/я полагаю, что все мы в этом сборнике поем песни не о личности Вождя, (которая предана Суду Божiю).
Мы можем только спеть о Вожде, как явленiи в исторiи народа, ибо мы суть народ... тоже народ. (Мы просто люди. Люди -- народ...).
Сборник составлен из пяти текстов. Каждый из них я условно называю "песней".
я составитель этого сборника, и автор "песни" номер 3./
________________________
1.
Булат Окуджава
***
Давайте придумаем деспота,
Чтоб в душах царил он один
От возраста самого детского
И до благородных седин.
Усы ему вырастим пышные
И хищные вставим глаза,
Сапожки натянем неслышные,
И проголосуем все - за.
Давайте придумаем деспота,
Придумаем, как захотим.
Потом будет спрашивать не с кого,
Коль вместе его создадим.
И пусть он над нами куражится
И пальцем грозится из тьмы,
Пока наконец не окажется,
Что сами им созданы мы.
------------------------
2.
Александр Зиновьев
Тост
Вот поднялся Вождь в свой ничтожный рост.
И в усмешке скривил рот.
И сказал он так: этот первый тост
За великий русский народ!
Нет суровей, сказал он, его судьбы.
Всех страданий его не счесть.
Без него мы стали бы все рабы,
А не то, что ныне мы есть.
Больше всех он крови за нас пролил.
Больше всех источал он пот.
Хуже всех он ел. Еще хуже пил.
Жил как самый паршивый скот.
Сколько гнусных и чёрных дел
С ним вершили на всякий лад.
Он такое, признаюсь, от нас стерпел,
Что курортом покажется ад.
Много ль мы ему принесли добра?!
До сих пор я в толк не возьму.
Почему всегда он на веру брал,
Что мы нагло врали ему?
И какой болван на Земле другой
На спине б своей нас ютил?!
Назовите мне, кто своей рукой
Палачей своих защитил?
Вождь поднял бокал. Отхлебнул вина.
Просветлели глаза Отца.
Он усы утер. Никакая вина
Не мрачила его лица.
Ликованием вмиг переполнился зал...
А истерзанный русский народ
Умиления слезы с восторгом глотал,
Все грехи Ему отпустив вперед.
(стихи, написанные двадцатитрёхлетним русским, провоевавшим все четыре года и вернувшимся с фронта капитаном авиации.)
https://vk.com/topic-108918009_33465904
https://youtu.be/EqOMZsCy1Aw
------------------------
3. Это я, Татьяна Ионина, я внучка пекаря, пытаюсь вам сказать про моего деда.
Мой дед, Ионин Кузьма Петрович, добрый, доверчивый человек, был прекрасным специалистом по оборудованию для хлебозавода. Очень любил свою работу, первую партию хлеба на новой печи всегда выпекал сам. И дома сам выпекал сушки, баранки, пироги. Очень любил свою семью: жену, тёщу и четверых детей. И все соседские дети во дворе, увидев его, бежали к нему, потому что он играл в их детские игры.
Кузьма налаживал печки на хлебозаводах, и его переводили с одного завода на другой, потому что он был там нужен.
Семья переезжала вместе с ним.
Сослуживцы прозвали Кузьму Петровича "богом хлеба".
В начале ноября 1937-го, накануне праздника, который так любил Кузьма Петрович, светло и доверчиво веривший в светлое строительство справедливости, -- пришли эти в сапогах, и увели из дома мужа и отца.
Всю семью выгнали из дома, жили в тесноте у родных, пока не построили дом-насыпушку.
Мой дед не вернулся домой. Мой отец, Владимир Кузьмич Ионин, запомнил: всё было хорошо. И вдруг всё стало плохо. Мама плачет. Владимиру в 1937-м было два года.
У бабушки Евдокии Федоровны, супруги Кузьмы Петровича, отобрали паспорт. Её не принимали на работу никуда, кроме подсобной рабочей на мясокомбинат. Вместо зарплаты давали свиные уши, ими кормила детей. Потом паспорт всё-таки вернули.
Во время Отечественной войны Евдокия работала на швейной фабрике, шила шинели, телогрейки для бойцов Советской армии, работала днями и ночами. Дома тоже шила телогрейки, на заказ. Старшие дети, две дочери, пошли работать, одна в 16 лет на военный завод, другая, в 14 лет, кочегаром на железную дорогу.
Бабушка Евдокия говорила дочерям "не верьте, девчонки, если скажут, что ваш отец враг! Ваш отец -- честный человек". Ждала мужа, всегда ждала. Сталина называла так: "чёрт рогатый".Соседский мальчик-дошкольник донес об этом своим родителям. Но соседи были добрыми людьми, они рассказали самой Дусе об этом "доносе" своего сына, и просили Дусю быть осторожнее.
Когда открыли архивы, уже после т.н. "перестройки", наша семья узнала, что Кузьма был расстрелян в 1938-м.
Евдокия прожила на свете 47 лет. Она скончалась от онкологии, не дожив два дня до смерти того, по приказу которого она потеряла мужа и была изгнана с семьей из дома.
Я не только читала. Я слышала от очевидцев, обычных знакомых людей, и от их детей, -- множество таких же не менее трагических семейных рассказов.
И потому я однажды не сдержалась и написала стих.
Товарищ Ирод
Хватает газа, нефти, стали,
И прочих выгод.
Ты след в Истории оставил,
Товарищ Ирод.
Ты не щадил "врагов народа",
(Их миллионы).
И стал народ таким уродом,
Таким огромным...
(На стихотворца, чье сочинение вызвало этот мой отзыв, указывать не буду.)
-------------------------------------------------------
4.
Это и в самом деле песня,
Яцек Качмарский
Сентябрьская баллада
(перевод с польского Маргариты Сливняк)
---------
Как долго с нетерпеньем ждали
Мы этот день с надеждой хрупкой,
Когда без слов товарищ Сталин
На карте стрелки сдвинет трубкой.
Клич страшный грянул вдоль границы
И полетели вслед снаряды.
То в бой спешили устремиться
Советской армии отряды.
Что значит этот вопль кошмарный?
В испуге спросит вся Европа.
А, это Молотова парни
В союзниках у Риббентропа!
Шли, поражений не изведав,
Свободы флаги водрузили.
Телами польских "дармоедов"
Всю Украину замостили.
Волынь сдалась, сдалось Подолье,
Встречают песней новый строй.
Горят именья и костелы.
Христос с пробитой головой...
Ладони слив, кулак заносят,
Такой, что оторопь возьмет.
Бесчисленные дети Сосо,
Кровавый Гитлера помет.
Поспешно Польшу с карт стирают:
Урод Версальский, вон, скорее!
Уж от поляков не страдают
Ни белорусы, ни евреи.
Сулит им "Правда": вольность с вами!
И вмиг весь мир узнал о том,
Что под одно стянулись знамя
Серп, молот, свастика с крестом!
О, этих дней мы не забудем,
И Старый Свет молчал не зря!
За первым отмечать мы будем
Семнадцатое сентября!
______________________
Песню Яцека Качмармкого, польского поэта и певца, "Сентябрьская баллада", на понятном и близком польском языке можно полушать здесь:
https://youtu.be/YBgRBzv2X-8?si=RlXydTh3r18vgnXu
Объяснения к песне, к польской записи:
A. СОсо -- понятно, Иосиф.
а ХитлЭра -- это, значит, Гитлера.
Хлопцы МолотОва -- ребята МОлотова. (Поляки обычно делают какое-то ударение на предпоследнем слОге, и в добрых словах, и в не очень, и в совсем никудышных... во всяких словах. Уж так у них сложилось.)
B. На польском языке старинное слово "жид" означает всего лишь "еврей". Зато слово "еврей" -- по-польски очень обидное слово. Никогда не говорите так, (в обществе порядочных поляков)!
Яцек иногда себя называл русофилом. Но к тому же добавлял "я русофил-антикоммунист".
Яцек любил не одного только Владимира Высоцкого. Он любил нас, русских... Тех, кто слушал Высоцкого... И так просто он нас любил...
И Володя Высоцкий нас любил...
А Булат Шалвович Окуджава бывал в Польше, и сказал однажды: "Мы с Польшей любили друг друга"... И поляки тоже любят Булата, и прекрасно переводят его песни, и прекрасно их тоже поют...
Яцек Качмарский (1957 + 2004), польский бард, автор знаменитой песни "Стены" ("Муры") на каталанский мотив, -- о таких стенах-мурах, от которых не зарекаются, как и от сумы, которые грозят и пугают людей, и о том, как люди пытаются их разрушить, но... не получается в мiре этом...
Стены" ("Муры") переведены на беларускiй, но не до конца перевели... Ещё о Яцеке здесь:
https://www.vesti.ru/article/1421588
------------------------
5.Булат Окуджава
Л.Карпинскому
Шестидесятники развенчивать усатого должны,
и им для этого особые приказы не нужны:
они и сами, словно кони боевые,
и бьют копытами, пока еще живые.
Ну а кому еще рассчитывать в той драке на успех?
Не зря кровавые отметины видны на них на всех.
Они хлебнули этих бед не понаслышке.
Им все маячило: от высылки до вышки.
Судьба велит шестидесятникам исполнить этот долг,
и в этом их предназначение, особый смысл и толк.
Ну а приказчики, влюбленные в деспота,
пусть огрызаются -- такая их работа.
Шестидесятникам не кажется, что жизнь сгорает зря:
они поставили на родину, короче говоря.
Она, конечно, в суете о них забудет,
но ведь она одна. Другой у них не будет.
(1989)
-----------------------