За сто первым километром,
В самом центре еbеней,
Ходят по ветру до ветру,
Не предав родных корней.
Жизнь тиха тупа покорна,
Без копейки прозапас.
Жрёт овёс, довольный кормом
И стреноженный Пегас.
Муза тёткой пышнотелой
Громко охает над ним,
Исполняя самый смелый
И безнравственный интим.
Где-то рядом, злой и пьяный,
Спит сбухавшийся Орфей.
Пропил он козу с баяном,
Бубен, гусли и bляdей.
Край лихой, родной, горетный,
Затерялся средь болот.
За сто первым километром
Нежить нежная живет.
Хороводится играя,
Что-то жуткое сулит.
И румянец отдирает
От Орфеевских ланит.
Всё кричит: не надо рая!
Дайте Родину! - орёт.
Здесь никто не умирает,
Впрочем, как и не живёт.
Здесь, гнезда ещё не свивши,
Над бескрайностью полей,
Сладкой трелью подавившись,
Сдох последний соловей.
За сто первым километром -
Зоны, вышки, лагеря.
Здесь под окриком запретным
Гаснет алая заря.
И с улыбкой изувера,
Под родной собачий лай,
Невесёлой краской серой,
Мажет небо вертухай.