Одиночество, когда хочется быть очень нужным — теплый привет из детства:
доедай кашу, слушайся взрослых и делай уроки. Мама работает.
Не имеет веса пока твоё «не хочу» и в шкафу для скелетов место
отлично подходит, а засыпаешь долго — ещё не бывал измотанным.
Не разбил чужих ожиданий, не курил за углом школы, не попадался,
о кроссовках мечтал, как у местного хулигана, но не судьба выходит —
все ещё предстоит, так долог путь до взросления, но прекрасен отчасти.
Одиночество рядом с тобой, как привычное чувство уже в обиходе.
Если грустно — читаешь, крутишь кассетник, но до смысла песен еще расти;
“восьмиклассница” пока просто звучит забавно, без подтекстов или намёков.
Хорошо, когда можно гулять и главное, что есть с кем, даже после шести,
о другом мысли приходят, но редко — “ножички” на фоне бетонных блоков.
Дома часто бываешь один, значит — все заняты чем-то тебя помимо.
Яркий экран компьютера приходит на смену кассетнику и урокам,
щека болит, подпертая кулаком, ты сидишь со сбитым давно режимом,
естественно, сопротивляешься всем-всем советам или колким упрёкам.
Единственным местом покоя становится голова, но и та в тумане.
Слушать группу “Кино” — больше не модно, “восьмиклассница” так и не понята.
Одиночество бесит, мрак. Сигареты лежат в портфеле, а нож в кармане,
острый довод для споров — остальное на фоне, как моя фотохроника.
Будет много событий. Мама придет с работы. Я вырасту, повзрослею.
Щека, подпертая кулаком — так и останется со мной до этой поры,
естественно, как и бескрайнее одиночество, но щека занемеет —
нужные люди давно сменили забытые номера и свои дворы.
Интернет усиливает одиночество, в наушниках “восьмиклассница”
единственное, что спасает: песни, кофе и наступление темноты.