Сеть – кулинарного чуда –
«Макдоналдса»
своих страждущих потчует
досыта.
Не даром, конечно –
но главное здесь результат конечный.
Потому в почёте
и почивает на лаврах.
А я
просто кормлю пернатых
из своей примитивной кормушки.
И клюют пташки
моих подношений крошки.
И радуюсь я – крылатому шуму внимая –
на взаимность чувств бы надеяться.
Так, наверное, радуется молодая мать,
уже кормя с ложки
своего младенца.
Говорят,
в свой отчёт,
птицу в небо, выпусти,
и от грехов, в твоём списке
целый ряд,
тебе (кем и за что?)
освобождение выпишут.
Но ведь птицу для этого надо поймать,
на преступление перед природой идя –
нить
неба с птицей порвать – грех – как мать
оторвать от дитя.
И знает птица,
что есть зло.
И боится птица,
что даже в её небесную весеннюю
плоть
могут впиться
клыки и когти хищника.
И быть уже ей просто пищей.
Вон мой хвостатый –
передо мной ему хвастать
грацией и мягкими повадками.
А как повадится:
в мягкой лапке коготок –
смерть небесным уготовь.
И я для них хищник –
вера в человека
у них давно уже человеком
похищена.
Мне кормящим
с руки их
не быть –
не приблизят меня к себе,
как не приближу к себе я
манящее
небо.
Может и мне проповедовать птицам,
(да – тоже!)
как Святой Франциск
на фресках
в Ассизи.
(В красках
Джотто -
я с ними в союзе.)
И, глядя снизу
вверх,
от зимнего солнца глаза не прикрывая,
сказать им
– Верьте,
мне птицы!
Я не хищник,
я сам порываюсь
от людей удалиться.
В горной хижине
только можно достать,
встав на цыпочки,
облако
и,
от
длинного
дня
устав,
познать Лао Цзы.
Почти
без подлинника.
Но нет,
не услышат,
не поймут меня птицы –
для этого нужно
крылатым родиться,
для этого нужно,
всего лишь,
птицей родиться.
Ну и хорошо.
Буду просто рад и дальше
лущёнными
кормить их ядрышками
орехов.
И не для
отпущения
грехов.
202...