Переверну ещё одну страницу своей жизни…
Может на ней записан Его замысел:
— Для чего?…
В доме суета.
Посреди гостиной огромный, видавший виды чемодан, перетянутый двумя обручами одного с ним цвета.
У чемодана странное прозвище - „германский". Мы с тетей Зосей складываем в него по составленному списку вещи, которые будут нам необходимы в поездке на Черное море.
Зося передает мне хозяйственный опыт.
Наука не из простых.
— Откуда чемодан у нас такой, Зося? (Она любит неофициальное к ней обращение. И я этим пользуюсь для краткости).
После долгой паузы:
— Тебе расскажу, когда будем гулять по набережной Феодосии.
— Почему только мне?
— Разве это кому расскажешь? - с грустью произносит тетя.
Меня трогает её доверие.
Дочери Нона и Римма вышли замуж за военных и кочуют с ними.
Мужа Ноны перевели в Феодосию. Они тут же пригласили нас погостить.
Дядя Матвей с нами не едет. День и ночь на работе. Стройка на контроле Москвы. А тогда, когда она начиналась, была на контроле лично „Отца народов." Зося гладит ворох рубашек, готовит еду для дяди Матвея впрок и повторяет:
— Он без нас пропадет.
Я возражаю:
— На работе есть столовая.
На что она:
— Он о ней не вспомнит!
Успокаиваю:
— Мы будем ему звонить и напоминать.
— Пора и нам обедать,-говорит Зося и ставит на стол сохранившуюся из всего старинного сервиза супницу.
И в этот самый момент раздается, как гром с ясного неба, оглушительный звонок. За ним второй… третий… Мы вздрогнули, переглянулись. Бегу открывать:
— Кто? Кто?
— Телеграмма, - сообщает незнакомый голос.
Перед нами юное мальчишечье лицо с улыбкой до ушей:
— Распишитесь! - торжественно произносит оно.
Зося ставит подпись, но не спешит читать…
Наконец, пробежав глазами телеграмму, произносит:
— Иезус-Мария! - Переходит на польский от волнения.
— И что же в телеграмме? - спрашиваю,сгорая от любопытства.
— Он едет, чтобы забрать тебя и увезти на два года на Балтийское море… Не пущу!
Море Лаптевых, Баренцево, Балтийское нам не предлагать, - улавливаю тонкую ниточку сарказма.
— А для чЕго?- копирую Зосино произношение.
— Ишь что удумал! - произносит она с отчаянием. - Он хочет поломать твою жизнь. У нас ещё три года учебы, потом институт… Не пущу!
Уже за полночь. Никто не спит.
Зося с дядей обсуждают телеграмму. И довольно бурно!
Дядя Матвей убеждает не спешить с выводами, а подождать папу и выслушать его. Мягко упрекает:
— Ты дочерям хотела построить план жизни. И что из этого получилось? Мы предполагаем, а Бог располагает…
На другой день водитель дяди везет нас на вокзал.
Вокруг шум, суета, восторги и слезы - все действует на тетю благотворно.
Она становится мягче, спокойнее. К тому же Зося сегодня выглядит прекрасно! На ней яркое солнечное платье, красивая, даже несколько легкомысленная, прическа. (Я её мысленно назвала „Иду на Вы!“).
С минуты на минуту из вагона выйдет папа. Мы держимся за руки.
Папа уже стоит в проеме двери вагона. Освобождаю свою руку от Зосиной и бегу к ступеням.
Отмечаю, он очень похудел. Мы обнялись крепко-крепко.
Папа хотел меня поднять, но встретился глазами с Зосей, подошел к ней и сказал:
— Спасибо тебе, родная, за Тину.
И поцеловал ей руку. Зося обняла его.
Мы быстро шагаем к машине.
После дороги папа принимает душ, а мы с тетей занимаемся сервировкой стола.
Потом светские разговоры о папином здоровье, моей учебе.
Вдруг Зося произносит:
— Забыли купить любимое мороженое Тины.
И отправляет меня в самый дальний магазин, добавив:
— Там оно вкуснее.
Догадываюсь… Хотят поговорить без меня. Тетя хочет овладеть ситуацией, все взвесить и проанализировать до прихода дяди Матвея, чтобы разбить папины доводы…
Но всё пойдет не так, как предполагает Зося…
Когда я вошла с мороженым, дядя Матвей, к моему удивлению, был уже дома, видимо, по случаю приезда брата сократил рабочий день. До меня донеслись слова папы:
— Пока ты чувствуешь на войне локоть друга - ты жив… Этот локоть помогает, спасает. Представь, Матвей, когда ты в самых жестоких и безнадежных обстоятельствах, а рядом с тобой Андрей и Саша… Они, как вы, мои братья.
Я чувствовал тебя, Дему, Даню. Они как братья. И сегодня… спустя годы… искали меня… Остались верными клятве.
Мы поклялись тогда… если будем живы… встретимся. А если не суждено, найдем могилы. Будем приходить, помогать семьям…
Мы верили, что все не будет зря: ни один пережитый день среди крови и смерти. Матвей, они мои братья, а значит и твои. Я прошел с ними через нечеловеческий труд, холод, страх, усталость.
Мы мечтали, оставшись живыми, хоть ненадолго, поселиться в самом райском уголке, где красота и оглуштельная тишина без единого выстрела…
Андрей нашел этот уголок. Туда мы и едем. Старшая дочь выходит замуж.
Мы с Андреем все рассчитали: два года работы - и можно построить им кооператив.
— С твоим-то здоровьем, брат?
— Они все обговорили с командой. Будут меня щадить. Я отказывался… но это только обидело их. Отказ не был принят.
Зося тут же вбежала в гостиную:
— Ну а Тине зачем усложнять жизнь? Три месяца ты в море - три на суше. С кем оставишь девочку?
— Здесь все продумано и взвешено, Зося. Комната, в которой мы будем жить с Тиной, рядом с комнатой Анны. Ее муж погиб в море. Она очень одинока. С радостью берется помогать Тине в мое отсутствие.
Этажом ниже - жена Андрея, Регина (немка). Она медик.
— Поедем с нами, Зося. Все увидишь и оценишь.
И тут Зося решила хоть что-то отвоевать.
— Не по-твоему и не по-моему: только на один год. Я отпущу её при этом условии.
Зося закрыла глаза ладонью и, не дождавшись папиного ответа, быстро выбежала в кухню…
На другой день мы идем с Зосей покупать билеты в Калининград, отправлять телеграмму в Феодосию о задержке с приездом, подбирать подарки нашим новым калининградским друзьям.
Поздно вечером дядя Матвей отвозит нас на вокзал.
Утром мы уже в Калининграде.
На платформе нас ждет целая делегация! Папа представляет дядю Андрея. Замечаю: они с ним поразительно похожи: оба высокого роста, с военной выправкой. При внешней строгости тот же очень теплый взгляд с едва заметной улыбкой.
Я дарю дяде Андрею маленький букетик. Он гладит меня по голове. Его лицо расплывается в лучистой улыбке.
Папа тут же представляет Зосю:
— Наш ангел-хранитель.
Дядя Андрей целует Зосе руку и представляет свою жену Регину.
Зося дарит ей коробочку.
(Зося любит дарить подарки. Говорит, что это развивает в людях доброжелательность, и особенно в детях.)
Доходит очередь до Анны.
Не успевает дядя Андрей произнести её имя, как она сама так озорно, весело произносит:
— Нюша!
На Нюше пан-бархатное платье, а по плечам рассыпаны кудри. Туфли мне кажутся на ее ногах невероятной высоты, но она очень легко передвигается, привычно.
Регина - полная ей противоположность: одета элегантно и строго.
Зося вручила Нюше тоже коробочку, после чего та поблагодарила её и обняла так, словно знакома с Зосей давным давно.
Я порадовалась, что Нюша совсем не злая, чего больше всего боялись мы с Зосей.
Регина с Нюшей тут же покидают нас и едут готовить праздничный стол в поселок Нойкурен, где мы будем жить с папой.
Теперь у поселка другое название - город Пионерский.
Дядя Андрей прямо на платформе сообщает об этом городке краткую, но важную информацию:
— Основан в начале 13 века. Площадь его восемь квадратных километров.
— Всего-то? - мелькает у меня в голове.
— Там великолепный сосновый бор, красивое морское побережье, песок мелкий светлый, а янтарь прямо под ногами валяется,- продолжает дядя Андрей восхищеннно. И в заключение:
— Пионерский - это единственный незамерзающий порт в Калининградской области!
Мы с Зосей часто ездили на экскурсии, а потому оценили дядю Андрея в качестве экскурсовода высоко, хотя информация была очень краткой.
Потом мы знакомимся с Калининградом.