Человек подходил к другим и просил обнять,
Дольше чем эти ваши обычные пять
Секунд при встрече. Он говорил: смотри,
Я живу с такой большой пустотой внутри,
Что мне кажется – нет меня здесь,
Лишь когда обнимает кто-то,
Я убеждаюсь – я всё таки есть,
Я – не только паспорт, права и фото.
А потом не осталось людей.
И сжималась грудная клеть,
И пустота ещё начала пустеть,
И зиять, пропуская лучи и вывесок свет,
Человека в ночи почти превращая в морок,
И ни в чём его нет, и ни в ком его в мире нет…
И стал человек идти и увидел море.
И вошел, и прибой заглушил у него шаги,
И нету у человека ни руки уже, ни ноги,
Ни памяти, ни страдания, только одна волна,
И пена морская, и эта звенящая тишина.
И лежит человек, и щурит от соли глаза,
В предгрозовые расколотые небеса.
И так хорошо ему, а чего и не понимает,
И вдруг в один миг всё до него доходит:
«Это море» - думает человек, – «так меня обнимает,
Что наполняется пустота, и любая тоска проходит».
За всех обнимает море, за всех вокруг.
За каждую пару разомкнутых ранее рук.
За все предательства, за все на свете подлости,
За все ушедшие из его жизни лица.
Обнимает, долго-долго, пока
пустота его не наполнится.
Долго-предолго, пока тоска
полностью не растворится.