Даниил Иванович Ю.
Выбивает крайне старательно
Об скамейку трубку свою
Совершенно самостоятельно.
Он фасадом повёрнут к Неве
И сидят рядом с этим баричем
Александр Иванович Ве.
Вместе с О. НиколайМакарычем.
Даниил Иванович Ю.
Совершает поступки странные:
Хочет он завести семью,
А заводит часы карманные.
На квадратных висках его
Кепи в крупную клетку грузится,
Николай Пижонович О.
Говорит, что это — безвкусица.
Сам же он к машинистке своей
Заявляется в чёрной кожанке,
Пьёт коньяк, чтоб затем смелей
Под столом её гладить ноженьки.
Александр Иванович Ве.
Не такой, как знакомцы все его:
Покупает, когда в Москве,
Шоколад он у Елисеева,
Чтоб глядеть, как всеми пятью
Ест конфеты его избранница.
Даниил Цинизмович Ю.
Говорит от неё избавиться.
Сам он, сердцем пустым бренча,
В треугольнике страсти мечется:
От пловчихи — к дочке врача,
А от дочки врача — к буфетчице.
А под вечер в большом трюмо
Предстаёт он фигурой жалкою,
Николай Однолюбович О.
Называет сие аморалкою.
Но когда выходят втроём,
Каждый — величина в истории!
И шагают чин-чинарём
По немыслимой траектории.
...Даниил Иванович спит,
Ищет выхода, ищет выходца.
Хоть насквозь пройди алфавит —
А из книги букве не вырваться.
Не испить святого вина,
Не гулять по Риму и Страсбургу,
Что ж поделать, если страна
Нынче верит в другую азбуку?!
Хоть на В. ты, а хоть на О.,
Хоть на Х. до чёртовой кучности —
Но пополнишь собой большинство
Перешедших в иные сущности.
Ляжешь в глине или в песке
( А свезёт — то в аллее буковой),
Но потом вставай налегке,
Чтобы твёрдо стоять в строке
И неважно — какою буквою.