Чистым лесом иду. Над тропинками ветки трепещутся.
Нет ни горя-беды, ни завистников и ни хамья.
Для меня — блага жизни, здоровье, красивая женщина.
Только странно: плыву, как в бреду, теми стёжками я.
Гладь, светло и спокойно, не тратится сил на борение.
Мысли дрябнут, а что, всё стабильно течёт и без них.
Образцово живу, говорят, без греха и без лени я.
Только странно: скрутила тоска о годинах лихих.
О далёких годах, где наотмашь по морде ошибками,
Где меня предавали,
Как стыдно — и я предавал,
Где свой дух собирал, чтоб спасти, по кусочкам, урывками
И слезами раскаянья епитрахиль орошал.
Круто всё повернулось тогда на добро, и казалось мне,
Как же не ликовать, беспощадно пороки глуша?
Лишь сейчас жгучей молнией в сердце ворвалось сознание,
Что погибель погибелей — если довольна душа!