Так и ходишь неприкаянно,
повзрослела на сто лет,
не срывай цветочек аленький,
слишком горек маков цвет.
И чудовище тоскливое
никого уже не ждёт...
где ты, счастье стрекозиное,
кто теперь тебя поёт?
Так и пишешь письма белые,
отсылая в никуда,
ничего тут не поделаешь -
сказка - сон, а кровь - вода.
А внутри дрожит от холода
изумрудный светлячок,
все когда-то были молоды
и звенели ни о чём.
И смеялись, будто плакали,
заливаясь бубенцом,
встретив чудище горбатое
с человеческим лицом.