Простуженный ветер терзает палатки,
на каменной лестнице к чёрному небу,
пророча беду на кофейном осадке,
когда мы уходим в продрогшую небыль.
Когда разлетаются клочья тумана,
над спёкшейся в прозу последней надеждой.
Ревнивое завтра, как старая рана,
заноет с тоской под намокшей одеждой.
Погонит взашей от уютной болезни,
от мягкой опеки, что крепче булата –
туда, где звучат одинокие песни,
под небом в червонной подкове заката.
Останется всё, что вчера не сложилось.
Забудется всё, что вчера убивало.
В дождливых объятиях теплица милость
костра, на другой стороне перевала.
Ворчливое утро глядит ухмыляясь,
расставив ущельями сеть паутины,
как блудные дети за камни цепляясь,
штурмуют свои непростые вершины.
Сквозь цепкие дрязги, сквозь мелкие нужды,
без лишнего груза и без адресата,
оставив всё то, что отныне не нужно
идущим наверх по тропе невозврата.