Опаснее серийного маньяка,
Сокрывшегося в сумерках седых,
Безудержней, чем дикая собака,
Бывает безутешный зов еды:
Коллектору подобно, выжидает,
Когда совсем останешься без сил.
И вот, на троне голод восседает,
Коварно власть свою провозгласив.
Но каверзный, и тоже не из робких,
Вступает с ним в борьбу проказник жор:
В момент пусты конфетные коробки,
Засахарен желудочный декор,
Злокачественно пляшут углеводы,
Злорадствует шалун холестерин,
И жор на троне смело верховодит –
Он голод сверг, теперь он господин.
Хозяйничать бы долго мог насильник,
Но только чётко вычерчен лимит:
Захлопнут опустевший холодильник,
В котором лишь мечта теперь парит.
Турнир окончен голода и жора,
Им больше не придётся враждовать:
Наелся настрадавшийся обжора,
Вернулся в обогретую кровать.