Он падал, он шел,
Потом перестал и лёг.
Садился на ствол,
Элегантно, как мотылёк.
Он жалил, как овод,
Кружился у фанаря.
Несказанным словом,
Он таял среди октября.
Февральский колючий и злой
Хлестал по щекам.
Крутился упрямо юлой,
С быстротой озорного щенка.
Укутывал плечи,
Просыпался манной с небес,
И каждому встречному
Нагло за шиворот лез.
Бесшумно, как дикая кошка,
Захватывал города,
И сыпался под ноги крошкой,
И, кажется, был всегда,
Плотнее стал, крепче металла
И, кажется, он везде,
Но весь по весне растаял
И в талой исчез воде...