О ВРЕМЕНИ И О СЕБЕ
(Из книги "О людях и для людей")
Часть 2
КОРРЕСПОНДЕНТ ФРОНТОВОЙ ГАЗЕТЫ
Борис Николаевич Калиничев – это самая интереснейшая личность,с которой мне когда-либо приходилось встречаться,и роль которой в моей жизни слишком велика, а в жизни завода и посёлка во многом ещё не достаточно оценена и в должной мере. Как-то в заводской книге «Страницы истории завода газетной строкой…», в небольшой заметке рабочего газового цехи В.Астахова,я прочёл вот такие строки: «…До войны на Косой Горе был замечательный Дом пионеров,в котором работали многие различные кружки и спортивные секции.Я занимался в кружке изобразительного искусства или как он тогда назывался – ИЗО.Любовь к этому виду искусства привил нам замечательный и талантливый педагог,который много и не щадя своего личного времени работал с детворой и учил нас,ребят,любить природу и искусство.
Этим педагогом был человек большой души – Борис Николаевич Калиничев.Из этого кружка,благодаря его заботе,вышло немало способных ребят,навсегда преданных этому виду искусства.Такие бывшие кружковцы,как Н.В.Панин,В.В.Харламов и другие, и сейчас в своих цехах ведут работу по эстетике.Но Великая Отечественная война прервала наши занятия.Кружок распался.Борис Николаевич пошёл на фронт.Оттуда он вернулся инвалидом и не мог больше нас собирать и продолжить с нами дальнейшую работу…».
И я полностью согласен с такой характеристикой Калиничева,данной в этой заметке,как талантливого педагога-художника, художественных способностей у которого не отнять,не говоря уже о такте и терпении,присущих ему во взаимоотношениях с людьми.Всё эти качества я мог наблюдать,находясь рядом с ним в течение нескольких лет.Парткабинет,куда меня направил секретарь парткома,в то время находился в правом крыле здания заводоуправления,где ныне располагается зал заседаний,то есть на первом этаже,сразу направо от входа.Там же располагались кабинеты секретаря парткома и его заместителя,помещение технического секретаря и сектор учёта коммунистов,а в значительной части крыла располагался сам парткабинет с небольшим залом для заседаний и партийная библиотека.Партком на заводе тогда был наделён правами райкома,и я должен сказать,что работа здесь проводилась самая серьёзная,значительная и ответственная.И потому партком в заводском коллективе имел большое влияние своим авторитетом и достаточно высоким всеобщим уважением.И здесь роль личности Бориса Николаевича Калиничева была весьма высока.
Я до приёма в партию почти не бывал в заводоуправлении,так как работал непосредственно у станка в цехе на территории завода,далековато от заводоуправления.Но всегда,когда случалось бывать здесь,меня поражала хорошо оформленная в коридоре правого его крыла наглядная агитация.Она даже вызывала какой-то внутренний трепет,торжественность,особенно,Красные Знамёна,стоящие рядами вдоль стен в вестибюле,а партийная библиотека,пусть и была тогда небольшой,но аккуратной и уютной,где кроме политической было немало и художественной литературы.Здесь было всегда интересно людям,и находясь в заводоуправлении,они обязательно заглядывали в парткабинет.
И тот рабочий день,когда я шёл на встречу с Борисом Николаевичем,я и сейчас очень отчётливо помню.В заводских цехах было время обеденного перерыва.И я знал,что обеденный перерыв в заводоуправлении смещён на час,и потому я не очень-то торопился,не беспокоясь даже и опоздать,так как с достаточной долей уверенности мог рассчитывать застать Калиничева на его рабочем месте.Но и это моё спокойствие на самом деле тоже было относительным,так как всякое могло случиться,и я мог его просто не застать в парткабинете.И потому я,хоть особенно и не спешил,но не стал переодеваться,а прямо в своей рабочей спецовке,и не без некоторой робости,вошёл в строгое здание заводоуправления,куда можно было входить в те времена совершенно беспрепятственно.Без всяких там пропусков и объяснений.Тогда охраны в заводоуправлении,в отличие от нынешнего времени, никакой не было.Но едва я вошёл в здание,как столкнулся лицом к лицу с опрятно одетым и,как мне тогда показалось,довольно пожилым человеком.Лицо его было смугло,чёрные прямые волосы тщательно зачёсаны назад,которые он время от времени поправлял рукой.Был он кареглазым,среднего роста,на нём был чёрного цвета и строгого скромного покроя костюм.
– Извините,– обратился я к нему,– где я могу увидеть Бориса Николаевича Калиничева?
Его добрые большие и внимательные глаза смотрели на меня прямо и в упор, приблизившись совсем близко к моему лицу,лицо его было строго и серьёзно.Он был при галстуке,в расстегнутом пиджаке,верхняя пуговицей его неброской серого цвета рубашки была тоже расстёгнута.Одна рука его была в кармане,а в другой держал папиросу,задумчиво курил,медленно выпуская дым вверх.Видимо он что-то обдумывал и вначале всё также задумчиво смотрел куда-то прямо мимо меня – вдаль коридора. Но затем,как бы спохватившись,он переключился весь на меня.
– Это я,– отрешившись от своих каких-то мыслей,и чуть прищурившись своими крупными близорукими глазами,он тихонько произнёс:"Пройдёмте ко мне". И вновь, также в упор и очень близко,но уже более заинтересованно,стал вглядываться в меня,стараясь разглядеть собеседника,угадать:кто он и с чем к нему пожаловал, стараясь понять,с кем ему доводится разговаривать,разгадать человека как можно лучше.Но потом,наконец,видимо,узнав меня,улыбнулся,продолжая приглашать меня пройти в свой кабинет.Его письменный стол,с приставленным стулом для посетителей,стоял в довольно большом по тем временам,зале заседаний,где проводились различные собрания,заседания,лекции и беседы,праздничные официальные мероприятия.
В то время я ещё не знал,что Борис Николаевич слаб зрением и почти ничего не видит. Очки он не носил лишь только потому,что они ему были совершенно бесполезны,они ему не только не помогали,а больше мешали.Слепота его есть последствие тяжелейшей фронтовой контузии.Но и без очков,почти,что без зрения, он всё хорошо знал и всё хорошо видел,ибо обладал острым умом и прозорливостью. Он всё и всех видел насквозь,лучше иного зрячего,знал и чувствовал,что происходит внутри каждого человека и что происходило вокруг него,что творилось в заводской жизни и в стране.Он много писал и сочинял для заводской газеты, причём,всегда своей собственной рукой и очень крупными буквами.А если что и хотел прочесть сам,то текст обязательно подносил почти вплотную к своему лицу.
Родился Борис Николаевич в нашем посёлке,то есть,на Косой Горе,в 1920 году.С 1938 года его жизнь неразрывно была связана,именно,с заводской газетой «Дзержинец». Его первые литературные опыты были именно в заводской газете. В предвоенные годы он немного поработал в проектном отделе завода,затем некоторое время работал корректором в издательстве областной газеты «Коммунар».Перед самой войной,в сороковом году,Борис Николаевич Калиничев поступает учиться в Тульский пединститут,но война заставляет его прекратить учёбу.В сентябре сорок первого года он вместе с другими студентами института строит оборонительные сооружения в Смоленской области,на участке Дорогобуж-Ельня,а в октябре,вместе со всем Косогорским металлургическим заводом,эвакуируется на Урал.И в этом же месяце, по прибытии в Лысьву,он на Урале добровольцем вступает в Уральский добровольческий танковый корпус,в составе которого вскоре оказывается на фронте,в качестве автоматчика танкового десанта.
В сорок четвёртом году,как талантливый и активный солдатский корреспондент(и бывший корректор,студент-историк),он направляется в корпусную газету «Доброволец»,где становится военным корреспондентом. Имеющиеся хорошие литературные задатки позволяют Калиничеву часто печататься во фронтовой газете, в том числе публиковать свои фронтовые стихи и рассказы.Однажды,находясь у него дома по случаю празднования его 60-летнего юбилея,я увидел красочно оформленную книгу в твёрдом переплёте под названием «Уральский добровольческий корпус». И в ней я увидел среди материалов о фронтовиках-добровольцах фронтовые заметки корреспондента корпусной газеты «Доброволец» Бориса Николаевича.А также в ней рассказывалось и о его фронтовой жизни.
Вот,что там было написано о Калиничеве,как об одном из её авторов:
«…Для гвардии младшего сержанта Калиничева перо было дополнительным оружием к автомату. Когда же он из мотострелкового батальона был переведён в редакцию корпусной газеты «Доброволец»,то перо стало главным его оружием. Его пронизанные жаром боя заметки,зарисовки о гвардейцах,стихи подкупали искренностью, взволнованностью.
Борис Николаевич Калиничев награждён орденом Отечественной войны и шестью медалями…».
Вот две выписки из предоставления к награждению медалью «За боевые заслуги» и награждению орденом Отечественной войны второй степени. К награждению медалью: «Гв.мл.сержант Калиничев Б.Н,работает в редакции «Добровлец» с декабря 1943 года.Зачисленный на должность корректора,он с успехом выполняет лит.работу. Участвовал в качестве корреспондента в боевых действиях 68 гв.ТБр.на Проскуровском направлении.Позднее выезжал в другие действующие части корпуса.
Проявил высокую ответственность за порученное дело,работал,не считаясь трудностями и опасностями боевой обстановки». Из описания подвига к предоставлению к награждению орденом Отечественной войны второй степени:«Тов. Калиничев за время полутора годовой работы в в редакции «Доброволец» показал себя верным сыном Отчизны,умелым и инициативным журналистом. Во время боёв корпуса он всегда находился в частях 61 гв.танковой бригады,организовывал военкоровские материалы,сам писал очерки и стихи в газету.
В последних боях Калиничев находился в боевых порядках батальона Скринько.Лично участвовал вместе с танкистами в стремительном наступлении. Тов.Калиничев сумел подать на страницах газеты поучительные в тактическом отношении материалы, которые учат гвардейцев,как лучше действовать на поле боя.
В дни наступления резко ухудшилось зрение тов.Калиничева.Врачи направили его в госпиталь на лечение.Но тов.Калиничев отказался в эти решающие дни уйти со своего поста.Он продолжает умело и отважно выполнять свой воинский долг».
Но тогда при нашей первой встрече в заводоуправлении я этого ничего и не знал. Это только потом я понял:с кем меня свела судьба! И что это за замечательный человек,у которого многому можно и должно поучиться.Но тогда я,конечно,ничего об этом и не помышлял,вот потому моё общение с ним было без особого энтузиазма.Я думал о том,что вот пришёл в парткабинет выполнять общественную нагрузку, обычное партийное и рутинное общественное поручение.Но даже и в этом,не особенно-то весёлом случае,при моём-то не слишком желанном отношении к этому поручению,меня вдруг поразила при этой первой встрече необычность этого человека,его внимание и уважительное отношение к собеседнику.Мне импонировала серьёзность его подхода к порученному делу,о котором он мне подробно так рассказывал,то есть,инструктировал.И потому я как-то весь напрягся,и не только посерьёзнел во время этого разговора,но и даже ожил,можно сказать загорелся этим поручением. Деловитость,простота и скромность в общении,меня подкупало в этом человеке,а серьёзность,с которой он беседовал со мной,передалась и мне,а позже эта манера поведения с людьми станет для меня эталоном поведения,а серьёзное отношение к любому порученному делу станет привычным и естественным.
Но та первая моя встреча с ним,его тактичное,внимательное и аккуратное отношение ко мне при первом нашем знакомстве,то внимание,с которым он отнёсся к молодому рабочему и молодому коммунисту,во многом ещё ничего не познавшего в жизни, запомнилось мне навсегда.И моё,то тогдашнее,не слишком почтительное отношение к его поручению,думаю,будет простительно,если учесть,что я ещё не знал,кто находится передо мной и какая это передо мной замечательная и неординарная личность.
А.Бочаров.
2000.