрав,
    Мол, потерпи, браток... И будет прав.
    Ну как не пожалеть, найдя в томленьи
    Больного человека?.. Только вот
    Больной-то – буйный, и чужой живот
    Он вряд ли пожалеет в ослепленьи,
    В «полете к солнцу»... А лежать в пыли
    Назначена, опять же, соль земли –
    Такие, как он сам, за простодушье
    И Веру вновь наказанные... Нет
    Конца вопросам жирным...  Но ответ
    Гораздо прозаичнее, и суше –
    На жизнь твою и братьев поднят меч?
    Меча стань твёрже. Не давай посечь
    Ни род свой, ни сородичей. Чем твёрже
    Ты сам, тем ты надёжней вкруг себя
    Сплотишь своих товарищей, дробя
    Когорты вражьи... нет обиды горше,
    Чем зреть бессилие здоровяков
    Пред кознями пройдох и мозгляков...
   
     ……………………………………………….
    …затворил
     Сосед-подонок, благодетель якобы,
     В бордель для извращенцев и маньяков,
     Где чуть ли не в цепях «гостям дарил»
     Таких же, как она, сирот, подростков,
     В кровавых оргиях, садистских розгах
     Зачахла б, как они… Но не смогла
     И года издевательств сладострастных
     Снести от распалённых, безобразных
     Тельцов, слюнявых старцев, и сбегла.
     Точнее, попыталась… Страшно били.
     Опять бежала, и опять ловили,
     В подвале чуть не насмерть засекли.
     Но не могла смириться. И навеки
     Узнала – принужденьем в человеке
     Привить лишь отвращение смогли:
     Кому к работе, а кому-то к дому,
     К семье, к благополучному содому,
     А ей – к постели, где должна, должна,
     Всегда и всем должна – рабыней, тварью,
     Товаром быть!.. Но, стольких «отоваря»,
     Раз навсегда зарок дала она:
     Нигде, ни с кем, хоть в золотые узы,
     Не вступит, никакой другой обузы
     Не примет от мужчины, кроме той,
     Единственной, воистину блаженной:
     Жалеть, любить... быть самою вселенной
     Для всех, сверкнувших искрой золотой
     На чёрном небосклоне... Сбился с круга –
     Она не только мать, она подруга,
     Она же родила мир этот весь,
     Она его собою утоляет,
     Владеть, принадлежать – не позволяет.
     Все одиноки, одинаки здесь...
     ………………………………………………………   
      …я забко передёрнулся, Доната
     Вдруг вспомнил почему-то, виновато
     В себя всмотревшись… вспомнил, как в ту ночь
     Он что-то причитал (казалось бредом)
     О том, что это молчаливый предок
     В нём хочет выговориться, превозмочь
     Безмолвье, тьму корявых поколений,
     И вот теперь он сам его велений
     Не в силах превозмочь… «И вот, и вот…
     (Донат развёл растерянно руками)
     Вот, говорю... А почему стихами?
     Не знаю... ИМ так надо... И ревёт,
     Ревёт, как из дремучих древних штолен
     Во мне  ИХ  рёв, и я уже не волен…
     Поверь, я не оправдываюсь, но,
     ОНИ–ТО, предки, корчатся, безмолвны!..
     И, тёмные улавливая волны,
     Я чувствую – так мне повелено...»
    
     Тогда я не придал значенья бреду
     Донатову, да ведь и цель не эту
     Преследовал тогда, но вот теперь
     Вдруг понял, что хотел сказать он этим,
     Ведь он не современникам, не детям –
     ИХ  голосам открыл собою дверь!
     Недаром же мне чудилось рыданье
     В его словах, а может, оправданье
     Жестокой неотмирности его,
     Презрения и жалости к родному
     Отцу и дому, ко всему земному,
     Или к нему взывало родово?..
    ………………………………………………….
     ...я вдруг остановился, взял за руку
     За мной безмолвно шедшую подругу:
     «Скажи, ты молода и хороша,
     Я понимаю всё, я принимаю
     Зарок твой... одного не понимаю,
     Неужто не заплакала душа?..
     Пусть даже не душа, но в недрах нечто
     Таящееся, женское, извечно
     Зовущее довоплотить миры
     Еще одним блаженствующим ликом,
     Еще одним скаженным, детским криком,
     Неужто это нечто, до поры
     Молчавшее в тебе, не затомило
     Души и плоти, и ночная сила
     Кровей не потревожила?.. Пойми,
     Я это не из праздности, иль хуже,
     Корысти… Но ведь речь здесь не о муже
     И брачной кабале... И, чёрт возьми,
     Ребеночка неужто не хотела?..»

     Она остановилась, поглядела
     В глаза мои спокойно и темно,
     Так отрешённо, что мороз по коже
     Прошёл от осознанья, что, похоже,
     Здесь всё бесповоротно решено,
     Давненько решено... И – засмеялась:
     «Нет, не хотела... Знаешь слово Жалость?
     Вот то-то... Только жалость не к себе, –
     К душе… К той, нерождённой, и на муки
     Здесь обречённой, обречённой скуке
     И  тьме, произрастающей в судьбе,
     Сквозит та темень зернью в сердцевине
     Плода на свет: крыжовника ли, дыни,
     Простых ли человечков... Только тут
     Они смешно поделены полами.
     Смотри-ка: два слепца, два бедолаги
     Соединятся – третьим зацветут...»
     Она захохотала: «Правда, дико?
     Две дольки рассечённых... А, гляди-ко,
     Ведь это нужно было!.. Но кому?
     Зачем томятся два несовершенства?
     Блаженства ищут?  Кабы те блаженства
     Передавались третьему, тому,
     Ради кого всё это и вершится,
     Так ведь он тоже, тоже сокрушится,
     Когда созреет... Боже мой, едва
     Я не лишилась разума, всё это
     Когда-то осознав, ища просвета
     В дурных потёмках крови... Чёрта с два!..
    ………………………………………………………
     …ты, милый друг, не думай: нахваталась
     Какой-то мути, вздору начиталась
     И чернокнижием охмурена...
     Я опыт поиметь, и не отчасти,
     Имела в жизни время... и несчастье,
     А попросту, была обречена:
     Обречена всё осознать на шкуре –
     На собственной!.. Уж силу этой дури
     Я ощутила у самцов – залить
     Весь мир, всё затопить, как будто скверной,
     Непреткновенной, озверевшей спермой,
     Любой ценою похоть утолить!..
     Мы с Никодимом много толковали
     Об этом, без него бы я едва ли
     Ответствовать могла тебе вполне,
     Но коли уж спросил, пусть ясно будет:
     На том стою, и кто меня осудит?
     И что мне пересуды обо мне?
     Я всё тебе сказала и решила...
     А жалость – разве грех? Я не грешила.
     Грех – распложать несчастных, разводить
     Кровь сукровицей... Прорва бродит в жилах!
     Но, качества стяжать уже не в силах,
     Мы принялись количество плодить.
     Куда? Уже и так мутит планету
     От этой бледной спермы!.. Или нету
     Спасенья от неё? Да и на что
     Все эти гены вьются из кромешных
     Глубин и бездн?.. Да и на что нас грешных
     Всевышний держит?.. Что-то здесь не то.
     Запутались мы все...
     ……………………………………………………………
     Я слушал, любовался осторожно
     Её лицом, глазами... Так тревожно,
     Так вдохновенно-горестно они
     Светились, устремлённые сквозь нечто
     И сквозь меня, и сквозь меня, конечно,
     В таинственную даль уведены...
     Нет, я не смел прервать её нездешний,
     Задумчивый, проникновенно-нежный,
     Печальный голос...  Тихо, не спеша
     Мы шли. Я сбавил шаг. Но мысль мешала,
     Что не успеть до рынка ей, пожалуй,
     Сказать всё то, что вспомнила душа...
     ……………………………………………………..   
     …гудел невнятно, волновался рынок,
     Меж туш парных, цветных палаток, крынок
     Сновал безумный, возбуждённый люд,
     И мне – сторонне – показалась дикой
     Вся эта масса, попросту безликой,
     Чему, чему же радоваться тут,
     Бессвязному страстей переплетенью,
     Алчбе и жажде, вечному хотенью
     Еще кусочек к жизни прилепить,
     К нелепой жизни, комковатой, серой?..
     Но, впрочем, виноват, подобной мерой
     Я не хотел бы никого судить,
     Кроме себя, конечно... Только мне-то
     Всегда лишь одного хотелось – света!
     А вот его-то и не стало мне,
     Не стало света мне, Ты слышишь, Боже?!.
    
     И лишь теперь – немножечко, но всё же
     Раздвинулись потёмки… не вполне,
     Но всё-таки раздвинулись: томленья
     И смутные порывы поколенья,
     Я чувствовал, единой волей слив,
     Дав им толчок направленный, мы к цели
     Приблизимся и в свет войдём, мицелий
     Самой идеи в мире распылив...
     ……………………………………………………..
     Навьюченные сумками, до смычки
     Мы молча шли тропою... С непривычки
     К делам житейским, ежедневным, вдруг
     Так ясно я представил: век за веком,
     День ото дня согбенным человекам
     Заказано вертеть всё тот же круг,
     Как в штольне лошадям, одно и то же...
     С кошёлками, кто старше, кто моложе,
     От кухни к рынку, с рынка до плиты...
     И для чего все устремленья? Чтобы
     Насытить пещь тоскующей утробы –
     Все подвиги, все жертвы, все мечты?..
     Да можно ль твари этакой плодиться,
     На что?.. Тут, право, впору утвердиться
     В воззреньях манихейских... Но вопрос –
     Откуда он клубится, Чёрный Эрос?
     Ведь не случайно, в разуме изверясь,
     Пошел наш стебель крови в голый рост...
   
     …смотри: Адаму с Евой до паденья
     Неведом был огонь деторожденья,
     А ведом был лишь цельный, купный свет,
     Они тогда-то гении и были...
     И пали, и в осколочки разбили
     Свой Образ... И осколочков-то нет...
     Мы – след, мы тень осколков этих дивных.
     Недаром же в умишках примитивных
     Порой догадка грозная мелькнёт
     И – канет, точно в омут... Лишь поэтам,
     Наверное, дано сказать об этом,
     У них не столь тяжёл забвенья гнёт...»
     ………………………………………………………         
    – «Поэтам?!. – Здесь уже я не сдержался,
     Захохотал... И, устыдясь, прижался,
     Прижался, виноватясь, к ней, родной,
     Наивной, и, обиду половиня,
     Польстил: «А ты, гляди, философиня!..
     Прости, но разговор я знал иной,
     Совсем иной – с Донатом. Он обиду
     Не затаил тогда, и ты ей виду
     Не подавай, я, правда, не со зла...
     Мне странным  показалось: так похоже
     Сложился разговор... Одно и то же
     С Донатом ты сегодня изрекла.
     Вот только ты и вправду о рожденьях,
     А он своё – о творческих виденьях,
     О распложеньях образов и снов
     Единосущна мира, о дробленьи
     Единого, в итоге – преступленья
     Всех горних, да и дольних всех, основ.
     Стихи ведь – те же дети. Но – из Слова,
     А не из крови... Вроде бы, худого
     Здесь ничего и нет. Но посмотри:
     Горел стручок, на солнце вызревая,
     Божественные ядра наливая,
     Зелёные, как в листьях фонари,
     Он только вызревал ещё, но где-то
     Уже таилась Вора, иль Поэта
     Тень хищная – не дав созреть зерну
     И пасть, и встать великим вертоградом,
     Тень проросла сквозь изгородь, и хладом
     Остановила Вечную Весну,
     И репнул, не дозрев, стручок, и зёрна
     Иссохнув, покатились вниз покорно
     В разинутые, алчущие рты,
     И захрустели на зубах, и крохи
     Пошли пересыпать века, эпохи...
     Вот так и Слово репнуло...
     ***
      А ты –
     «Поэт! Поэт!..». Да посмотри что ныне
     Осталось от поэта: дух гордыни,
     Да дерзость, да тщеславия позор...
     Донат, тот ладно, шибко не гордится,
     А посмотри во что иной рядится
     И что внутри иной скрывает вор…
    ……………………………………………………….
    «  … есть миф об андрогинах...   ты откуда
     Про этакое слыхивала чудо?»
     – «Да всё оттуда... баял Никодим.
     Не в этом дело, просто я хотела
     Напомнить о гигантах тех: два тела,
     Два духа, мощно слитые в один,
     Четырёхруки и четырёхноги,
     Ходили колесом они, и боги
     Могущества такого устрашась,
     Однажды рассекли их, неповинных,
     И с той поры в тоске о половинах
     Они живут, горюя и крушась.
     Ведь их не просто, бедных, разлучили –
     В народах, в поколеньях заключили,
     Теперь поди, сыщи родную ту,
     Единственную в мире половинку...
     Да где там половинку – четвертинку,
     Осьмушечку найти невмоготу!
     Пораспложались, спутались с чужими...
     И по сей день дробятся... А ведь жили
     В гармонии, в таком ладу с собой,
     Что не искали страсти утоленья
     В самодробленьи, в саморасщепленьи,
     Они ведь жили гениев судьбой,
     В такой любви, что кажется и ныне:
     Совсем не от тоски, не от унынья
     Воистину влюбленные порой
     На жизнь свою накладывают руки –
     От довременной, светоносной муки,
     От горькой невозможности второй,
     Единственной своей сыскать частицы...
     И если вдруг привидится, помстится,
     Что вот она сверкнула, обожгла…
      …………………………………………………….   
     …не странно ли тебе, что я, шлюшонка,
     И, в общем-то, пропащая душонка,
     Да-да, не суетись, не хлопочи,
     Как будто я сама не знаю меры
     Своей, такие странные химеры
     Ношу в себе?.. Нет, лучше помолчи.
     Сама скажу. И повторюсь, пожалуй:
     С кем пожелаю – лягу!.. Только жалость
     Ведёт меня и держит на земле.
     Я знаю, это свыше мне положен
     Такой вот путь... И ты меня не должен
     Винить в распутстве, глупости и зле…
 
     О городском Голове

    …вселить нам в души... Странно, что мы знали
    О нём? Да ничего почти. – В годах
    Не старых. Не болтун. Не вертопрах.
    Судьба его подвигнула, жена ли
    В столь тихие места? Ходил слушок
    Меж баб: пережила сильнейший шок
    Супруга, мёртвым первенца родивши,
    И помрачилась, и обет дала
    Молчания. От мира отошла.
    Затворницей живёт, монашки тише.
    Да, что-то, знать, и вправду там стряслось,
    Коль никому из нас не удалось
    Лица её, закутанного в чёрный
    Монаший плат открыто разглядеть;
    Стол сладит, самовар, и вновь сидеть
    Уходит молча в угол закоморный.
    А что да как – хозяина пытать
    Нехорошо... Свой крестный отстрадать
    Путь на земле не попусту положен
    Всем нам, положен свыше, и уж тот,
    Кто в силах – крест свой молча понесёт,
    Который послабее, тот возропщет.
    Ну, наш – скала.! Такой, казним судьбой,
    Ни плачем не возропщет, ни божбой.
    А ведь совсем не стар, едва ль за сорок.
    Всегда подтянут, строг, серьёзный вид...
    Сперва подозревали – норовит
    Подмять тут кой-кого, мол, новый ворог
    Нагрянул тароватый – с молотка
    Пойдёт теперь скупать наверняка
    Дела у горемык, кто сел в банкротах.
    Ан просчитались. Не временщиком
    Повёл себя. С прицелом мужиком.
    Смекнул, что на расхлябанных широтах
    Среди пороков корневой порок
    Нехватка переправ, мостов, дорог,
    Что здесь-то и стянуть бы главный узел,
    Великие пространства увязать
    Тугим арканом...
          партию сырья
    Доставить в отдалённые края –
    Намаешься! Знаком не понаслышке.
    Там затопило брод, там развезло
    Дорогу непогодой, как назло
    Мост разобрали старый на дровишки,
    А новый не поставили. Беда…
    Вот так сидишь и едешь в никуда.
    Не то Европа: малые просторы
    Ухожены, увязаны, там знай,
    Товар туда-сюда бери-гоняй,
    Вот и гоняют, и воротят горы.
    А мы все разговоры говорим,
    А мы в болотах троп не проторим.
    Мечтательный народ!.. Такой уж, право,
    Задумчивый, что зло порой берёт:
    А взял бы кто в хороший оборот
    Такой народ, чтоб чертова отрава
    Мечтательности с потом вышла вся!..
    И ведь не раз пытались. А нельзя.
    Возьмёшь в ладонь – перетечёт в другую,
    А там опять... Послушна, а всегда
    Неодолима. Это как вода,
    Ну как отформовать ее, такую?
    Тут не отформовать, не замесить.
    Вода и есть вода, её  п р о с и т ь
    Самой пролиться много благодарней,
    Чем понуждать... Но ведь смотри, ведь есть
    Такие среди нас самих же, здесь,
    Кто сам большой, кто без нужды угарной,
    Дурь осадивши, со младых ногтей
    Старается для сердца, для людей…
    ……………………………………..
    …в тишине
    Внезапно подкатившей, стало ясно,
    Что именно вот он, такой, как он,
    Сейчас найти способен верный тон
    И утвердить то  НЕЧТО, что согласно
    С душою не единого, не двух,
    Но выразить какой-то общий дух,
    Давно витавший в смуте, в предгрозовье
    Растерянной общины, ухватить
    Крепёжную, невидимую нить,
    Навершье увязать и понизовье…
   ……………………………………………………
    …с разбродом и шатанием. Пора.
    Довольно затрапезного добра
    Перевидали мы, пора и дело
    Помалу обновлять, а для того
    Возьмём-ка, для начала, у всего
    Народа спросим: на кого тут смело
    Ответственность могли бы возложить?
    Ну, тут она пошла круги кружить,
    Вся наша краснобайщина!.. Однако,
    Как выяснилось, в этом был и прок –
    Уставшим от глаголанья, урок
    Он дал в тот самый срок, как будто знака
    Какого ждал.
    ………………………………………………………….
…да я и сам не так же ли однажды,
Испив глоток, вдруг осознал, что жажды
Стиринным бытованьем не избыть?
И вдаль пошёл, тоской своей ведомый,
И голос Тот, безверхий и бездонный,
Не забывал то жечь, то ознобить...
А может, и Данила, и Данила
Из тех, кого тревожно поманила
Неведомая силища?..  Бог весть...
Тем лучше. Тем вернее будет спайка...
    
А вообще хорошенькая шайка
Наметилась. Сумею ль их завесть?
Да нет, не то! Суметь – необходимо.
А что до странной дружбы... Никодима
И впрямь занятно знать: всесведущ, дюж.
Скорее же всего здесь и не нужно
Гадать особо, – искренняя дружба
Двух одиноких, неспокойных душ...
Изот... Ну, этот, правда, не речистый.
Сидит, молчит. Порою взгляд свой мглистый
Подымет, стол окинет и опять
В себя уходит, точно полусонный
Хрестоматийный страж на бастионной
Полночной службе: только бы поспать.
Ан нет, не спит…
……………………………………………………..
    …наш древний каземат любви и славы…
    Там ежели зазор – беда, беда
    Прорвется в Башню!.. Это не вода
    Затопит рвы, но Смерть подвигнет лавы.
    Огонь и смерть!.. А имя той беде –
    Свобода!.. Но посмотрим как и где
    Она себе истоки пробивает?
    Искусами, прельщением мозгов
    Бездельников, лукавцев, дураков,
    Всех тех, кто не бытует – пребывает,
    Как бы в гостях у тестя, на земле.
    Негоже им, что в холе и тепле
    Самой земле крутиться неподобно
    Весь год, весь век, что стужа и зима,
    Грязь, непогодь и слякоть, жизнь сама,
    Уж коль на то пошло, внутриутробно
    В себе несёт. То есть в судьбе самой
    Несёт знак изначальный и прямой:
    Дан солнцу и теплу срок не бездонный
    На нашей с вами снежной стороне...
    Знак Севера указывает мне
    Суровый путь, быть может, путь студёный,
    Но уж никак не тропку к парнику
    С тропическою гнилью... Нужнику
    (Тут попрошу простить меня покорно),
    С которым жирный быт рискну сравнить,
    Естественно благоухать и гнить
    В лучах, и это даже благотворно
    Для нежной страсти мух или червей,
    Для жадных, пузырящихся кровей, –
    Какой разгул, броженье, ликованье
    Счастливых паразитов всех мастей,
    Бактерий восхищённых!.. И людей
    (Уж коль их таково именованье),
    В час оттепели, – в час их торжества –
    Пропевших миру лучшие слова,
    Заветные!..
    ……………………………………………………
    Но если жизнь представить
    Как жаркий, распложающийся низ, –
    Чудовищно кишащий организм
    Мы разглядим... И ежели не славить
    Его биологическую суть,
    И если беспощаднее взглянуть
    На жизнь, как на помойку мировую,
    То станет ясно: ей наверняка
    Быть должно подморожену слегка,
    Дабы не вызвать язву моровую
    В разумный мир, дабы высокий строй
    Восстать мог над горячечной игрой!..
   …………………………………………..

     …нас, дышащих угарно и плодящих
     Самих себя всё жарче, всё жадней...
     Тут поневоле согласишься с ней
     И сил, нас деликатно изводящих,
     Теперь, пожалуй, с гневом осудить
     Не сможешь, – ведь могла бы изводить
     И не в таких количествах, однако!
     Подумаешь, всего-то и дала
     Холеру, спид... Спасибо! А могла
     Такая засосать нас всех клоака –
     Паси Господь... И вот что мне пришло
     На ум: и спид, и это, то ли зло
     Для нас, то ли добро для всей природы,
     Всё это наважденье из себя
     Исторгнула Планета, невзлюбя
     Нас, грешных: однополые уроды
     Не в силах распложаться, это факт,
     А значит – меньше войн. Гуманный акт!
     Благословить бы однополых милых...
     А не могу, противится душа.
     Не осуждаю, но и куража
     Содомского благословлять не в силах...
      ……………………………………………….   
      …– «я не самоубийца. Знаю меру
     Подобного греха. Отцову веру
     Хотя не исповедую, но чту.
     И план подробный самоустраненья
     Даю затем, чтоб не было сомненья –
     Я к самоискуплению веду...
     Что на земле осталось от Эллады?
     Развалины. Но храмов колоннады,
     Обломки мощных мифов говорят
     О славе, о могуществе, о духе
     Самой культуры древней… А разрухи,
     Упадка избежал бы кто навряд.
     Но как они сияли звёздной славой!
     Дай Бог такое всем...  И жрец лукавый
     Не в силах был Египта попасти
     От разоренья. Свитку время – свиться.
     Но эти пирамиды, эти сфинксы,
     Все эти чудо-камни во плоти
     До нас доносят дух самой эпохи.
     Немного? Я не спорю. Это крохи.
     Но все-таки остались же они!
     А что от нас останется? Руины
     Реакторов, кладбища-исполины
     Урановые, доменные пни?
     Куда как восхитительно!.. Позором
     Покрыть себя готовы перед взором
     Времён грядущих, всех, кто посетит
     Планету нашу бедную, быть может...
     Тревожит нас? Какое там тревожит,
     Да хоть потоп! Над нами не дождит.
     А мы-то ведь немало что достигли...
     А мы не только лабиринт воздвигли,
     Мы в генные шурфы проникли, мы
     Открыли бездны тайн, часть из которых
     Весьма бы пригодилась нам при сборах,
     Когда удастся лучшие умы
     В одно сплотить, нацелить на глобальный,
     На главный подвиг: разверстать детальный
     План общей консервации земли. –
     Не в том, конечно, виде безобразном,
     В каком она теперь, но лишь в согласном
     С преданьем, то есть в том, какой нашли
     Её когда-то пращуры, впервые
     Шаги, как оказалось, роковые
     По суше пролагая...
     ***
     Из воды
     Едва восстав и шумно отряхнувшись,
     Чудовищная хищь, в ряды сомкнувшись,
     За доблестные принялась труды:
     Лес вскорчевали, мамонтов побили,
     Руду расколдовали, раздолбили,
     Как плод запретный, смутное ядро
     Первоначал... И с круга, с вечной тверди
     Вразнос пустили время, время смерти...
     За дело, в общем, принялись добро.
     Итог известен. Слишком. От глумленья
     Над всем живым, от перенаселенья
     Планета задыхается... Наш долг
     Вернуть ей облик свой первоначальный
     Пред тем, как отгостим здесь, где печальный,
     Последний скрежет наконец бы смолк...
     …………………………………………………………………
     …все виды спермы,
     Все группы крови, тканей, эпидермы,
     Весь костно-роговичный институт
     Здесь должен быть разобран подетально,
     Порасово и понационально
     Рассортирован,  выделен в свои
     Подклассы и подгруппы, дабы каждый
     Знал нишу для себя, когда однажды
     Свой круг очертит в плотном бытии.
    
     Как знать, а вдруг возможности науки
     Расширятся, и донорские муки
     Здесь будут ограничены всего
     Лишь каплей крови, взятою ретортой,
     Той каплей, можно будет из которой
     В грядущем воссоздать все естество?
     Тем лучше, если так, я не биолог,
     Подробностей не знаю. Знаю – долог
     И кропотлив глобальный этот труд,
     Труд по стяжанью сущего: не только
     Наш род людской, любую тварь, поскольку
     Живая, по разрядам разберут -
     Всю фауну и флору до былинки,
     До зернышка, до дышащей пылинки
     Учтут и вычислят, поставят в ряд
     И так законсервируют, что буде
     На то резон и воля, светолюди –
     Те, из других времён и далей, люди
     Всё это снова жизнью озарят.
     Но то – их воля. Наш удел потуже:
     Не лучше, а как есть (но и не хуже
     Чем есть) себя на их оставить суд,
     Пускай они решают, коль планету
     Всё ж посетят: а стоит ли всю эту
     Жизнь вновь спасать?..   
     Как знать, а вдруг спасут?
     А вдруг они оценят этот подвиг
     Самоухода? –  Если уж не под век,
     Не под завязку судную все мы
     Решились дотянуть, планету гробя,
     И не самих себя – свои подобья
     Им вверили, так  мы ли чада тьмы?..
     ………………………………………………..
      …нет, здесь уже не нам скрипеть мозгами,
      А разум для того нам дан, чтоб сами,
      Всё осознав, могли сойти на нет,
      Чтоб и земля, планета голубая,
     От нашей лжи и скверны погибая,
     Без нас бы обрела иммунитет.
     Здесь, кажется, вопрос весьма уместен –
     А Божий Дух? Но Дух, он повсеместен,
     Я убеждён, что в каждой клетке Он,
     В молекуле и атоме волшебно
     Горит, живёт...  И разве же потребно
     Взывать о Том, Кто в нас пресотворён?
     Он воплощён в поэмах, красках, звуках,
     Да в тех же самых знаниях, науках,
     Которые на службу взяты здесь.
     Тем более, что банк, или, скорее,
     Его фундамент: книги, галереи,
     Лаборатории – уже всё есть.
     Здесь надо продолжать, лишь расширяя
     И углубляя сферы, претворяя
     Задуманное в полный свой обьём,
     Чего-чего, а времени на это
     Жалеть не стоит... Глупо, без просвета,
     Эпохами в убожестве своём
     Транжирили его на мрак и ужас,
     И вот теперь, пред светом обнаружась,
     Неужто поскупимся?.. Может быть,
     Не годы, а века пройдут, покуда
     Мы толком подготовимся и чудо
     Свершится – мир сумеем возлюбить?..
    Вот здесь-то он и кроется, мой скорбный,
     Мой тайный луч надежды – в той упорной
     Работе отреченья от себя,
     В работе трудной самоочищенья,
     В трудах прощанья с миром и прощенья
     Друг друга, в свет войдём, всех возлюбя.
     Да-да, друзья, такая вот смешная
     Живёт во мне надеждишка... И зная
     Всю призрачность её, порою я
     Все ж думаю: коль всякий так рассудит,
     Греха избудут – все, и нам не будет
     Нужды в исчезновеньи бытия,
    ………………………………………………………
     …я сам перед женой
     Корюсь, духовнику, быть может, каюсь
     За тяжкий плод, за всех за семерых,
     За смерть её... Но в каяньях своих
     Мир Божий не виню, не зарываюсь.
     Он Сам сказал: плодитесь, чада! Сам
     Сказал, что мы угодны небесам,
     Что грех детоубийства – тяжелейший
     Из всех грехов... Зачем же мне пенять,
     Что, мол, жену заездил, что унять
     Страстей не мог?.. Да этого и злейший
     Мне враг не скажет, а она, любя
     Детей, меня – сказала, озлобя…
     ……………………………………………..
     …я был готов. И эти обороты
     Предвидел.
     – «Ты – меня? Ну что ты, что ты,
     Какие тут обиды? Все свои.
     Но я и не сулил, уж скажем честно,
     Что все прозреют разом, повсеместно.
     Тут за слоями кроются слои...
     Вот первый слой: начать с приостановки
     Всех вредных производств, боеголовки,
     Реакторы, химпромы, в общем, вся
     Искусственная муть, без коей можно
     И обойтись, по совести... Тут сложно
     Другое, без чего никак нельзя.
     Но ведь по сути кажется и это:
     А что, без электрического света
     Прожить не можно? Жили, будь здоров,
     Без банков, без чиновничьей конторки
     Совсем никак? Всё это отговорки
     Для сытых вырожденцев и воров.
     Вот слой второй: сворачиваем базу
     Товаров потребительских... Не сразу,
     Но в срок, учтённый графиком. Уж тут
     Резон экономистам потрудиться
     С расчётами, суметь распорядиться
     Резервами... Я думаю, учтут
     Ресурсы мира, выведут кривую
     Потребностей, сходящих в низовую,
     Простую область жизни – в третий слой.
     Вот в этом бы кругу и оглядеться,    
     И льготы скотовода, земледельца,
     Охотника оставить за собой,
     Но, развернувши маховик прогресса,
     Здесь важно в пастораль не упереться,
     И, вспять катя дурное колесо,
     Не совершить одну ошибку дважды,
     В лужках остановившись, где однажды
     Уже остановил его Руссо,
     Нет, путь наш дальше, путь наш запределен,
     Он вспять, до безначалия  нацелен,
     До самоотреченья!.. А баланс,
     Все бульдо-сальдо подведёт, как надо,
     Учёных и учётчиков бригада…    
     Сейчас другой вопрос волнует нас:
     Как, ты спросил, закончить это свинство?
     Тварь подлую склонить к самоубийству?
     Позволь, самоубийство – это быть,
     И продолжая поступью победной
     Торжественное шествие, весь бедный,
     «Ещё несовершенный мир» гнобить.
     Но, впрочем, суть не в терминах... Задача:
     Законы бытия переинача,
     Склонить людей на подвиг, на исход.
     Но как склонить? Какие механизмы
     Задействовать, чтоб от бывалой жизни
     Отбился и последний доброхот?
     Задача не из лёгких... И советам
     Я был бы только рад. Как раз об этом
     Нам стоит поподробней, поплотней
     Поразмышлять – всем вместе. В общем виде
     Я схему набросаю, предьявите
     Претензии свои, поправки к ней...
     …………………………………………………………………

     …но тут не я ответчик. Я по пунктам
     Продолжу...
     Предположим так, что путь нам
     Деньжата приоткрыли, что теперь?
     А вот теперь, коль прежде не раскусят,
     И возгласим, что всем грехи отпустят,
     Как только сгинет человеко-зверь,
     Что заплутали мы средь демократий,
     Тиранств... Бороться вновь – чего же ради,
     Когда уж ясно, золотой магнит
     Перетянул все веры и в итоге
     Сын пагоды, мечети, синагоги
     Иль церкви всё ему и подчинит:
     Соединит в одних руках всё злато
     В конце концов... Так велика ли плата
     За униженье подлое: исход
     Из мира, где всё продано, и каждый
     Из вас, вы только вдумайтесь, из вас же! –
     Запродан, и уже совсем не тот,
     Кем в гордых мыслях мнил себя... Есть Некто,
     Кто держит нити. А марионетка
     Ход замысла не в силах изменить.
     Вот – мы, мы лишь звено из той цепочки,
     А всех вас скопом и поодиночке
     Так просто в сеть сумели заманить…
      ………………………………………………………….
     …ну, вот он, самый общий принцип схемы.
     Конечно же, её обсудим все мы,
     Но главное, я думаю, создать
     Такую атмосферу, где, чем хуже,
     Тем лучше будет всем. Всем нам. Чем уже,
     Тернистей лаз, тем ближе Благодать.
     Начало... вот где корень...  Расшатать бы
     Хотя бы городок... А там усадьбы,
     Предместья, сёла, как бикфордов шнур,
     Займутся чередом... А там – столица,
     А там, а там... Вот здесь определиться
     Пора бы со страной… и перекур
     Пора, наверно, сделать… Все сомненья,
     Поправки выложить...»
     ……………………………………………………..
    «…уж давно
     Терзался я в себе: что ж так темно,
     Так тяжко мы живём? Ведь не в упадке
     Держава, и последняя война
     Давно отполыхала, а страна
     Как будто бы невидимым пожаром
     Сжигаема, как будто бы подзол
     Незримый тлеет где-то... Ведь позор,
     Кромешный срам, когда не слепошарым
     Окрест окинешь взглядом край родной:
     И там, и сям разор... Разор сплошной!
     Леса, озёра, пастбища, долины, –
     В избытке благодати, а смотри,
     Кругом руины, зоны, пустыри,
     Да мёртвые заводы-исполины.
     Что, некому работать здесь? Смешно.
     Бездельников, гляди, полным-полно,
     Пьянь, дым столбом по родине клубится
     (Я не об нас, наш город не таков),
     На коммуняк всё свалим, на жидков?
     Чего уж проще, взять да озлобиться,
     Причину за разор в своей судьбе
     Найти в стороннем. Только не в себе.
     Всё это сказки, если разобраться…»
     …………………………………………………
    « …он проницает мировые бездны,
     Всё зримо и подвластно всё ему...
     Кому пронадлежит он?  Никому.
     Быть может, Богу?.. Может быть. Чудесный,
     Всевидящий, он свой наводит луч
     На землю нашу, сквозь заставы туч
     Идёт легко и нет ему преграды,
     С высот своих всё ясно видит он.
     И что же видит? Шарик разграфлён:
     Какие-то невнятицы, шарады,
     Его прозрачной воле вопреки
     Все в клочьях, в лоскутах материки
     Разодранно пестрят меж океанов:
     Смердит завод, дымится полигон,
     Томится пашня, взятая в бетон,
     Лишь чудом средь искусственных вулканов
     Блеснёт полоской, клинышком души
     Свет золотой – пшеницы или ржи...
     А может быть (я это представляю
     В полночной тьме), а может быть, Ему
     Потребно только это? Ничему
     Другому на земле не потрафляя,
     Он ждет от человека лишь одно –
     Он солнечное подарил зерно
     Планете голубой, чтоб золотинка
     Зерна того, разлившись по земле,
     Прожгла миры и вспыхнула во мгле,
     И проступила славная картинка:
     Вся, влагой голубой окаймлена,
     Сверкает чистым золотом она -
     Из тьмы миров!..  Воистину блаженно
     Лишь  э т о  для Него, и, может быть,
     Лишь  э т и м  грех свой давний искупить
     Возможно было нам, светло, смиренно
     Рассеивая мраки... И века
     Отпущены нам были, но рука
     Лукавая  тот замысел прекрасный
     Хитро перевернула, завела
     В тупик...
     На безобразные дела
     Глядит в печали взор благообразный:
     Нерадостен планеты нашей вид...
     А ум наш то и дело норовит
     Ещё какую штуку, железяку
     Мудрёную подкинуть, наущить
     Как половчее атом разлущить,
     Как заварганить мировую драку,
     Где самый главный человек земли
     Себя забыл бы, цель свою, в пыли,
     В крови и грязи облик человечий
     Забыв,  уничтожал таких же, как
     Он самый, земледельцев... И – рубак,
     Невольно помрачённых чёрной сечей...»
     ………………………………………………………….
     …Изот умолк, свой тёмный, приблатнённый
     Сведя с концами сказ. Стакан гранёный,
     Уже опять наполненный, поднял
     И тяпнул целиком, от перегрузки
     Освобождаясь умственной, и хрусткий
     Огурчик с удовольствием умял.
     Он был доволен – справился с заданьем,
     И вроде как не худо, пониманьем
     Людей и жизни вроде как поверг
     Неопытную публику в смятенье...
     А я был счастлив, пафос самомненья
     Легко простив ему, он просто мерк
     В сравненье с тем, что, кажется, качнулись
     Весы сомнений… Мы переглянулись
     С Донатом, с Никодимом – не беда,
      Что всё пока неясно…  И с Настёной
     Пересеклись ненадолго... Но тёмный,
     Спокойный взор её, как и всегда,
     Непроницаем был. Она сидела
     Как будто отстранившись, и глядела
     В окно, самим безмолвьем поясня:
     Что будет – будь. Я с вами. Мировые
     Проблемы вам решать, ну а живые,
     Житейские, те лягут на меня...
     Но самый главный узел, он всё там же,
     В Даниле коренился... Если даже
     «Личарда» поддержал меня, за ним
     По-прежнему решающее слово.
     И я ловил, стремясь понять, соловый,
     Тяжёлый взгляд. Он был необьясним.
     То вспыхивал, как будто разгораясь,
     А то скучнел... То, в сумерках теряясь
     Изотовой невнятицы, тускнел.
     Вот и теперь, отлично понимая
     Что слова ждут его, не поднимая
     Ни голоса, ни взгляда, каменел.
     Резоны ли просчитывал, как практик,
     Куражился, «выдерживал характер»,
     Показывал кто набольший в дому?..
     Но вот он потянулся... папиросу
     Размял... И я увидел – нет, не просто
     Форсит, не до того теперь ему…
     ……………………………………………………………
          …режим расширения в недрах её
     Такие возможности вскрыл, что сквозь сети
     Межбанковских шифров сквозя, в банки эти
     Внедряться «чудовище» стало моё,
     Пошло их шерстить электронною лапой,
     И, код дешифруя, тишайшею сапой
     Чужие деньжата на собственный счёт
     Тайком перебрасывать... Позже мой «Демон»
     Космическим руслом, не только модемным,
     Расширил мои горизонты...  И вот,
     Втихую родных фраеришек пограбя,
     Я вплыл в Океан… В планетарном масштабе
     Раскинул незримые тралы мои.
     Но всё это позже, гораздо позднее,
     Когда от обиды глухой сатанея,
     Лишь чудом не стёр наработки свои.
     Тогда-то и встретился мне мой фанатик,
     Мой «Демон», маньяк-программист, математик,
     Но голь беззаветная, право!.. В кабак
     С тоски я в ту пору свернул...  Он за столик
     Прибился ко мне с «парой слов».  Алкоголик?
     Безумной гордыней палимый чудак?
     По счастью, – последнее, как оказалось.
     Судьба его также с мечтой не связалась,
     Причина тут, правда, была посложней.
     Он шёл поперёк установке тогдашней
     На роль ЭВМ как послушной, домашней
     Машинки для скорых подсчётов, о ней
     С презрением он говорил, аж гримаса
     Кривила лицо… программист экстракласса,
     В ту пору уже гениальным чутьём
     Он чуял какие здесь бездны таятся,
     Какие обьёмы, поля информаций
     Нас втянут в себя, и – входил в их обьём…
      …………………………………………………….
         …писак легионы у нас, Бог им помочь...
     Но где эта крыса, та мелкая сволочь,
     Каков он собой тот «крючок», паразит,
     Графу сочинивший негласную, пунктик
     О нацпринадлежности?.. Гном, лилипутик,
     Безликое нечто скорее всего.
     А сколько разбитых, раздавленных судеб!
     И кто их поймёт, кто их с миром рассудит –
     Безмолвным, ушедшим в себя самого?..
     Никто, никакая учёная сволочь
     Не скажет  зачатому в смутную полночь
     Кровей безымянных дремучий состав,
     Но сам-то себя, не ища переброда,
     Он вправе причислить ко древу народа,
     Сквозь корни его (в той же почве!) восстав.
     Обсевок, подкидыш чернявый... в детдоме
     Тужили об этом не шибко, а кроме, –
     Родился в России, считай, что русак.
     Вопросец со временем встал поострее:
     Сперва цыганёнка, чуть позже еврея
     «Разглядывать» стали во мне... Но впросак
     Попал на экзаменах (вуз-то козырный,
     Считай – стратегический!)... Только настырной
     Натурой, упорством и смёткой тогда
     Пробился. С отличием кончил. И всё же
     Достали. – Коллеги уже...  Это позже,
     Когда расправлял свои крылья, когда
     Мои разработки к себе корифеев
     Всерьёз привлекли...  Вот уж где он, орфеев
     Огонь встрепенулся в коллегах!.. Поди,
     Тогда-то они, пусть тайком, но пропели
     Свои «лебединые песни» и цели
     Достигнули – мне перекрыли пути…
   ………………………………………………………………………
     «…да, слишком давно... Взять хоть греков, к примеру,
     Хотя бы Европу: уж там свою веру
     На прочном фундаменте вынесли, он
     Крепился веками – по крохе, по грану,
     По гимну, по мифу, покуда ко храму
     Не лёг в подоснову, самозавершён.
     Из тёмных чудовищ – сторуких, стомордых,
     Аморфных ещё, а точней зооморфных,
     Виясь из хтонических, донных кривизн,
     С лицом человечьим титаны и боги
     Сквозь миф продирались, покуда в итоге
     Лик зверя не канул в антропоморфизм.
     И боги, в сознание вочеловечась,
     Олимп заземлив, рвя туманную вечность,
     Сошли в круг времён. – В бытовые дела
     Мешались, и на спор, пометив героя,
     Судили бои, плутовали порою,
     Следили – а ну-тка, мол, чья там взяла?
     Тайком от бессмертных, во гневе ужасных
     Законных богинь проникали в прекрасных
     Земных, очарованных смертью подруг –
     Дождём золотым, или птицей небесной,
     И кровь полубога смыкала над бездной
     Отныне земной и божественный круг.
     Всё было готово... Структура кристалла
     Оформилась. Личность себя разверстала,
     Из вязкого «Мы» трудно выпростав «Я»,
     Приходу уже предлежала дорога
     В едином лице человека и Бога
     Самою органикой предбытия.
     Не зря ж столь естественно и не спесиво
     Здесь было воспринято Дивное Диво,
     Пусть даже не сразу, пусть через века:
     Скудели земной неземным просиянье
     В догматах предельного самостоянья
     Внедрилось надёжно и наверняка.
     …………………………………………………………

      …и вот они, три разобщённых сословно
     Пласта – «Благородный» (что очень условно),
     Ни в Бога, конечно, ни в черта, ни в сон
     Не верящий, властью могущ и утешен,
     Затем – «Основной»...  я признал бы, но, грешен,
     Признать не могу таковым, странен он:
     Учитель и токарь, строитель и докер...
     А киллер и донор? А дилер и доктор?
     Как их сочетать в «основной" этот слой?
     По среднему, что ли, как прежде, достатку?
     Но дом – погорел, по кирпичику кладку
     Кто мог, растащил – весь достаток былой.
     Кто мог... А таких вот, «могущих» в народе
     Всё гуще и гуще – в тоске, в безысходе
     Посконного рабства, в расхристанной тьме
     Стыд-совесть похерил? Не мучайся, право,
     Знак Вора над Русью взошел величаво…
     Ты честный? Теперь твое место в тюрьме.
     Слой третий – издревле горючий, бедовый...
     Но если бывал он земной подосновой,
     Престранная нынче пошла голытьба
     Из новых чудил, не умеющих выжать,
     По капле сцедить из себя, чтоб хоть выжить,
     Ни стыд свой, ни совесть, не то что раба.
     Какие тут к дьяволу интеллигенты,
     Крестьяне и прочие? Все – «элементы»
     Из «электората»… Но этот дурдом
     Завёлся у нас не вчера, не сегодня,
     Кой чёрт себе лгать: «попущенье Господне»,
     Всё исповедимо, всё в хаосе том,
     Все корни в той зыби, в пластах довременья,
     Когда в серебре и кольчугах раменья
     Дружин оттеснили от смердов князей –
     Господ «золотых», кто богов своих древних
     Извергнул из капищ, когда по деревням
     Их чтили ещё с безоглядностью всей.
     Вот здесь и отмерилась первая мера:
     Душа-то народа, народная вера
     Разбилась сословно, покастово...  Здесь
     Все корни подспудные смут и трагедий,
     Страну раздиравших в подпочве столетий,
     Раздавшись, они обнажаются днесь…
     ……………………………………………………………………..
     …и вот разрешилась Великим Собором
     Великая сделка – вопрос, о котором
     Гудёт меж историков шум-тарарам:
     «Позор», «Компромисс», «Синкретизм», «Двоеверье»... –
     Кто как изощрится, учёные перья
     И копья ломая доныне, а суть
     Проста: под народный, под самый исконный
     Подбить, подогнать календарь свой церковный
     И праздники «их» со «своими» сомкнуть –
     Заступниц, угодничков «их», чудотворцев
     Облагообразить, голимых уродцев
     В одежды облечь, прикрываючи срам,
     В сиянья одеть, в золочёные ризы,
     И лягут дары не на тёмные тризны,
     На светлые праздники лягут, во Храм...
     И верно. Теперь, пусть нещедро, ложились.
     Ожили попы помаленьку, прижились,
     Сдружились с «поганцами», глаз поприкрыв
     На жертвы обильные старым кумирам –
     И «новых» дарили!.. Казалось бы, миром
     Вот так, год за годом, срастётся разрыв…
    …………………………………………………………..
     …ну, кесарь, так кесарь. Холоп, так и ладно.
     Стерпелись помалу... Оно и накладно,
     Холопа ссадить, – уж повёз, так езжай...
     Да барин опять зачудил: всех развяжем,
     Законы распишем, свободой накажем,
     На Бога надейся, а сам не плошай!
     Стоит мужичонка – коряв, половинчат,
     Была на царя вся надёжа, а нынче?
     Ни веры своей, ни деньжат, ни земли.
     Кто злей да покруче – в делянки вцепились,
     А кто послабей – отошли, отступились,
     Снялись в города, на завод побрели:
     Чего там предложат, на то мы и клюнем…
     В неволе был пахарь, на воле стал «люмпен»,
     Завод не землица, большого ума
     Не надобно лясы точить да железы...
     Уж тут и очнулись дремавшие бесы:
     «Добыча плывёт! Прямо в руки!! Сама!!!
     Какой матерьялище для революций,
     Для смуты народной! Поманишь – польются
     Стадами в загоны, чего им терять?
     Царя? Дак ить батюшку любят не очень,
     Героя заместо царя напророчим,
     А там и предьявим его вдругорядь...»
     ………………………………………………………….
    …………………………………………………………..


4
      
  СКАЗКА о ДОМЕ
  В трёх частях.
(Дополнение к рукописи «Русский Детектив»)

Первая глава
               
1
    
     ...и рассеялся свет...
    
     И в мирах, в блестках искр на туманных орбитах,
     Звёздной тягой закрученный Путь наклонился к земле...
     Меж заторов планет,
     Меж бесформенных сгустков, разбитых
     Белым семенем – жизнью – излился в пылающей мгле.
    
     Вечный Путь!..

     Это жизнь,
     Оторвавшись от тёмных волчков – бесноватых,
     Внутрь себя завитых, завывающих протовремён,
     Осознать рубежи,
     Отдохнуть от пространств диковатых,
     Вновь на землю сошла – в тихий дом, в голубеющий сон.
    
                2
    
     Так бывало не раз...
     Только что нам известно об этом? Быть может,
     Мириады планет озаряемы были, и что ж?
     Только песенный сказ,
     Только детская сказка тревожит,
     Только в ней и воспомнишь себя, и поймёшь.
    
     ...в колыбели тепло,
     Омываема тихими водами, млеком,
     Жизнь покоилась нежно, спелёнута маревом звёзд...
     А когда рассвело,
     И загрезил рассвет Человеком,
     Вышел Род-Световид – и оформил, и выровнял Рост.
    
                3
    
     Он в себе заключил
     Все превратности света, все метаморфозы.
     Он в четыре лица озирал пробуждавшийся мир...
     Он в росе омочил
     Диких скал пламеневшие розы...
     И все младшие боги восстали за ним –
     За кумиром кумир:
    
     Переплут и Сварог,
     Хорс и Макошь, Стрибог и Ярило, и Велес –
     Упырей, рожаниц, берегинь потеснили во мрак.
     И взойдя на порог новой жизни,
     Со временем спелись
     И вплелись в его замкнутый круг...
    
     И всё было доподлинно так.
    
                4
    
     Так и было, ты верь!
     Просто куколка-жизнь тёплым коконом вдруг распушилась,
     А из кокона лёгкая бабочка выпорхнула,
     И расцвела
     Вся земля: гад и зверь,
     Травка малая – всё разрешилось
     От коснеющих ужасом снов...

     И отпрянула долгая мгла.
    
                5
    
     По долам, по лесам,
     В тёплых водах земных и скалистых пещерах,
     Ещё слабо оформлен, ревя и ютясь среди диких зверей,
     Жадно льнул к небесам –
     Не учтён ещё в расах и верах –
     Тот же зверь...
     Только вихрем материи высвечен злей и острей.
    
     В нём оформили Страх,
     Грусть и Нежность затеплили в нём упыри, берегини,
     Отделив от ревущих, звериных обличий и первоначал...
     И на голых ветрах
     Он не мог уже вместе с другими
     Выть и прыгать по веткам, как прежде...
    
     Себя он теперь отличал.
    
                6

     Он в пещеру ушёл.
     Он сложил в ней очаг. Он затеплил в нём первое пламя.
     Первый сочный кусок он зажарил... и женщине отдал своей.
     И такое зажёг
     В её сердце заботой, делами,
     Что она нарожала ему большеглазых, как он, сыновей.
    
     Его племя росло,
     Его семя кустилось, впиваясь сквозь щели корнями
     В тяжкий грунт подземелья,
     И мал уже им становился в раздвинутой мгле
     Дом, где даже уют, (даже свет!) добывался огнями
     Очага, а не солнца. –
     Первый Дом человека на этой земле.
               
                7
    
     Он пошёл по земле...
     Открывал он опять для себя неоглядные дали...
     Он заглядывал в норы глухие. Гукал в полые дыры пещер.
     В каждом стройном стволе
     Видел то, что другие ещё не видали.
     В каждой ветке провидел осмысленный ритм и размер.
    
     Молодой Океан,
     Где когда-то он плыл в озарённом планктоне,
     Тонкой кромкою пены, шумя, от него отделялся и мерк...
     Сквозь весенний туман
     Он увидел огонь и поднял на ладони,
     Словно солнце. –  Зерно.
     И в дымучую землю поверг.
    
                8
    
     И вздохнуло зерно,
     Растолкало, ворочаясь, чёрные, жаркие комья,
     И раскрывшийся колос десятками солнц засверкал.
     Разве солнце одно
     Разливает огонь в звёздном доме?
     Разве в доме земном не горят
     Мириады небесных зеркал?
    
     Поле света, огня
     Разлилось по земле, в колосках зашумело,
     И вздохнул Человек, и увидел –  земля принимает его.
     Вот и лес, наклоня
     Своё тёплое, тёмное тело,
     Что-то шепчет ему... предлагает себя самого!..
    
                9
    
     И когда среди звезд
     Не звезда, а падучая капля сверкнула,
     А за нею ещё и ещё (остужая глаза и чело),
     Он шалаш во весь рост –
     Чтоб дождём не студило, не гнуло –
     Сплёл из гибких ветвей...
     И в нём стало душисто, тепло.
    
     Это был новый Дом.
     Новый дом на пригорке сухом, среди сосен.
     И всё лето служил человеку уютный навес...
     А когда холодком,
     Огоньками в листве засигналила осень,
     Свою женщину за руку взяв,
     Он повёл её в сумрачный лес...
    
               
     СКАЗКА о ДОМЕ

Вторая Глава
               

1
    
     И привёл человек свою женщину к стройной, могучей,
     Золотистой сосне. И вперил в неё взор свой дремучий,
     И перстом узловатым в неё
     Ткнул и молвил: «Вот – дом!..»
     И заплакала женщина: «Спятил...
     Даже если ты выдолбишь эту колоду, как дятел,
     Разве это жильё?
     Ствол, конечно, большой. Но и ты ведь большой, Человече!
     Даже встанешь внутри,
     Даже я тебе встану на плечи,
     Дети встанут один за другим –
     Разве все мы поместимся там, в домовине стоячей?
     Плохо там, человек, без уюта, без пищи горячей...
     Ты не будешь таким?..»
    
                2
    
     Долго плакала глупая и проклинала свой выдел.
     Но большой Человек не ударил её, не обидел.
     Нежно хрупкие плечи обнял...
     Он давненько приметил –  хоть сила и ум в его власти,
     Но из этого в жизни ещё не составить всё счастье...
     И безумному внял:
     Он увидел, что мягкое, косное в мире едва ли
     Не важнее сухого и строгого...
     Ночи такие бывали,
     Где лишь слабость, и слёзы, и стон
     Иссекали блаженства и светы из мути кромешной,
     И любил свою женщину слабою, глупою, нежной
     И туманной, как сон...
               
                3
    
     Так для искр нужен трут –
     Искры в камушке влажном таились –
     Чтобы, ярко блеснув, долго жили в миру и змеились.
     Для корчаг из крутых корневищ
     Нужен угол прохладный, сухой (рядом с кадкой дубовой). –
     Зачерпнёшь в летний зной мягкой влаги кусок родниковый,
     Жар в груди утолишь...
     Он давненько приметил что влажное, косное много
     Благодатней и лучше, чем то, что разумно и строго,
     Расположено к приумноженью себя,
     Чутким сердцем он внял – блеск сухого, как мысль, совершенства
     Одинок в этом мире,
     И жить без разлитий блаженства
     Можно лишь не любя...
    
                4
    
     Он любил свою нежную, глупую женщину.
     Жалость
     Пела в сердце,
     И женщина, слыша ту песнь, распложалась,
     Растекалась поющею кровью...
     И здесь,
     Здесь она и пропела былинную глупость про дятла,
     И тогда человек не ударил, не вздёрнул за патлы,
     Но расплылся, осклабился весь.
     Он погладил пушистые патлы... и за руку взял...
     И повёл он
     Ко другой золотистой сосне,
     И, терпения полон,
     Перст воздевши в притихшей глуби,
     Вновь задумчиво молвил: «Вот – Дом...»

     И когда терпеливо
     Сотню сосен пометил, она поняла,
     И счастливо
     Засмеялась: «Руби!» –
     Засмеялась, заластилась к мужу, смотря на него восхищённо...
     Но качал человек головою. Думал медленно и отрешённо.
     И надумал. И твёрдо сказал: «Не пора.
     Дом ещё не готов. Дом сырой.
     Бродят в доме древесные соки...
     Приударит мороз – станет звонким, сухим –
     Грянут сроки
     Для кремня-топора!..»
    
                5
    
     И настала зима...
     И увёл он обратно к пещере
     Своё племя.
     Огонь в очаге разьярил и ощерил,
     И кремнёвый топор заострил...
     И свалил золотую сосну...
     И сучки обрубил...
     И умело
     Сняв кору, обтесал кремешком её ладное тело...
     И пазы отворил...
    
                6
    
     Что ни утро теперь, шел тропой к заповедному бору,
     За сосною сосну – чтобы плотно ложились, чтоб впору
     Были чашки-пазы  – расстилал.
     И ложились венцы в основание, вязаны ровно,
     Обло рублены –  кряжем могучим.
     А верхние брёвна,
     Те – поменее клал...
     И всходил добрый сруб,
     И светился на ясной поляне
     Как увиденный свыше...

     И верно. –  В сиянном тумане
     Было как-то виденье ему:
     Дом стоял в небесах – вот как есть – от подножья до крыши!..
     Ибо нечто создать на земле, не сиявшее свыше,
     Не дано никому...
    
                7
    
     Но вначале он видел корчевье, прапращура поле...
     Дом над полем парил...
     А под ним что-то резко, до боли,
     Мёртвой точкой чернело внутри.
     И увидел он – Череп...

     И вспомнил родные могилы...

     Дом не будет стоять без отеческой, кряжевой силы,
     Как уж тут ни мудри.
     И его осенило. Ведь Дом – Человек!
     Деревянный, трёхчастный.
     А внутри его – люди. Живут потихонечку,
     Жизнью согласной
     С жизнью леса, земли и небес:
     Ноги – в почву уходят корнями.
     А тулово – воздухом дышит.
     Голова – в небесах...
    
     Много видит он,
     Многое слышит
     С возвышенья окрест...
    
                8
    
     Прах отца потревожить?
     Никак!..
     А вот краеугольный
     Камень должен залечь в основание, в угол подпольный.
     А вот череп коня подложить
     Под него – будет правильно. Конь был опорой, надёжей,
     Другом пращура, прадеда, рода...
     И ныне поможет!
     А иначе как жить?
     И зарыл он под камень, под угол заветный в подполье
     Белый череп  коня.
     Дом отцовскою силой пополнил...
    
     Всё одно – пустовато в дому...
    
     От трудов и раздумий устав, он прилёг в недостроенном срубе.
     Млечный Путь расстилался над ним...
     И сквозь дрёмные глуби
     Просияло ему...
               
                9
    
     Он услышал из дальней дали, из родных изначалий
     Как тепло в тишине колыбельные песни журчали,
     Как струилось в него молоко...

     И очнулся, и вспомнил о Матери...

     В доме её не хватало!
     Встал, и Матицу вырубил. Сруб перекрыл...
     В доме стало
     И тепло, и легко.
     В доме печь задышала. Стряпной бабий кут хлопотливо
     Запыхтел, заиграл...
     Ребятишки смотрели счастливо
     На румяную мать, на отца...
     И пристроил он сени к избе. Клеть холодную (к лету).
     И сараи, и стайки для птицы – за летнею клетью.
     И ограду от зверя – с торца...
    
                10

     А ещё оставалась конюшня и хлев для коровы...
     А ещё и колодец!..

     В низинке, средь лога сырого,
     Он ударил пешнёй, и вода
     Полилась на свободу – блеща, орошая угодья...
     Камнем ключ обложил. Вывел крышу над ним...
    
     Ниоткуда, навроде,
     Не сквозила беда...
               
                11
    
     Но, примерившись к Дому, петляло и смутно блуждало
     Время – в круг не оформясь ещё.
     И ещё досаждало
     Племя навье – шиши, упыри.
     И кручины, и навьи... – бандитские вылазки на дом
     Учиняли в обиде: зачем обходить их  укладом?
     Гнать зачем от двери?
     Не они ль в человеке оформили Страхом тот выдел –
     Быть отдельным от мира?..
     И он их обиду увидел.
     И решил: надо здесь по людски,
     По хорошему надо с «братишками» здесь разобраться...
     И на пир пригласил. Кликнул в чаще:
     – «Айда ко мне, братцы,
     Распрям всем вопреки!..»
               
                12
    
     ...что за сброд, что за сборище выло в дому!..
     Раскаряки
     Приползли бородавчатой нечистью,
     Лапы-обрубки, коряги
     Клали прямо на стол в терему,
     Мокры бороды в блюда макали, хвостами водили
     По белым половицам...
     И, хлюпая, так наследили –
     Непостижно уму!
     И хозяйка, давясь отвращеньем, осклабясь в улыбке,
     (Ибо так наказал Человек), им несла то грибочка, то рыбки,
     То мясца, то блинца...
     И восторженно гукала нечисть и, чавкая, глухо шумела...
     Но ни путной беседы, ни речи какой завести не умела,
     Ни какого словца...
      
                13
    
     Ни о сферах влиянья (он понял) тут не доболтаться,
     Ни о чём поумнее. И встал над застолием:
     – «Братцы! –
     К ним воззвал, – досточтимый содом!
     Путь-дороженька, вишь, разошлась у нас...
     Значитца, нужно
     Без обиды решать как нам жить – и раздельно, и дружно.
     Всяк своим чередом.
     Вон за печкой, в закуте – сухарик и глечик с водичкой
     Оставлять буду к ночи. А в баньке – канун рожаничный.
     Кой-какие корзинки в овин
     Подносить стану в праздник... и вам необидно, навроде,
     Ненакладно и нам. Мы – в древесном тепле,
     Вы – в болоте.
     До незнамых новин...»
               
                14
    
     Посопели, пофыркали серые,
     Порасползлись восвояси...
     Улестил их,
     Отвадил...
    
     Да их и не шибко боялся –
     Неважнецкие твари, мокреть!
     Много больше, грозней волновало иное:
     Сварога
     Обоять бы, да Велеса,
     Гнев отвести от порога,
     Зачураться бы впредь!..
    
                15
    
     И смекнул человек:
    –  «А возьму, изукрашу хоромы
     Оберегами хитрыми так, чтобы молнии-громы
     Стороной обходили...

     Лобан
     Поднабью на избу...
     И коруною осьмиконечной
     (Солнца знак!) от грозы, от напасти увечной
     Будет мне талисман...
     Окна, устье печное, карнизы изрежу. –
     Инако
     Дом в узорах-причелинах будет смотреться...
     Однако,
     И на кровлю огниву-доску
     (От пожара да огненна зора какого)
     Прилажу,
     Да резных полотенцев навешу – Стрибога уважу.
     Верею насеку...
    
                16
    
     ...а на поле, в дожинки, в последних снопах колосистых
     Завивать стану бороду Велесу. – В доме, в полях золотистых
     Завсегда будет чтим, знаменит.
     С верным Псом-Переплутом посевы и всходы на пашне
     Стережет неустанно? Воздай! –
     Он и скот твой домашний,
     Он и хлеб твой хранит.
     А на самую крышу конька посажу...
     Запрягу его Домом.
     И воссяду – ну чем не возок тебе? –
     Править хоромом:
     Кнут в руке, на портах поясок.
     Есть полозья, окошечки...
     В окна – выглядывать детям.
     Бабе – печь пироги...
     Ну а мне?
     А мне править всем этим!
     Чем тебе не возок?..
    
                17
    
     Далеко-далеко, сквозь три мира я еду...
     И все их
     Своим домом связал...
     Первый мир – тот на ящерах-змеях,
     Жар клубя, громоздится внизу.
     А второй – на земле. С человечками, с птицею-зверем.
     Ну а третий – уж тот в небесах...
    
     И куда я свой терем
     Сквозь три мира везу?..
    
     Тот ответ не за мной. Мое дело не встренуть ухаба...
     И живет во подполье моём золотая царь-жаба.
     Древо-царь восстаёт средь двора:
     В недрах корни кипят...
     В птицах, в звёздах купается крона...
     Округ тулова – пчёлы, детишки кружатся...

     И ровно
     Вьётся время –
     Пора...»
      
                18
    
     Приналадилось Время.
     Пошло завитыми кругами
     Опоясывать Дом, словно древо, –
     Годами, веками
     Оплело человека, стесня
     Удаль дикую в жилах, змеиный огонь безначалья...
     И сам Род-Световид заключил в себе смерть и печали,
     Ход времён осеня...
               
    
    
    
    
     СКАЗКА о ДОМЕ

Третья глава

                1
    
     ...и раздвинулось племя людское...
     И надвинулось время такое,
     Когда новые боги пришли.
     И припомнили новые боги
     О небесной, о старой дороге,
     И позвали в дорогу с земли.
     Они прокляли серых, наивных
     Их богов, небесам супротивных,
     И сказали, что хватит во зле
     Копошиться землистою вошью,
     И сказали, что Царствие Божье
     Вообще не на этой земле,
     Что тоскует по ним мирозданье,
     Что пора выходить на заданье,
     Отгуляли, мол, отпуск – пора,
     Отдохнули маленько, и будет...
    
     И поверили многие люди
     Что не будет здесь больше добра...
    
                2
    
     Только глупый дурак с побирушкой,
     Со своей неизбывной подружкой,
     Не поверили новым богам...
     Стал дурак среди гама людского
     И сказал своё дивное слово,
     Поперешное слово сквозь гам:
     Почесал свою лысину, ветошь
     Перетряс в тёмном черепе...
    
   – «Нет уж!
     Пусть домишко мой мал, низкоросл,
     Пусть землёй пропитался домишко, –
     Я и сам-то как следует, вишь-ко,
     Из земельки ещё не пророс.
     Пусть подвальное брёвнышко мохом
     Оплыло... пусть и сам я меж охом
     Да меж ахом, как будто, живу,
     Только нам и не надо другова.
     Ишь, земля!..
     Ну и что тут такого?
     Кому надо – вали в синеву.
     Облети там хоть целу вселенну...
     Мы полушку свою неразменну
     Не дозволим разбить никому.
     Будем в целости жить. В осиянной
     Диво-дури своей окаянной.
     Дольше всех – в деревянном дому...»
    
                3
    
     Вот такие слова выкликал он.
     И подружка ему потакала,
     В лад кивала головкой чудной...
     А другие, те ждать не решились:
     «В деревянном дому поприжились,
     Спору нет, но пора и в иной...»
     И окинули глазом урочным
     Домик свой...
     И таким он непрочным
     Показался им вдруг,
     И таким
     Неказистеньким – с дранкою, с гарью,
     С несусветной, лопочущей тварью –
     Дармоеды, однако, жуки!
     Ублажай их, лелей их, а толку?
     Шебуршат по углам, втихомолку
     Древеса прогрызают... жульё!
     Нет уж, надо подальше от леса,
     От шишиги и прочего беса...
    
     Надо в камне крепить бытиё!
    
                4
    
     Да уж, камень... тяжёлая штука...
     Тут тебе не простая наука,
     Камень это не просто тебе
     Гнёт земли без тоски и укора, –
     Крепь земная! Хребет Святогора!
     Поруби, потаскай на горбе,
     Натеши-ка железами бруса...
    
     Камень тяжек не токмо от груза
     Земляного. В нём тайна времён
     Запечатана. Времени в камне –
     Тьмы!..
     Скрежещут, томясь под замками,
     Зубья музыки, зовы племён.
     Это – врёшь! – не прозрачное древо...
    
     Да людишки наплюнули – эво!
     Что гадать? Надо брать прямиком,
     Как уж есть...
     В мире всё первозданно!..
    
     (Только глупая женщина тайно
     Над старинным всплакнула дружком,
     Над бесправным, скрипящим коряво, –
     Слёзы, думы ему поверяла...
     Только как возразишь?
     Искорят.
     Ну, да что ж, человеку виднее...
     Встретим в камне рассвет...
     Мудренее
     Утро вечера.
     Так говорят.)
    
                5
    
     И – отпраздновали новоселье!..
    
     Засверкал камень окнами всеми,
     В ночь засовами загрохотал,
     Закурился квадратной трубою...
     Камень вымостил площадь собою.
     Землю стиснул. Траву притоптал.
     И, тяжёлый, по градам и весям
     Подтолкнул (будто выдавил весом)
     От земли человека...
     Гляди –
     На ступень его к небу продвинул,
     На другую...
     И сам, будто идол,
     Пораздался в себе, стал расти...
    
                6
    
     Вот на первый второй примостился,
     Вот и третий этаж взгромоздился,
     Вот уж пятый, шестой в небеса
     Искарабкаться были готовы...
    
     Потаённые, тёмные зовы
     Взвыли в камне, взошли голоса:
     Камень крякнул.
     Взроптал.
     Матюгнулся.
     И – умолк...
    
     Наклонился, пригнулся
     До землицы...
     По плечи в неё
     Поушел, опустился обратно...
    
    –  «Эва, робя!.. Тут чтой-то неладно! –
     Зачесало в башке мужичье. –
     Камень плотный. И шибко чижолый...
     А землица того... не впряжённый
     Конь-битюг, не потянет возок.
     Да и мяконька больно...
     Тут надоть
     Чтоб полегче – смекнули – чтоб падать,
     Кочевряжиться чтоб не резон...»
      
                7
    
     И – дробили плоть каменну...
     Жали,
     Со дресвою, с водою мешали...
    
     Глядь – и вышел кирпичек спроста.
    
     И сноровисто, споро теперь уж
     В небеса побежали...
     Поверишь? –
     Десять, сто этажей… до двуста
     Напластали! Попробуй, исчисли...
    
     Огляделись – ан сами повисли
     На воздусех:
     Меж небом самим
     И землею...
    
     И старые боги
     Сокрушились в тоске и тревоге:
    –  «Как он жить станет, скукой томим?
     Как тут жить-то, в пустотах блукая?
     Что за тварь – сокрушались – такая?
     Чуть поползает в доле, в пыли,
     Прыг наверх! – словно пчёлочка в улей,
     И сидит себе скорченной дулей,
     Не касаясь навовсе земли.
     Чем же он свою силушку кормит,
     Ежли ноги – былинные корни –
     Живу-сок от земли не берут?
     Может, в мыслях вся силушка?..
     Тесно
     Там, в башке...
     Да и нам нету места,
     Уходить надо в землю сыру...»
    
                8
    
     Так решили старинные боги.
     И ушли...
    
     А на пыльной дороге
     Только люди да звери одни
     В одиночестве рыская, ныли,
     Ибо новые боги – иные,
     Не от этого мира они.
     Ну а коль не от этого мира,
     Очень даже земля их томила.
    –  «Пропадай-ка он пропадом, весь
     Этот смрад... вы и землю сгубили
     Потому, что чужими здесь были,
     Потому и зовет Благовесть...
     Вы уж там побыстрей разбирайтесь
     Со своими делишками, кайтесь,
     Отпускайте друг дружке грешки,
     Да и к нам поспешайте, ей богу,
     Отдохнули? Пора и в дорогу.
     Собирайте свои узелки...»
    
     В мысли, в голову тоже не больно
     Эти боги рвались. Неспокойно,
     Аварийно там было, в умах –
     Трески, молнии, мраки!..
     (Как будто
     Лыбясь черепом, щёлкала будка
     Вся в чадящей проводке, в дымах...)
    
                9
    
     Ну, да боги не фраеры. Ладно.
     Не прельстились мозгами, не надо.
    
     Залюбили людишки зверей...
    
     Их, конешно, маленько побили,
     Это так. Но потом залюбили.
     Посадили на цепь у дверей.
     Зверю стал человек вроде Бога.
     Кто стал Богом ему?..
    
     Одиноко
     Богом быть, растерявши богов.
     Обратили свой взор друг ко другу,
     И –  айда растекаться по кругу,
     И – вперёд, разводить мозгляков!..
    
     Наплодили, настряпали деток...
               
    
                10
    
     Ух и взмыли дома напоследок!
     Точно соты, горели в ночах
     Башни слышущи, многоочиты,
     Где кассетами камня зачитан,
     Человек источался и чах. –
     И с землёй не оформил развода,
     И пчелою не стал...
     Да и мёда
     Нёс всё меньше в ячейку теперь –
     Травы выжаты, в душах проруха...
     В испарениях смрадных (как муха)
     Вянул тихо – ни ангел, ни зверь...
    
                11
    
     Скушно стало… за серый свой будень
     Наломавшись (пустой, будто трутень),
     Залетал в свой квадратный бетон
     И ложился всё с тою же, бедной,
     Грустной женщиной, до смерти бледной,
     Исторгающей жалобный стон.
     Он терзал её плоть в душной клетке
     На подвешенной к небу кушетке,
     Бледных отпрысков заготовлял...
    
     И все чаще бессонною ночью
     Стены в мыслях раздвинув, воочью
     Сам себя на весу представлял,
     И опять, и опять ужасался:
     Как он в этом бреду оказался,
     В гиблом воздухе – средь фонарей,
     Проводов, воронья, вовсе зряшных
     Всяких штук, им же сляпанных, страшных?..
    
     И стояла зима у дверей.
               
                12
    
     ...приближалась Пора.
     Подступало
     Время спячки...
    
     Пчела облекала
     В тёплый кокон себя...
    
     Человек –
     Не пчела,
     Не задремлешь медово...
    
     Срок прощаться с тяжёлой водою.
     Срок прощаться...
    
     И строить Ковчег...
             
                13
    
     И Ковчег он построил! –
     На шаге
     Световом, на космической тяге,
     Чуткий парус лучом проструил...
     И, последней печалью ведомый,
     Поклонился земле – просто Дому,
     Где невзгоды и годы роил.
     Здесь он детство провёл. Здесь, как странник,
     Отдохнул от просторов бескрайних,
     Возмужал...
    
     И теперь во весь рост
     Развернул свои крылья – незримо...
    
     И всех чад на земле, пилигримов
     Вновь собрал в себе, целен и прост.
     Он распутал, снял плотный свой кокон,
     Стал прозрачным, как полдень, что соткан
     Из бессолнечных бледных огней...
    
     И лишь конус высокого света
     Очертанья его силуэта
     Выделял из белесых теней...
    
                14
    
     Он опять уходил в изначальный,
     Вечный Путь. И созвездья встречали,
     Пел, выстукивал азбучный Ключ:
     «Он идёт, он идёт, Заплутавший,
     Всех заблудших собою сверставший
     В световую субстанцию, в луч!..»
               
                15
    
     Луч сужался в пространстве...
     Но конус
     Ещё долго обшаривал космос,
     Где, затерянный в дебрях миров,
     Слабый шарик никак не гасила
     Неучтённая некая сила
     Меж пылающих звёздных костров...
     Это было воистину странно:
     Малый шарик, он поздно иль рано
     Должен был бы погаснуть – не гас!
     Синей каплей сверкал сквозь затоны,
     Точно все мировые законы
     Для него вообще не указ!..
    
                16
    
     И тогда все свои светосилы
     Луч спружинил, и вышел на синий,
     Не тонувший в мирах островок. –
     Резал хорды, круги...
     Всю планету
     Просквозил по периметру...
    
     Свету
     Отыскать основанья не мог.
    
     Шарик спал, все огни обесточив.
     Океан, берега разворочав,
     Фосфор пены едва излучал...
     Лес горбатый в оглоблях развилин
     Тихо глохнул...
     И слепнущий филин
     Свои фары уже не включал...
    
                17
    
     Но ведь шёл он,
     И шел неуклонно,
     Свет таинственный!..
    
     Определенно
     Шёл из самого центра земли...
    
     Луч напряг все свои мегаватты! –
    
     Ничего,
     Кроме старенькой хаты,
     Не нашёл в придорожной пыли:
     В землю вросший вдоль тракта, у речки,
     Дом был пуст...
    
                18
    
     Но на старом крылечке
     Что-то странно светилось...
    
     А вдруг?..
    
     И, вспылав до последних фасеток,
     Луч их высветил – стареньких деток...
    
     Они пели, с подружкою друг.
    
     На крылечке сидели в печали
     И, как старые травы, качали
     Головами, прикрывши глаза...
     Они пели и плакали...
    
     Это,
     Это было источником света!
    
     Звёздный свет излучала Слеза.
    
                19
    
     ...неизбывный дурак с побирушкой,
     Лишь они не расстались с избушкой,
     С древним домом, почти что уже
     Домовиной – землёй...
    
     Как бывали
     Не от мира сего,
     Так и стали.
    
     Но уже на ином рубеже.
    
     Вышло так, что земля им отныне
     Стала миром иным
     (Коль в иные
     Люди вдруг удалились миры),
     Поменялись все векторы, знаки...
     Лишь они, поперешники, бяки,
     Оказались опять вне игры.
     Вне игры и вне времени...
     Туго
     В них входила земная наука.
     И в линейное время никак
     Не умели вписаться – кружили
     По наивным кругам...
     Кругло жили.
     Оставались всегда в дураках...
    
                20
    
     Но, меняясь во внешности, сути
     Не меняли в угоду минуте,
     Век от веку всё те же, одни –
     Он дурак, а она побродяжка...
    
     Как бы ни было горестно, тяжко,
     Всё любили друг дружку они.
     Ибо – целостны были!
     (Полушки
     Неразменной
     На все побрякушки
     Мировые
     Не дали разбить!..)
    
     Век от веку томясь новым сроком,
     Не упрёком – безмолвным уроком
     Умным людям назначены быть...
    
                21
    
     Кем он только здесь не был! –
     Шаманом,
     И волхвом...
     Скоморохом...
     Туманным
     Духом сна...
    
     Но, в сказаньях извит,
     Он всегда проступал в нём, извечный,
     Самый пристальный и человеченый
     Бог земли, древний Род-Световид.
    
     А она?
     Уж она покружила!
     Мать-земля, или Дивия-Жива,
     Паленица ли девка, сама
     Мать-заступница, матушка-Макошь,
     А всегда – без копеечки...
    
     Так уж
     Пресветла у святого сума...
    
                22
    
     Но, поскрёбыши мира, – всё знали,
     Всё о людях они понимали,
     Да вот только сказать не могли...
     Просто плакали, видя как споро
     Люди в небо полезли, как скоро
     Отвернулись от тёмной земли.
     Они ведали: коль уже в камень
     Человек просочился, и канул
     В тайны мира, забыв про леса,
     Про единственный здесь, осиянный
     Дольней силою Дом – деревянный! –
     Срок исчерпан. Пора в небеса...
    
                23
    
    –  «Ничего для людей мы не значим...
     Ничего, мы  их  просто оплачем –
     Так сказал он подружке – не плачь!
     Вот подкопим заплачки и клики,
     Вот отчалят – устроим Великий
     На Земле Остающихся Плач!..
     А потом – просиял он блаженно
     Своим личиком сморщенным –
     Жено,
     А потом мы уж так погудим
     На земле,
     (Отдохнувшей немного
     От разора, от хищи двуногой),
     Знаешь что мы с тобой учудим?..
    
                24
    
     Он погладил вихры и веснушки
     На щеке у любимой подружки,
     Распустившей златую косу.
    
     И опять изумился – да ужли
     Мог не видеть такого досужлив
     Глаз? Не видеть такую красу?
     А не видел. Высматривал, кругл,
     Завидущ, пышно крашеных кукол,
     Долгоудых, лядащих лахудр.
     На неброскую – малый росточек,
     Златовласка-зелёные-очи –
     Не глядели. Один он был мудр.
     Мудр и зорок. И в махонькой, ладной
     Побродяжке такие услады
     Зазнавал – не приснится во сне!
     Им и возраста не было вовсе…
     Чем смиренней да рыжеволосей,
     Тем разымчивей в самом огне!
    
                25
    
   –  «Знаешь, чем  мы с тобою займёмся?
     Мы сперва на земле приберёмся.
     Дом почистим от всяких таких
     Гадких штучек – своё отрычали.
     Будет Дом наш как в самом начале,
     До прихода гостей дорогих...
     А потом – тут он мордочкой всею
     Рассиялся – мы землю засеем!
     Всю засеем. До края!..
    
     Представь:
     Весь наш шар в голубых океанах,
     В тучных нивах златоколыханных
     Сквозь миры пробирается вплавь...
     И наш домик на нём – в центре поля!
     В самом центре земли...
    
     И приволье
     Рассиялось вкруг дома...
    
     Ужо
     Свет, в колосьях накопленный, выйдет
     Из себя...  и тогда нас увидит
     Сам Господь… и промолвит, как выйдет
     Из миров:
     «Вот теперь хорошо!..» –
     Наконец-то похвалит нас, ленных...
     Только этим одним искупленье
     Можно было стяжать,
     А Ему
     Только это и было красиво:
     Вся земля, как одна светосила,
     Как зерно, изводящее тьму...
    
                26
    
     А потом (он счастливой догадке
     Засмеялся) – не все ж были гадки?
     Были ж добрые люди?..
     Они
     Этот свет разглядят и очнутся,
     И – покаются...
    
     И возвернуться
     Захотят в наши ясные дни...»
    
                27
    
     Он аж всхлипнул: так было утешно
     Умиляться той встрече, что нежно
     Лапой двинул её по плечу:
     «Мы их встретим, накормим, ведь правда?..»
    
     Но ревела она безотрадно:
     «Не хочу, не хочу, не хочу!
     Я ещё не хочу!..»
    
     Изумлённый,
     Он вгляделся в неё...
    
     И в зелёной
     Глубине увлажнившихся глаз
     Вдруг увидел отчаянья полный
     Вопль в миры...
    
     И – глаза свои поднял:
     В небесах он всё рос, а не гас,
     Светлый конус...
    
     – «Там что-то случилось!..
    
     Но ещё не росло, не лучилось
     Наше поле, не звало к себе!
     Да и мы ещё не отдохнули...
    
     Мы ведь столько обиды хлебнули
     От людей в своей горькой судьбе!..»
    
                28
    
     Но сгущавшийся, медленный конус
     Покачался над ними...
    
     И – корпус
            Развернул,
     Уводя остриё...
    
     И тогда дурачка осенило.
    
     Он взбодрился, и вновь свою милу
     Приласкал, как всегда,  – «Е-мое!
     Не боись. Им не срок возвращаться!
     Это просто они попрощаться
     Приходили – с тобою, со мной.
     Не боись, е-мое!
     Нам худого
     Не зазнать уж ни дела, ни слова
     От людей... ни досады иной.
    
     Всё.
     Теперя простилися с нами...
    
     И давай их ни явью, ни снами
     Не попомним с обиды, со зла.
     А прольём наши плачи и вздохи –
     Как-никак, доставалися крохи,
     Доставалися нам с их стола...»
    
                29
    
     ...бормотал дурачишко в суконном
     Пинжачке, в картузишке посконном,
     На крылечке своём –  весь в лучах,
     И лучи те, что бездну качали,
     Напоённые старой печалью,
     Тихо в синих стояли очах...
    
                30
    
     А высокий тот луч, изумлённый
     Силой света в душе отдалённой,
     Навсегда отходил в небеса...
    
     Он узнал, он согрелся причиной
     Световой – человечьей кручиной...
    
     Сквозь миры простегнулась Слеза!
    
                31
    
     ...внял и Дурень, что ниточка света
     Их слила навсегда,
     Что лишь это
     Воедино любые миры
     Может слить,
                точно ключик в низинке:
     Звёздный свет невеликой слезинки,
     А не звёздные глыбы-шары.
    
     Свет в миры уже вставлен навеки...
    
     И уж если опять человеки
     (Тот горящий, Крылатый Гигант,
     Мёда вечности вдосталь хлебнувший),
     Захотят отдохнуть, как в минувшем,
     Верный знак им в их вечности дан:
    
     Есть косматое, рыжее солнце...
     А за ним есть такое оконце,
     Где дрожат и синеют сквозь тьму
     Зёрна, капельки времени...
    
     Видишь?
    
     Вот по ним-то, по тёплым,
     И выйдешь...
    
     И очнёшься – в слезах...
    
     Но – в Дому.
    
    

         
ПРИЛОЖЕНИЕ

К рукописи «Русский Детектив»

           ТИПАЖИ. КАРТИНЫ БЫТА, ЗАРИСОВКИ.

Содержание файла:

1.   Строение традиционного города:
2. Медный бык
3.   Брандмейстер.
4. Винодел
5. Комендант
6. Инженер
7. Отец Илиодор
8. Донат
9. Никодим
10. Настёна
11. Учитель
12. Ремесленный простак
13. Данила
14. Изот
15. Некто в Белом
16. Прокурор
17. Ирина
18. Силуан
19. Пожар в тюремной больнице
20. Спор Доната и «ВТОРОГО ГЕРОЯ»
21. План общей консервации

1.СТРОЕНИЕ ТРАДИЦИОННОГО РУССКОГО ГОРОДА

(Первая Сила. Из раздумий Первого Героя)
   
     …ну, как таковым не прельститься?
    Отменны места. Византийца
    Заветы храня, чертежи
    Беря за основу у грека,
    Наш предок-строитель от века
    Своих городов рубежи
    Пешнёю, с учетом, конешно,
    Рельефа родного неспешно
    На почве расчерчивал: весь
    Трёхчастный макет поквартально
    На местность сводился, буквально,
    По дому, по улочке: здесь –
    Центр города. Кремль. За стеною
    Зубчатою, за крепостною
    Сам двор воеводский. Казна.
    Оружье храня в арсенале,
    Дружины здесь квартировали,
    Здесь, в главном зелейном подвале
    Томились запасы вина.
    За этим смотрели сурово!
    Вино, вишь ли, дело церёво,
    Товар стратегический! (Лют
    Акцизный был сбор). Здесь – амбары
    Хранили еду и товары,
    А тут – самый значимый люд:
    Чиновный, купеческий в сьезжей
    Избе гостевал...
и, уж ежли
    Под город какой-либо вор
    Подступится – здесь, за стеною,
    Прозиждется всё основное,
    Вся крепь городская, весь двор
    Дружинный и сьезжий... и обок
    Восставшие все, кто не робок,
    Урок подадут  варначью,
    Пальнут из-за стен, из-за башен
    Надвратных… не шибко-то страшен
    Противник в открытом строю…
    Вот самое ядрышко, властный,
    Первейший в основе трёхчастной
    Пласт города – Кремль…
   
    ***
    А второй –
    Посадский.
    Здесь люд серединный:
    Артельный, торговый, гостиный
    Вкруг центра гнездится. Порой
    Громадные тыщи сбирали
    Здесь ярмарки. Здесь же играли
    На славных пирах гусляры,
    Торговые лавки, артели,
    Вовсю распотешась, гудели,
    Гостиные пели дворы.
    А в будни опять же кипела
    Работа. Здесь главное дело
    Вершилось: шумели цеха
    Столярные, кузни, коптильни…
    Стучали, скрипели, чадили,
    Кто кожи мочил, кто меха
    Выделывал... в общем, рабочий
    Здесь люд обретался...
    ***
    А прочий,
    Тот жил в основном за рекой,
    В слободках. – Дворово, поместно,
    С широким размахом. Известно,
    Зажиточен люд слободской.
    На землях почётных служивых,
    На тучных прихрамовых нивах
    Приватный, степенный народ
    Жил, вроде бы, жизнью отдельной...
    
    Но всё-таки город был цельный,
    Всех брал в свой тройной оборот.
    В годину ненастья и смуты
    Все, словно бы ждали минуты,
    Сходились в единую рать
    Под Кремль городской, и упорно,
    Всем миром, всем ором, соборно
    Шли в бой – поле битвы орать...
      
    ***

    2. МЕДНЫЙ БЫК
      
(Сила Вторая. Из спора Доната с Вторым Героем)

«…костров
    Дремучих, инквизиторских не надо,
    Есть страшный образ творческого ада –
    Певучий медный бык: систему труб
    Изобретатель встроил в корпус полый
    Так хитро, что когда несчастный, голый
    Преступник, недруг цезарев, иль друг
    Не в меру умный (кстати ли, некстати ль –
    Стал первой жертвой сам изобретатель!)
    Ввергаем в чрево был, и над огнём
    Бык раскалялся медленно, не крики
    В мир возносили трубы, но музыки
    Нежнейшей звуки...
это ведь о нём
    Преданье: о творце, певце, поэте…
    Творце – чего? Ведь всё на этом свете
    Уже сотворено сверх естества,
    Всё прочее лишь тварей подражанье
    Творцу, ужимки, жесты обожанья,
    Гримасы с нимбом мученичества…
    ***
    Корёжит изнутри певца, сжигает,
    А он во славу Господа слагает
    Торжественные гимны, жгут его
    Картины ослепительного рая –
    Им преданного! – И, на мир взирая,
    Он силится найти в нём тождество
    Божественному, памятному... Тщетно.
    Одни осколки, да и те нещедро,
    Обломки им расколотых зеркал
    Великолепных, преклоняясь долу,
    Находит он, и полу-плача, полу-
    Смеясь, спектральный, яростный накал
    В осколках собирая, тонкий лучик
    Наводит на сердца, и жжёт, и мучит
    Догадками взволнованных людей –
    Факир, бездельник, фокусник!.. И, буде,
    Ему предложат дело добры люди,
    Он солнечного зайчика, злодей,
    Любому делу предпочтёт, работа
    Ему здесь западло, ему свобода
    (Пусть в нищете) дороже всех потуг
    Рай на земле сработать. С детским жаром
    Он Блага рыщет…
    Благо только даром
    Даётся. Лишь чудесно. Только вдруг…»
   
     ***

     3. БРАНДМЕЙСТЕР

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры кандидатов на пост Главы города)


    «…возьми
    Брандмейстера, к примеру, – и людьми
    Всемерно чтим, и вообще без гнили
    Интеллигентской. Нажиты трудом
    И тщанием, известно людям, дом
    В два этажа, под кровлею железной,
    Усадебка гектара в три, прудок
    С зеркальным карпом. В службе – молоток.
    Его раденьем, волею железной
    Уж три годка пожар минует нас...
    
    Сказать бы можно, что «Господь попас»,
    Ну а вернее будет чуть иначе:
    На Господа надейся, только сам
    Не оплошай. Все знают, знаешь сам,
    С огнём – плохие шуточки, тем паче,
    В жарищу деревянный городок
    Что порох: чуть занялся где листок,
    Чуть пыхнул, перекинулся к домишку,
    А там соседский занялся забор...
    
    И вот уже летят во весь опор,
    Трубят, разносят весть по городишку
    Машины, кони, воду из баклаг,
    Из труб и шлангов льют, сигнальный флаг
    Горит вверху, на каланче пожарной –
    То знак неукоснительнейший! Так
    Сумел поставить дело он, что всяк,
    Увидевший тот знак хоть в день базарный,
    Хоть в будний, всё бросай, беги туда,
    Ведёрко да плесни в огонь, беда,
    Коль разгореться дашь, тебя не минет,
    И сгинешь ты, когда в пожаре сгинет
    Соседский дом, квартал, весь городок...
    Такие он сумел привить понятья
    У нас у всех. И вот, живём, как братья.
    Что говорить, брандмейстер – молоток!
    Сверкают бляхи, вычищена медь,
    Притом и оркестровая, заметь…»

    ***
       
4. ВИНОДЕЛ

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры кандидатов на пост Главы города)


    «…или возьми, к примеру, винодела.
    Ну, чем не кандидат? Богат, как чёрт.
    Хитёр, как дьявол. Но в устоях твёрд.
    И честен, слова нет. Такого смело
    Представить можно будущим главой.
    Ещё не стар, – под пятьдесят. Живой,
    Толст, а подвижен. С острыми глазами
    На круглой морде. Брюшко колесом.
    Губа отвисла...  натуральный сом!
    Особливо, когда еще усами
    Зашевелит в задумчивости, хвост
    ( Иль фалду фрака) теребя... умора!..
    
    Но – хищник! Вроде, дремлет, а с партнёра
    Глаз востреньких не сводит. Вроде, прост,
    Улыбчив, добродушен, а дела
    Вести силён…
   
    ***
    Когда-то здесь была
    За рощей пустошь: бросовый, ничейный
    Кусок земли. Особую лозу
    Он раздобыл. Привилась. Он в лесу
    Домок поставил. Ныне уж питейный,
    Торговый дом. А поначалу в нём
    В подвале бочки с молодым вином
    Выдерживал, таил от всех до срока.
    И срок настал. И потекли ручьи
    И денежки. Чужие и свои.
    Все знают этот дом, сюда дорога,
    Вот уж воистину, не зарастёт вовек.
    Хозяин превосходный человек,
    Приветливый, пошутит непременно,
    И угостит, товар отпустит в долг,
    А коньячок, кто знает в этом толк,
    А уж винишко у него отменно!
    Но сам, шельмец, ни капли в рот. Ни-ни.
    Мол, дело, брат, такое, извини,
    Стоять, мол, у ручья и не напиться –
    Мудрёно. Только мудрость в том и есть:
    Кто меру знает, ведает и честь,
    А уж в ручье таком-то утопиться
    Простого проще... ах, искус, искус! –
    Смеётся, щуря глаз, кусая ус...
    Прекрасный человек, благоговейный,
    Ему бы похудеть, пускай чуток,
    Ему бы посуровее видок,
    И вот вам кандидат первостатейный...»

    ***

         5. КОМЕНДАНТ

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры кандидатов на пост Главы города)

    «...а комендант наш? Вот где колорит!
    Орлиный взгляд! Мундир огнём горит!
    Два метра росту!.. Выправка и сила,
    Готовность в ухо дать – всегда при нём.
    Такому по дорогам с кистенём
    Обозы инспектировать. Громила!
    Ан присмотрись – нежнейший муж и сын.
    Отец. Чадолюбивый семьянин…
    ***
    Но уж случись где драчка, мордобой,
    Тут берегись: всех растолкав собой,
    Сам первый устанавливать причину
    Возьмётся... и рассудит, будь здоров.
    Где словом, ну а где не в глаз, так в бровь,
    Не говори потом, что не по чину,
    Всё чином чин! И нет ни одного,
    Кто бы держал обиду на него,
    Всяк сознаёт, не рассуди он сам,
    Его служаки дров поналомают –
    Пустяшными дознаньями измают,
    Ещё и затаскают по судам...
    А так – всё по уму, чин чинарём.
    Ну, чуть погорячимся, поорём,
    Да и остынем. Где рублём соседу
    Помашем, примиряясь, и синячок
    «Сановный» прибодяжим... на крючок
    Запрёмся и отпразднуем победу:
    Победу над собою, над страстьми
    Дурными. За тесовыми дверьми
    Без шума затворившись, вкруговую
    Отправим чашу в мирном торжестве,
    В застолье с комендантом во главе,
    И благодатно справим мировую...
    Так и живём. И милует Господь
    И души наши грешные, и плоть.
    
    Уместен тут вопрос: с таким-то ростом
    И доблестями – чем не кандидат
    На высший пост? Не рвётся комендант,
    В иные сферы, и служебным ростом
    Не шибко озабочен, и вполне
    Карьерой удовольствован...
по мне –
    Не рвётся человек, так и не надо
    Тащить силком, упрашивать... к тому ж,
    Сказать по правде, жалко, если муж
    Особого достоинства и склада
    Оставит, хоть на время, свой форпост.
    В конце концов – ну что служебный рост?
    Не самоцель ведь, не игра в игрушки,
    На месте человек и дай-то Бог
    Предолгих лет ему...
хотя и мог
    В предвыборной наделать заварушке
    Немалый шум. Но козни, но борьба...
    Счастливый нрав. Завидная судьба...»
    
    ***
         
               6. ИНЖЕНЕР

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры героев на пост Главы города)


    «…а инженер – тот рад бы! Да вот рог
    И не дал Бог бодливой коровёнке.
    А рвался, рвался... в давешней той гонке
    Наш город преподал ему урок, –
    Ни здравиц не вопил, ни отходных,
    А взял да прокатил «на вороных».
    И поделом. Не дай-то Бог, мыслишку
    Чумную запусти он в обиход,
    Внедри воображенья дикий плод
    В мозги, в печёнки, в сердце городишку –
    Беда!.. А ведь навёл бы, став во власть,
    Еще допрежь теперешней  напасть…
    ***
    Ведь что удумал, нехристь! – Целиком
    Весь город взять в компьютерные сети,
    Чтоб каждый дом горел в своей кассете,
    Прочёсан электронным бреденьком.
    Компьютер что? Железка, истукан,
    И опасались вовсе не его мы,
    И даже не того, что в каждом доме
    Замельтешит недрёманый экран,
    Подумаешь! Утихнул  давний гул...
    Но что удумал местный Вельзевул?!
    На вече городском, тряся бородкой,
    Огнем безумья распаляя взор,
    Кричал, что некий дивный  М Ы С Л Е З О Р
    Теперь им изобретен, и в короткий
    Он срок берется, коль дадимся мы,
    Внедрить его в дома, а там – в умы!
    «Представьте – вопиял он, распалясь, –
    Ревнители порядка и покоя,
    Мы порчу мира снимем как рукою,
    Друг перед другом в мыслях оголясь!
    Что есть первопричина, корень зла?
    Мысль, кратно возведённая в дела.
    Мысль тайная! И умысел порочный
    Теперь мы взять сумеем под контроль:
    У каждого свой шифр и свой пароль,
    Означенные в памяти бессрочной,
    Отныне, на экранах озарясь,
    Нам высветят все козни, гнусь и грязь,
    Незримое пресечь мы в корне сможем
    Поползновенье зла на зримый мир,
    Н а ш  мыслезор свой огненный пунктир
    Прочертит меж умами. Мы положим
    Конец всем распрям, подлостям и лжи!..
    Кто несогласный – выйди и скажи!..»
    
    Дикарь, горячкой бреда вознесённый,
    Он возомнил, что несогласных нет,
    Что рухнет шквал восторгов...Но в ответ
    Безмолвие услышал...
     ***
                ...потрясённый
    Молчал собор... и в гулкой тишине
    Вдруг прозвучало:  «Дайте слово мне»...
    
    Тут ожили мы все, как будто чары
    Дурные спали, весь думской собор
    Вдруг задышал, заволновался – с хор
    (Небесных, показалось) тихий, старый
    Сходил в одеждах чёрных, словно тень,
    С трудом минуя каждую ступень
    Амфитеатра и всходил к трибуне
    Всем нам знакомый с самых ранних пор
    Наш батюшка, отец Илиодор…»
   
    ***

    7. ОТЕЦ ИЛИОДОР.

(ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры героев)



   ***
   
    «…тут, не тревожа тень его, скажу,
    Что памятью о нём я дорожу
    И ныне, и вовек... с моей любезной
    Супругою нас он венчал, крестил
    Всех наших с нею деток... проводил
    В печальный путь и прах её болезный. –
    Последыша, седьмого родила
    И, не простясь, без вздоха отошла.
    Три лета уж... земля ей будет пухом...
    Уважлива была... а хороша! –
    Смотрел и через годы не дыша
    На спящую, всё любовался...
духом
    Едва не пошатнулся... дал упор
    Опять же он, отец Илиодор.
    Тих, сед, а сила! Не дал убиваться.
    «Уныние – сказал – великий грех.
    А дело? А детишки? Надо всех
    Поднять. А как? Тут надобно подняться
    Всех прежде – самому!»…  Длань наложил
    На плечи мне и, видит Бог, ожил,
    Поднялся я... и вот, хожу-брожу,
    Тружусь. И к ребятишкам со вниманьем.
    Но я не о себе... воспоминаньем
    Отвлёкся...
   

…тут уместнее всего
    Переложить мне речь Илиодора,
    Как отвратил он всех от «Черномора»
    И от соблазнов дьявольских его...
    
    Лишь смутный гул утих, он поднял вежды,
    Возвысил глас – и веры, и надежды
    Излилось к нам сиянье от него...
    Сияние Любви...    
                ...он говорил
    О том, что Бог не всуе одарил
    Свободой человека, но любя
    И пестуя свой замысел верховный,
    Он дал ему пройти весь путь греховный,
    Чтоб оступаясь, страждя и скорбя,
    Сам человек мог долу проявить
    Свой горний свет, и тем отождествить
    С задуманным на небесах свой дольний
    Несовершенный образ, тёмный лик.
    Лишь так – преображаясь! – он велик,
    И в этом смысл свободы, выбор вольный.
    ***
    …но, дав свободу, Бог не захотел
    Дать строгий воле, разуму предел,
    Поскольку самый главный дар небесный –
    Любовь, и лишь она, она одна
    Определять могуща и вольна
    Предел разумный и богополезный
    Земным деяньям, воле и уму...
    Здесь – не было любви!
    Но одному
    Восторгу созидания доверясь,
    Мысль может проточить неверный лаз,
    Минуя откровенье, впасть в соблазн
    И вторгнуть мир в неслыханную ересь...
    Нет! Каждый должен, каждый сам в себе
    Преодолеть свой ад – в трудах, в борьбе
    С самим собой преодолеть, любовью
    Соизмеряясь, только ей одной!..
    Но если труд сей подменить чудной
    Механикой, подвергнуть суесловью
    Всё тайное, и на честном миру
    Судить миражи, помыслы – к добру
    Не приведёт. – Сам мир не будет честным.
    Престанет быть им, ибо жезл судьи
    Верховного присвоим, и свои
    Сужденья возводя в закон, небесным
    Пренебрежём всезнанием... порок
    Отыщет преткновение. Но – в срок.   
    А до того, божественного срока
    Пусть тайное пребудет тайным. Грех –
    Коль станет явным – не минует всех,
    Мы все не отработаем урока.
    Не соблазнитесь, чада! – Он воззвал –
    Заманчив путь сияющий... в провал…
    
    Сказал, сошёл с трибуны... на прощанье
    Всех осенил спасительным крестом
    И в ночь ушёл...
    Не знали мы о том,
    Что это слово – слово завещанья,
    Прощальный и отеческий наказ
    И нам, и всем... оставил вскоре нас...»
   
    ***

      8. ДОНАТ.

  (СИЛА ВТОРАЯ. Характеры героев)

     «…в добрых молодцах
    Я замечал такое: смотрит волком,
    Молчит, злобится будто бы, а толком
    Словца не в силах крепкого загнуть.
    Котёнка не обидит, но боится
    Раскрыть чужому душу, и таится,
    В себе самом тая свой смутный путь.
    Так и Донат, – как будто не заметив
    Меня, скупым кивком отца приветив,
    Переобулся наскоро. Во двор
    Ушёл. Раскрыл сарай. Дровец беремя
    Набрал, вернулся в дом... и, словно время
    Приспело, обратил на гостя взор...
    ……………………………………………………   
    …его лицо открытое с короткой,
    С белесой по-мальчишечьи бородкой
    Могло бы выдать Ваню-простачка,
    Когда бы не глаза... так одиноко
    Жглись изнутри, так дико и глубоко
    Таилась в них безмолвная тоска!..
     ……………………………………………………
    …помог отец – «Вот, Доня, это странник,
    Учёный человек… смотри, без нянек,
    Без всяких докторов-профессоров
    Науки превзошёл. И не гордится.
    А ходит по земле – мол, пригодится,
    Мол, жизнь сама научит, будь здоров.
    Я думаю, ты с ним потолковал бы,
    Глядишь, советов дельных надавал бы,
    Глядишь, и ты на ус бы намотал...
    А я пойду...
    Там есть медок, орешки...»
    ***
    В печи трещали весело полешки.
    Молчал Донат. Упорствовал...
    Я встал,
    В его закут прошёл, без позволенья
    Взял с полки «Розу мира».
    – «Увлеченье?
    Или всеръёз затронуло?»
    – «Всерьёз –
    Ответил он так строго и надменно,
    Что сам смутился, смолк...
    И тут мгновенно
    Мы поняли с ним всё, и вдруг – до слез! –
    Расхохотались...
   
    ***
    Боже мой, то было
    Начало!.. и, начавшись, не остыло
    Доныне... и тогда же понял я,
    В его глаза вглядевшись – этот будет
    Со мною до конца, и не осудит
    Блуждающего недобытия...
    Он только что вернулся, рад по-детски,
    С радений гордых, университетских, –
    Читал стихи кружковцам городским,
    Имел успех!..
    ……………………………………………………
        …он вдруг спросил в смятеньи:
    – «А если мысли – те же тучи, тени,
    И гений лишь усугубляет их?..»

    ***

       9. НИКОДИМ

  (ВТОРАЯ СИЛА. Характеры героев. Расстрига, его речи)


      «…его «приход», когда он храм оставил,
     В числе своем, пожалуй, лишь прибавил,
     Все тянутся к нему…не только люд
     Пропащий, забулдыги и шалавы, –
     Такие представительные павы,
     Такие господа бывают тут,
     Ты ахнешь!.. Я смекал вначале туго
     Чего им от него и друг от друга
     В глухих пенатах надобно? Потом
     Дошло: все эти люди одиноки!..
     Красив, богат, здоровы руки-ноги,
     А завиляешь, заюлишь хвостом
     Когда тебя отчаянье за глотку
     Возьмёт – в родном дому!.. Похлещешь водку,
     Потешишь плоть, и вот – предел, и вот –
     Пустыня одиночества... ни дети,
     Ни дом родной, ни блуд, ничто на свете
     От пустоты мертвящей не спасёт.
     Храм Божий? Но позволь, как там спасаться?
     В канонах – тьма, в попах – ленца, прохладца,
     Глухой и вечно пьяненький дьячок...
     А душу-то влечёт не всепрощенье,
     Но жаркое, но страстное общенье,
     Да чтобы духовник не дурачок –
     Такие вот запросики...
   
    ***
     Вестимо,
     Куда податься? А до Никодима!
     Большой, скандальной славы человек,
     Всех приютит, всех выслушает, слово
     Понятное осыщет для любого:
     Не изнывай, раб Божий, имярек, 
     Все взвешены, все вычислены в некой
     Субстанции... а ты своё кумекай,
     Свой путь тори в мирах. И не горюй.
     Каким тебя создали мама с папой,
     Таким и жми по жизни, и не лапай
     Чужого – у себя не уворуй.
     И прочее...
     Всё ясно, по-простецки,
     И, знаешь, расфуфыренные светски
     Фазаны блекнут прямо на глазах:
     Поглядь, а из барона-фанфарона
     Иль барыни обычная ворона
     Проклюнулась, нелепая... в слезах,
     В истерике персты целуют, в чём-то
     Невероятном каются... до чёрта
     Я там перевидал подобных сцен,
     Признаться, пообрыдли…»…………
     …………………………………………….
  ……………………………………………….
 … …………………………………………….
…и Никодим, польщённый откровенно,
Разлыбясь, начал:
– «Дело это, верно,
Старинное... не выдаю за факт,
Но смею полагать... – В Египте древнем
Не токмо, вишь, царям или царевнам
Положен был свой склеп иль саркофаг, –
Искусство бальзамированья было
На высоте! Их яма не манила,
Хранили мёртвых там в родных домах.
Для всех, чьи состоянья также круглы,
Их мумии, как золотые куклы,
Фамильным достояньем были, прах
Имел хожденье в качестве залога
У местных выжиг... много, братцы, много
Забавного творилось в те века...
Где нашего, однако, интереса
Предмет? А вот он самый – коль повеса,
В ломбард стащив старуху, старика,
Да и родную мать в заклад спроворя,
В срок не сумел их выкупить, и с горя
В разгул пустился пущий и раздрай,
Вот тут-то ростовщик и брал за горло:
– «Мол, вижу, бедолажка, что припёрло...
А ты, мол, мать родимую продай –
Совсем продай. Отличная работа!
Румянец как живой, и позолота
Почти не облупилась, я уж ей
Купца найду. В хорошие, мол, руки
Маманя попадёт!.. И плюнь. Со скуки
Не сохни. Вот талан – тоску залей...»
И шёл, и пил в каком-нибудь притоне...
А про него молва росла, долдоня:
«Такой, сякой!.. Такой и мать продаст!..»
               
Ну что, как толкованье? Не фривольно?..»
   
– «Ай чёрт! Ай молоток!  – Вскричал довольно
Данила – спору нет, горазд, горазд...»

***
    « …давненько ясно, что «Наш Дом» такое:
     Кому-то в нём роскошные покои,
     Кому-то поскромней, ну а кому
     На кухоньке, под лесенкой местечко...
     И это ничего ещё, коль печка
     Ненастьями затеплена в дому,
     А стужи да ненастья в мире грешном
     Считай, что без конца... а всем-то где ж нам
     У тёплого пригреться камелька?
     Бездомные, голодные, нагие
     Со злобой озирают дорогие
     Лепнины, кружева особняка,
     А там особняком жирует горстка
     Господ, холопьев их...
но вот загвоздка –
     Что делать остальным? Взять топоры?
     Дом подпалить, чтоб к небу пламя взвилось?
     Испытано.  Теплей не становилось.
     Неравенством скрепляются миры...
     Нет, брат, насильем мира не поправить,
     Своя в нём иерархия... и славить
     Нет сил, и нет резону разрушать.
     Что остаётся? Хитростью да златом
     Туда проникнуть, севши по палатам,
     Оттуда, сверху всё самим решать,
     Всё наново решать!..     Ну, как мой планчик?..»
     ***
     Он нацедил один, другой стаканчик
     Всё той же мути... Малость погодил
     И, буркнув утешительный маразм
     О троице, – ещё!..  И, раз за разом,
     Отправил в пасть всё то, что нацедил.
     «Да уж не с алкашом ли я связался? –
     Мелькнуло вдруг в мозгу, а ведь казался
     Хотя и нестандартным, но крутым,
     Уверенным в себе...». Мой страх почуя,
     Поп рявкнул  – «Да! Вчерашнее лечу я!..
     Раз в месяц я, мой сын, бываю в дым,
     Тот раз и был вчерашний... Не пугайся,
     Я не пропойца. Но не зарекайся
     От грешного занятья!.. Ты давай,
     План оцени,  конечно, в общем виде...»
     И я, чтоб не клонить его к обиде,
     План похвалил.
     – «Но, отче, не скрывай
     Подробностей, важней всего детали,
     Мы в облаках, над кровлею витали,
     А где фундамент? Камень? Капитал!?.»
    
     – «Ай, молодец!..
     Он помягчел и сладко
     Разлыбился – авантюрист, а хватка!..
     Где, говоришь, презренный наш металл?
     Есть, есть металл... и много!.. Не в кармане,
     Конечно, у меня...  но «мани-мани»
     Под стоящее дело мы найдём.
     Была бы мысль! Была бы, брат, идея!..
     Я завтра на побывку Асмодея,
     Лихого друга ожидаю в дом,
     Вот с ним и потолкуем... кто он? Кабы
     Доподлинно я ведал...  но масштабы,
     Масштабы мировые! Континент
     Им не один повыпотрошен. Сила!
     Но тайна, тайна... звать его?.. Данила.
     Он, вишь, под нос не тыкал документ.
     Данила так Данила… и «Личарда»
     С ним верный, – ни на шаг от «Бонапарта»
     От своего, всегда за ним... – Изот.
     Он человек таинственный. Молчальник.
     А предан – ровно смерд. Кивни начальник –
     Порвёт в клочки любого, загрызёт…
     Но о деньгах не вздумай сам. Могила.
     То одному мне ведомо: Данила
     Негласно контролирует весь ход
     Финансовый в краю, перемещенье
     Валютных сумм... хотя обогащенье
     Давно уже не цель… его гнетёт
     Тоска... да, брат, тоска... ей нет названья…
     Быть может так? –  Абсурд существованья?..
     Я пособляю, чем могу, лечу
     Молитвами, беседами, улётом
     В астрал... но страшно мне. Покрывшись потом,
     Однажды – так и мнится – улечу
     С ним заодно в такое измеренье,
     Откуда нет возврата... примиренье,
     Я думаю, могло бы дать одно:
     Высокий смысл. Идея, за которой
     Даль, перспектива новых траекторий...
     А вот тебе, быть может, суждено
     Стать новым обольстителем... и лучшим,
     Чем старый чёрт... а денежки получим,
     Когда он сам откликнется...
     Ну вот,
     Расклад тебе известен...  А на завтра
     К мясцу винца прикупим для азарта,
     Пельмешками потешимся...
     Зовёт? –
     Прислушался он – да, завёт Настёнка,
     Ты, слышь-ка, пособи ей, работенка
     Несложная… сойдётесь заодно –
     Предивное созданье!.. В самом деле,
     Ты к ней, сейчас иди... а я в постели,
     Залягу, как Донатушко, на дно...»

     ***

          10.НАСТЁНА
   
    (ВТОРАЯ СИЛА. Характеры героев. Споры)
    ……………………………………………………
     …………………………………………………..
     «…запасец?.. Что ж, имеется немножко.
     Шалавушка, Настенка... чисто кошка!
     Хоть с кем пойдёт, а всё сама в себе…
     Откуда приблудилась – неизвестно.
     Ну, да в таком дому найдется место
     И ласковой беседе, и гульбе.
     Красавица, тихоня... а умнюща!
     Посмотрит этак, за душу беруще,
     И весь растаешь... выложишь всё то,
     Что лишь духовнику открыл бы... право,
     Хоть вьётся по следам лихая слава,
     Худого не найдет сказать никто.
     Да и зачем? Отзывчива, сердешна,
     Всегда помочь готова... ну, конешно,
     Какая помощь? Обласкать, пригреть
     С дороги сиротину, бедолагу:
     «Озяб, родной? Давай к тебе прилягу...
     Да только не сочти, что так и впредь
     Пойдёт...» – Девиз навроде: милосердье
     Для всех... но никому из круговерти
     Особых привилегий. Вся в себе,
     В себе самой всегда... ну, чисто кошка!..»
     …………………………………………………….
     …………………………………………………….
       
      «… – дорогу дай!» – Раздалось за спиной.
     Я обернулся на весёлый, звонкий
     Девчачий голос, и нос в нос с девчонкой,
     И даже не с девчонкой – с расписной,
     Горячей, потной рожей самовара
     Столкнулся, было…от жары, от пара
     Невольно отшатнувшись, в полутьме
     Я разглядел насмешливый и тонкий
     Лик. Не лицо, а точно – Лик... «Настёнка?» –
     Тотчас невольно вспыхнуло в уме.
     – «Ну, дай пройти-то!.. Ишь-ты, стал, как идол!..
     Чего остолбенел? Чего не видел?
     Настёна я... вот, взял бы самовар,
     Да пособил!..», и запросто, по-свойски
     Всучила мне поднос, и я геройски
     Понёс его сквозь одурь и угар…»……………….
……………………………………………………………
……………………………………………………………   
   «…спросил Донат:  «Ну, как тебе Настёнка?..»
     – «Девчонка-то? Красивая девчонка...»
     – «Девчонка? – он залился – вот те раз!
     Да ей годков под сорок... ай да шельма!
     Любому замутит, замажет бельма,
     Колдунья, право слово!..  Нипочём
     Ни водочка, ни времечко... чертяка!..
     Такая и костлявую, однако,
     Переиграет, потеснит плечом...
     Ну, эта никуда от Никодима.
     Считай, что наша. С ней необходимо
     Тебе сойтись поближе. Ты уж с ней
     Особо не темни, насквозь просветит,
     На безоглядность – нежностью ответит,
     Ты нежен с ней – она ещё нежней...»
    …………………………………………………………….
………………………………………………………………..
………………………………………………………………..

    «… Нечеловечье жило в этой жути.
     Бескровная, тончайшей струйкой ртути
     Как будто испаряясь, отравив
     Меня блаженным ядом, умирая,
     Но плоть мою до капельки вбирая,
     Вдруг воскресала – вся живой извив:
     Бескровное тому мгновенье тело
     Как будто наливалось, золотело,
     И руки, наклонённые ко дну
     Бессильной, тихо зыблемой травинкой,
     Опять светились каждою кровинкой,
     Смертельную сгоняя белизну.
     Она опять пылала и светилась,
     Стеная и неистовствуя, билась
     В предсмертной бездне... и опять, опять
     Змеёй упругой, гибкой каплей ртути
     Выстёгивалась из огня, из мути,
     И наливалась кровью...
     Ни понять,
     Ни плотью осознать я был не в силах
     Её бредовых чар... я победил их!..
     Я проиграл... я снова потерпел
     Победу!.. Дикой бездне – пораженье?
     И в мареве, в чаду, в изнеможенье
     Так ничего понять и не успел...»
     ……………………………………………………….
     «…сквозь инея опушку
     Я на задворках разглядел избушку:
     Ещё дышала, тоненько курясь
     Дымком прозрачным, синеватым, тонким…
     «Так вот в чём суть, вот почему Настёнка –
     Я засмеялся про себя – такой
     Предстала мне впервой, и у зерцала
     Себя так безоглядно созерцала,
     Вот почему застал её нагой! –
     Голубка не успела с пылу, с жару
     Переодеться!.. Повезло, пожалуй,
     Да нет, определённо повезло!
     А хороша!..  И впрямь необычайна...
     Нет, не поверю в случай. Неслучайно
     Так просто нас и радостно свело...»
   ……………………………………………..
    «…а знаешь ли, что Никодим в раденьи
     Однажды возопил? «Се – наважденье!
     Блуд, блуд и блуд, вот всё, что мы творим,
     Вот, что узрел Христос, и ужаснулся,
     И от людей, от мира отшатнулся,
     И пригрозил Пришествием вторым.
     Он людям нёс любовь, а те, гориллы,
     Всё в блуд и похоть пересотворили.
     Как молвить слово нежное? Оно
     Воистину, как то зерно на камне
     Не прорастёт любовию, пока мы
     Не подготовим почву под зерно.
     Вот, ждём, готовим... только я порою
     Страшусь: а чем Пришествие второе
     Мы встретим?  Упованием на Суд?
     А где Преображенье, где усилье
     Самих людей?.. Они зерно взбесили.
     И забродил, запенился сосуд...»
     ……………………………………………
     «…мир человека был ещё нетленен,
     А он в нём целокупен, самоценен,
     Вполне самодостаточен, чтоб в блуд
     Не соскользнуть, как в сладкое болото,
     И там не расплодить ещё кого-то,
     Ещё, ещё!.. Поглядь – и там, и тут
     Уродливые, бледные подобья
     Ползут из топи, смотрят исподлобья,
     Ища своей причины среди мха,
     Ища чего-то цельного, такого,
     Что их в одно собрать могло бы снова,
     Как будто вовсе не было греха,
     Но грех-то – был! И Человек-Причина –
     Тот, цельный Лик, он сам теперь личина,
     Он сам теперь один из тьмы, из тех,
     Кто ищет. И кого же? Да себя же!
     И, ужас осознав своей пропажи,
     Винит не свой, но чей-то дальний грех...
     Смотри: Адаму с Евой до паденья
     Неведом был огонь деторожденья,
     А ведом был лишь цельный, купный свет,
     Они тогда-то гении и были...
     И пали, и в осколочки разбили
     Свой Образ... и осколочков-то нет...
     Мы – след, мы тень осколков этих дивных.
     Недаром же в умишках примитивных
     Порой догадка грозная мелькнёт
     И – канет, точно в омут... лишь поэтам,
     Наверное, дано сказать об этом,
     У них не столь тяжёл забвенья гнёт...»
    …………………………………………………….
      «…не он ли, всю гордыню прочь откинув,
     Создал могучий образ Андрогинов?
     Ну, кто, как не поэт?»
     – «И это ложь!
     О них есть древний миф...  но ты откуда
     Про этакое слыхивала чудо?»
     – «Да всё оттуда... баял Никодим.
     Не в этом дело, просто я хотела
     Напомнить о гигантах тех: два тела,
     Два духа, мощно слитые в один,
     Четырёхруки и четырёхноги,
     Ходили колесом они, и боги
     Могущества такого устрашась,
     Однажды рассекли их, неповинных,
     И с той поры в тоске о половинах
     Они живут, горюя и крушась.
     Ведь их не просто, бедных, разлучили –
     В народах, в поколеньях заключили,
     Теперь поди, сыщи родную ту,
     Единственную в мире половинку...
     Да где там половинку – четвертинку,
     Осьмушечку найти невмоготу!
     Пораспложались, спутались с чужими...
     И по сей день дробятся... а ведь жили
     В гармонии, в таком ладу с собой,
     Что не искали страсти утоленья
     В самодробленьи, в саморасщепленьи,
     Они ведь жили гениев судьбой,
     В такой любви, что кажется и ныне:
     Совсем не от тоски, не от унынья
     Воистину влюбленные порой
     На жизнь свою накладывают руки –
     От довременной, светоносной муки,
     От горькой невозможности второй,
     Единственной своей сыскать частицы...
     И если вдруг привидится, помстится,
     Что вот она сверкнула, обожгла
     Его, но он немил ей отчего-то, –
     В восторге чистом жертвенного взлёта
     Он предпочтёт спалить свои крыла:
     Уйти, исчезнуть, самоустраниться,
     Но только чтоб не смела исказниться
     Виной отказа милая!.. Он столь
     Страшится нежность подменить соблазном,
     Пустым прельщеньем, искушеньем праздным,
     Что слаще претерпеть любую боль
     И даже смерть...
когда-нибудь, быть может,
     Когда их светлый дух опять встревожит,
     Счастливей будет встреча, а теперь...
     Теперь: вот главный подвиг искупленья
     Взаимной слепоты – шаг удаленья…
     Уйти, и притворить тихонько дверь...
   
    ***
 
        11. УЧИТЕЛЬ

    (ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры героев)

    «…вот, помнится, один из гастролёров,
    Калиф на час, вот был горазд умы
    Смущать! Всего-то с лета до зимы
    Пробыл, а сколько шуму, сколько споров
    Вокруг себя развёл!.. Почти старик,
    А пылу, а задору!.. Уж интриг
    В ту пору завязалось, уж и вдовых
    Сердец разбилось – страсть!.. И то сказать,
    Собою недурён, ни дать, ни взять –
    Жених для наших кумушек бедовых.
    Ещё не вовсе стар, как перст, один,
    Учитель!.. Тут, поди, не до седин,
    Такого-то карасика дурёхам
    На злат-крючок и лестно подсадить...
    Ну, тут пошла губерния ходить,
    Ну, тут он и взыграл живцом да жохом –
    Танцульки, посиделки на дому,
    Кому туман амурный, а кому
    Иным туманом душу закружило,
    И яд, как удалось установить,
    Как раз там и змеился: отравить
    Провинцию в намерениях  было –
    Провинцию почище, почестней...
    А заодно теории на ней
    Опробовать, как на бумаге белой.
    ***   
    Однажды я забрёл на огонёк...
    Какой там огонёк! Через порог
    Валили клубы дыма, угорелой
    От вольности и табака гурьбой
    Крутил он, как хотел, и был собой
    Величествен в ораторском запале:
    В глазах огонь, седая грива льва
    Откинута, вот-вот из рукава
    Повалят и заблещут звёзды в зале!..
    Он выл, жестикулируя, кричал
    О Силах, о Началах всех Начал,
    О юности, как силе разрушенья
    И творчества, о том, что всех в утиль
    Архонтов надо, юность – это стиль
    Атаки, авангарда, напряженья
    В крови, – во всем!.. И даже, мол, фашизм
    Страшон лишь как дрянной, расхожий «изм»,
    Но кроется за ним живой, природный
    Ритм утвержденья жизни и любви,
    Сверхсмысл Преображения, в крови…
    ……………………………………………
………………………………………………
 
    …тут он окинул взором зал
    Опешивший, и видя, что пронзил
    Его эффектным выпадом, вдоль зала
    Пошел, как бы всезнанием дразня,
    Готовностью ответа...
на меня
    Взгляд устремил внезапно, и весёлый
    Блеснул огонь из мутноватых глаз...
    – «Вот вы – ткнул пальцем – спрашиваю вас,
    Вы, как я вижу, человек тяжёлый,
    Но в юности знавали же и пыл –
    В лопатках зуд и прорезанье крыл?..»
    И, гад летучий, не дождясь ответа,
    Скользнул куда-то вбок,  и там вперил
    В девицу взор... и снова воспарил
    Над онемевшим залом: «Это, это
    Вопрос вопросов!..   Но ответ, ответ
    Подсказывает жизнь сама: поэт,
    Художник, музыкант в своём начале
    Врубают авангардный ритм, поздней
    Тускнеет стиль атаки, а за ней
    Идёт пора смиренья и печали.
    Но что ожгло, что нам дарило свет?
    Как правило – начало, первых лет
    Шедевры, ибо позднее смиренье,
    Утрата непосредственности, вздор
    Псевдоморали, рыцарский набор
    Монаха, полутрупа…
а прозренье,
    А самый свет лишь там горел и звал –
    Быть солнцем!.. Даже, кажется, бывал,
    Бывал на деле! Лишь его лучами
    Подпитаны все яркие слова,
    Все краски, звуки... но молва!..
Молва
    Гласит совсем иное, и бичами
    Морали загоняет в ночь, в кювет,
    В небытие тот юношеский свет…»

    ***

        12. РЕМЕСЛЕННЫЙ ПРОСТАК.

    (ПЕРВАЯ СИЛА. Характеры, типы героев).


    «…представим, например, такой пейзаж:
    Положим, состоит весь город наш
    Не из купцов и работяг солёных,
    А сплошь из романтических юнцов,
    Курсисток, элегических певцов,
    Парящих в поэтических салонах,
    И все в нём так изящно, томно так,
    Что забреди ремесленный простак
    В туманный этот омут, он мгновенно
    Сердца тут прикуёт к себе всех дам,
    Всей молодёжи нежной – по пятам
    За ним ходить возьмутся, откровенно
    Вниманья домогаясь от того,
    Кто и не знал, не ведал ничего
    О бреднях романтических, о скуке
    Мечтательного полубытия...
    «Герой!.. Да кто? Да неужели я?..»
    Он изумлён, натруженные руки
    Он прячет, он смущён, он всюду зван,
    Он простотой лирический дурман
    Рассеивает, сам того не зная.
    Все чествуют его, он соль земли,
    Он корень жизни, как они могли
    Забыть о нём, в тоске изнемогая?!.
    Невероятно кажется? Смешно?
    Но он теперь – бродильное зерно,
    И он герой в том омуте туманном,
    Не хлыщ, не сноб какой-нибудь, а он
    Диковинка теперь, и вот – возжён
    Светильником в затменье сверхгуманном!..»
   
    ***

       13. ДАНИЛА.
 
   (ВТОРАЯ СИЛА. Характеры героев).

      Из предварения Никодима о «Хозяине», «Асмодее»  – Даниле:

     «…была бы мысль, Была бы, брат, идея!..
     Я завтра на побывку Асмодея,
     Лихого друга ожидаю в дом,
     Вот с ним и потолкуем. Кто он? Кабы
     Доподлинно я ведал...  но масштабы,
     Масштабы мировые! Континент
     Им не один повыпотрошен. Сила!
     Но тайна, тайна... звать его?.. Данила.
     Он, вишь, под нос не тыкал документ.
     Данила так Данила… и «Личарда»
     С ним верный, – ни на шаг от «Бонапарта»
     От своего, всегда за ним... – Изот.
     Он человек таинственный. Молчальник.
     А предан – ровно смерд. Кивни начальник –
     Порвёт в клочки любого, загрызёт…
     Но о деньгах не вздумай сам. Могила.
     То одному мне ведомо: Данила
     Негласно контролирует весь ход
     Финансовый в краю, перемещенье
     Валютных сумм... хотя обогащенье
     Давно уже не цель. Его гнетёт
     Тоска... да, брат, тоска... ей нет названья…
     Быть может так? –  Абсурд существованья...
     Я пособляю, чем могу, лечу
     Молитвами, беседами, улётом
     В астрал... но страшно мне. Покрывшись потом,
     Однажды – так и мнится – улечу
     С ним заодно в такое измеренье,
     Откуда нет возврата...
примиренье,
     Я думаю, могло бы дать одно:
     Высокий смысл. Идея, за которой
     Даль, перспектива новых траекторий...
     А вот тебе, быть может, суждено
     Стать новым обольстителем... и лучшим,
     Чем старый чёрт... а денежки получим,
     Когда он сам откликнется...»
    ……………………………………………………….
    ……………………………………………………….
    Из речи Данилы:
    «…теперь
Такая масть пошла,  рубля не ценят,
За бакс, поганцы, имя переменят,
Страну и шкуру, маму, верь не верь,
Спокойно продадут... но, право слово,
Я и поныне не пойму такого:
Как можно мать родимую продать?
Да и кому? На ней, должно быть, проба
Проставлена?.. Иль что-то здесь особо
Мистическое скрыто?.. Что гадать,
Ты, отче, знаешь всё, и в манускриптах
Знаток известный, в разных там египтах,
Ассириях да грециях, ответь,
Откуда эта чушь пошла?..»
***    
– «Ну, сила! –
Аж взвился Никодим – да ты, Данила,
Считай, что сам ответил... ай медведь!
Дремучим притворяешься, иль точно
Не ведаешь?»
– «Клянусь! – (Данила сочно
Захрумкал огурцом, махнув стопарь),
Давай, отец, внедряй свою науку,
Послушаем да поразгоним скуку,
Давай, отец, мозги словцом припарь…»

Никодим о «родной матери»:

И Никодим, польщённый откровенно,
Разлыбясь, начал:
– «Дело это, верно,
Старинное... не выдаю за факт,
Но смею полагать... – в Египте древнем
Не токмо, вишь, царям или царевнам
Положен был свой склеп иль саркофаг, –
Искусство бальзамированья было
На высоте! Их яма не манила,
Хранили мёртвых там в родных домах,
Для всех, чьи состоянья также круглы,
Их мумии, как золотые куклы,
Фамильным достояньем были, прах
Имел хожденье в качестве залога
У местных выжиг... много, братцы, много
Забавного творилось в те века...
Где нашего, однако, интереса
Предмет? А вот он самый – коль повеса,
В ломбард стащив старуху, старика,
Да и родную мать в заклад спроворя,
В срок не сумел их выкупить, и с горя
В разгул пустился пущий и раздрай,
Вот тут-то ростовщик и брал за горло:
– «Мол, вижу, бедолажка, что припёрло...
А ты, мол, мать родимую продай –
Совсем продай. Отличная работа!
Румянец как живой, и позолота
Почти не облупилась… я уж ей
Купца найду. В хорошие, мол, руки
Маманя попадёт!.. И плюнь. Со скуки
Не сохни. Вот талан – тоску залей...»
И шёл, и пил в каком-нибудь притоне...
А про него молва росла, долдоня:
«Такой, сякой!.. Такой и мать продаст!..»
               
Ну что, как толкованье? Не фривольно?..»
   
– «Ай чёрт! Ай молоток!  – Вскричал довольно
Данила – спору нет, горазд, горазд...
Как версию, берём?..» – Он властным взглядом
Обвёл застолье наше…
   
***



 


       
14. ИЗОТ

(ВТОРАЯ СИЛА. Характеры, типажи).

«Второй Герой» об Изоте:

«…Изот... ну, этот, правда, не речистый.
Сидит, молчит. Порою взгляд свой мглистый
Подымет, стол окинет и опять
В себя уходит, точно полусонный
Хрестоматийный страж на бастионной
Полночной службе: только бы поспать.
Ан нет, не спит. Огонь вполне бесовский
Порой сверкнёт в оглядочке, столь жёсткой,
Что ясно и без слов – отменный страж.
Куда как зорок. Службу знает крепко.
Когда еще знакомились, так цепко
Всмотрелся, оценил весь антураж.
Всё вычислил. Все просветил мгновенно...
А, впрочем, небольшая перемена
В дому: Донат и я... Доната он
Встречал и прежде. А на мне подольше
Взгляд задержал. И вычислил. И больше
Не обращал вниманья, поглощён,
Казалось, вековой какой-то думой...
Весь облик его тяжкий и угрюмый
С Данилою разительно был схож:
Почти такой же рост, и так же крепок,
Костист, как будто страшный, мёртвый слепок
Был кем-то снят с хозяина...»
……………………………………………………………….
……………………………………………………………….
Здесь «Второй Герой», вероятно, опять о Даниле:
«…мне был знаком
Подобный тип. Не так, чтоб очень близко,
Но всё-таки...
Надвинутые низко,
Словно к земле придавленные лбом,
Густые брови над глазами цвета
И выраженья смутного... мне это
Одно сказало б много о любом
Другом – порочном типе, воре, даже
Убийце... только что-то здесь в типаже
Выламывалось из границ... но что?
Масштаб, наверно. Барство в развороте
И плеч, и слов насмешливых – навроде
Всё знает человек, и знает то,
Чего никто не ведает... наверно,
Власть над людьми и деньги могут скверно
Подшучивать, сам образ извратив,
Пародию слепив на романтичный
Злодейский штамп, уже не демоничный,
Вполне провинциальный примитив…
Наверно. Только здесь иное было.
Иное... ну, конечно, стать и сила,
Подчёркнутые шрамом у виска,
Главы посадка – гордеца, титана!
Но что-то там, внутри, мерцало тайно...
И я внезапно понял что – Тоска.
Зелёная и тихая, такая
Запущенная, мутная, глухая,
Что страшно стало мне – как жить-то с ней?
И от чего она, от пресыщенья?
Тогда зачем банальное общенье
С провинциальным идолом?.. Верней
Здесь было б усмотреть иные корни:
Тоска всегда жила в нём, точно в горне
Огонь подспудный, ждущий лишь мехов,
Но власть и деньги жажду разбудили,
И вот меха вздохнули, заходили,
И проняла тоска до потрохов...

***


   15. НЕКТО В БЕЛОМ

    (СИЛА ВТОРАЯ. Из видений «Второго Героя»).


     «…мне сон когда-то снился...  Некто в Белом
     Стоит над обнажённым, скорбным телом
     Болящего… задумавшись стоит.
     Как будто делит мысленно весь остов,
     Весь организм его на светлый космос
     И тот, который мрак в себе таит:
     В одном кишат и зыблются микробы,
     Как споры чёрных звёзд, из чьей утробы
     Инфекция клубится и ползёт
     На ту, другую часть его, пока что
     Не тронутую сумраком… и каждый
     Из двух миров свой тайный смысл несёт.
     За каждым свой расчёт, свои резоны.
     Тут – устоять, там – охватить все зоны
     Ещё не поражённые. Но кто
     Судья в той смертной тяжбе? Некто в Белом?
     Нет, он не вправе рассуждать. Он делом
     Врачебным озабочен, и про то,
     Что где-то там, на небесах, возможно,
     В тот самый час вершится непреложно
     Судьба больного, он не должен знать.
     Его задача – вражью смять когорту
     Атакой антивирусов, и к чёрту
     Поверженное воинство изгнать.
     Но там, где знают Сроки, там, быть может,
     Уже решили Всеблагие: прожит
     И замкнут точно в сроки путь земной.
     И если в этом смысле вирус – Благо,
     Промысленное свыше, бедолага
     В халате белом – цвет меняет свой.
     Теперь он «чёрный ратник»  в том, верховном,
     Непостижимом знанием греховным
     Неизьяснимом смысле, он сейчас
     Враг рода человечьего, покуда
     Вершит своё, не проницая чуда,
     Ниспосланного, может быть, для нас
     Как вирус…»

     ***

           16. ПРОКУРОР.

     (ПЕРВАЯ СИЛА. «Первый Герой» о соседе, прокуроре). 

     «…зайду… лишь посещу сперва соседа…
     В больших чинах сосед! Конечно, это
     Не повод поверять, словно куму,
     Все планы, но сказать:  мол, так и так,
     Ждём в шесть, что, разумеется, не всяк
     Об этом должен ведать, ждём приватно –
     Сказать необходимо. Вообще,
     Хоть и сосед ближайший мне, вотще
     Попытки были сблизиться... понятно,
     Такая должность, будь настороже.
     Он прокурор недавно. Тут в соблазнах
     Увязнуть просто, в подольщеньях разных,
     А там и слухи поползут уже.
     Гляди-ко, мол, якшается и с тем,
     И с этим, а сажали не затем
     На должность новичка, чтобы меж службой
     Впал в кумовство, с полгородом водясь.
     С соседями – тем паче...
     Отродясь
     Я к людям не навязывался с дружбой,
     Особенно к чиновным.  Нелюдим?
     И что же. На крылечках посидим
     Вечерней зорькой, молча перекурим,
     И так же распрощаемся, едва
     Кивнув друг дружке...  и на что слова?
     Всё ясно и без слов. А то, что хмурым,
     Как и хозяин сам, глядится дом,
     Сад одичавший с брошенным прудом, –
     Не по-хозяйски это всё, конешно.
     Да ведь и прежний (знатного купца
     Наследничек) хозяин без конца
     Отсутствуя, лишь бражничал кромешно,
     Проматывал накопленное впрок
     Отцом. Усадьбы, дома не стерёг.
     Лишь псов голодных поразвёл в округе:
     С цепи сорвавшись, псарню разнеся,
     Ночами выли – страсть! Округа вся
     Тряслась от страха... особливо суки,
     Недавно нарожавшие, страшны...
     Так мы их всех, виновных без вины,
     И порешили миром. А по чести
     Облаву на таких бы вот сынков
     Устроить, не на псов, – на мозгляков,
     Отцовы разоряющих поместья.
     Да что поместья, – память об отцах!
     Да вишь, закона нет. Уж мы в сердцах
     Решили, было, прав лишить наследных
     Поганца... ан, хранила стервеца
     Судьба: как раз нашёл себе купца,
     Да и какого! Явно не из бедных:
     Рядились недолгонько. Утром встал,
     Гляжу – хозяин новый... он и стал
     У нас теперь законником первейшим.
     Конечно, не хозяин...  но уж здесь
     Причина, как-никак, а всё же есть –
     И одинок, и делом тяжелейшим,
     Всё занят, а семьёй обзаведясь,
     Как знать, когда ещё наладит связь
     С мирским укладом?.. Впрочем, без особой
     Надеждишки на то – ни с кем из баб
     Не водится.  Мужскою, что ли, слаб
     Силёнкой? Ни с одною ведь особой
     Из наших не встречал его никто,
     Всё сам да сам...  нет, что-то здесь не то...
    
     ***
     А может?.. Подозрение, конешно,
     Нечистое... но всё-таки... А вдруг
     Из этих он, кому сердешный друг
     Не баба, а мужик?..  Уж так сердешно,
     В обнимочку с каким-то мужиком
     Однажды он под вечер прямиком
     Прошествовал домой к себе, не видя
     Меня, соседа… рассмотреть лицо
     Я не сумел во тьме, но утром выйдя
     Из дома на крыльцо – опять, гляжу –
     Всё тот же…  удаляется... скажу,
     Что я всеръёз вопросом этим крайним
     (Но только в толкованьи, так сказать,
     Бескрайнем) озаботился. Вот взять
     Китай, к примеру. – Или презираем
     Европою, иль ненавидим за
     Подкрадчивость, змеиные глаза...
     Но кроется за этим всем подспудно
     Страх. – Голый страх, что жёлтые кровя
     Однажды хлынут, всех передавя
     Своею биомассою... нетрудно
     Прогрессию рождений подсчитать,
     Чтоб сдуру вдруг простым расистом стать,
     Чтоб втайне помышлять – когда б холера
     Хотя бы половину вас взяла!..
     ***
     Но есть ведь и вселенские дела,
     Есть взгляд иной...
     Представь, что атмосфера
     На землю поглядела, отстранясь, –
     Она возненавидела бы нас!
     Нас, дышащих угарно и плодящих
     Самих себя всё жарче, всё жадней...
     Тут поневоле согласишься с ней.
     И сил, нас деликатно изводящих,
     Теперь, пожалуй, с гневом осудить
     Не сможешь, – ведь могла бы изводить
     И не в таких количествах, однако!
     Подумаешь, всего-то и дала
     Холеру, спид... спасибо! А могла
     Такая засосать нас всех клоака –
     Паси Господь... и вот что мне пришло
     На ум: и спид, и это, то ли зло
     Для нас, то ли добро для всей природы,
     Всё это наважденье из себя
     Исторгнула Планета, невзлюбя
     Нас, грешных: однополые уроды
     Не в силах распложаться, это факт,
     А значит – меньше войн. Гуманный акт!
     Благословить бы однополых милых...
     А не могу, противится душа.
     Не осуждаю, но и куража
     Содомского благословлять не в силах...
     ***
     А впрочем, не напрасен ли укор?
     Что из того, что странен прокурор?
     Законник – крепкий. Люди толковали,
     Статью любую, подзаконный акт
     По памяти, дословно шпарит так,
     Точно коллег изводит, и едва ли
     Не этим лишь исхлопотал себе
     Местечко подходящее в судьбе.
     Считаю, чепуха. То конкуренты
     Несут окольно… и, конечно, вздор.
     Где вызубрил? Зачем?.. Он прокурор,
     А здесь слова и выводы конкретны –
     На твёрдом знаньи правил и статей
     Основаны, и никаких затей.
     Закон. И ничего поверх закона.
     А то, что мелят злые языки,
     Известно дело... слухам вопреки,
     Ведёт себя на редкость непреклонно.
     Уж тут не подкопаешься. Порок
     Всегда наказан будет. Срок так срок,
     Без всяческих поблажек. Нам такого
     Лет десять бы назад, глядишь, чумы
     Сегодняшней и не знавали б мы...
     Но ничего, возьмём их, он толково
     Вины их все докажет, до одной...

    ***

     Но что это такое? Выходной,
     А двери на запоре... неурочной
     Работой занят?.. Экий фармазон!
     В присутствие податься?..
     Не резон.
     Пускай корпит. Потом, когда порочный
     Круг разомкнём, уже своё словцо
     Тяжёлое он бросит им в лицо…»
    
     ***

         17. ИРИНА.

    (ПЕРВАЯ СИЛА. «Первый Герой» о странной Ирине)

« …и зачем
     Мне душу растревожила, детишек
     Привадила к себе? А ведь меньшой
     Считай, за мамку чтит!..
Со всей душой,
     С любовью подошла к нам, ребятишек
     Своих-то не дал Бог, а тут в дому
     Аж семеро сирот!.. Тому, сему,
     Пожалуй, не забудь какой гостинчик
     На праздник поднеси, да покорми
     Меньшого... ну, со старшими детьми
     Конечно, проще. Да и сами нынче
     Помощники уже, а всё одно,
     Без ласки материнской всем темно,
     И свет в дому не тот, и смех незвонок.
     Радею, как могу… да ведь дела!
     Работа всё подмяла, всё взяла,
     Ну а ребёнок, он и есть ребёнок,
     Ему и сказку на ночь сочини,
     И приласкай, и даже побрани,
     Всё чует: вот она, рука родная...
     А ежли материнская, тогда
     И грусть не грусть, и горе не беда...
     Иринушка, зачем же ты, чудная?..»
     …………………………………………..
     …………………………………………..
         « …но Бог меня услышал. Внял мольбе.
     И я, и дети все её к себе
     Отпраздновать день светлый пригласили.
     Она пришла…
 да что пришла! Она
     С детьми, со мною так была нежна,
     Что мы её остаться упросили
     Хотя бы на ночь, на день... а потом
     Ей стал родным, почти своим наш дом.
     А младшенький, тот просто убивался,
     Когда вдруг исчезала дня на два,
     На три... какие дивные слова
     Для сказок находила – забывался
     Счастливым сном!.. Особенно одна,
     «О Доме сказка» – так была чудна,
     Что всякий раз просил её все снова
     И снова длить...
порою за неё
     Я сам, впадая в детство, в забытьё,
     Подхватывал оборванное слово
     И продолжал сказанье...
     ***
     Как-то раз
     Я заглянул к ним в детскую... свой сказ,
     Видать, на полуслове оборвавши,
     Она уснула рядом, как была,
     Одетая...  руками обвила
     Его головку русую, прижавши
     К своей груди... я на руки её
     Поднял, не потревожив забытьё,
     Отнёс к себе, свидетель Бог, без подлой,
     Без задней мысли, просто уложил
     На чистую постель,  а сам решил –
     На коврике улягусь, чуть поодаль.
     И лёг, и задремал...
     И в сладком сне
     Увидел, как она пришла ко мне
     И донага разделась, и прильнула
     Горячим, гибким станом...
и в жару,
     В тумане я не понял поутру
     То снится мне, или она уснула
     В моих руках? Иринушка... змея!
     Зачем ты не приснилась мне?.. А я
     Уже решил, что это знак нездешний
     Мне подала жена моя тем сном,
     Мол, это я, но в облике ином,
     Бери меня и не жалей о прежней,
     Всё та же я!.. Недаром малыша
     Так светится, узнав меня, душа!..
     Иринушка, Иринушка...  Иринья!
     Воистину смиренье, иль мятеж
     Довлеет над тобою? Ты надежд
     Не подавала, правда, но гордыня,
     Она в тебе откуда?.. Как понять
     Служенье Всеблагому, если внять
     Речам твоим, столь смутным, что, заспоря,
     Однажды я взорвался (а сейчас
     Жалею)... 
но нельзя ж, чуть не кичась
     Сверхжертвенностью, вкруг чужого горя
     Выкраивать какие-то свои,
     Диковинные в нашем бытии
     Понятья о семье, о мире Божьем?
     Уж ежели ты Богу отдана,
     Ты все Его заветы чтить должна
     И не судить того, кто сам тревожим
     И, может быть, казним своей виной,
     Но – тайною!..
     ***
     Я сам перед женой
     Корюсь, духовнику, быть может, каюсь
     За тяжкий плод, за всех за семерых,
     За смерть её!.. Но в каяньях своих
     Мир Божий не виню, не зарываюсь.
     Он Сам сказал: плодитесь, чада! Сам
     Сказал, что мы угодны небесам,
     Что грех детоубийства – тяжелейший
     Грех из грехов... зачем же мне пенять,
     Что, мол, жену заездил, что унять
     Страстей не мог?.. Да этого и злейший
     Не скажет враг. Она ж, детей любя,
     Сказала! Не на шутку озлобя
     И помутя мне кровь...
вспылил, не спорю.
     Нагородил в сердцах – невпроворот!
     Да как стерпеть? Мол, наплодил сирот.
     О чем же думал? В лапы отдал горю
     Мирскому их... чертяки, мол, вы все,
     Все крутитесь в порочном колесе,
     Не видя свету Божьего...
     а ты-то,
     А ты сама святая, что ли?.. Ишь,
     И Богу служишь, и со мною спишь.
     А может, с кем ещё?.. Тут я открыто
     Все перешёл границы, потерял
     Контроль. Добро бы просто укорял,
     Так нет же, костерил!..»

      ***
            

   18. СИЛУАН

      (СИЛА ПЕРВАЯ. Наставник Силуан)

     «…есть, есть к чему склонить своё вниманье. –
     Учён, всеведущ. Главное же, суть
     Из пут умеет выпростать, и будь
     Несведущ вовсе ты в духовном слове,
     Так ясно пред тобою развернёт
     Картину мира, так прочертит ход
     Истории родной, что будто внове
     На свет родишься: вот в чём был секрет
     Провалов исторических и бед!..
     Он духовник взыскательный, к нему
     Зайду…»
       ……………………………………………
      ……………………………………………….
     «…а тропка тут и привела ко храму:
     Ну что ж,  и Силуана самого,   
     А может и послушницу его –
     Иринью встречу... вовсе не для сраму,
     Нет-нет, не до того теперь, совсем
     Не до того... а так уж…»
      …………………………………………..
       ………………………………………….

   Из речи Ирины
    
    «…но ты себя, друг милый, не кори,
     Не стоит, а возьми поговори
     Ты с батюшкою нашим, он природный
     Оратор, толкователь слов святых,
     И станет явным каждый тайный стих...»
     …………………………………………….
     …………………………………………….
     «Первый Герой» после беседы с Силуаном    

    «…вот так потолковали... туча тучей
     Ходил недели две, наверно... срам
     Насилу одолел. Приполз во Храм…
     Вот так потолковали… Туча тучей
      Ходил недели две, наверно… Срам
      Насилу одолел. Приполз во храм…»
      ……………………………………………
      ……………………………………………    
     «…да-а... Силуан, наш батюшка, могучий
     Священных догм, великих книг знатец!
     А пуще-то всего людских сердец,
     Особливо смутившихся, заблудших.
     Сошлись мы с ним... вечерню отслужа,
     В часы, когда при храме сторожа
     Останутся одни, для самых лучших
     Бесед, где просветляется лицо,
     Всегда отыщет время и словцо.
     Во дворике усядемся, бывало,
     Под памятной ветлою, и начнём
     Душевную беседу...
     ***
      Только в нём
     Я отыскал всё то, к чему взывала
     Душа моя так много тёмных лет,
     Лишь он открыл глаза, навёл на след
     Загадки нашей давней, и отгадки
     Российской вечной скорби...
     ***
     …уж давно
     Терзался я в себе: что ж так темно,
     Так тяжко мы живём? Ведь не в упадке
     Держава, и последняя война
     Давно отполыхала, а страна
     Как будто бы невидимым пожаром
     Сжигаема, как будто бы подзол
     Незримый тлеет где-то... Ведь позор,
     Кромешный срам, когда не слепошарым
     Окрест окинешь взглядом край родной:
     И там, и сям разор... Разор сплошной!
     Леса, озёра, пастбища, долины, –
     В избытке благодати, а смотри,
     Кругом руины, зоны, пустыри,
     Да мёртвые заводы-исполины.
     Что, некому работать здесь? Смешно.
     Бездельников, гляди, полным-полно,
     Пьянь, дым столбом по родине клубится
     (Я не об нас, наш город не таков),
     На коммуняк всё свалим, на жидков?
     Чего уж проще, взять да озлобиться,
     Причину за разор в своей судьбе
     Найти в стороннем. Только не в себе…»
    
     ***

          19. ПОЖАР В ТЮРЕМНОЙ БОЛЬНИЦЕ.

    (СИЛА ВТОРАЯ. Рассказ Изота о пожаре в тюремной больнице)


     «…в общем так, диспозицию поясняю:
     Корпус в два этажа. Корпусок небольшой,
     Но усадистый, крепенький, прошлого века.
     Кладка в пять кирпичей. Клали, черти, с душой –
     Не проскочет блоха, волос в щель не пролезет,
     Дверь – стальная... в подвале, однако, ходок
     Запасной, аварийный (это прямо под вахтой).
     Что ещё?.. Вот ещё. – Наш этаж на замок
     Запирается в ночь, он – второй. Первый – ихний.
     Ну, подсобки там разные... для процедур
     Кабинеты...  Короче, закрылись ребятки
     И накушались. Мало сказать чересчур –
     Вусмерть! Всё б ничего, да окурок
     Кто-то бросил в тюфяк - и заснули... Верней
     Здесь не скажешь – мертвецки заснули. Буквально!
     ……………………………………………………………………..
     ……………………………………………………………………..
     …мне в ту ночь не спалось. Всё о жизни в охотку
     Думал, думал, на звёзды глядел... сквозь решётку
     Звёзды ночью, особенно в ясный мороз
     Зло сверкают. Особенно как-то колюче.
     Смотришь – будто бы инеем космос оброс...
     Ну, лежу потихоньку, бессонницей маюсь,
     Голова – забинтована, в гипсе – костяк,
     На верёвке – нога. Что ни ночь, богатею, –
     Дурень думкой у нас богатеет.  Ништяк...
     Только слышу: весёленький этакий, бойкий
     Треск … – как в печке сперва...  а потом – запашок.
     Чую, тянет к нам снизу... аа крепенько тянет!
     Ну, приплыли! – подумал... а уже не дымок,
     Гарь уже разьедает глаза, по перилам,
     По ступенькам дощатым, уже к нам теперь
     На этаж влез огонь... гложет пол, окна лижет,
     Рвётся, слышно, в закрытую дверь.
     Ну а та – на замке. Вся в железах, оковах.
     И покудова, держит… но чую, она
     Тоже рухнет вот-вот. А на окнах – решётки
     В полруки... это что? Всем хана?
     Что есть мочи ору, все клистиры, все склянки
     Расшвырял, всполошил всю палату...
вот здесь
     И открылось мне самое-самое, понял,
     Понял всё, кто такие мы есть
     Перед Богом, пред смертью самой, друг пред другом:
     Хоть и страшненько было, не скрою, но жуть
     Интересно кто как себя вёл в том капкане,
     Кто допёр, что захлопнут он здесь, что чуть-чуть
     И –  кранты: – задохнёмся!.. 

    ***
    Что, братцы, творилось!
     Кто-то выл диким зверем, уже не зовя
     Никого, просто выл и хрипел на постели...
     Кто-то полз по палате, в отчаянье рвя,
     Раздирая бинты на себе, будто сети,
     Кто-то хныкал надсадно, с подвывом стонал...
     Но меня поразили не те и не эти,
     А два старых зека…  жаль, имён не узнал.
     Те не выли, не плакали, не суетились.
     Друг на дружку взглянули, и, точно в цене
     Не сойдясь за жизнешёчку, перекрестились
     И молчком – навсегда – отвернулись к стене.
     И отплыли... отправились, видно, в дорогу,
     Где хлеба не горят, где полынь не горчит,
     Эти – точно от Бога. И – прямёхонько к Богу.
     Бог безмолвствует. Дьявол кричит..
     …………………………………………………………..
     …………………………………………………………...
      …ну а я? Я не смог. Я был молод, хотелось
     Кое-с-кем поквитаться, да и просто пожить...
     Ногу вырвал (весь в гипсе), уж тут как сумелось,
     Покатился, пополз в коридор...
вот где жуть,
     Вот где мерзость открылась!.. Представьте картину:
     Как в мертвецкой, синюшная лампа едва
     Освещает... какие тут скажешь слова? –
     Полусгнившего мяса куски, всю мякину
     Полутел, друг на друга ползущих, урчащих,
     Сатанеющих... чьи-то протезы, культи
     Подыхающих и тем сильнее хотящих
     Доурчать, дохрипеть, досмердеть, доползти!..
     Но куда? К эпицентру огня? К раскалённой
     Бронированной двери внизу?.. А зачем?
     Для чего вместе с ними я тоже, причём
     Самый первый! – Всей кровью, всей тушей палёной
     Где ползком, где рывком, кувырком, на локтях,
     По ступеням горящим, хрипя, завывая,
     Ничего уже, кажется, не сознавая,
     Волочу к этой двери свой ужас, свой страх?..
     Для чего? Я отвечу. Я крепко запомнил,
     Всем нутром, шкурой всей осознал я в тот час:
     Страх и ужас – вот всё, что хранит нас!..
     ***
     И понял,
     Что на подвиг толкает отчаянье нас.
     Подвиг – значит подвинуться, двинуться далее,
     Чем другие, на локоть, на палец, на пядь,
     Это страх, что забудут тебя, и едва ли
     Там, на огненной грани спасут...  и опять –
     Страх, что кто-то (не ты!) самым первым прорвётся
     Через пламя к той двери, где, может быть, ждут
     Черти, ангелы... в общем, спасители. Тут
     Все равно как спаситель тобой назовётся. –
     Там уже притартали пожарные бочки,
     Ломом дверь подломили, но в открывшийся створ
     Только первых, и тех только поодиночке
     Можно вырвать на волю, чтобы вновь под запор
     Затолкать, запечатать, забить...  Но об этом
     Разве думаешь тут? Разве помнишь?.. Ты в бой
     Рвёшься, подвиг верша, – оттесняя собой
     Самых злых и отчаянных, рвущихся следом.
     Ты – спасёшься. Они? Может быть. А другие?
     Бог судья… недостало им страха и сил?
     Значит, замыслы были у неба такие,
     Значит, слабо спасенье себе испросил…
     ……………………………………………………………….
     ………………………………………………………………..
     …и вот-вот уже рухнут опоры, стропила,
     Всех, кто в дверь не ушёл, под собой погребя
     (Между прочим, скажу, так на деле и было),
     Кто не смог, – видит Бог – отстоять сам себя.
     Ты себя – отстоял. Вот твой подвиг. (О коем
     Толковали вы здесь). Личный подвиг. Лишь твой.
     А каких-то абстрактных – я, может, тупой? –
     Не видал. Чем ни капли не обеспокоен.
     Просто люди боятся – пожара!..  Конешно,
     Здесь понять можно шире: загорелась душа,
     Истерзала подлюка, бабёнка шальная,
     Либо долг воротить не хватает гроша.
     Кто-то дом не достроил. А кто-то карьеру.
     Кто-то главную книгу не втюрил в умы…
     Вот и рвутся, коль страх есть и сила, на подвиг,
    Лишь бы вырваться первым из огненной тьмы...
   ………………………………………………………………
   ………………………………………………………………
     …я добра, уж поверьте, осквернить не желаю,
     Но подметил давно – далеко не всегда
     Жест добра так уж искренен и бескорыстен,
     Даже верящий в Бога, и тот иногда
     Не из чистой любви, не от чистого сердца,
     А из страха, что Бог не простит (вот уж ложь!)
     Сунет денежку нищему, втайне терзаясь –
     Эх, на деток своих бы использовать грош!..
     …………………………………………………………..
     …………………………………………………………..
      …или вот, подмечал же, наверное, каждый:
     В скорбном трауре, плача по мужу, вдова
     Даже искренне, вправду любившая мужа,
     Скрыть не в силах порой торжества,
     И за всем её траурным, скорбным обличьем
     Проступает предательски: «Пробил мой час!
     Он был первый над кланом, но я – победила!
     Я старейшина рода отныне для вас...»
     ……………………………………………………………
     ……………………………………………………………
     Иль совсем уж нелепость: врагу и подлюке,
     Душегубу, наветчику руку тянуть,
     Если тонет...
а было бы лучше, честнее,
     И – по совести самой – ещё подтолкнуть!
     Иль уж мимо хотя бы пройти, отвернувшись…
     Пусть спасается сам. Бог попустит – спасёт.
     Так ведь нет, – исказнясь, руку даст и поможет,
     А потом (заслужил!) и насмешку снесёт...
    
     Это что, от любви, заповеданной свыше?
     Да от страха, от страха!.. От него одного!..»
    
     ***

           20. СПОР  ДОНАТА И «ВТОРОГО ГЕРОЯ»

    (ВТОРАЯ СИЛА. Продолжение спора Доната и «Второго Героя» о поэзии)


    «…так стонут ветви  и гудят , нестройны,
    Так воют ветры, что рождают войны
    И восстаёт звездой над миром Злость.
    А разбуди-ка мощь, что в недрах дремлет?..
    …………………………………………………..
    …………………………………………………..
    Назвалось электричеством, что древле
    Божественной энергией звалось…
    ……………………………………………………
    ……………………………………………………
  …ты посмотри, и ныне над жилищем
    У доброго хозяина мы сыщем
    Конька резного, или петушка,
    Доску-огниву и лобан с коруной,
    Причелины, подзоры... это ж руны!
    Их дешифровка не для простачка,
    Не для того, кто праздной изукраской
    Счёл эти знаки. Пращур наш с опаской
    К сокрытым силам подходил, рубя
    Топориком те знаки, обереги
    От молнии, от скверны в человеке
    Нечистом и – от самого себя.
    Да-да, и от себя! Он знал с кем биться.
    Он знал, что в тёмных недрах ад клубится,
    Лишь заговором вытеснен… что звать
    В мир Слово – значит рыться в жгучей ране,
    Что можно им, смирённым в косной пране,
    Глухую древность электризовать
    И вызвать к жизни то, что неготово…
    И, растревожив Змея Золотого,
    По жилам пропустив его, сердца
    Безвинные изранить...
вот где корень
    Всех зол, и если ты в своих упорен
    Блужданиях, будь честен до конца,
    Ответь, ужель не знал или не заметил
    Как Слово ранит мир?..»
    ……………………………………………………
    ……………………………………………………
    …и он ответил,
    Сказал мне то, о чём лишь смутно я
    Догадывался встарь: о чёрном свете,
    Клубящем Слово.  Слово о Поэте,
    А не о сладком пенье соловья,
    Не о певце и вечном балабоне…
    Он был подавлен.  Тонкие ладони
    (Всё не в отца!) виски сжимали...
    вдруг,
    Забыв про чай, про мёд в долблёном жбане,
    Унынье сбросив, будто оправданье
    Себе нашёл, он встрепенулся:
    – «Круг,
    Конечно, замкнут. И горька, наверно,
    Расплата за полёт, за все инферно,
    За все фантомы, впущенные в мир,
    Но если мы – представим лишь – в походе
   (А так оно и есть!), в любом народе
    Быть должен тот, кто вычертит пунктир,
    Кто держит связь и Слово, тот, кто реку
    Поможет одолеть, к иному брегу
    Переводя людей:  ни бродов нет,
    Ни переправ кругом, один прибрежный
    Тростник поёт... но в песне, безнадежной
    Для  «малых сих», Весть различит поэт…
   ……………………………………………………..
   ……………………………………………………..
   …чуть помолчал Донат, и с горьким смехом
    Добавил, подытоживая: «Грех им,
    Возможно и скостится – тем, связным,
    Тем, кто как встарь, казал дружинам княжьим,
    Прощупывал сквозь ночь ко станам вражьим
    Притопленные броды, обходным
    Маневром реки, рвы одолевая
    Незримо для врага, чья тыловая
    Стена всегда слабей... но кто здесь враг?
    Хромает – усмехнулся вновь – сравненье.
    А вот еще, как говорится, мненье –
    В миру поэт не воин, а дурак,
    Что, вероятно, к истине поближе.
    Но, лепеча невнятно и бесстыже,
    С восторгом уловляя в силовых
    Полях вселенной некие сигналы,
    Кем он уведомлён, что те каналы
    Не магистраль соблазнов мировых?
    Кто может поручиться, что – от Бога,
    А не от Сатаны?.. Сладка эклога,
    Элегия, поэма... откажись,
    Попробуй от соблазна образ дивный
    Пристроить в дольний мир, такой наивный,
    Что и химеру демона за жизнь
    Возвышенную примет в простоте он,
    Превознесёт!..  Хотя какой там демон, –
    Несчастное по сути существо...
   
    ***
    Да я и про себя! – Воскликнул пылко
    Донат, опередив мою ухмылку –
    Всё знаю, а с собою ничего
    Поделать не могу... ведь вот и батя
    Горюет... но, казнясь и виноватя
    Себя, – тут Бог свидетель! – Лишь себя,
    Опять, как только «позывной» заслышу –
    За стол, к себе... а там, пойми, не вижу
    Как слово входит в мир, и мир дробя,
    Сквозь образ проступает новый образ,
    И, словно в зеркалах кривых коробясь
    И пересотворяясь, мир уже
    Сквозь наслоенья образов иначе,
    Чем был задуман, видится... 
тем паче,
    Задуман цельным был, и цельным же
    Дан человеку. Не одну харизму
    Поэт в судьбе меняет, но сквозь призму
    Причудливых видений целый свет
    Подробно преломляя, с линзой сходен,
    Невольно искривляет весь Господен
    Мир, самодеформируясь, поэт.
    Добро бы только сам! В конечном разе
    Всяк волен сумасбродствовать, в экстазе
    Тьму выкликать, но счёт особый тут:
    Придут другие, и бессильны сами
    Осмыслить жизнь, уже  е г о  глазами
    Окрест происходящее прочтут.
    В том случае, конечно, если ярок
    Огня источник, если не огарок
    Какой-нибудь и не простой прохвост,
    А тот, кто жар в себе переплавляет,
    Кто этот жар лучом переломляет
    В самом себе…
а этот жар – от звёзд
    Идёт?.. Кто скажет нам?...
    ……………………………………………………………..
    ……………………………………………………………..
     …– и ведь вот что скверно! –
    Взвинтился вновь, мгновенно позабыв
    Про мой вопрос, настолько безучастный,
    Насколько есть хотелось…
 и опасный
    Огонь в глазах (не в печке!), снова взмыв,
    Речь раскалял – ведь вот рубеж предельный! –
    Здесь истина, как Целое, и цельный
    Мир, с вертикали свергнутый, в кусках
    Дробится – в плоскостных, горизонтальных,
    Зеркальных пусть, но индивидуальных,
    Не очень обязательных мирках, –
    Ведь вот что отвратительно!.. И болен,
    Здоров ли разум, я ему не волен,
    Поскольку чей-то проводник... но чей?
    Друзья поют одно: талант, мол – благо…
    О том же и опальный бедолага,
    Увещевал меня... уж с ним ночей
    Бессонных промотали мы бессчётно,
    Учёный человек был. Да учёно
    Не всюду же разумно?.. Впрочем, я
    Смолкаю здесь. Не просто благодарен
    За притчи, за архив, что мне подарен,
    Я не Господь, и батя не судья
    Покойничку... а всё-таки, пусть грубо,
    Но кто здесь вправе подтвердить, что любо
    Создателю созданье твоего
    Рассудка и наитья? Кто измерит
    Крушенье или взлёт, удостоверит
    Причастность к небесам?..»
    – «Да отчего
    К высотам, к небесам?..» Уже, признаться,
    Тут замыкался круг, и разминаться,
    Фехтуясь откровеньями, черёд
    (Притом вполне естественно), сменялся
    Иным – и судьбоносным!..
    ***
    Я поднялся
    Из-за стола...
    «Час пробил? Так вперёд! –
    Скомандовал себе, – лишь ночь на споры,
    А в случае удачи – и на сборы,
    Покуда нет родителя.  Итак, –
    Мой ход!»:
    – «Да отчего же так надменно
    Судить, паря над миром, непременно
    Ревнуя к небесам? Любой чудак
    (Я здесь не о тебе) всегда уверен,
    Что если уж не Всеблагому вверен,
    То присным-то его – наверняка.
    Но ты же, брат, ведь ты статья иная,
    И столько о себе, о даре зная,
    Зачем валяешь Ваньку-дурака?..»
 
      В походе на рынок «Второго Героя» с настенной Путь через погост.

       «…я забко передёрнулся, Доната
     Вдруг вспомнил почему-то, виновато
     В себя всмотревшись… вспомнил, как в ту ночь
     Он что-то причитал (казалось бредом)
     О том, что это молчаливый предок
     В нём хочет выговориться, превозмочь
     Безмолвье, тьму корявых поколений,
     И вот теперь он сам его велений
     Не в силах превозмочь… «…и вот, и вот…
     (Донат развёл растерянно руками)
     Вот, говорю... а почему стихами?
     Не знаю... ИМ так надо... и ревёт,
     Ревёт, как из дремучих древних штолен
     Во мне  ИХ  рёв, и я уже не волен…
     Поверь, я не оправдываюсь, но,
     ОНИ–ТО, предки, корчатся, безмолвны!..
     И, тёмные улавливая волны,
     Я чувствую – так мне повелено...»
    …………………………………………………………
    …………………………………………………………
     «…тогда я не придал значенья бреду
     Донатову, да ведь и цель не эту
     Преследовал тогда, но вот теперь
     Вдруг понял, что хотел сказать он этим,
     Ведь он не современникам, не детям –
     ИХ  голосам открыл собою дверь!
     Недаром же мне чудилось рыданье
     В его словах, а может, оправданье
     Жестокой неотмирности его,
     Презрения и жалости к родному
     Отцу и дому, ко всему земному,
     Или к нему взывало родово?..

     ***
   
      21. ПЛАН ОБЩЕЙ КОНСЕРВАЦИИ ПЛАНЕТЫ

       (СИЛА ВТОРАЯ. Заключение «Второго Героя»)

     «…– «я не самоубийца. Знаю меру
     Подобного греха. Отцову веру
     Хотя не исповедую, но чту.
     И план подробный самоустраненья
     Даю затем, чтоб не было сомненья –
     Я к самоискуплению веду...
     Что на земле осталось от Эллады?
     Развалины. Но храмов колоннады,
     Обломки мощных мифов говорят
     О славе, о могуществе, о духе
     Самой культуры древней…
а разрухи,
     Упадка избежал бы кто навряд.
     Но как они сияли звёздной славой!
     Дай Бог такое всем!  И жрец лукавый
     Не в силах был Египта попасти
     От разоренья. Свитку время – свиться.
     Но эти пирамиды, эти сфинксы,
     Все эти чудо-камни во плоти
     До нас доносят дух самой эпохи.
     Немного? Я не спорю. Это крохи.
     Но все-таки остались же они!
     А что от нас останется? Руины
     Реакторов, кладбища-исполины
     Урановые, доменные пни?
     Куда как восхитительно!.. Позором
     Покрыть себя готовы перед взором
     Времён грядущих, всех, кто посетит
     Планету нашу бедную, быть может...
     Тревожит нас? Какое там тревожит,
     Да хоть потоп! Над нами не дождит.
     А мы-то ведь немало что достигли...
     А мы не только лабиринт воздвигли,
     Мы в генные шурфы проникли, мы
     Открыли бездны тайн, часть из которых
     Весьма бы пригодилась нам при сборах,
     Когда удастся лучшие умы
     В одно сплотить, нацелить на глобальный,
     На главный подвиг: разверстать детальный
     План общей консервации земли. –
     Не в том, конечно, виде безобразном,
     В каком она теперь, но лишь в согласном
     С преданьем, то есть в том, какой нашли
     Её когда-то пращуры, впервые
     Шаги, как оказалось, роковые
     По суше пролагая...
     ***
     Из воды
     Едва восстав и шумно отряхнувшись,
     Чудовищная хищь, в ряды сомкнувшись,
     За доблестные принялась труды:
     Лес вскорчевали, мамонтов побили,
     Руду расколдовали, раздолбили,
     Как плод запретный, смутное ядро
     Первоначал, и с круга, с вечной тверди
     Вразнос пустили время, время смерти...
     За дело, в общем, принялись добро.
     Итог известен. Слишком. От глумленья
     Над всем живым, от перенаселенья
     Планета задыхается... Наш долг
     Вернуть ей облик свой первоначальный
     Пред тем, как отгостим здесь, где печальный,
     Последний скрежет наконец бы смолк...
    
      …………………………………………………………
      …………………………………………………………
      
     …все виды спермы,
     Все группы крови, тканей, эпидермы,
     Весь костно-роговичный институт
     Здесь должен быть разобран подетально,
     Порасово и понационально
     Рассортирован,  выделен в свои
     Подклассы и подгруппы, дабы каждый
     Знал нишу для себя, когда однажды
     Свой круг очертит в плотном бытии…
     ……………………………………………………………..
     ……………………………………………………………..
     Как знать, а вдруг возможности науки
     Расширятся, и донорские муки
     Здесь будут ограничены всего
    Частицей крови, взятою ретортой,
     Той каплей, можно будет из которой
     В грядущем воссоздать все естество?
     Тем лучше, если так. Я не биолог.
     Подробностей не знаю. Знаю – долог
     И кропотлив глобальный этот труд,
     Труд по стяжанью сущего: не только
     Наш род людской, любую тварь, поскольку
     Жива она, по нишам  разберут –
     Всю фауну и флору до былинки,
     До зернышка, до дышащей пылинки
     Учтут и вычислят, поставят в ряд
     И так законсервируют, что буде
     На то резон и воля, светолюди –
     Те, из других времён и далей люди
     Всё это снова жизнью озарят.
     Но то – их воля. Наш удел потуже:
     Не лучше, а как есть, но и не хуже
     Чем есть: себя на их оставить суд,
     Пускай они решают, коль планету
     Всё ж посетят: а стоит ли всю эту
     Жизнь вновь спасать?..   
     Как знать, а вдруг спасут?
     А вдруг они оценят этот подвиг
     Самоухода? –  Если уж не под век,
     Не под завязку судную все мы
     Решились дотянуть, планету гробя,
     И не самих себя – свои подобья
     Им вверили…уж  мы ли чада тьмы?..
     …………………………………………………………
     …………………………………………………………
      …нет, здесь уже не нам скрипеть мозгами,
      А разум для того нам дан, чтоб сами,
      Всё осознав, могли сойти на нет,
      Чтоб и земля, планета голубая,
     От нашей лжи и скверны погибая,
     Без нас бы обрела иммунитет.
     Здесь, кажется, вопрос весьма уместен –
     А Божий Дух?..
    
     ***
     Но Дух, – он повсеместен!
     Я убеждён, что в каждой клетке Он,
     В молекуле и атоме волшебно
     Горит, живёт...  и разве же потребно
     Взывать о Том, Кто в нас пресотворён?
     Он воплощён в поэмах, красках, звуках,
     Да в тех же самых знаниях, науках,
     Которые на службу взяты здесь.
     Тем более, что банк, или, скорее,
     Его фундамент: книги, галереи,
     Лаборатории – уже всё есть.
     Здесь надо продолжать, лишь расширяя
     И углубляя сферы, претворяя
     Задуманное в полный свой обьём,
     Чего-чего, а времени на это
     Жалеть не стоит...
глупо, без просвета,
     Эпохами в убожестве своём
     Транжирили его на мрак и ужас,
     И вот теперь, пред светом обнаружась,
     Неужто поскупимся?.. Может быть,
     Не годы, а века пройдут, покуда
     Мы толком подготовимся и чудо
     Свершится – мир сумеем возлюбить?..
     Вот здесь-то он и кроется, мой скорбный,
     Мой тайный луч надежды – в той упорной
     Работе отреченья от себя,
     В работе трудной самоочищенья,
     В трудах прощанья с миром и прощенья
     Друг друга – в свет войдём, всех возлюбя.
     Да-да, друзья, такая вот смешная
     Живёт во мне надеждишка...
и зная
     Всю призрачность её, порою я
     Все ж думаю: коль всякий так рассудит,
     Греха избудут – все!..
И нам не будет
     Нужды в исчезновеньи бытия!..»
   


Детективное после-словие.
По поручению редакции,
Вячеслав Киктенко:
Сюжет, как молодость, старинный,
Как ночь в потопах стеарина
В те баснословные года,
Когда сердца сжигали в спорах,
Когда в пороховницах порох,
Когда, о Боже мой, когда...
Но – к делу. В комнатке неважной,
В издательстве, среди тиражной
И бестиражной хреноты
Был найден, уж не обессудьте,
Роман. Причем в стихах. По сути
Безумства, если не тщеты,
Безвестный плод… известно, в хламе
Редакционном за делами,
А попросту за суетой
«Плодов» подобных горы киснут.
Но что заставило присвистнуть?
«Плод» оказался не простой –
С секретцем. И не примитивным.
Он оказался детективным,
Роман в стихах... чудной сюжет!
Сюжет запутанный и странный...
Всмотрелись в ход его туманный,
И нам забрезжил дальний свет.
О чем роман был? О России.
Там смутно раскалялись Силы,
Как на растяжке дуговой
(По Фрейду: Либидо-Танатос),
Одна – зов жизни. Смерти натиск –
Вторая. Так, на роковой
(По автору) дуге от века
Русь корчилась: два человека
В едином. Оба заодно,
И –  врозь. Вот так и Русь: едина,
Края светлы, а середина
Темна. И все вокруг – темно.
Но, впрочем, вся эта интрига –
Лишь версия, поскольку книга,
Увы, читатель, так сказать,
Была «утрачена отчасти».
Виновны. Мы собрали части
И попытались их связать.
Нам показалось интересно.
Но время действия и место,
Язык, фактура – сквозь туман
Мерцали неопределённо...
Нашли подсказку – «Время Оно»,
И оснастили ей роман.
Вот как назвать? Утрачен титул.
Внезапно кто-то взял и выдал:
– «Там, в детективе, есть мотив,
Где ратоборствуют две Силы,
Но сам роман-то –  о России.
Пусть будет: «Русский детектив».
– «Пусть!» - облегченно мы вздохнули,
И успокоились. Гульнули,
Как водится, добыв «сучок»,
И – по домам (уж как сумели),
А утром в папке (о, похмелье!)
Нашли еще один клочок. –
Обрывок титула, похоже.
В нем – имя странное. Так кто же
Был автор?– дурень? Черт ли хром?
Мистификатор ли?– «Пит Кейни».
Прочли наоборот – «Тип Некий».
Случайность? Или палиндром?
Решили не гадать, и дружно
Решили вновь поддать, ведь нужно
Дорожку книге «промочить»,
А предисловье в шуме-гаме
(Чтоб обязательно – стихами)
Решили мне препоручить.
Вот, порученье выполняю.
И даже нечто восполняю,
Вновь преисполнившись виной:
В той папке пухлой (под завязку),
Забыли мы «О Доме сказку»,
Как приложенье к основной
Сюжетной теме детектива...
Но, впрочем, хватит негатива,
Наш долг исполнен, а теперь
Черед решать – входить под своды,
Иль нет. Пред вами – главы, годы...
Мы лишь приотворили дверь.