Где-то давным-давно в тридевятом царстве,
На перекрёстке вымышленных миров,
Шёл Филимон, не ведающий мытарства,
Был Филимон бесхитростен и здоров.
Тучные стаи войлочных пеликанов
На небеси безоблачно выпасал
И, опасаясь, что с горизонта канут,
Гнал в средиземье грузные телеса.
Был Филимон, рассудком неодолимый,
Стал Филимон абсурдом силён и сыт.
Маковой булкой в речке кормил налимов
И завивал им на бигуди усы.
Где он ступал, пучками росла сурепка,
Там, где прилёг, проклёвывались сморчки.
А в бородище и под дерюжной кепкой
Квартировали шустрые мотыльки.
Вышел однажды он бесприцельно в лето
И до сих пор не смог никуда войти.
Шёл Филимон куда-то, прищурясь слепо,
Так и идёт поныне, считает птиц.
Шёл Филимон да шёл, да на днях весь вышел,
То ли за край, а то ли совсем на нет.
Но Филимон, отъявленный шишел-мышел,
Всё же сумел случайно войти вовне.